Мелкий, ты меня убиваешь

POV Тони: Я проснулся просто удивительно рано: цифры на часах сообщали, что сейчас еще только полпятого утра. По правде говоря, я всю ночь проспал без единого кошмара, и, хотя время было действительно раннее, я давненько не чувствовал себя таким отдохнувшим. Предыдущая неделя превратилась в сущий ад. Во-первых, несколько агентов ЩИТа высшего ранга, фигурально выражаясь, надрали мой зад за то, что произошло в пиццерии. Боже, как же я скучаю по тем денькам, когда главой ЩИТа был Фьюри, он явно был не самым худшим из тех, с кем мне приходится иметь дело. Теперь же у меня было столько начальников, на которых я не имел права огрызаться. Иметь гребаное правительство в руководителях – это полный отстой! Пришлось прикусить язык и быть паинькой. Нужно было относиться к ним с уважением, поскольку я больше не мог выеживаться перед ними, как перед Фьюри. Как же мне хотелось, чтобы старый ублюдок прекратил притворяться мертвым и занял уже, наконец, свой пост. Ну хотя бы, Хилл не доставляла нам с Нат неприятности, особенно когда мы признались ей, почему мы вообще ввязались в драку с гражданскими. Мы не можем позволить себе сообщить об этом кому-либо еще. Человек-паук и так уже привлек их внимание, приняв участие в моем спасении. В общем, после очередного разноса, в ООН решили, что пора бы мне поделиться с ними полным рассказом о том, что произошло во время моего похищения. И хотелось бы мне оттянуть этот момент как можно дольше, но я понимал, что будет лучше поскорее со всем покончить. Наташа, к счастью, все это время была со мной, и мы смогли с ней обсудить, что конкретно я могу им сказать. - Я постараюсь постоянно находиться рядом, Тони, но мне нужно, чтобы ты держал себя в руках, - заявила она, и я нахмурился. - Я не ребенок, Нат, тебе не обязательно напоминать мне о необходимости держать свою ярость под контролем, - проныл я кисло, на что она только выгнула бровь. - Ты не любишь, когда тебя насильно заставляют делать что-то, особенно, когда речь заходит о чем-то, что заставляет тебя чувствовать себя слабым, - объяснила она. – Я знаю, ты считаешь, что сам виноват в своем похищении, но это не так. Ты никак не мог предположить, что подобное может произойти. Ты не должен стыдиться этого, и, если говорить откровенно, ты был невероятно храбрым. - Ты не обязана приукрашать все ради меня, - заметил я раздраженно, хотя ее слова меня тронули. - Прекращай упрямиться, Тони, и просто прими это, - сказала она спокойно. – К тому же, ты хоть раз видел, чтобы я что-то приукрашала, особенно для тебя? Я улыбнулся на этот вопрос, видя правду в ее словах. Наташа не из тех, кто будет представлять все в выигрышном свете, особенно передо мной. Она сказала, что для этого у меня слишком раздутое эго. Она опустила руку мне на плечо и мягко сжала, после чего продолжила говорить: - Ты со всем справишься, Тони. Возможно, я пожалею о том, что сказала это, но ты один из сильнейших людей, что я встречала. А еще, ты самый большой засранец, - поддразнила она, - но ты сможешь вытерпеть небольшой допрос от пронырливых стариков. Используй свое знаменитое очарование и остроумие Старков и просто поводи их за нос. Я обдумал ее слова, и мое беспокойство чуть-чуть уменьшилось, когда я понял, что она права. После всего, что я пережил, этот глупый допрос вообще не должен доставить проблем. За последний год со всеми этими событиями с Заковианским соглашением и моим похищением, моя уверенность в себе была подорвана, но я должен вспомнить о том, что я – Тони Старк, и я не позволю кому-либо вытирать об меня ноги. Неделя была чертовски длинной и невозможно утомительной. Мне устроили целую кучу допросов, причем каждый раз опрашивали меня разные люди. Все задавали почти идентичные вопросы, и я убедился, что выдал им только ту информацию, которую хотел, чтобы они знали. Наташе