***
***
«Ты дома?» Софи с трудом могла думать о чем-то другом с тех пор, как Молли поцеловала ее у машины, и это было совершенно иначе, нежели в Алабаме, когда это казалось каким-то странным и совсем глупым решением, которое ровно так же не обсуждалось, как и все их отношения в юности. Холл чувствовала, как всю дорогу горели от смущения и волнения ее щеки, а сердце колотилось в такт какой-то клубной музыке, играющей в такси. «Только приехала», — пришел ответ Молли незамедлительно, и без того встревоженная Софи вновь почувствовала себя так, словно подруга могла застать все ее смущение. Быстро ополоснув руки в холодной воде, Холл приложила ладони к щекам и быстро взглянула на себя в зеркало. Такой она помнила себя только в молодости — влюбленной и раскрасневшейся, ее глаза лихорадочно блестели, и было не разобрать, то ли это из-за шампанского, то ли из-за того поцелуя у машины. Софи не хотелось лукавить и врать самой себе — она хотела этого. Она хотела, чтобы Молли остановила ее и, обняв за плечи, вплетая пальцы в волосы на затылке, поцеловала ее так, словно делала бы это в последний раз — жадно и страстно, очерчивая языком форму губ и касаясь языка Софи. Со стоном откинувшись на диван, Холл, чувствуя, будто бы обязана об этом рассказать, быстро начала набирать сообщение Молли. «Ты знаешь, я была ужасно несчастна, когда встречалась с Дастином. Я знала, что так будет, но все равно пошла на это, будто бы пытаясь доказать себе то, что смогу полюбить его со временем. Я не жалею о тех отношениях, потому что они дали понять мне очень многое, но я до сих пор не могу простить себе то, как поступила с тобой… Я просто испугалась…» Закусив губу, Софи чувствовала, будто бы ее сердце готово было вылететь из груди, а где-то в солнечном сплетении стало так невыносимо больно, что, казалось, словно она перенеслась в тот самый день, когда разбила Молли сердце своей новостью о Дастине. «Мы никогда не говорили о нас, и я знала… Я понимала, что все это совершенно не нормально для подруг, но мы ведь все равно никогда не обсуждали наши отношения? Поэтому, я подумала, что ты просто… Я не знаю… Что ты просто хорошо проводишь со мной время, и когда это закончится — ты разобьешь мне сердце, но я так сильно любила тебя, Молли…» Софи видела, что Молли читала все ее сообщения, терпеливо дожидаясь окончания этой своеобразной исповеди, и от накативших эмоций ее глаза стали влажными, а губы чуть задрожали. Это было совершенно несвоевременно, но Софи просто знала, что должна сказать об этом подруге, даже если это произойдет через десятки лет и не будет иметь никакого значения. «Я любила тебя, и это безумно пугало меня, что в один день я просто могу остаться одна, потому что мы никогда не давали друг другу никаких обещаний и не называли друг друга девушками… Я боялась, что в один из дней ты влюбишься в кого-то другого, и я внезапно стану для тебя просто подругой, которой ты всегда меня называла, и ты никогда больше не поцелуешь меня или не позовешь на ночевку. Не знаю, для чего я пишу все это, но я не могу перестать думать об этом с тех пор, как встретила тебя в баре, и после сегодняшнего вечера я чувствовала себя особенно виновато…» Но Молли молчала. Молли не отвечала сначала пять минут, затем полчаса, и Софи, чувствуя, как ее щеки обжигают слезы, насильно заставила себя отложить телефон и начать готовиться ко сну.***
Софи была уже почти в полудреме, когда настойчивый звонок в дверь вывел ее из раздумий и заставил волнительно колотиться сердце. Выпрыгнув в одной футболке из-под одеяла, Софи быстро подбежала к двери и тут же обернулась спиной, заметив у входа Молли. Молли приехала сюда, через весь город, лишь потому, что Софи вновь стала сентиментальной девчонкой, нашедшей в себе смелость признаться в своих чувствах. Она чувствовала, как дрожат ее губы и подбородок, а если бы она протянула руки, чтобы открыть дверь, то непременно заметила бы и дрожащие пальцы. — Софи, открой, я слышала, как ты подошла к двери, — недовольно заговорила Молли с другой стороны. — Я сплю, — не зная, что сказать, ляпнула Холл первое, что пришло ей в голову. Именно сейчас, когда Молли знала обо всем, что преследовало юную Софи все эти годы, она чувствовала себя особенно беззащитной, словно подруга могла бы воспользоваться этим и сделать больно. — Ты хочешь, чтобы я уехала? Конечно, это не было манипуляцией, но Софи восприняла это именно так, тут же вздрогнув всем телом и обернувшись, провернула замок, открывая дверь Молли. Не дожидаясь, пока Софи пригласит ее внутрь, Фармер зашла в квартиру, прикрывая за собой дверь. Она чувствовала волнение ничуть не меньше, чем подруга, и все ее внутренности дрожали так, словно Молли собиралась сдавать самый сложный экзамен в университете. Она знала, что не нашла бы слов в этой переписке, поэтому решила, что приехать домой к Софи — будет лучшим решением. И