Жертва

Случайная встреча с отошедшими от дел старшими Вершителями была в радость, но оставило неизгладимые впечатления, и посеяла смутную тревогу в душе. Будто она упустила что-то важное и очевидное. И Мэйва понимала, что именно. Большую часть её круга общения составляли Архонты и экзархи. Те, кому подвластна магия неописуемой мощи, кто сами являются частью магии. Те, кому краткость человеческой жизни не грозит совсем. И оттого она начала забывать, как неумолимо время. Рогалус был всё так же ворчлив, строг и нелюдим, только теперь полностью поседел и стал более худощавым. Взгляд его оставался всё таким же цепким, несмотря на глубокие морщины. Чем-то он упорно напоминал Лантри. Однако книгочей всё ещё жив, бодр, полон сил и умирать в ближайшую тысячу лет совсем не собирался. Мэйва знала, что Рогалус ещё читает лекции по магии будущим Вершителям, следит за архивами, но судами уже не занимается, как и Нуновал с Калио. А ещё общается с книгочеями и магами Приливов. Нуновал походил на большого седеющего лиса. Он оставался всё таким же крепким и крупным, но огненная рыжина постепенно начинала уходить. И во взгляде проскальзывала усталость, а движения лишены прежней резвости. Возможно, и силы тоже. Калио теперь укладывала волосы в простенькую причёску, которая ей удивительно шла. Но в тёмно-русых волосах нет-нет, да проскальзывали серебристые волоски. И на лице её стало куда больше морщинок, особенно вокруг глаз. Да и кожа стала более сухой, куда менее упругой на вид. Она оставалась всё такой же весёлой и ироничной, заботливой даже. Однако движения её стали более суетливыми и скованными. Вероятно, последствия произнесённых Эдиктов, хоть Мэйва когда-то давно и попыталась свести последствия Эдикта Камня на нет. Видимо, до конца всё же это сделать не удалось, а жаль. Атли, с которой Мэйва много общается, не выглядит так плохо. Её сохраняла магия школы и, пусть прежней свежести в ней не осталось, но некоторая моложавость присутствовала. Видеть же своих давних наставников постаревшими было так странно. Горько даже. А ведь прошло всего-то сорок лет… Целых сорок. Если бы Мэйва была обычным человеком, то ей самой было бы около семидесяти или восьмидесяти. Она не уверена точно, так как попросту не знала, сколько ей было на тот момент, когда начинались её собственные воспоминания. Двадцать? Двадцать пять? Около тридцати? Непонятно. Да она даже не знала, откуда вести отсчёт своего становления Архонтом. А ещё она подозревала, что попросту не дожила бы до такого возраста из-за последствий произнесённых Эдиктов. Толку гадать нет, всё равно этот вариант событий не сбылся и остался в прошлом. Сейчас всё было по-другому. Во всей красе показали себя давние опасения и рассуждения о тяжести бытия Архонтом. В частности, о близких людях и хороших знакомых: они взрослели и старели. Она же оставалась прежней. Так и должно быть, она знала, но это не меняло тяжести полного осознания данного факта. И изнутри грызли настолько противоречивые чувства, что Мэйва просто не знала, куда себя деть. С одной стороны это казалось диким, неправильным, с другой — ожидаемым, привычным и даже приносило облегчение. И всё это мешалось с такой безысходной тоской по чему-то давно потерянному, несбывшемуся, что хотелось взвыть и забиться куда-нибудь в дальний угол. Она привыкла видеть смерти — наяву и в чужих воспоминаниях. От оружия, болезней, несчастных случаев или пыток, но при этом совсем забыла о том, что многие умирают просто от старости. Естественный ход вещей. Однако это выбивало из привычной колеи. Прежде, чем попасть в Суд, она путешествовала по стране. В пути время ощущается совсем иначе, как и любые знакомства. Люди приходят и уходят, а ты просто идёшь дальше. Мэйва знала, что таков принцип не только в путешествии, но и в жизни и пока успешно придерживалась его. Однако сейчас что-то дало сбой. И единственное желание, которое осталось в голове — это сесть где-нибудь в одиночестве и переварить всё это. И именно в таком разбитом и задумчивом состоянии на крыше здания Суда её и застал Архонт Теней. — У тебя такой кислый вид, будто тебе принесли весть о том, что казна совершенно пуста и забравшиеся воры из жалости оставили там немного собственных колец, — в голосе Бледена Марка, помимо обычной насмешки мелькнули обеспокоенные нотки. — Что случилось, детка? — Встретилась с Калио, Нуновалом и Рогалусом, — честно ответила Мэйва, проведя рукой по волосам и потерев затылок. — Они так… изменились. Постарели. Это так странно видеть, ведь я помню их