позволили присутствовать на нескольких допросах, и ей так же задавали вопросы о ее роли в спасательной операции. Всякий раз, когда какой-нибудь козел решал, что имеет право отругать ее за то, что она отправилась на мое спасение без разрешения, я бросал на них злобный взгляд, невинно уточняя, значит ли это, что они поощряют мои пытки и попытку убийства. К несчастью, из-за того, что мне приходилось снова и снова говорить о произошедшем, мои кошмары только ухудшились. Наташа стала просто божьим благословением, когда сообщила, что собирается каждую ночь проводить со мной. Интересно, удалось ли при этом ей хоть немного поспать. Она вынудила меня открыться ей, и когда я понял, что не смогу спокойно спать, пока не поговорю с кем-нибудь о моих кошмарах, я подчинился. Было тяжело, намного тяжелее, чем с Пеппер, но я все же справился, и Наташа тоже. Я признался, что испытываю стыд за то, что позволил меня похитить. Признался, что испытываю дикий ужас от мысли о том, что Питер может пострадать или погибнуть из-за меня. В конце концов, я рассказал ей об учителе и его сыне, погибшем много лет назад, когда меня схватили в Афганистане. Наташа была не из тех, кто утешает словами и обнимашками, но я знал это, так что я не возражал. Однако, она предложила мне единение и понимание. Она выслушала меня и не осудила. Каждую ночь мы в итоге валялись на моей кровати, наблюдая по телевизору какой-нибудь мультик или фильм и поедая просто тонны фаст-фуда. После того, как я открывался ей, она рассказывала мне о некоторых своих кошмарах, а затем разговор переходил на более легкие темы. Мы всегда заканчивали разговоры на легкой ноте. На самом деле, начиная со второй и по самую последнюю ночь Наташа с ухмылкой притаскивала ко мне Nintendo Wii, и мы веселились на полную катушку, по полночи играя в приставку. После самой первой ночи Наташа просто перестала возвращаться в свою комнату, и мы делили мою кровать, находя успокоение в присутствии друг друга. Помимо постоянного стресса от допросов и кошмаров, звонки из дома только добавляли мне нервозности. Я разговаривал с Пеппер и Хэппи, и, хотя, они оба, казалось, были в порядке, с Питером все было совсем не так. Подросток похоже постоянно находился в дурном расположении духа. Сразу после моего отъезда на базу, он нахамил Пеппер, но на следующий день она сообщила мне, что Питер извинился. Однако, каждый раз, когда я звонил, по лицу Пеппер я видел, что Питер все еще доставляет проблемы. Однако она не делилась со мной подробностями, без сомнения, пытаясь оградить меня от большего количества стресса. Хэппи был более откровенен, он рассказал о том, что парнишка легко выходит из себя, огрызаясь по каждому поводу. Меня охватило раздражение, я хотел уже позвонить самому Питеру и поговорить с ним, но они оба настояли на том, чтобы я не делал этого, поскольку, скорее всего, это не поможет. Я сдался, понимая, что моя нервозность вероятно приведет только к тому, что проявлю к подростку меньше терпения, чем обычно. Но вот следующие слова Хэппи взволновали меня не на шутку. - Ты слышал последние новости касательно Человека-паука? – спросил он неуверенно, и я в замешательстве посмотрел на него. - Нет, а что? – спросил я. - Некоторые люди утверждают, что в последнее время Человек-паук немного… суров с преступниками, которых он останавливает, - с неохотой сообщил он мне. – Несколько человек были избиты до потери сознания и сломанных костей. Я поговорил с парнем, но он все отрицает, говорит, что слухи преувеличивают. Он начал огрызаться на меня, так что отстал от него. Я тяжело вздохнул, и с моих губ сорвался тихий стон. Ну что за дела? - Спасибо, что сообщил мне об этом, Хэп, я попробую узнать подробности. Просто присматривай за ним и сообщи, если услышишь еще что-то. - Без проблем, - ответил он с извиняющейся улыбкой. Я немедленно занялся поиском