Со дня смерти Молчуна прошло две недели, ничем неординарным не отличавшиеся — типичные дежурства, нападения мутантов на посты, патрули, короткие стычки с «Долгом», да вечерние посещения бара или посиделки у костра всей компанией. Тренировки со Штилем я решила закончить: раз он вспомнил прошлое и заново отработал навыки, учить его больше нечему.
Но вот именно в этот понедельник Волкодав сообщил, что в мою группу, теперь уже состоящую из четырёх, а не пяти, бойцов, собирается определить недавно принятого в Синдикат человека, пока отрабатывающего испытательный срок. То есть за ним нужно наблюдение. Понятное дело, без моего согласия его мне в подчинение не поставят, так что теперь я направлялась в «Радиацию», чтобы пообщаться с ним и решить, стоит ли принимать его в отряд.
Посетителей почти не было. За одним столом сидел в стельку бухой наёмник с тлеющей сигаретой в одной руке и полупустой бутылкой водки в другой; за другим расположился здоровенный лысый детина, явно чего-то или кого-то ждущий и потому не пьющий. Он был максимально собран.
— Ты Сфинкс? — подойдя ближе, тихо спросила я.
— Да. А ты, видимо, Ржавая, — он не спрашивал, а утверждал: Волкодав рассказал ему, кого ждать.
— Ну, что ж, отвечай на вопросы и посмотрим, возьму ли я тебя пятым, — я села за стол напротив него, сцепив руки в «замок». — Служил где-нибудь?
— В СБУ.
— Как долго?
— Пять лет.
— Почему ушёл?
— Женился.
— Бывал в бою?
— Да.
Я продолжала задавать необходимые вопросы. В итоге выяснилось, что Сфинкс после своего ухода из СБУ и пары лет работы частным предпринимателем, плюнул на всё и подался в «Долг», затем решил, что это не для него, и вступил в Синдикат. Его боевой опыт соответствовал его званию в СБУ — старший лейтенант, и званию в «Долге» — капитан.
— Хорошо. Считай, ты принят. Скоро подойдут остальные, познакомится с тобой. И обмоем это дело, — приняла решение я.
— Насколько я понял, вас четверо? Кто ещё? — спросил Сфинкс.
— Штиль, Мент, Керосин.
Как и ожидалось, спустя пятнадцать минут дверь хлопнула, в бар по небольшой лестнице из пяти ступеней спустились трое наёмников. К этому времени дешёвое вино, какое довольно легко достать, и простая закусь — бутерброды с колбасой, — стояли на столе.
— Пополнение? — садясь рядом, уточнил Штиль.
— Оно самое, — кивнула я, разливая вино по стаканам, и, когда Керосин и Мент расселись, представила: — Знакомьтесь, ребята, это Сфинкс. Не знаю, насколько долго он задержится в отряде и приживётся ли вообще, но попробовать стоит. Ну, за нового бойца в группе!
Торжественно чокнувшись, мы выпили и закусили бутербродами.
— Давно в Синдикате? — вполне доброжелательно полюбопытствовал Керосин.
— Третий день, — сообщил Сфинкс.
— А, так у тебя испытательный срок! Ну, тогда понятно, почему тебя к нам приставили. Обычно таких, как ты, в отряды и определяют, — Мент хмыкнул.
— А наш отряд как раз недоукомплектован, — чуть тише добавил Штиль.
— Что-то произошло? — спросил лысый.
— Пятый погиб две недели назад, — грустно пояснила я.
— За упокой души, — вздохнул Мент. На этот раз чокаться не стали.
Молчание продлилось пару минут. Затем Керосин чуть веселее сказал:
— Не будем о грустном! Как насчёт карт?
— Почему бы и нет, — согласился Мент.
— Я с вами, — оживился Сфинкс.
— А вы? — Керосин повернулся ко мне и Штилю.
— Не в этот раз. Что-то настроения нет, — поморщился синеглазый наёмник.
— Не играю, — мотнула головой я.