вот, стоя перед рыжеволосой заспанной девушкой, какой Молли ее и помнила, она не могла представить себе ничего другого, кроме того самого честного признания, которое таила под своим сердцем многие годы. — Я тоже любила тебя, — медленно шагая к Холл, едва слышно прошептала Молли, будто бы стесняясь сказанного. — И сейчас тоже… люблю. Софи почувствовала, будто бы ей выбили весь воздух из легких, и она, глядя на Молли, не могла поверить в происходящее. Внутри было так горячо и так приятно от осознания того, что спустя столько лет они, наконец, смогли сказать об этом вслух, что мир от этого не развалился, а планеты не перестали вращаться, что Софи трусливо не сбежала, а Молли не отвела взгляд. И все это было настолько правильно, что Холл, чувствуя, как ее сердце колотится где-то в горле, сделала несколько робких шагов навстречу и, наконец, обняв за шею Молли, вплотную прижалась к ней, крепко обнимая и ощущая, что они обе дрожат. Подумать только… Молли, которая всегда казалась ей такой уверенной, и сильной, и храброй, Молли, которая защищала ее от хулиганов и водила на танцы — стояла и дрожала напротив нее, несмело приобнимая Софи за талию и прижимаясь щекой к ее виску. — И что мы будем делать? — невинно пробормотала Холл, накручивая темные волосы Молли на палец. — Для начала предлагаю выспаться, — мягкая улыбка коснулась губ Фармер, и Софи довольно скользнула руками по чужой спине, все еще чувствуя дрожь. — Знаешь, ты просто могла бы сказать, что хочешь остаться у меня на ночь, а не вызывать мне такси из ресторана, чтобы избавиться от меня… — Мне было все тяжелей держать себя в руках, — мурлыкала Молли, переходя на игривый флирт и прикрывая глаза от ощущения мягких губ подруги на своей щеке. — Ну, у тебя отлично получалось все это время, — с этими словами Софи нехотя отстранилась от Молли и вернулась в комнату, ища какую-нибудь футболку для сна. Будь это кто-то другой — не Софи, Молли бы даже не думала о том, чтобы смаковать этот вечер и не наброситься на девушку с порога, но Софи… Софи была для Молли всем, и она действительно не хотела торопить события — даже несмотря на то, сколько лет уже прошло в ожидании — единственное, о чем она думала, чтобы Холл не считала себя какой-то прихотью для Молли. Может, именно из-за этого глубокого уважения к девушке, из-за бесконечной любви к ней, Фармер и не накинулась на нее прямо с порога, прекрасно осознавая, насколько иногда губительна страсть. И только когда они уже лежали в постели, и Софи обернулась к ней лицом, подползая совсем близко, Молли не выдержала, осторожно поглаживая чужие щеки, очерчивая контур бровей, ведя пальцами по изгибу носа. — Ты такая красивая, — еле слышно прошептала Молли, наслаждаясь таким невинным мгновением. — Невероятно красивая. Я даже не знаю, за что мне так повезло… Казалось, будто бы куча веснушек Софи улыбались вместе с ней, и девушка нагнулась еще ближе, задевая кончиком носа щеку Молли. — Не говори ерунды, Мол, мальчишки всегда сходили по тебе с ума. — А я только и думала о том, как бы провести еще больше времени с тобой, а не с ними, — грустно усмехнулась Молли, понимая, сколько времени они потратили впустую. И теперь они здесь. Вдвоем, спустя столько лет. И это осознание настолько простое и необходимое, осознание того, будто бы все возвращается на свои места. В жизни все закономерно, даже если мы пытаемся обмануть себя и окружающих. Потому что не было другого будущего для Молли и Софи — как здесь, в маленькой Чикагской квартире, глубокой ночью под звуки проезжающих мимо машин. И совершенно закономерно — как Софи потянулась к Молли, касаясь ее губ. И совершенно оправданно — как Молли, сквозь счастливую улыбку, приобняла за талию Холл, прижимая ту ближе. И все было так неспешно, словно кто-то включил лиричную инди-музыку на фоне, без всякой страсти и убивающей похоти — они медленно исследовали друг друга. Поцелуи начинались с щек и скользили по вискам, подбородку, шее, ключицам — везде, где можно было прикоснуться — и Молли почти стонала от того, настолько приятно пахла Софи. Этот запах действительно возвращал ее в юность, такую беспечную и счастливую, когда они могли валяться весь вечер у кого-то дома и обсуждать новый фильм Звездных Войн, и кожа Софи всегда была удивительно пахнущая, что Молли никак не могла оторваться от нее. Молли скользила языком по телу Холл, чувствуя кончиком каждый вздох, каждую вибрацию, каждую мурашку — и это казалось ей самым невероятным, что когда-либо она испытывала в постели. Даже не касаясь Софи совсем интимно, не чувствуя вкус мускуса, сокращения мышц вокруг своих пальцев и сдавленных стонов в рот — Молли была настолько счастлива, что могла бы заснуть на животе Холл, не решаясь нарушить эту идиллию. Софи чуть смеялась из-за того, что сбившаяся футболка иногда мешала ей наблюдать за действиями Молли, целующей ее под ребрами и