Мой ангел

— Юнги, нам не о чем с тобой разговаривать, — Чимин отвернулся к окну, продолжая ждать, когда Юнги разблокирует двери. — Нет Чимин, я должен тебе все объяснить, — взяв парня за локоть и развернув к себе лицом, сказал Юнги. — Не трогай меня! — Чимин попытался вырвать свою руку, но хватка была слишком сильной. — Чимин, ты же знаешь, что ты для меня очень дорог. А случившееся вчера — это одна большая глупая моя ошибка, — сказал Юнги, не прерывая зрительного контакта с Чимином. — Юнги, просто открой двери, я не хочу слушать никаких твоих оправданий, — голос Чимина начал дрожать, но он из-за всех сил пытался сдерживать себя. — Но ты не хочешь понять меня… — Это я не понимаю? — все-таки сорвался Чимин.  — Юнги, да ты меня чуть не изнасиловал! Ты понятия не имеешь, что я сейчас чувствую. Когда человек, которому ты больше всех доверяешь, предает тебя, — Чимин, все же выдернув свою руку, закрыл руками лицо и заплакал. Он совершенно не хотел показывать свою слабость Юнги, только не сейчас. Но то напряжение, которое он держал в себе весь день, вырвалось наружу. Больше всего на свете сейчас ему хотелось оказаться дома, у себя в комнате, закрыться ото всех, плакать и жалеть себя, а не вот таким открытым сидеть перед Юнги. — Эй, Чимин, не плачь. Хочешь попить? — Юнги никак не ожидал, что Чимин просто расплачется у него в машине. За те три месяца, которые они встречались, у него на лице всегда была только улыбка. Для Юнги это было уже слишком, ведь за два дня он заставил любимого лить слезы дважды. Только сейчас Мин и увидел, что за тем хладнокровием, которое пытался продемонстрировать Чимин, скрывалась обычная боль. Юнги достал из бардачка бутылку с водой и протянул ее Чимину, он бы еще с удовольствием обнял его, но понял, что сделает только хуже. Еще раз глянув на Чимина, Юнги все же решается съездить в одно место. Чтобы успокоить его, да и самому облегчиться. Он разблокировал двери и сразу же завел машину. — Куда мы? — немного придя в себя, спросил Чимин. Уже бороться с Юнги собой сил не было. Если тому и взбредет что-то в голову, то он обязательно доведет это до конца. Слишком настырный достался Чимину парень. Но Юнги не стал отвечать, желая, оставить это пока секретом. Чтобы хоть немного разбавить эту напряженную атмосферу в машине, он включил радио, на котором играла какая-то ненавязчивая мелодия. Юнги был рад, что Чимин не стал сопротивляться и не продолжил уговаривать выпустить его, а просто поехал с ним. Ведь это хоть что-то да значит? Дорога была долгой, и Чимин, засмотревшись на ночные огни города, задремал, не заметив, как они его покинули. Подъезжая к кладбищу, Юнги затрепетал от волнения. Никогда он еще не приводил сюда кого-то. Даже Намджуна. Это место было слишком личным для него. Юнги всегда проводил ночи здесь один. Но как же давно он здесь не был! Прошло, наверное, уже больше трех месяцев, как он тут не появлялся. «Именно с появлением Чимина в моей жизни»,  — усмехнулся Юнги про себя, вспоминая дату последнего визита. Расстегнув ремень, Юнги стал аккуратно будить Чимина, боясь, что, как только тот увидит, куда они приехали, он испугается. — Зачем мы приехали сюда? — спросил Чимин, медленно выходя из машины. Он был слегла напуган, тем что Юнги привез его на кладбище. — Увидишь, пошли,— ответил Юнги, схватив покрепче Чимина за руку. Могилка матери Юнги ничем не отличалась от соседних заброшенных, возможно лишь только тем, что травы здесь было меньше. Чимин сразу же прочитал надпись на надгробной плите. Он знал, что Юнги растил отец и рос он без матери, но никогда не вдавался в подробности, боясь задеть его. Юнги облокотился об дерево и тихо заговорил. — Я никогда не рассказывал о ней, а ты никогда и не спрашивал. Думаю сейчас самое время тебе узнать меня чуть лучше. — Юнги, не… — Просто выслушай меня. Хорошо? — Юнги опустил взгляд на могилку и продолжил  — Как видишь, ее нет с нами уже 4 года. Все произошло настолько быстро и резко, что я не до конца осознавал суть происходящего. Суицид. Я тогда только переехал от родителей и поступил в универ, поэтому и не видел, что творилось в душе у моей матери. По телефону она всегда говорила, что всё в порядке, а при встрече всегда улыбалась самой счастливой улыбкой. Но это было лишь притворство, чтобы я не волновался лишний раз. Мой отец… он… хороший человек, наверное. Он любил меня, но мою мать не любил никогда и даже не скрывал этого. Я не знаю, почему они поженились и жили вместе, не решился спросить как-то об этом. Потом уже после окончания школы я стал замечать странности в поведении отца. Одним словом — измены. Многочисленные. Я даже сбился со счету, скольких женщин он приводил домой, пока мать находилась на работе. Он никак это не комментировал, считая, что нам и не нужно ничего знать. Я думаю, моя мать просто… устала от такой жизни. Она все прекрасно понимала и видела, но не говорила, все держа в себе. Ненавижу его! Это отец виноват в ее смерти, в ее мучениях, — Юнги ударил кулаком в дерево позади себя, — а он постоянно спрашивает меня, почему я так жесток с ним, ведь он делает все для меня, — он повернулся и посмотрел Чимину в глаза, — я дал обещание матери. Чтобы ни случилось не изменять человеку, которого люблю. Чимин затаил дыхание, а сердце, кажется, сделало несколько кувырков. Он влюбился в Юнги с первого взгляда еще тогда в магазине, и с каждым днем, узнавая его ближе, чувства крепли, но Чимин не знал и не был уверен, испытывал ли Юнги хотя бы половину того, что чувствовал он сам. Чимин неосознанно мотнул головой, не веря своим ушам. — Чимин, я люблю тебя. Слышишь? И я не хочу тебя терять из-за того, что не умею контролировать себя и свои желания. Ты мне действительно очень дорог. Если… ты не можешь пока, то просто позволь быть рядом, — только сейчас Юнги подошел к Чимину настолько близко, что мог чувствовать его неровное дыхание. Юнги решил воспользоваться моментом и поцеловать его, но Чимин быстро сделал преграду между ними, выставив руки. Хотел ли он ощутить вкус губ парня? Оказаться в его объятьях и забыться? Простить и вновь довериться? Хотел, но не мог. — Мне нужно время. — Да, хорошо, — сделав шаг назад, сказал Юнги. Он ожидал именно такое поведение Чимина, но он готов ждать. Даже если ожидать придется вечность.