последних новостей о Человеке-пауке, и почувствовал, как мое беспокойство возросло, когда я прочитал о том, о чем мне рассказал Хэппи. Наташа села рядом со мной и удивленно приподняла брови, читая вместе со мной статью. - Это преувеличение, или все действительно так? – спросила она, и я нахмурился, отвечая: - Полагаю, что все так. Нужно позвонить ему, - сказал я, и она кивнула. - Я согласна, но, к сожалению, у нас сегодня еще несколько встреч, - ответила она. Следующие два дня целиком были заняты встречами, и у нас не было ни единой свободной минутки, чтобы я мог позвонить моему ребенку. Наконец-то настал день, когда нам разрешили вернуться домой, и когда мы были уже в дороге, я набрал номер моего ребенка. Его восторг от того, что он видит меня и новости, что я возвращаюсь, немного притупили мое беспокойство, и я почти убедил себя, что мои переживания были беспочвенны, но стоило мне спросить его о тех слухах, то, как его поведение в корне изменилось, шокировало меня. Я в ту же секунду понял, что что-то не так, и что его гнев вышел из-под контроля. Когда он сбросил мой звонок, я тут же перезвонил ему, но сразу попал на голосовую почту, что означало, что парень выключил телефон. Следом я позвонил Пеппер, которая, после небольшого давления, наконец, рассказала обо всем, что в последнее время происходило. - Почти все время, что тебя нет, он был в отвратительном настроении. Если честно, большую часть времени он только и делал, что злился на нас, - расстроенно сообщила она мне. – Я не часто бывала дома, так что я не особо задумывалась об этом, но Хэппи сказал, что он вел себя так же и с ним, а когда я связалась с Недом, он нехотя подтвердил, что и в школе Питер не в лучшем расположении духа. К счастью, ему, похоже, удалось держать себя в руках при общении с учителями. Только этих проблем нам не хватало, боже упаси! - Почему ты не сказала мне? – спросил я, и она виновато посмотрела на меня. - Прости, Тони, я просто подумала, что тебе стоит сосредоточиться на своих делах, а не на том, что происходит дома. Питер злится, но он не подвергает свою жизнь опасности, так что я предположила, что это может подождать. После этих слов я спросил у нее, в курсе ли она о слухах по поводу Человека-паука, и, казалось, мой вопрос застал ее врасплох. - Что? – удивленно вздохнула она, - нет, я понятия не имела! Боже, я отвратительная мать. Я была так занята делами компании, у меня совсем не было на него времени. Я приходила домой и просто валилась с ног от усталости. Почему Хэппи не сказал мне об этом? – спросила она скорее у себя, чем у меня. - Вероятно, он предположил, что у тебя сейчас тоже сильный стресс, - размышлял я, и у нее вырвался стон. - Нам пора прекращать скрывать информацию друг от друга только потому, что нам кажется, что другому не обязательно знать это, - заметила она серьезно, и я кивнул. - В последнее время мы оба работаем без продыху, - подтвердил я устало, и она слабо мне улыбнулась. - Это так, но мне бы не хотелось, чтобы наша работа так сильно влияла на Питера, - виновато призналась она. – Я чувствую себя так, словно я облажалась, Тони. Я сомневаюсь, что он вел бы себя подобным образом, если бы ты был здесь. У меня буквально заболели руки: так сильно мне хотелось утешающе обнять ее. Я ненавижу, когда Пеппер так переживает из-за всего этого, и внезапно мне до ужаса захотелось придушить мальчишку за то, что он поставил ее в такое положение. - В этом нет твоей вины, Пеппер, - заверил я ее, - Питеру шестнадцать, и он отлично знает, что не должен вести себя подобным образом. Его явно что-то тревожит, но вместо того, чтобы поговорить об этом с кем-нибудь, он решил закатить истерику, - услышав это, она вздохнула и кивнула, но на ее лице все еще отчетливо читалось беспокойство. Тьфу! Дети! Как только я доберусь до этого мальчишки, я надеру ему зад за то, что