поглаживающей пальцами живот. Софи смеялась от щекотки и мурашек, ползущих по рукам и ногам, и где-то по щиколоткам — что было совершенно необычно, и все ее тело превращалось словно в оголенный нерв, когда Молли касалась ее не так важно где и не так важно как. Где-то между бедер приятно тянуло, и каждый раз, когда Молли игриво кусала ее под грудью или зажимала зубами сосок, это ощущение усиливалось, что Софи приходилось двигаться чуть навстречу Молли. Они немного разговаривали в процессе, по большей части шутя и не превращая это в какую-то неловкую кульминацию их странных прелюдий в течение многих лет. Было ощущение, что так было всегда, и это было приятно. Софи еле дышала, забываясь в экстазе от осознания того, настолько непозволительно близко к ней Молли — что это ее язык скользит по внутренней стороне бедер, лобку, касается клитора. И Софи, и Молли понимали, что не испытывали ни с кем другим настолько сильной эмоциональной и физической связи, что ночь, проведенная вместе — это не просто физическая разрядка их сильного желания, а скорее укрепление всех тех отношений, которые были у них прежде. Потому что на утро Молли не исчезала, как делала в случаях со своими любовницами, а Софи не жалела о случившемся. Потому что все утро Молли думала о том, насколько приятно — и неожиданно — было чувствовать Софи внутри нее, сверху нее, чувствовать Софи везде, и от этого ее сердце волнительно билось о грудную клетку, словно это может закончиться в любой момент. — Твой кофе, — заметив, что Молли окончательно проснулась, Софи подошла к кровати, усаживаясь на край. — Почти как в фильмах, — сонно засмеялась та, глядя в лицо девушки и не в силах поверить, что все это реально. — Но, думаю, тебе нужно запомнить, что я предпочитаю с утра зеленый чай. Это не так романтично, не правда ли? Софи засмеялась и, тут же отставив чашку, улеглась рядом с Молли, крепко обвивая ее руками и ногами, как маленькая обезьянка. — Тогда, думаю, тебе стоит запомнить, что я пью кофе только из турки с двумя ложками сахара. — На завтрак я предпочитаю яичницу с тостами, только обязательно разбивая желток. Я ненавижу желток. — А я обычно делаю тосты с маслом, джемом или арахисовой пастой. — Если ты не забыла, у меня аллергия на арахисовую пасту… — Помню, а у меня аллергия… — На цитрусы, я помню… — Молли, — Софи приподнялась над девушкой, заглядывая в глаза той, не в силах перестать улыбаться. — Ты знаешь, если бы мне пришлось ждать тебя еще десять лет, я бы ждала… — Я тоже, — довольно улыбнулась Фармер, быстро целуя девушку. — Но я рада, что мы не сошлись с тобой, будучи старухами, иначе бы упустили столько привилегий бурной молодой жизни. — Например? — Например, катание на спине, — громко захохотала Молли и, подхватив и усаживая рыжеволосую на спину, побежала с ней по квартире. — Какая же ты все-таки малышка-коротышка, Соф. — Заткни-и-ись! — брыкаясь и смеясь, завизжала та, продолжая висеть на спине Молли и чувствуя, как маленькую квартиру на окраине Чикаго заполняет счастье.***
В конечном итоге Софи и Молли съехались спустя пару месяцев, осознавая, что оставаться практически ежедневно друг у друга не очень удобно. Софи нашла новую работу благодаря своим предыдущим коллегам и была крайне счастлива, что ей не придется оставаться на ночные смены в баре, которые она ненавидела, но, тем не менее, они с Молли часто заглядывали в тот самый бар, где раньше работала Софи. Напарнику пришлось рассказать правду о том, что они, конечно же, не сестры, на что Софи выслушала целую речь о том, что он так и знал. Они часто собирались вечерами вместе с Джоном и Энди, которому пришлось смириться с тем, что Софи предпочла его подружку, хотя — по правде говоря — это ничуть не угнетало его. Вечерами они гуляли по городу, ходили на кинопремьеры и играли в бильярд, и Молли все еще не могла перестать подкалывать Джона относительно Энди, поскольку тот был совершенно неконтролируемым, если бы не Джон. В жизни все закономерно и правильно, даже если что-то кажется нам крайне несправедливым, даже если что-то делает нас крайне несчастными. Ничто не происходит просто так, и каждое событие в нашей жизни имеет свою цену и последствия. И было бы неизвестно, как бы разворачивались события, если бы Софи сказала Молли о том, что влюблена, когда они были еще подростками; что бы случилось с их дружбой, если бы Молли осталась в старой школе, а Софи не начала встречаться с Дастином; что, если бы у Молли так и не нашлось смелости поцеловать Софи в раздевалке, в тот первый раз; и что если бы, встретившись случайно в Чикаго, Софи предпочла сделать вид, что не заметила или не узнала Молли. И как бы развивались их отношения дальше, если бы Софи не написала Молли всю правду тем вечером, а Молли не выехала бы спонтанно к той домой, в очередной раз обещая себе сделать это потом — завтра. А что, если бы завтра не наступило никогда?