POV Аллан МакКроул
Мама отправилась забирать отца из аэропорта. Я сидел дома, наслаждаясь каждой минутой спокойствия, но, чем больше проходило времени, тем сильнее я ощущал тревогу в груди. Я был уверен, что после рассказов о командировке отец спросит про учебу. Но я его недооценивал, отец поинтересовался моими оценками, толком не успев зайти в дом. —Здравствуй, Аллан, — обратился ко мне отец, ставя чемодан возле вешалки. — Привет, пап. Как командировка? — постарался я обозначить тему для разговора, перехватывая чемодан из его рук. — Нормально. Ты мне лучше расскажи, как твои оценки! Я технично сделал вид, что не расслышал и, схватив вещи отца, быстрым шагом направился в сторону родительской спальни. —Джереми, ну что ты прям с порога!? Хоть бы разделся! — запричитала мама, снимая пальто. Мне не надолго удалось отсрочить разговор. Мама гремела тарелками, накрывая на стол. Отец разговаривал по скайпу с подчиненными, описывая свои мысли насчет дальнейшего развития компании. Его компания занималась производством мебели на заказ. Их услуги пользовались популярностью у особо требовательных и обеспеченных клиентов. Отец закупал самые лучшие материалы по всему миру. Над функциональностью и разработкой внешнего вида трудились лучшие конструкторы и дизайнеры, в том числе моя мама. Наш дом был полностью обставлен мебелью их компании. Они с мамой лично следили за конструированием и производством каждого стула, не говоря уже о более габаритной мебели. И в этом плане родители знатно потрудились — наш дом выглядел великолепно. Спустя полчаса, отец спустился на кухню и сел за стол. Мама уже обставила его едой, заказанной из ресторана. Я занял место за столом и принялся за ужин. Мама выжидающе посматривала на отца, предвкушая, о чем в скором времени пойдет речь. —Ну что, Аллан? Ты исправил свои оценки? — спросил отец, нанизывая на вилку кусок свиного стейка. Мама накрыла его левую ладонь своей, вопросительно смотря на меня. Я выждал паузу, рассматривая их обоих, а затем еле заметно кивнул. Мама удивленно повела бровями, подозревая, что оценки не улучшились. — И что, ты даже готов нам продемонстрировать? Я замер, понимая, что демонстрировать мне нечего, но все же вышел из-за стола и направился в комнату. За последнюю неделю мои результаты не то, что не улучшились, они пошли по наклонной, отдаляя меня от перспективы поступить в один из лучших ВУЗов страны, как того желал отец. Я оглядел свою комнату в поиске спасительного листочка с хорошей оценкой. На столе, как всегда, было пусто. Ни единой бумажки, намекающей на тест. Мама постоянно прибиралась в моей спальне, не смотря на то, что я много раз просил ее этого не делать. И, даже после того, как я начал сам наводить идеальный порядок, она все равно находила место, где можно убраться. И на этот раз под раздачу, видимо, попал мой стол. Открыв первый ящик, увидел лишь груду аккуратно сложенной в коробку канцелярии. Во втором лежало множество тетрадей с вложенными внутрь листами. Я схватил первый попавшийся блокнот и вывернул из него все содержимое. Из тетрадки на пружине посыпались листочки с конспектами и небольшими рисунками, небрежно выведенными на клочках страниц. В поле зрения попал небольшой рисунок карандашом. Я вспомнил, как аккуратно выводил каждую линию на уроке истории. На листочке изображена беседка Мэг с особо старательно нарисованным фонарем, прикрепленным к середине круглого белого стола. Беседка сделана по проекту моей матери десять лет назад, но та по-прежнему выглядела отлично, это была ее первая работа. —Аллан, ты что так долго копаешься? — Отец начинал подозревать что-то неладное. И правильно делал. Мне на глаза не попадалось ни единого задания, заданного на дом, где смело можно было красным маркером приписать "А" вверху страницы. Я открыл третий ящик и, перебрав стопку бумаги увидел, лежащий поверх папки с документами помятый тест по математике, написанный на отлично ещё две недели тому назад. На мое счастье, я не удосужился подписать дату выполнения работы и, быстро схватив ручку, подписал ее вчерашним числом. Почти скатившись по лестничному пролету, я, запыхавшись, влетел в кухню. — Вот, держи, — протянул я отцу лист с оценкой. Он внимательно изучил весь текст, особенно прищурившись, разглядывая оценку. Мама, сидящая за его спиной, видимо узнав этот тест, еле заметно покачала головой, смотря на меня. — Ну что же, ты молодец! По другим предметам, надеюсь, такие же результаты? — спросил он, вытирая рот бумажным полотенцем. — Конечно, отец, — ответил я, вспоминая, что на следующей неделе должен прийти табель с не самыми лучшими отметками. Он одобрительно кивнул головой и продолжил ужинать.***