он заставил Пеппер так нервничать. Маленькому паршивцу придется многое мне объяснить. На этом мы с Пеппер закончили наш разговор, и я устало откинулся на спинку сиденья. Поведение ребенка беспокоило меня, но еще больше меня беспокоили действия Человека-паука. Одно дело, когда он вредит себе, но, если он срывает свою ярость на других людях, он может случайно убить кого-нибудь; и я знал, что в этом случае он никогда себя не простит. Я задумался над тем, в чем может быть причина такого гнева. Он достаточно спит? Я знал, что он мучается от кошмаров, и я ощутил вспышку вины от мысли, что должен был быть с ним, чтобы помочь ему справиться с этим. Часть меня понимала, что, если бы я был дома, я разобрался бы с поведением маленького паучка намного раньше. И еще я понимал, что Пеппер просто не готова взять на себя подобную роль, и маленький паршивец решил этим воспользоваться. Я перевел взгляд на моего ребенка и тепло улыбнулся, когда увидел, как он тесно прижался к моему боку, крепко схватившись за край моей футболки. Трудно представить, что прошлой ночью этот парнишка раз за разом ударял взрослого мужчину в лицо, пока его руки не пропитались кровью. Я мягко провел рукой по его волосам, и он потянулся за прикосновением, натягивая мою футболку. Я мягко хихикнул, чувствуя, как меня переполняет любовью к нему. Я наклонился и невесомо поцеловал его в макушку. До сих пор не могу понять, как этот ребенок умудрился пробраться в мое сердце. Я никогда не думал, что смогу полюбить кого-то, кроме Пеппер, так же сильно, как я теперь люблю его. Никогда не думал, что стану отцом, однако, вот он я. Этот непослушный маленький паучок теперь целиком и полностью мой. Эта мысль окрыляла и ужасала меня. Питер принес в мою жизнь столько счастья, но я до ужаса боялся все испортить. Я боялся совершить какую-нибудь непростительную ошибку, или по-настоящему подвести его. Он равняется на меня, и я должен следить за каждым своим действием. Я не могу подвести его. Я не имею права вести его по неправильному пути. Я больше не могу быть старым Тони Старком: эгоистичным, безрассудным идиотом, который делал все, что ему заблагорассудится. Я должен быть ответственным папой. Я должен стать тем, кто действительно достоин того, чтобы на него равнялись. - Привет, красавчик, - сонно поздоровалась Пеппер, и я перевел взгляд налево и с любовью ей улыбнулся. - Утро, красавица, - прошептал я в ответ, наклоняясь к ней и целуя в губы, - я скучал по тебе, - пробормотал я ей в губы, и почувствовал, как она улыбнулась, прежде чем обхватить руками мое лицо. Она повернула голову, и стоило ей увидеть Питера, выражение ее глаз смягчилось, и я увидел в них сильнейшую любовь к ребенку. Она снова перевела взгляд на меня, и в глазах появилась грусть, когда она сказала: - Нам нужно поговорить. Я тихонько застонал, прислоняясь лбом к ее лбу. - Тогда давай выйдем, - прошептал я, - младшенькому надо поспать. Она весело фыркнула и согласно кивнула. Мы оба бесшумно выбрались с кровати, и Пеппер на секунду задержалась, чтобы поправить на парнишке одеяло. Она положила рядом с ним мою подушку, и Питер немедленно вцепился в нее словно в плюшевую игрушку. Она поцеловала его в лоб и поспешила за мной. Мы вышли в общую комнату, где наткнулись на спящего на диване Хэппи и застывшего на балконе Вижна. Слушая посапывание Хэппи, я ухмыльнулся, и мы с Пеппер прошли на кухню. Там уже была одетая в пижаму Наташа, которая выглядела так, словно она только что встала с кровати. Пробурчав нам «доброе утро», она схватила свою огромную миску с хлопьями и оставила нас наедине. Пока я занимался приготовлением кофе, Пеппер начала рассказывать о взаимодействии с Питером на прошлой неделе. Я, в свою очередь, рассказал ей о том, что узнал из новостей и от Карен, и что случилось прошлой ночью. Она слушала меня с круглыми, испуганными