POV Дастин Уайт
— Хэй, у тебя есть учебник? — М? — Я отвлекся от телефона и повернул голову в сторону источника звука. — Мне, кажется, еще не выдали учебник по французскому, поделишься? — спросил парень с выбеленным волосами, вопросительно уставившись на меня. — Да, конечно, — ответил я, двигая книгу на середину парты. — Спасибо, — улыбнулся он, — Как тебя зовут? — Дастин...Дастин Уайт. А ты, кажется..? — Я наморщил лоб, пытаясь вспомнить его имя. — Макс Невский. Мы вместе ходим на литературу. — Да, точно. Ты новенький, из России, — Он кивнул. Я вспомнил тот день, когда впервые увидел этого парня. С тех пор его белобрысая голова постоянно загораживала мне биографии писателей, высвечивающиеся на электронной доске и мне приходилось наклоняться то в одну то в другую сторону, чтобы разглядеть важную информацию. Мы сидели за большим П-образным столом в кабинете французского языка. Ребята копошились в сумках в поисках ручек, разговаривая между собой. Я, подставив руку под голову, украдкой поглядывал на рядом сидящего парня. Макс был красив, несмотря на розоватый шрам, тянущийся вдоль скулы. Кожа светлая с еле заметным румянцем на щеках, некрупный нос и серые глаза с длинными ресницами. Обесцвеченные волосы с чуть отросшими русыми корнями аккуратно уложены назад. Он постоянно улыбался, то и дело заглядывая в телефон. Макс подтолкнул меня локтем. Весь класс уставился на меня, усмехаясь. — Дастин Уайт, повторяю, вы должны разглядывать учебник, а не соседа по парте! — грозно сказала учительница и отвернулась к доске, расписывая правило образования времён синим маркером. По классу прошлись смешки и шепот. Кровь прилила к щекам, я стыдливо склонил голову, нависая над книгой. Страницы учебника французского расписаны правилами, текстами, словами, в которых из семи букв читается только три. «Зачем они тогда нужны» — подумал я. На рамку с правилом образования времён приземлилась сложённая вчетверо клетчатая бумажка. Я осторожно развернул листочек и вгляделся в надпись, написанную ровным, аккуратным почерком: «Эй, все нормально? Не обращай внимания, она, видимо, сегодня не в духе :)» Я повернулся к Максиму, тот, делая очень заинтересованный вид, переписывал правило с доски. Он победно улыбался, будто забрал кубок за первое место и, не отводя взгляда от тетрадки, шепотом спросил: — У тебя последний урок? — Угу... — Я жутко голоден, но не знаю, где поблизости вкусно готовят, — Он с надеждой взглянул на меня, приподнимая густые светлые брови. Я кивнул.***
На улице холодало. Я кутался в джинсовую куртку, зарываясь носом в меховой воротник. — Куда мы идем? — спросил Максим, шагая рядом. Он был в осеннем пальто песочного цвета и ему было явно теплее и комфортнее, чем мне. — Кафе «Mariposa». Там после уроков обычно половина школы тусуется, — После моих слов Максим резко убавил шагу и стал оглядываться, будто что-то высматривая. — А есть другое место поблизости? Не хочу чтобы на нас пялилось с десяток пар глаз... Я остановился и повернулся к нему. Все казалось таким странным. Он позвал меня пообедать через полчаса после знакомства и опасается, что нас будут видеть вместе ученики нашей школы. Допустим, что после переезда у него не осталось поблизости друзей и он был в поиске компании, а я, получается, просто оказался рядом. Но почему он не хочет, чтобы нас видели? Чего он боится? — Ну...в другой стороне торговый центр, там есть фудкорт. Если тебя это устро... — Идем! — скомандовал он и направился в противоположном направлении. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Мимо проносились машины, слышались разговоры прохожих, мужчины и женщины в деловых костюмах спешили по своим делам. Где-то вдалеке летел самолет, оглушающий своим гулом голоса, звучавшие неподалеку, и шум машин. В воздухе пахло осенью, деревья желтели, сбрасывали свои сухие листья, покрывая улицы золотым шуршащим покрывалом. Птицы готовились отправиться в теплые края и суетливо болтали на своем языке, сидя на ветках. Каково это улетать далеко от дома, оставлять все привычное и покидать родное гнездо за тысячи километров даже на несколько месяцев? Наверняка, тяжело... Я никогда не был за пределами штата и тем более страны, наши с мамой путешествия ограничивались поездками к бабушке в соседний город. Последний раз был там около пяти лет назад на ее похоронах. — Максим? — Он взглянул на меня своими большими глазами, которые под светом солнечных лучей приобретали янтарный оттенок. — Почему ты переехал? — На это были веские причины... — Он склонил голову и опустил глаза, будто вспомнил о чем-то нехорошем. — Это как-то связано с родителями? — Нет, что ты! У нас прекрасные отношения, — Он оживился и губы изогнулись в улыбке, по-видимому, он любил говорить о своей семье, — Они должны будут переехать сюда, мама подготавливает документы, а отец решает вопрос с работой. — Ого! Будет круто, если у них все получится! — Да, но это не так просто, как кажется. — Уверен, все будет хорошо! — Мне действительно почему-то хотелось, чтобы так и было. Я впервые за долгое время искренне улыбнулся. — Но, если дело не в этом, что тогда? — Я...я пока не могу об этом рассказать, — Он прикрыл глаза и кончиками пальцев дотронулся до шрама на своей щеке. — Извини, если я задел тебя... — Стыдно, что я так настойчиво интересовался вопросом его жизни. — Все хорошо, не переживай, — Он остановился на тротуаре и поднял голову вверх, рассматривая стоявшее перед нами здание, — Эй, а это не тот торговый центр, про который ты говорил? — Именно он, — сказал я и направился ко входу, и, заметив, что Максим так и стоит на месте, разглядывая стеклянные окна, остановился и взглянул на него. — И почему его не видно из окна моей квартиры? — Ты что-то сказал? — Нет, ничего, — Максим подошел ко мне и мы зашли в здание, кишащие людьми. Этот торговый центр — Рай для шопоголика. Пять этажей, море магазинов разной ценовой категории, горящие по всюду вывески, куча всякой всячины на любой вкус и цвет. Здесь всегда было много народу, как в муравейнике. Все бегают, размахивая пакетами, галдят о своем, не замечая никого вокруг. Мы поднялись на четвертый этаж, именно здесь располагался фудкорт — несколько кафе, ресторан и ларьки с фастфудом. Пройдя вглубь, нашли свободный стол на двоих с мягкими креслами, Максим удалился, чтобы сделать заказ, я засел в телефоне, листая ленту инстаграма. Я никогда туда ничего не выкладывал, лишь смотрел фотографии одноклассников, истории с очередных вечеринок, где все пьяные и помятые и был подписан на несколько пабликов со смешными видео. — Ты что-нибудь будешь? — спросил Максим, усаживаясь напротив меня с красными подносом в руках. На нем — американская еда, во всей своей красе: картошка фри, куриные наггетсы, бургер и стакан с «пепси». — Нет, я не голоден. — Держи, — Он протянул мне чизбургер, завернутый в плотную бумагу с известным логотипом. — Ой, нет, не стоит. Мне не удобно, — Макс посмотрел на меня с таким лицом, что отказываться дальше было бы себе дороже, — Спасибо. Я развернул кулек с бутербродом и откусил кусочек так, что соус стал растекаться по подбородку. Максим, смеясь протянул салфетку. Кивнув в знак благодарности, я вытер рот и продолжил есть. — Расскажи мне про Россию. Максим проглотил картошку, отпил из трубочки и задумался. — Что именно рассказать? — Ну...какие там люди, какие особенности, что-нибудь интересное. — Хм...люди...Ну, люди довольно угрюмые, — Он хмыкнул. — У русских нет привычки улыбаться, как у вас, например: к кому не подойдешь, любой тут же встретит улыбкой во весь рот, — Мы засмеялись. И ведь правда, я никогда не замечал, что все, с кем ты заводишь диалог приветственно оголяют свои зубы. Это всегда было обыденностью и, мне казалось, что это знак дружелюбия. Оказывается, что где-то улыбка — искренняя эмоция, а не дежурное выражение лица. Так странно. — А скажи что-нибудь по-русски, — Максим замер на несколько секунд. — У тебя красивые глаза,— Я улыбнулся и спросил: — Что ты сказал? — Я сказал, что наггетсы жестковаты, — произнес он, пережевывая картошку фри.