***
Это остров Берсерков. Старое, познавшее много великих войн, повидавшее много великих вождей, а ныне — мирное и спокойное место. Непроглядный туман, приходящий, казалось, из самой ночи, медленно опускался на его берега. Было не слишком темно, но дымка, покрывшая море, закрывала его от любого взора. Однако для тех, кто жил на этом острове, туман не стал врагом. Чем же он мог помешать им в такую тихую ночь? Все уже давно спали. Только сестра вождя и ещё несколько «бессонных душ» сейчас держали глаза открытыми. Столь яростные в прошлом воины, берсерки, казалось, совсем забыли об этом. Все двери были открыты, как и ворота самой деревни. На берегу, покрытом ранее защитными постами и вышками с часовыми, ничего не было. Ничего, кроме небольшой пристани, на которой мог высадится любой мирный торговец. Что же произошло? Почему самые неистовые воины настолько свободно отказались от своих прежних привычек? Почему они, как раньше, не ждут врага и не готовятся к войне? Отвечать на этот вопрос можно долго, и сейчас не это самое важное. Просто следует принять это. Принять, что берсерки не ждали той катастрофы, которая обрушилась на них в ту ночь, катастрофы, которая стала началом страшной войны. Две «бессонные души», о которых уже было сказано, не предупредив никого, спокойно покинули своё жилище, вышли на берег, окутанный туманом. — И давно у тебя началась бессонница? — один из них любой ценой был готов продолжать разговор, несмотря на яростное сопротивление собеседника. — Я тебе уже двадцатый раз повторяю, нет у меня бессонницы. Просто решил прогуляться с тобой. И уже очень об этом жалею — о чём я и говорил. — Не жалей, говори. Мы на острове берсерков, забыл? — викинг улыбнулся, ожидая ответа друга. — Не забыл. Не забыл о том, каким он был. Мне отец много рассказывал. То, что мы видим сейчас, — это просто… — начал мужчина, однако его друг быстро понял, куда идёт разговор, и перебил его. — Только не начинай, — на сей раз разговор был ему уже не в радость. Слушать ещё раз о великих войнах прошлого и о том, какие мы сейчас слабые, наверное, в сто пятый раз, не слишком хорошая перспектива. Его собеседник тихо зарычал. Нынешняя ситуация его очень не устраивала, и такое отношение друга лишь подливало масла в огонь. — А вот пойди сейчас кто на нас войной — сразу бы понял! — чуть ли не крича, ответил он. После закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Когда открыл, заметил в тумане тени. — Кто? Изгои? Хулиганы? — с насмешкой спросил его собеседник. Много лет был мир, и он не представлял настоящей войны. Общались берсерки только с Хулиганами, Изгоями, Защитниками крыла и Крылатыми Девами. И все они были союзниками. Естественно, что народ давно не видел жестоких вождей и их народы, потому стал забывать, насколько беспощадными они порой бывают. — У нас с ними мир уже много лет. А кто ещё может? Вот, посмотри на море. Ты там хоть кого-то видишь? — тени, которые заметил ярый приверженец старых времён, когда берсерки вгоняли в ужас своих врагов и были непобедимыми воинами, обрели формы. Корабль. — Вижу… — голос прозвучал мрачно, с дрожью. Видно, что мужчина был напуган. Подсознательно он понимал, что накручивает, и возможно, это всего лишь торговцы, но непонятное чувство тревоги не унималось подобным объяснением. Его активный собеседник был удивлен. Несколько секунд он молча смотрел на друга, затем медленно повернул голову в сторону моря. Его взору предстал корабль, медленно выходящий из тумана. Герб на парусе был ему не знаком: огромный голубой дракон, дышащий пламенем на тучи. Весь корабль был переполнен вооружёнными солдатами, на бортах во всей красе представлялся ряд щитов с похожими гербами. На носу был приколот огромный череп дракона. — Опять, наверное, торговцы прибыли, — «активный» первым обрёл