глазами. - Я не понимаю, - Пеппер явно была расстроена на саму себя, - это совсем не похоже на Питера. Боже, это, должно быть, моя вина. - Нет, Пеппер, в этом нет твоей вины, - возразил я, и она резко помотала головой. - Не надо, Тони. Я должна была заставить его поговорить со мной, или, как минимум, запретить выходить в патруль. Вместо этого я просто мирилась с его поведением. Я отвратительна во всем, что касается материнства. - Эй, не надо так говорить, - пожурил я ее мягко, присаживаясь рядом с ней. – То, что ты пока не до конца понимаешь, как держать парнишку в узде, не делает тебя плохой матерью. - Он меня ни в грош не ставит, - заявила она, и я утешающе обхватил ее за плечи рукой. - Ты слишком строга к себе, - сказал я ей, - но если ты действительно так думаешь, тогда я бы посоветовал тебе самой разобраться с непочтительностью нашего болтливого паучка, поскольку тебе досталось от него больше, чем кому-либо еще. Она слегка нахмурилась, задумчиво пожевав губу, после чего медленно кивнула. - Думаешь, мне следует самой его выпороть? – спросила она, и я невесело кивнул. - Учитывая, как долго это продолжалось, да, я так думаю. - Но сначала я хочу узнать у него, почему он так себя вел, - настаивала она, и я кивнул. Я видел, что она взволнована, и ее буквально раздирали противоречия, когда она все же решила спросить у меня совета о том, что ей нужно будет сделать. Я прижал ее к себе покрепче, объясняя, что я делал в первый раз, чтобы убедиться, что не причиню ему сильный ущерб. - Ты поймешь, что пора заканчивать, когда он прекратит брыкаться, - сообщил я ей. – Большую часть наказания он будет плакать и просить прощения, но ты должна продолжать, - посоветовал я. - И, пожалуйста, не делай этого, если не уверена, что сможешь пойти до конца. И ты, и Питер будете чувствовать себя просто отвратительно, если ты начнешь наказание, но не сможешь закончить. - Я справлюсь с этим, - решительно объявила она, но я видел, насколько сильно она нервничает. Однако в этом не было ничего удивительного: я сам до сих пор нервничаю всякий раз, как мне приходится наказывать нашего сына. В этот момент на кухню зашел широко зевающий Хэппи, кивнув нам вместо приветствия. Наливая себе кофе, он заметил: - Похоже, сегодня у нас все ранние пташки. Как вы двое? - Могло бы быть и лучше, - криво улыбнулся я, и он с сочувствием посмотрел на нас. Пеппер рассказала ему, о чем мы сейчас говорили, и его сочувствие только возросло. - И когда вы собираетесь сделать это? – спросил он, и мы с Пеппер переглянулись. - Надо поговорить с ним, когда он проснется, - решил я, чувствуя, что лучше не откладывать. – И нам еще нужно обсудить вчерашний вечер, но вот с этим разбираться уже буду я. - Собираешься выпороть его за вчера? – спросила появившаяся словно из ниоткуда Наташа. Она уже успела принять душ и переодеться, и сейчас она опустила пустую миску в раковину и облокотилась на кухонную стойку. - Скорее всего, - ответил я невесело, устало потирая лицо рукой. – Я собираюсь добиться от него объяснений, но, чует мое сердце, он просто позволил своему гневу руководить его действиями во время патрулирования, а это неприемлемо. Если бы я не появился там вчера, он мог бы убить того парня. - Ты собираешься наказать его первым? – спросила Пеппер, и я покачал головой. - Лучше ты покончишь с этим сегодня утром, а я уже разберусь с его несдержанностью завтра, - объяснил я, понимая, что для Пеппер будет лучше поскорее пройти через это. - Не завидую я вам, - заметил Хэппи, и Наташа, соглашаясь с ним, кивнула, - хотите, чтобы мы остались тут для моральной поддержки, или оставить вас наедине? – спросил он, и я тщательно обдумал его вопрос, обменявшись с Пеппер вопросительными взглядами. - Думаю, будет лучше, если вы нас оставите, - ответила она с извиняющейся улыбкой. – Я не сомневаюсь, он и так будет смущен