В Готэме (не)спокойно

Джеремайя был младше Джерома на несколько незначительных минут и никогда не донашивал за ним вещи, или игрушки, или книги. Эта обычная сиблинговская динамика не коснулась их по причине слишком малой разницы в возрасте. Казалось, они должны были стать друзьями, ну вот просто обязаны — дети-погодки в одном огромном цирке, должны говорить хором и заканчивать друг за другом предложения, приходить друг за друга на контрольных, носить одинаковые рубашки и одинаковые улыбки; не стали. Они оба нечасто ходили в обновках, примеряя на плечи старую одежду уже выросших других цирковых детей. Писать поверх другого маркера другие буквы. Джеремайя Валеска. Братец часто драл штаны на коленях, до крови, падая с деревьев, неаккуратно опаливал рукава спичками, когда жёг сухие листья осенью и пачкался травой, землей и пылью. Джеремайя тоже лазал по деревьям, устраивал костры и играл, только его одежда всегда была на удивление чистой. Мать драла братца, штопала штаны ровными стежками, как и штопали свои костюмы гимнасты. Игрушки старые, книжки тоже, он не жаловался, рисуя на старых цирковым афишах черным угольком лабиринты. Возможно, он даже не был младше, ведь разрыв по времени каждый раз варьировался в зависимости от памяти матери. Разрыв же между ними был куда глубже, и он просто привык считать себя младше. Джеремайя никогда не донашивал за ним вещи, но донашивает его имя, как старую потрепанную куртку, слишком уродливую, чтобы носить на выход, но достаточно удобную для работы на улице. Джеремайя донашивает за ним общественное мнение и остро-косые взгляды, кривя губы в раздражительности при очередном «Это его брат». Он не хочет быть просто братом, словом после простой привязки, подражателем и слепком. Джеремайя донашивает за ним привязанность к Брюсу Уэйну, болезненно удушающую, как слишком тугой виндзор на шее. Зеркало ничего не знает, хочется выцарапать из него отражение, чтобы осталась одна только пустота. Джеремайя снимает очки и вглядывается-вглядывается в свое-чужое лицо до дереализации. Экко преподносит ему зеркало в конце — последний штрих к безукоризненно выполненному образу. Поправляет волосы и большим пальцем смазывает краску на подбородке. Джеремайе из зеркала улыбается его мертвый (старший?) брат. Огрызок лужи в дырявом асфальте отражает его белое лицо, и это кажется важным. Он наклоняется ниже, присаживаясь на корточки, хмурится. Темная гладь отражает шрамы и алый рот. Почему-то это кажется важным. Не похож. Затапливает теплым облегчением. Он поднимается и зеркало разбивается осколками брызг от его ботинка. Но делая следующий шаг на секунду мешкает. На кого не похож?