дар речи. — Привезут всякого ненужного хлама, а нам потом… — его оптимизм был жестоко подавлен собеседником. — Торговцы?! — крикнул он, указывая на драккар. — С такими… с такими топорами?! — видя, что его доводы были пропущены мимо ушей, он разозлился ещё больше. Ему захотелось хорошенько тряхнуть друга, заставить смотреть правде в глаза, но он взял себя в руки. Если один не захочет верить, он спасёт тех, кто захочет. — Я возвращаюсь в деревню. Надо сообщить главе всадников и вождю. — Его собеседник не стал заставлять того ждать ответа. — Иди! — грубо бросил «активный» вслед другу. Его мания преследования очень раздражала окружающих. Но сейчас сомнения закрались и в его не очень умную голову. А что если товарищ прав? Но чтобы не терять уверенности, он добавил. — А я, как истинный гостеприимный викинг, окажу нашим гостям достойный приём, — понимал ли он, что, если назвать кого-то гостем, он не обязательно им станет? Возможно. «Активный» спокойно подошёл к пристани и, пытаясь изобразить искренний восторг, приближался к кораблю. На его глазах из тумана начали выходить ещё несколько кораблей. Торговцы обычно не объединяются во флоты. Это насторожило викинга. Его радостное лицо начало медленно меняться. Но нельзя встречать «гостей» с угрюмой рожей, и «активный» усилием воли натянул фальшивую улыбку. Корабль подошёл к самой пристани, и на деревянные сваи острова Берсерков сошёл молодой высокий мужчина. Он был очень суров с виду. Имел короткие, не достающие до плеч, волосы каштанового цвета, небольшую, едва заметную щетину. Он был худ, но имел широкие плечи, на поясе висел большой меч, лишь немногим меньше двуручного. Ему на вид было около 26 лет. Карие глаза с прищуром осматривали встречающего. От этого взгляда «активному» стало не по себе. Эти глаза приковывали к себе. Усилием воли, берсерк оторвался от них. На лице он заметил множество шрамов. Воин видел, что его рассматривают и нахмурился. «Давай, ты справишься», — подумал берсерк и, растянув губы в широченную улыбку, подошёл ближе. — О, благородный воин! Рады вас видеть на нашем омном скростове… то есть, скромном острове. Надеюсь, вы оцените наше гостеприимство… Лицо незнакомца стало меняться на глазах. Зверская улыбка осветила его, а глаза налились огнём. Подобное лицо «активный» видел лишь однажды: когда он был ещё ребёнком, и его старший брат вознамерился отобрать его деревянный меч. — О, вы даже не представляете, насколько Я рад, — в голосе чужеземца чувствовалось что-то злое, ехидное. Перед взором «активного» вновь во всех красках предстал старший брат, и в ушах звучала его фраза: «Это теперь моё...» — Чувствуйте себя, как дома, — это было уже настолько неестественно, что даже сам говорящий принял бы это за насмешку. Незнакомец потянулся к мечу. — О, постараюсь, — воин явно издевался, — прошу, друзья, покажите нашему новому знакомому, насколько мы уважаем его, его народ и их гостеприимство. — Воин выхватил меч, приставил его к горлу берсерка. Два огромных детины сошли с корабля и бросились к «активному». Прежде чем он успел понять, что произошло, его схватили и повалили на землю. Воин подошёл к нему. Задумчиво посмотрел на меч. — А теперь ты оцени наше гостеприимство, — сказал он, ударяя берсерка рукоятью меча. Звон в голове и тьма…***