происходящим, и ему будет только тяжелее, если он будет знать, что вы здесь. - Мы все понимаем, - ответил Хэппи, - по правде говоря, - добавил он с робкой улыбкой, - я бы не хотел находиться где-то поблизости. Не люблю слышать, как ребенок плачет. Я понимающе улыбнулся, абсолютно солидарный с этим утверждением. Уверен, Питер никогда не поверит в это, но мы страдаем так же сильно, как и он, всякий раз, когда приходится его наказывать. Его слезы просто разрывают сердце. Наташа оставила нас, и я увидел, как она вышла на балкон, чтобы поговорить с Вижном. Когда он вернулся в комнату, я поблагодарил его за то, что он помог доставить Питера домой. Он сказал, что это пустяки и пожелал нам обоим удачи. Вскоре все трое уехали, и мы с Пеппер обменялись усталыми взглядами. Мы решили отвлечься готовкой, когда пронзительный крик эхом разнесся по дому. Тревожно переглянувшись, мы оба бросились в нашу спальню, где перед нашими глазами предстал запутавшийся в одеяле Питер, яростно дергающийся из стороны в сторону. - Тони! Не умирай, пожалуйста, не умирай! – умолял он сквозь сон, и с замиранием сердца я немедленно кинулся к моему мальчику и обхватил его руками. - Эй, дружок, проснись, проснись, - заговорил я с ним, - это же я, Тони, со мной все хорошо. Мне больше ничего не угрожает, - заверил я его, и стоило ему резко открыть глаза и посмотреть на меня, он начал плакать от облегчения. Я продолжил шептать ему, что я в порядке, пока он всхлипывал в мою кофту. Пеппер тоже опустилась на кровать и успокаивающе погладила Питера по спине. - Ты умер, Тони, ты умер, - прохныкал он, и я начал снова и снова повторять ему, что я рядом с ним, и что со мной все хорошо. - Ты спас меня, помнишь? – спросил я. – Ты хорошенько отделал их, мой маленький паучок, и спас мне жизнь. - Правда? – спросил он со слезами в голосе, и я выразительно кивнул головой. - Да, правда. Ты герой, Человек-паук, и ты спас меня. Он громко шмыгнул носом и, судорожно вздохнув, сел прямо. Ему пришлось сделать еще несколько глубоких вдохов, чтобы окончательно успокоиться. Я расслабился, когда заметил, как выражение его лица смягчилось, но почти в ту же секунду он широко распахнул глаза и напрягся. Он застонал и, закрыв лицо руками, откинулся на спинку кровати. Похоже, он вспомнил события предыдущего вечера. - Нам о многом нужно будет поговорить, Питер, - заявил я, и он, издав очередной стон, замотал головой. - Да, - сказал я твердо и, похлопав его по ноге, продолжил: - поднимайся, малыш. - Нехчу, - проворчал он, переворачиваясь на живот и зарываясь головой в подушку. - Питер, хватит, вставай, - настаивала Пеппер, начиная тянуть его за руку, но он не сдвинулся с места. Она продолжила упрашивать его, теперь уже строже, но мальчишка упрямо отказывался слезать с кровати. Я нахмурился, понимая, что пора заканчивать с этим ребяческим поведением. Я потянулся к моей тумбочке, схватил часы и, надев на руку, активировал. Высоко вскинув руку, я отвесил мальчишке сильный шлепок. - Ай! – вскрикнул он, подпрыгивая, и, обернувшись, впился в меня сердитым взглядом. Я невозмутимо скрестил руки на груди и посмотрел на него, выгнув бровь. - Как я уже сказал, парень, пора вставать, - сказал я, и он надул губы и стремительно вскочил с кровати. - Тиран, - беззлобно проворчал он, и я, фыркнув, потянулся шлепнуть его еще разок, но он сбежал из комнаты до того, как я успел. Пеппер хихикнула, кинув на меня веселый взгляд, и тоже вышла из комнаты. - В общую комнату, Питер, - крикнула она ему вслед, и когда мы дошли туда, он уже сидел на одном из диванов, нервно подергивая ногой. Мы с Пеппер опустились на стулья напротив него, и это, казалось, заставило его нервничать еще больше. Он кинул быстрый взгляд на Пеппер, и я понял, что он привык, что она всегда утешает его во время подобных разговоров. POV Питера: Я переводил взгляд с одного родителя