— Ну, как хотите, — пожал плечами Керосин и принялся тасовать карты.
Я допила вино в своём стакане. В голове немного помутнело, хотя чтобы напиться, этого было недостаточно. Вот, что значит, дешёвое вино сомнительного качества. Но всё же лучше так, чем основательно нажраться водярой до состояния, когда уже толком себя не контролируешь.
Пьянка в мои планы не входила, однако посидеть за компанию можно. Тем более, что вино уже уговорили на пятерых, а как такого опьянения нет. Однако планы поменялись уже через сорок минут, когда мужчинам надоело резаться в карты, и Штиль предложил догнаться, мол, «если пить, то не мелочиться».
Как итог — обрывки воспоминаний о том, что было в баре; полдня пришлось просто проспать в надежде прийти в себя; ну и, конечно, вечерняя тошнота. Окончательно протрезвела я только на следующее утро. И зареклась пить со своим отрядом, исходя из того, что это плохо кончается.
Выйдя в коридор из казармы, я столкнулась со Штилем, уже в более-менее нормальном состоянии.
— Что, пьянь, проспалась? — ехидно ухмыльнулся он. Похоже, для него это была не первая действительно серьёзная пьянка за последний год, так что он перенёс данное событие намного легче. — Помнишь хоть что-нибудь?
— Если бы... Только вечер, — потирая виски, призналась я.
— Я в свои шестнадцать так не напивался, — продолжал подкалывать Штиль.
— Теперь в бар без меня ходить будете.
— Ты об этом скоро забудешь.
— Нет, спасибо. Одного раза хватило.
— Крепись. Ты попала в компанию наёмников! — парень хохотнул.
— Да, блин, компания мечты... — принимая правила, саркастично отшутилась я. —...Которая не может вовремя остановиться.
— А у тебя своей головы на плечах нет? — с его лица не сходила нагло-ехидная ухмылка.
— Нет, в баре оставила! Надо будет не забыть забрать. Кстати, а что было-то? — шутки шутками, а узнать надо.
— Керосин самый слабый оказался, там и уснул. Ты несла какую-то чушь, уже не помню, что именно. Сфинкс пытался шутить, причём выходило не смешно, но ржали все, — поведал Штиль.
— А что делали вы с Ментом? — у меня возникли подозрения на этот счёт.
— Бухали, — подозрения подтвердились. — А потом пытались дотащить Керосина до его койки. Он, кстати, до сих пор дрыхнет. Ну, и тебя спать отправили.
— Не хило нового товарища встретили... А ты, вообще-то, мог бы держать язык за зубами, — это была уже не шутка, а замечание.
— А что не так? — Штиль наигранно удивился. — Всего лишь развлекались, как могли.
— Вина было бы достаточно!
— Не наезжай, Ржавая. Ты и сама, вроде, не против была.
— Да вы бы всё равно не стали слушать...
— Это смотря, что сказать. А ты мне сейчас просто капаешь на нервы. Давай не будем друг друга раздражать, это может кончиться не очень хорошо.
— Так иди ужрись снова, и на всё будет плевать! — не выдержала я. Разговор, начинавшийся с безобидных шуток, мог закончиться ссорой.
— Тебе поругаться захотелось? Так вперёд, флаг тебе в руки! Ну, давай, высказывай всё, что думаешь! — привычное спокойствие сменилось злостью.
Я решила не подливать масла в огонь и зашагала прочь, бросив напоследок через плечо:
— Тебе надо остыть.
Наверное, не стоило этого делать. Эта короткая фраза окончательно рассердила Штиля.
— Ты сама доводишь, а потом говоришь остыть?! А не пойти бы тебе с такими заявочками?! Все женщины одинаковые...
— Зато ты, придурок, молодец! — непроизвольно сорвалось с губ. Кажется, это конец отношений.
Больше не оглядываясь, я быстро свернула за угол, лишь бы уйти подальше и забыть о случившемся. Хотя забыть уже не выйдет. В горле стоял ком. А ведь можно было просто уйти, ничего не сказав...