Над деревней разнёсся звон. Это наш «собеседник» добрался до деревни и сразу же бросился к тревожному колоколу. Он слышал подозрительные голоса со стороны пристани и уже не сомневался в том, что на них напали. Ворота были закрыты, полусонные жители неохотно покидали свои дома. Их разбудил, впервые за шесть лет, тревожный колокол. Многие даже не понимали, что происходит, и что именно значит этот звон. — На нас напали! — крики напуганного часового были, наверное, слышны на другом конце острова. Дверь одной из хижин открылась, и девушка лет двадцати вышла из неё, слившись с безумной толпой. Она со всех ног ринулась к вышке. Пробежав несколько метров, не слыша ничего, кроме шума и криков, преодолев все ступени, она устремила свой взгляд на берег. Уже с полдесятка кораблей высадили своих воинов, и ещё столько же только показались из тумана. — Истерелы?! — в голосе Хедер чувствовалось удивление. — Это же герб Истерелов! — Каковы будут ваши приказы? — небольшая группа солдат уже стояла на стене. — Мы должны спасти драконов! Нельзя, чтобы с ними что-то случилось. Соберите всех наездников, — Хедер усилием воли подавила панику. Холодный и расчётливый ум намного ценнее бестолковой тревоги. Девушка уже бывала в такой ситуации, поэтому спокойно отдавала приказы, несмотря на внутреннее состояние растущего беспокойства, готового перерасти во что-то более опасное. Солдаты, следуя за своим командиром, бросились выполнять приказ. За несколько минут они забрались по узкой горной тропе наверх и, будучи невидимыми для истерелов, бросились к стойлам. Хедер — за ними. Её дракон, Роза Ветров, тоже была в опасности. Убегая, «собеседник», о котором мы уже говорили, заметил на крыше одного из зданий маленького дракончика. На вид безобидного, всего 30 сантиметров в длину. Часового не смутило то, что на острове Берсерков такого никогда не было, что они здесь не водились раньше. Не смутило его и то, что он видел его дважды, и в деревне тоже. По сути, его тогда ничего не могло удивить. Хедер его тоже заметила. Покидая деревню, она увидела этого дракончика на одной из скал. Он спокойно смотрел на неё своими четырьмя крошечными глазками, будто что-то замышлял. Но и она не предала ему особого значения. А он все дальше сопровождал наших героев. Летел за ними до самого стойла. Видел, как солдаты поднялись на гору, думая, что истерелы сюда ещё не добрались, видел, как солдаты подошли к воротам, чтобы открыть их и выпустить драконов. Видел взрыв, который разрушил стойла. Да. Когда двое солдат пытались быстро открыть ворота, а Хедер бросилась им на помощь, прогремел страшный взрыв. Стойла запылали, и всех троих отбросило взрывной волной на несколько метров. — Нет! Роза Ветров! — в панике закричала Хедер, поднимаясь на ноги. Стальной с виду характер разлетелся в щепки. Страх за дракона подавил все действительно важные мысли. Хедер бросилась в пылающее здание, не видя ничего, кроме огня. Почти ослепнув от дыма, она добралась до места, где жил её дракон. Там его она не обнаружила. Внутри никого не было. Ни одного дракона. В сердце пожара ничего не было видно из-за дыма. Хедер пыталась найти хоть что-то в разрушенном здании. Воздуха стало мало. В глазах потемнело. Девушка почувствовала прикосновение руки. Кто-то, обхватив её, пытался вытащить из горящего здания. Не понимая, что происходит, она даже пыталась сопротивляться, повторяя одно имя: «Роза Ветров». Через несколько секунд пожарище осталось позади. Дым больше не слепил глаза, огонь не горел перед ними. В лёгкие ворвался свежий ночной воздух. Девушка залилась приступом кашля. — Ну зачем же так. Тебе надо быть осторожнее, — Хедер услышала голос. Он был холодный, ехидный, злой. Сама его фраза звучала одной большой насмешкой. — Спасибо, — сказала Хедер, всё еще не оправившись от случившегося. — Да не за что, — голос казался ещё злее. — Надеюсь, я не слишком туго завязал. Только сейчас Хедер поняла, что связана. Её руки и ноги обвивала крепкая, туго затянутая верёвка. Оглядевшись, насколько она могла в своём положении, она поняла, что все солдаты тоже были связаны, а вокруг стояли воины истерелов. Спустя всего несколько секунд она увидела своего спасителя. Это был тот самый «незнакомец», которого «активный» встретил на пристани. Его коварный взгляд был направлен на Хедер. Норберт Безумный, а именно так его звали, был, казалось, доволен. Настолько, насколько может быть доволен злодей. — Было очень любезно с твоей стороны показать мне тайный путь в вашу крепость, — Норберт ничуть не убавил ехидства. — В благодарность я, как понимающий человек, позволю тебе повидаться с братом. — Дагур… — дрожащим голосом произнесла Хедер.***