совсем… — …Другими, молодыми и полными сил, — кивая, договаривает за неё Марк. — Ты же не ожидала, что они будут жить вечно, правда? — насмешливо бросил он. — Нет, просто… — Мэйва обхватила себя руками, поникнув. — Это сложнее принять, чем я думала. Архонт Теней окинул её серьёзным взглядом, прислушался к чему-то и покачал головой. После чего вздохнул и сел рядом. — Ну-ну, малыш, — он обнял её и прижал к себе, успокаивающе поцеловал в висок. — Ты думаешь, я просто так говорил тебе ни к кому не привязываться? Не только в убийцах и шпионах дело. Не стоит так расстраиваться, ты же сама всё прекрасно понимаешь. Смерть простых людей неизбежна. Для Архонтов, в общем-то, тоже, но в большинстве своём от моего клинка. Время же для нас… — … Не имеет значения, — заканчивает за него Мэйва. — Да, я знаю, — выдохнула она, прижавшись к мужу сильнее, интуитивно ища защиты и успокоения. Марк давал и то, и другое. — Вечный цикл. Просто это так странно, видеть, как они меняются. А мы — нет. Физически, по крайней мере. — Привыкнешь, милая, — тени ласково коснулись её ладоней, обвивая кожу нежными шёлковыми лентами, мягко скользнули дальше по коже под одежду, замирая где-то на плечах лёгкой прохладой. — Не стоит печалиться из-за этого. Тем более из-за троицы бывших старших Вершителей. Они прожили долго для своей профессии, кое-кто даже семьёй обзавёлся, — он усмехнулся, будто находил мысль об этом забавной, но потом посерьёзнел. — Малышка, ты теперь Архонт. Ты же понимаешь, что подобные потери неизбежны. Будешь принимать всё близко к сердцу — выгоришь. Мэйва только молча кивнула. Она всё это прекрасно понимала, но внутри всё так же скреблось неприятное чувство. Возможно, то бились в ней обычные человеческие чувства неприятия и противоречия с нечеловеческим же смирением перед неминуемым ходом времени и острым пониманием собственной чуждости. Особенно среди обычных… смертных. Неприятная горечь внутри никак не хотела униматься, скорее скручивалась в тугую пружину и вот-вот готова была выплеснуться наружу тихой истерикой или магическим всплеском. Всё ещё хотелось забиться куда-нибудь подальше, чтобы никто не трогал, и разобраться в себе. « — Люди приходят и уходят, — подумала она, сжав зубы, — рождаются и умирают. Все. Смерть не конец и не начало, просто продолжение вечного пути. Так ведь и должно быть, верно? Это не изменить, я могу только наблюдать за этим. Идти своей дорогой дальше, желая другим доброго пути. Только вот зря забыла, что дорога включает не только приключения, приобретения и развлечения, но ещё и различные потери.» Мэйва устало вздохнула. И всё же, совсем одно дело, когда просто говоришь такое, даже если понимаешь всю суть. Совсем другое — когда видишь, как подходят к границе жизни те, кого хорошо знаешь и к кому хорошо относишься. И понимаешь, что через какую-то сотню лет мало кто вспомнит их имена. Время всё сотрёт в пыль. Вроде бы и нормально, только к этому не могут подготовить никакие чужие воспоминания и никакие свои собственные. Марк вздохнул, ощутив, как её бьёт мелкая дрожь. — Пойдём-ка ко мне. И, не дожидаясь ответа, он исчезает вместе с Мэйвой в тенях. В покоях Архонта Теней, как всегда, темно. Порой Мэйве казалось, что здесь тени живут своей собственной жизнью, прямо как в Пепельной Глуши. Но точно сказать она не могла, а Марк на вопрос ответил лишь загадочной полуулыбкой и лаконичной фразой «кто знает». Сев на диван, она устало потёрла лицо. Марк отошёл к столу и что-то делал там. — У тебя ведь нет на сегодня важных дел? — уточняет он, замерев с небольшой бутылкой в руках. Мэйва покачала головой в ответ и Марк, кивнув, отвернулся к столу. А спустя пару минут подошёл и отдал ей наполненный чем-то кубок. Мэйва осторожно понюхала содержимое кубка. Пахло травами, ягодами, едва ощущался запах алкоголя и чего-то терпкого. — Что это? — спросила она, подняв взгляд на Марка. — Не рассчитывай, что я буду тебя травить после стольких лет совместной жизни, малыш, — фыркнул он незлобно. — Просто настойка. Пей, тебе надо. Архонт Шпилей хмыкает, краем глаза подмечая несколько бутылочек на столе. Всё смешал, что ли? Собравшись с мыслями, она делает первый глоток. Жидкость оказалась горько-сладкой, обжигающей и, глотая, Мэйва невольно зажмуривается и морщится. — Пей всё, — советует Архонт Теней, садясь рядом и притягивая женщину к себе, тут же заключая в объятия. — Непривычно видеть новых старших Вершителей? — Непривычно, — соглашается она, допивая настойку небольшими глотками. — Они ведь уходили по очереди, а сейчас уже совсем