6:03.
Слава проснулся. Сам даже не понял, почему так внезапно, ведь выпитый до этого алкоголь и несколько часов мракобесия должны были вывести из колеи надолго. Парень встал и тут же громко выругался — наступил на пивную банку у кровати и тут же свалился на пол, чуть ли не пробивая его лбом. От сильного грохота в ушах зазвенело. «Пиздарики», — только и смог вымолвить Слава, пытаясь встать и не сломать себе что-нибудь. Когда же это у него вышло, голова сильно закружилась от резкого движения. С трудом гопник нащупал кровать и сел на неё, хватаясь за голову. Когда мозги более менее встали на место, Слава почувствовал такой запах, будто у его двери кто-то сдох и лежит там уже добрых пару месяцев. Вскоре дошло, что эта вонь исходит от него самого. Ужас. Кое-как молодой алкаш доплелся до ванной и стал снимать с себя всю одежду. Спортивки, как оказалось, украшали многочисленные пятна и дыры. Гопник вздохнул и бросил всё в тазик, после чего залез в ванну и попытался настроить воду. «Холодная. Нет, горячая. Сука, опять холодная. О, вроде нормально. Блять, это что за объятья Сатаны?!» Нечеловеческими усилиями удалось отрегулировать нужную температуру, и он наконец смог окунуться в расслабляющие объятья горячей воды. Слава от души порадовался тому, что недавно им с корешами удалось спиздить целый короб мыла ради забавы. И хотя сначала показалось, что это бесполезная нажива и подойдёт только для мамок, сейчас парень смог оценить этот подгон судьбы по достоинству. И как бы сильно не хотелось не думать о Владе, этого никак не выходило. Или все же хотелось?.. Одна мысль о том, что на районе его зачморят «пидором» на веки вечные, приводила в ужас. С другой стороны, становилось безумно хорошо от одной только мысли о Нём. О том, как мило Влад улыбается, когда счастлив (а это редкое событие и дорогого стоит); о том, как смешно морщится, когда Слава называет его «пусей» или другим милым бредом; да черт возьми, гопник сейчас начинал скучать даже по этим порядком заебавшим суицидальным шуткам и увлекательным рассказам о 1000 и 1 способе вязания крепкой петли и применению лезвий в быту. На Славу напала невыносимая, сжирающая изнутри и поглощающая без остатка тоска.***
Он вышел из ванной и уже лежал на кровати, лакая воду так, будто прожил в пустыне сорок лет, и думая, где бы найти денег и купить себе хоть что-нибудь пожрать. В животе противно заныло. — Ну хули я те щас сделаю? Нет бабла, не видишь, что ли? — Слава с укором посмотрел на свое пузико. — Я сам жрать хочу, но не ору же на весь дом, блять, — он закрыл лицо рукой. — Какой же я долбоеб. И заржал в голос. Серьезно, нужно быть совсем чокнутым, чтобы разговаривать с собственным животом. Вообще-то, Слава знал, с кем ему было уже жизненно необходимо поговорить, но продолжал упорно отрицать этот факт. Пидор. Серьезно? Он всегда чморил таких, презирал, ненавидел, не понимал и не хотел понимать их суждения и природу. Ведь «пидор» — это диагноз, они не такие, как все, неправильные. Но жизнь преподнесла Славе такой сюрприз, от которого было сложно оправиться. Погруженный в свои мысли, парень порылся по полкам и оделся в белую майку «алкоголичку» и старые широкие шорты, больше напоминавшие картофельный мешок. Собрал бутылки по всей квартире, пару раз поскользнулся на чем-то, разлитом на полу. Ужасно хотелось есть. В надежде найти хоть крошку Слава заглянул в свое подобие холодильника и обнаружил там только хлеб с плесенью и маленькую пустую банку из-под хрен-знает-чего. Казалось бы, все просто: выйди на улицу, найди какого-нибудь Васю*, отожми бабло, и дело с концом. Но нет. Не было сил — ни моральных, ни физических. Душа тянулась даже не к магазу с пельмешами, а в ту самую квартиру в соседнем подъезде. Слава четко осознал, что сейчас перед ним есть выбор. Пиздецки сложный выбор: плюнуть на всё, чем жил до этого, и официально стать пидором или же остаться дома с имиджем всё такого же самого чоткого пацана на районе. Он начал думать. Мнение корешей не заботило гопника. Но он знал понятия и о том, что с ним сделают. Понимал, что пацанов много, а он, Слава, совсем один против всех. Мысли о Владе заставляли летать на невидимых крыльях и смущенно гонять рой бабочек в животе. Славе хотелось сдохнуть от сложностей этой жизни. И обнять Влада. Очень, очень сильно захотелось притянуть это маленькое по сравнению с ним тощее суицидальное тело к себе и не отпускать, слушать его ворчание и что-то вроде «отвали от меня, пидор», но чувствовать чужие руки на своих плечах, кричащих немое «ты мне так нужен». Блять. После этой мысли всё пошло по пизде, и часть сознания буквально орала о том, что нужно выйти из дома и вернуть всё как было. Слава выглянул в окно, надеясь привести себя в порядок с помощью свежего воздуха. В чьей-то машине играла музыка.Открывай все порезы. Выпускай тело лезвий на ладонь. Положишь холод на ладонь. Я слышу, как ты дышишь. Прямо мне в спину, обидно. За то что мы с тобою не смогли объяснить. Это любовь! Между тобой и мной. И эта боль, но не хочу другой. Это любовь! Между тобой и мной. И эта боль, но не прошу другой.
Сказать, что он охуел — ничего не сказать. Это показалось знаком свыше. Именно в эту секунду Слава всё решил для себя.***
Путь до квартиры Влада показался вечностью. Большей драматичности всей ситуации придавала прохлада, от которой спасала олимпийка, которую он все же решил надеть. Ещё одной вечностью стало время, проведенное у двери в раздумьях. «Ладно, я пидор. Да, признаю. Не, хуйня». «В общем, Влад, я спидорасился. Не то». «Я люблю тебя, Влад. Блять, ну что за сопли»? Решив положиться на волю случая, Слава постучал в дверь. Тишина. Совсем тихо. Парень дёрнул за ручку и с удивлением обнаружил, что дверь не заперта. — Влад, ты же знаешь, что я не отстану от тебя. Гопник тихо зашел внутрь и закрыл дверь с обратной стороны. Прислушался. Был слышен звук текущей воды, да и дверь в ванную была открыта. — Ты чё удум... Блять! Сорвавшись с места, он побежал к источнику звука. Забежав туда, он с ужасом застыл: тело парня лежало в почти наполненной розоватой водой ванной, в одной руке было лезвие, а вторая была... под водой? — Влад, блять, Влад! Через пару секунд он сидел над ним, не понимая, что делать. Почему он пропускал уроки и различные мероприятия, где объяснялось то, как оказывать первую помощь? У него выступили слезы от осознания того, как он беспомощен прямо сейчас. — Ладно, похуй. Покопавшись в ящиках, он все же отыскал аптечку, в которой лежала марля. Положив ее в локтевой сгиб, Слава согнул руку и плотно привязал рукавом от олимпийки предплечье к плечу. Достав из кармана телефон, Славик решил не выставлять себя героем и просто вызвать скорую помощь, ведь черт знает, что произойдет за то время, пока он будет тащить полумертвого парня, к которому испытывает определенные чувства. Лучше не рисковать, как говорится.