Каменная цитадель, обитель вождя берсерков гордо возвышалась в сердце этих земель. Дагур все ещё не спал. Ему часто не удавалось заснуть. А что же делать вождю берсерков, когда на дворе ночь? Вот и он тоже не знал. Просто смотрел по сторонам, подкидывая в воздух и подлавливая у самой земли, маленький кинжальчик. Все его «умиротворение» прервалось в один момент. Двери содрогнулись от наносимых по ним ударов. — Да что там ещё! — Дагур быстро подошёл к двери, одной рукой её распахнул. Еле переводящий дыхание солдат берсерков стоял на пороге. — Тебе кто-нибудь говорил, что нельзя тревожить вождя, когда… — Дагур не успел закончить фразу. — На нас напали! — солдат тяжело вздохнул, пытаясь восстановить дыхание. — Вождь, они высадились, захватили все поселения на берегу… взяли много пленных… — чем больше рассказывал берсерк, тем сосредоточеннее становилось лицо Дагура. — Ваша сестра… — Хедер! — рявкнул Дагур. Вся та ярость и безумие, присущие берсеркам, вышли из-под контроля, и вождь был готов измельчить любого врага на мелкие кусочки. Дагур схватил ближайший к его руке топор и бросился к выходу. — Воины, за мной! Нападение! Все за мной! — в один миг он поднял на ноги всю крепость. Все солдаты, что были внутри, похватав в руки, что нашли: кто меч, кто топор, кто булаву — устремились за Дагуром. Примерно десять минут продлился этот «марафон», пока дорогу Дагуру не преградил Норберт Безумный со своим отрядом. Воинов у Дагура было больше, но вооружены они были хуже. Дагур остановился, все его солдаты расположились за ним. Норберт был спокоен, как будто перед ним была не армия берсерков, а тихий, мирный луг. Оба вождя несколько секунд стояли друг напротив друга, не думая сделать первый шаг. — Дагур, — без какого-либо страха или ненависти произнес Норберт. Задумчиво почесал подбородок, о чём-то размышляя. — Норберт! — прорычал Дагур. Он еле сдерживался, чтобы не проткнуть лицо этого человека топором. — Признаться, я очень рад тебя видеть. И не менее рад, что твои подданные всё также гостеприимны, как и раньше, — Норберт даже и не подумал повышать голос. Расплылся в маниакальной улыбке. — Но ты ведь не в гости пришёл, а, Норберт?! Зачем ты здесь?! — уже кричал берсерк. Норберт поморщился. — Почему нет? У тебя в гостях всегда так мило, — вождь истерелов поднял меч на уровень глаз, рассматривая своё отражение в нём. — Говори быстро, зачем ты здесь?! — рявкнул Дагур. Со стен посыпалась каменная крошка. — Что ты постоянно орёшь? — спокойно спросил злодей. Улыбка сползла с его лица, сменившись неприкрытым раздражением. — Я тут подумал, у тебя такой милый остров. Всегда такой хотел. — Берсерки, в атаку! — воины сорвались с места, но Норберт лишь улыбнулся. — Стой, стой, — воины замерли, на полпути, смотря на вождей, и пытаясь понять, что им делать. — Привести пленницу. Из строя вышли три человека и встали между берсерками и истерелами. Двое из них — воины Норберта, которые вели связанную Хедер. Ноги у неё были свободны, но сбежать она не могла — её держали крепко. Руки и рот были крепко связаны. Она пыталась что-то сказать, но из-за повязки не было слышно ничего, кроме нечленораздельных звуков. — Хедер?! Стоять! — вся злость вмиг покинула Дагура, уступив место смятению и тревоге. Но после вернулась в большем количестве. — Отпусти её! — сосредоточенность, готовность действовать. Вот, что можно было увидеть в глазах Дагура. Норберт ему ничего не ответил. Он спокойно