состав сменился. И просто странно видеть так сильно изменившихся наставников, — она потёрла нос. — Как быстро о них забудут? Пятьдесят лет, шестьдесят? Так и должно быть, да, но понимать это тоже… почти дико. — Ничего, это пройдёт, — негромко сказал он, гладя Мэйву по волосам. Голос его звучал слишком понимающе. — Первые сотни полторы самые тяжёлые. Потом легче. Мэйва ничего не ответила, лишь прижалась сильнее. Возможно, он и прав. Возможно, действительно слишком сильно привязалась. Не так сильно, как к Марку или Тунону, конечно, но их смерть её расстроит. И смерть Атли тоже. Архонт моргнула и потёрла лицо, стирая непрошенные слёзы. Все через это проходят, Мэйва понимала. Она помнила, что несколько лет назад Лантри похоронил свою возлюбленную, и как вытаскивала его из депрессии. Всё получилось тогда, и сейчас с экзархом всё было в порядке. Но тогда это всё не вызвало таких чувств — она волновалась скорее за самого Лантри, чем задумывалась о разнице в сроках жизни. Мэйва прерывисто выдохнула, ощущая, как начинает накрывать сонливость. Похоже, всё же не просто настойка была. Марк же аккуратно забрал пустой кубок из её рук, отставил куда-то в сторону. — Первые сотни полторы людей или жизни? — уточняет она всё же, прислушиваясь к убаюкивающим шепоткам теней. — И того, и другого, — раздаётся негромко у самого уха. Марк несильно кусает за кончик уха, просто зубами прижимает, и тут же целует. — Отдохни, малышка. — Сколько лет прошло, а ты всё так же зовёшь меня малышкой и девочкой, — хмыкает она, закрыв глаза и окончательно расслабляясь в его объятиях. — И вечность спустя буду звать так же, милая. Потому что ты всё та же моя мелкая наглая девчонка, которая попала в Суд из-за плохой шутки, и с которой меня угораздило не только связаться на свою голову, но ещё и привязаться, и влюбиться. И сделать своей женой. — Могу про тебя сказать то же самое, знаешь ли, дорогой, — протянула она в ответ, улыбнувшись. — Спасибо. Марк не ответил, только коротко улыбнулся, зарывшись носом в её волосы и дожидаясь, пока настойка трав подействует окончательно и Мэйва уснёт. А после он бережно поднял её на руки и отнёс на кровать. Девочка опять не спала несколько дней подряд, с головой уйдя в дела. А тут ещё это... Пускай отоспится, утром уже будет легче. Подобный мелкий кризис рано или поздно случается у всех молодых Архонтов и экзархов. У всех старели и умирали близкие, друзья и просто знакомые. Справлялись с постоянными потерями не все, не все выживали, многие попросту отгораживались от какого-либо близкого общения с людьми. Время жизни обычных людей и Архонтов несопоставимо. Самих людей, впрочем, тоже отталкивала такая разница во времени жизни, как и магическая сила Архонтов. Одно дело просто понимать это, совсем другое — почувствовать на себе. Однако Марк уверен, что Мэйва справится с этим. Время научит отстраняться, воспринимать всё легче и спокойнее, а девочка всегда отличалась хорошей обучаемостью. Он сам присмотрит и поможет, если понадобиться. Он любуется ею несколько минут, а потом ласково погладил её по щеке. Чёрные тени юрко скользнули к её голове, зарываясь в тёмные волосы Мэйвы, растворяясь в них и делая ещё темнее. Кот появился неожиданно и бесшумно, попросту вынырнув откуда-то из-под кресла, но Марк заметил его сразу. Зверь же, задрав хвост, гордо прошествовал к кровати. Архонт Теней лишь сложил руки на груди, наблюдая, как кот запрыгивает на кровать, с совершенно невозмутимым видом обнюхивает сначала руку мужчины, потом лицо своей хозяйки и садится. — Охраняй, — коротко бросил Марк. Кот фыркнул и мявкнул, мол, «и без тебя знаю, что делать». После чего устроился рядом с Мэйвой, подобрал под себя все лапы и, прикрыв глаза, заурчал. Бледен Марк лишь хмыкнул. К странностям кота Владыки Ярусов он привык и искренне считал, что Барик в своё время был прав, когда говорил, что с котом «что-то не так». Умение кота появляться из ниоткуда даже в запертых комнатах и то, что эта зверюга прожила куда больший срок, чем отведён маленьким кошкам, говорило об этом. Впрочем, Марк, пожалуй, рад этому. Наглый пушистый комок шерсти ему нравился. Архонт Теней поднялся и, подумав, создал пару теневых копий, оставив их присматривать за супругой. Не то, чтобы он всерьёз верил, что кто-то умудриться пробраться в его покои, — кроме кота Архонта Шпилей, конечно, — но так ему спокойнее. Тени присмотрят за спокойным сном его избранницы. Самого Бледена Марка ждали дела. И он надеялся разделаться с ними и вернуться до того, как его девочка проснётся.