Я приоткрыл жалюзи и взглянул на дождливый Вудбридж. Осень давала о себе знать и на улице становилось неприятно прохладно. В воздухе царил запах мокрого асфальта, просачивающийся через чуть приоткрытое окно. Тучи цвета свинца нависали низко над городом, выжимая из себя влагу. В такую погоду совсем не хотелось выходить из дома, но мне нельзя было пропускать пробежки перед финальной игрой в баскетбол, тем более, что нашим противником была команда из школы Мэг, где играет ее брат Дилан. Нехотя натянув спортивный костюм, я выбежал на улицу и направился к парку, находящемуся в противоположной стороне от дома Мэг. Мелкий дождь накрапывал, оставляя после себя мокрые пятна на моей куртке. Солнце скрылось за тучами и на улице было непривычно темно. Не смотря на то, что день становился короче и рассвет наступал позже, чем летом, обычно, когда мы с Брендоном выходили на пробежку было уже достаточно светло, утренние лучи бодрили и поднимали настроение. Сегодня же погода проецировала мое внутренней состояние. Я испортил отношения со всеми, с кем мог, в своём окружении. Особенно глупо вышло с Дастином и Брендоном. И, если с первым ещё можно было постараться наладить отношения, то с последним они в один момент дошли до критической точки. Я был уверен, что Мэг все расскажет ему и даже знал, что этому поспособствовало событие, случившееся после вечеринки. Но, что меня беспокоило больше, так это то, почему она согласилась на секс, если видела нас с Дастином. Хотя ответ был вполне очевидным: она пыталась добиться моего внимания с двенадцати лет. А теперь, когда я, вроде как сам проявил инициативу, ей стало просто напросто неинтересно. Такая натура у людей: когда тебе внезапно дают то, чего ты долго хотел, тебе становится не так интересно и хочется чего-то большего. Я приближался к дому Брендона и чуть замедлился, когда увидел его красный Форд. Остановившись у калитки, я взглянул на окно его спальни. Горел свет. Часы показывали 6:30. Именно в это время он обычно выходил на пробежку. Я замер в ожидании увидеть, как он выходит из дома. Сердце быстро колотилось, не смотря на то, что я перестал бежать. Но стучало оно вовсе не из-за физических нагрузок, а от волнения и страха, что я насовсем потерял лучшего друга. Внезапно дверь открылась и на крыльцо вышел Брендон, крайне удивленный моим присутствием. — Чего пришёл? — спросил он, смотря куда-то в сторону. — Давай поговорим, прошу! — Брендон закатил глаза на мои слова, вполне догадываясь, о чем будет этот разговор. — Ну давай, разговоры разговаривать... — Он нехотя приблизился ко мне и трусцой направился к парку. Я поспешил за ним. — Все было не так, как рассказала Мэг. Не верь ей, — Я чувствовал, как багровели мои щеки от неловкости этой темы. — Я не гей. У меня есть девушка. Я не знаю, что на меня нашло в тот день. Я вообще не соображал, что делал. Мы оба не хотели этого. Это из-за вечных ссор с отцом, оценок и недосыпания, а потом ещё и алкоголь, понимаешь? — Понимаю... И? — он бежал по пустой проезжей части, равнодушно слушая мои откровения. — Брэндон, пожалуйста! Мне сейчас очень непросто. Я не вынесу, если мы перестанем общаться, — я уже почти кричал, надеясь, что он остановится и выслушает. Но он не останавливался и не говорил ни слова. К горлу подступал комок, я не знал, как подобраться к Брендону. Дыхание давно сбилось из-за разговоров во время бега. Спустя десять долгих минут молчания, мы оказались в парке. Я не обратил внимания, как закончился дождь и в воздухе внезапно потеплело из-за солнца, больше не закрытого тучами. Брендон остановился возле лавочки, укрытой навесом, и, проверив сухость поверхности, сел, занимая половину места. Я приземлился рядом. Он не произносил ни слова, лишь изредка вздыхал, разглядывая впереди растущие ели, а потом резко начал: — Слушай, я злюсь не из-за того, что ты гей, а из-за того, что ты врешь! Ты можешь быть нечестен со мной, родителями или даже Уайтом, но ты себе не лги, ладно? Даже если правда тебе не особо нравится. От себя не убежишь... — Он продолжал рассматривать деревья, даже не поворачиваясь в мою сторону. А затем вздохнул и, наконец взглянув на меня, сказал: Сейчас 2019 год, какой смысл скрывать свою ориентацию? Я не гомофоб, но я против лжи самому себе. — Знаю. — Извини за разбитую щеку, ладно? И те слова, что я тогда сказал... — Угу, — промычал я, дотрагиваясь до пластыря, приклеенного Дастином, — Так значит, мир? — Я с тобой и не ссорился, — сказал Брендон, поднимаясь со скамейки. А затем, взглянув на часы, побежал в сторону своего дома. Я остался сидеть на лавочке, прокручивая ещё много раз сказанные им слова.