***
Штиль, всегда спокойный, не знал, как Ржавой удалось так быстро вывести его из себя. Скорее такого поведения можно было ожидать от Керосина, но не от него.
И пусть он понимал, что девушка права, промолчать не смог. Виноваты были оба. Что ж, без ссор никак не обойтись. К сожалению.
Когда она уходила, Штиль хотел было её остановить, но не сделал этого. Он не знал, что сказать, чтобы она не восприняла это в штыки. На оскорбления ему стало плевать, когда он понял, что на этой ноте можно забыть о чувствах. Если промедлить, всё останется в прошлом. Как легко, оказывается, поссориться с девушкой, но нелегко с ней порвать, если это действительно любовь.
Наёмник медленно вдохнул-выдохнул. Прежде, чем искать Ржавую где-то в лаборатории, надо бы окончательно успокоиться. Не хватало только наговорить ещё больше «хорошего»...
— Я, пока шёл, слышал крики. Всё нормально? — проходящий мимо, потирая глаза, Керосин остановился рядом с другом.
— Порядок, — отрезал Штиль.
— Я тебе что посоветую: лучше не спорь с ней. Соглашайся и делай по-своему, — похоже, он уже догадался, что произошло.
— Да без разницы уже...
— Никогда не поздно помириться. По личному опыту знаю.
— Ну... Спасибо за совет, наверное...
— Всегда пожалуйста, брат! Только речь заранее не готовь, фальшь заметит, — с этими словами Керосин зашагал дальше по коридору в сторону бара, видимо — за минералкой.
Штиль свернул за угол, туда же, куда совсем недавно ушла Ржавая. Теперь надо бы её найти, что в хитросплетении почти одинаковых коридоров Х12 будет нелегко. Она могла пойти в любом направлении.
***
В этой части лаборатории было тихо: она почти не использовалась, разве что дежурными, сокращавшими путь. Наверное, просто не придумали, что здесь можно разместить, однако освещение было исправным, за выходом на поверхность следили, мутантов не водилось. Отличное место, чтобы проанализировать ситуацию.
Если хорошо подумать, причина скандала была незначительной. Но ключевое слово — «была», а раз причина есть, то и сама ссора не заставит себя ждать. Можно было не обращать на эту незапланированную пьянку внимания. Но нет, если понесло, то уже не остановиться.
Злость улеглась, сменившись желанием забыться. Я украдкой смахнула выступившие на глазах слёзы. «Держись... Будь сильной... — мысленно говорила себе. — Подумаешь, козёл он, что с того? Со временем всё равно забудется, надеюсь».
Не прошло, наверное, и получаса, как в коридоре раздались гулкие шаги. Беспокойства это не вызвало: по Х12 не мог ходить никто, кроме наёмников, а во время Выброса — ещё и бандитов, но сейчас всё было спокойно и братки находились на поверхности.
Судя по звукам, человек что-то искал. Он заглядывал в каждую комнату, что следовало из регулярных хлопков дверьми. Наконец, очередь дошла до помещения, в котором сидела перед захламлённым компьютерным столом я. Дверь распахнулась, однако закрывать её не стали.
— Вот ты где... — не оборачиваясь, я по голосу узнала Штиля. Раздались приближающиеся шаги.
— Убирайся. Видеть тебя не хочу, — эхо подхватило эти тихие слова.
— Просто выслушай... Прости, погорячился, — он говорил несколько неуверенно, тщательно подбирая слова. — Обещаю, этого больше не повторится.
— Ты меня тоже прости... — я всё-таки поднялась из-за стола и повернулась к Штилю. — Не стоило тебя нервировать. Просто больше не нажирайся, как свинья, ладно?
— Кто бы гово... — начал было наёмник, но вовремя поправился: — Хорошо, хорошо.
Мы крепко обнялись в знак примирения. Я впервые за весь этот морально трудный день счастливо улыбнулась. Что может вызвать более тёплые эмоции, чем объятия любимого человека?