повернулся к пленнице и лукаво улыбнулся. — Развяжите ей рот. Пусть хоть скажет что-нибудь своему непутёвому братцу. — воин тут же исполнил приказ. Хедер с новой силой попыталась вырваться, за что получила кулаком в спину. Свалилась на колени. — Дагур! Нет! Не сдавайся! Не из-за меня! Не надо! — в отчаянии закричала девушка. Норберт покачал головой. Он слишком хорошо знает своих врагов. Он точно знает, какой выбор сделает её брат, если на одну чашу весов поставить остров, а на другую жизнь его сестры. — Не тронь её… — Дагур задрожал всем телом от злости и чувства безысходности. Он тоже понял, какой выбор ему предложат, и, что самое страшное, уже знал, какой даст ответ. И это заставляло его ещё сильнее злиться. — Ну что же, — Норберт подошёл ближе к Хедер и приставил меч к её горлу, — тебе только надо сказать: «Норберт, я сдаюсь», — и всё. Если же ты этого не скажешь… — Нет, Дагур! — девушка уже распрощалась с жизнью. Для неё народ был важнее собственной жизни. — …то ей придется распрощаться со своей очаровательной головкой, — вождь истерелов слегка надавил. Алая струйка крови потекла по шее. — Нет! — с явной дрожью в голосе произнёс Дагур. Он давно сделал выбор, но не мог озвучить его. Ведь признание поражения — и есть поражение. — Считаю до десяти. Раз. Два… Помни, только скажи: «Норберт, я сдаюсь», — три... И всё. Четыре. — Нет, Дагур, не надо! Не отдавай ему!.. Я не стою того! — но брат не слушал её. — Нет. Только до пяти. Пять! — Норберт сделал одно движение руки, которое могло перерезать Хедер горло, но движение это оказалось обманным, и на самом деле меч не ранил девушку. Зато это очень подействовало на берсерка. — НЕТ!!! — завопил Дагур. Норберт захотел рассмеяться, но воздержался, поскольку мог ненароком убить жертву, и этим испортить момент капитуляции. — Норберт, я… я… я сдаюсь, — едва смог выговорить Дагур. — Нет! Не надо, Дагур! — Норберт убрал меч от горла девушки, и одним движением ударил её по голове рукоятью. Та свалилась на землю, потеряв сознание. — Отлично. Уведите пленницу! — под словом «уведите», он имел ввиду «утащите». Воины поняли его буквально и попытались поставить её на ноги. — Унесите пленницу, — поправил приказ истерел. Воины переглянулись, и, подняв Хедер, утащили куда-то за спины солдат Норберта. — Ты обещал её отпустить! — рявкнул Дагур. — Я обещал, что не трону её. Но я её оставлю, чтобы ты не выкинул никаких фокусов! — Норберт спокойно вложил меч в ножны и повернулся к войску Берсерков. На Дагура он уже демонстративно не смотрел, чем ещё больше того стал раздражать. — Воины, храбрые берсерки, — без какой-либо усмешки или злобы произнёс Норберт. Он, казалось говорит со своими подчинёнными. — Я, как ваш новый вождь, заключаю Дагура Остервенелого, бывшего вождя Берсерков и моего врага, под стражу. Ваша задача — охранять его.***
Норберт неспешно следовал за воинами, ведущими Дагура, до самой цитадели. Оглядываясь направо и налево, осматривая свои новые владения, он, однако, ничуть не отставал, и даже не сбавлял шага. Рассматривая хутора вдалеке, лес, некогда полный диких драконов, скалу со следами старого логова змеевика, он, казалось, шептал что-то, но что именно, не смогли понять даже воины, стоящие в метре от него. Полную тишину внезапно нарушило несколько камней, с грохотом отломившихся от пористой границы обрыва, под которым маршировала эта «процессия». Камни пролетели несколько десятков метров и разбились о каменистую землю в нескольких метрах от проходящего Норберта. Заметив камни ещё до удара, тот остановился, ни капли не изменившись в лице. Казалось, сама природа хотела убить злодея, ведь, не заметь он этих камней, то был бы раздавлен ими. Только вот он сразу понял, что это была не природа. Молниеносно переведя взгляд с виднеющейся вдали цитадели на вершину скалы, с которой прилетели камни, он заметил тонкое змеевидное тело металлического цвета, хвост дракона. Норберт в тот же миг приказал онемевшим от неожиданности солдатам продолжать путь, а сам замер, разглядывая вершину скалы. — Шипорез, — Норберт безусловно сказал это самому себе, но все, находящиеся рядом, точно это услышали. Его спокойно обогнали несколько воинов, и, когда Норберт снова пошёл за «процессией», рядом с ним шли те, что несли уже приходящую в себя Хедер. — Это ведь был Шипорез, так? — Норберт явно обращался к Хедер, но смотрел всё ещё на вершину скалы, будто надеясь разглядеть там того самого дракона. — Вет… ро… — едва слышным голосом пробормотала Хедер. — Вам холодно? — Норберт даже не посмотрел в её сторону, будто бы он говорил не с ней. — Полагаю, лучше доставить её на один из наших кораблей. Будет обидно, если она простудится. Остальных туда же, — посмотрел на Дагура. — А этого в подземелье крепости. И стеречь как зеницу ока, — воины кивнули и, крепче схватив Дагура, потащили дальше. Всех пленных, в том числе и Хедер, повели к берегу. Туман уже рассеился, и весь флот истерелов, стоящий в бухте, предстал перед глазами. Из трюмов нескольких десятков кораблей уже выгружали весь груз, среди которого то и дело мелькали накрепко заделанные ящики, помеченные красным крестом. Истерелы, судя по всему, боялись к ним даже прикасаться, поэтому на суше этих ящиков было немного, большая их часть все еще оставалась на судне, к которому вели пленных. Остальные корабли, напротив, загружались обратно, готовые отплыть в любой момент. Пленных по одному заводили в трюм судна. Подведя к двери, заключённого останавливали, затягивали верёвку ещё туже, а потом ударом палки в спину уводили дальше. Даже те, кто послушно делал шаг вперёд сразу после затягивания верёвки, не оставались целы, палка всё равно догоняла их. Видно было, что солдаты этим развлекались. Хедер проходила одной из первых. Верёвки и до этого были затянуты настолько, что руки буквально жгло огнём, и, когда надзиратель со всей силы потянул на себя конец верёвки, любой бы на месте Хедер закричал бы от боли. Но девушка молчала. Предвкушая очередной точный удар, истерел играючи занёс палку над головой Хедер. Даже не оглянувшись, та ловко увернулась от удара, который пришёлся на лицо второго мучителя. Спокойствие и ехидство вмиг исчезло с лиц обоих. Один заревел от боли и ярости, второй оскалил зубы, снова замахнулся палкой, снова промахнулся, на этот раз чуть не расколов своё «оружие» о мачту. Воспользовавшись моментом, Хедер пыталась сбежать, но, даже со связанными руками ловко сбив с ног троих охранников, всё же была схвачена одним из сопровождающих. Двое других вмиг подоспели на помощь. Крепко удерживая пленницу, они боялись даже представить, что сейчас сделает надзиратель. Наконец, встав с колен и оторвав руки от лица, на котором остался внушительный след от удара, он подошёл ближе к Хедер. Он был похож на волка, который наконец загнал свою добычу в угол. Он буквально дымился от злости. Резким движением выхватив палку из рук своего незадачливого помощника, он нанёс Хедер пять ударов, сильных, словно он хотел убить её. Один пришёлся на голову. Девушка не потеряла сознания, но голова сильно гудела. Ноги подкосило, и держали они её уже плохо. — Кто ещё хочет попробовать?! — прорычал надзиратель. Все, даже стоящие поблизости истерелы, онемели от ужаса. — Так будет со всяким, кто посмеет мне перечить! Запомните это! Схватив едва стоящую на ногах Хедер, он бросился к трюму и, со всего маху забросив её туда, захлопнул дверь. — Здесь больше места нет! — надзиратель всё ещё не успокоился. — Идите на другой корабль! Никто ничего не ответил. Все, и пленники, и охраняющие их истерелы, сошли на берег, боясь навлечь на себя гнев надзирателя.