на другого, чувствуя, как у меня неприятно засосало под ложечкой. Я определенно мог сказать, что это будет ужасный разговор. Они оба смотрели на меня строго и решительно, и я всем сердцем хотел оказаться сейчас где-нибудь в другом месте. Меня буквально не отпускало желание просто сбежать отсюда, но тот единственный шлепок от Тони был очень жгучим, и я определенно не хотел заработать добавку. И без того его перчатка была все еще активирована, и я знал, что это не случайно. Прошлой ночью он был больше настроен на то, чтобы успокоить меня и утешить. Сегодня, похоже, и он, и Пеппер готовы надрать мой зад. Разговор с самого начала был неприятным: Тони сообщил мне о том, что Пеппер рассказала ему о моем поведении, и как он разочарован этим. Казалось, он готов был весь день отчитывать меня за это, но Пеппер перебила его, и начала уже отчитывать меня сама. - Питер, - сказала она, - я знаю, что проявляла к тебе больше снисходительности, чем проявил бы на моем месте Тони, и я знаю, что ты воспользовался этим в своих интересах, но всему есть предел. Твое неуважительное отношение, которое ты демонстрировал всю эту неделю, совершенно неприемлемо. Ты не должен кричать на меня. Ты не должен лгать мне. Ты не должен ругаться, когда ты разговариваешь со мной. Я знаю тебя достаточно давно, и я помню, что ты можешь быть очень вежливым и культурным юношей, но за последнюю неделю ты ни разу не проявил подобных качеств, - выговаривала она строго, и я виновато отвел взгляд. - Прости меня, - искренне извинился я, - я не хотел быть непочтительным. - Ты всегда говоришь, что не хотел быть непочтительным, или непослушным, или что-нибудь еще, милый, но ты все равно делаешь это, - ответила она. – Я хочу знать, почему. Я хочу понять, что стало причиной подобного поведения, потому что оно не могло просто появиться из ниоткуда. Я только вздохнул и беспомощно передернул плечами. - Я не знаю, - ответил я, но пара идентичных недовольных взглядов дала мне понять, что это не тот ответ, что они от меня ожидают. - Ответ не принимается, - подтвердил мои мысли Тони, и я застонал. - У меня нет другого ответа, - настаивал я, - я подросток. Вот и весь ответ, - заявил я угрюмо и съежился под тяжестью двух строгих взглядов. - Ладно, к этому мы еще вернемся, сейчас я хочу узнать, что происходит с Человеком-пауком? – спросил Тони. – Я читал новости, я просмотрел записи Карен, и я видел тебя вчера. Ты потерял контроль, паучонок. Я ненавижу, что должен сказать это, но я боюсь, что ты мог убить того человека, если бы я не появился. Я в шоке отпрянул и, впиваясь в него сердитым взглядом, выплюнул: - Нет, не убил бы! У меня все было под контролем! Ты хоть знаешь, что этот ублюдок собирался сделать с той женщиной? Я спас ее! - Ты имеешь в виду ту женщину, которая с криками уносилась подальше от тебя сломя голову с пулевым ранением в руке? – парировал он зло, - Карен показала мне запись, - объявил он, и я заерзал, когда он продолжил говорить: - Ты вел себя самоуверенно, ты так заигрался с этим человеком, что даже не заметил у него второй пистолет. Эта женщина встала на пути пули, чтобы спасти тебя, а что ты сделал в ответ? Ты увидел, что она жива, и вместо того, чтобы доставить ее в больницу, напал на этого человека. Еще месяц назад ты связал бы его паутиной еще до того, как он успел бы сделать хоть один выстрел, Пит. Но прошлой ночью, ты не только позволил спасенной жертве получить пулю, тебя самого чуть не застрелили. Не говоря уж о том, что ты до полусмерти избил этого мужчину. Мой мозг яростно работал, пока я пытался хоть как-то оправдать свои действия. Он был прав, и я отчаянно не хотел это признавать. Месяц назад я бы просто связал того парня. Но прошлой ночью я был так зол. Я хотел, чтобы он страдал. Но я не хотел признаваться в этом. - На записях с прошлой недели видно, как ты избивал разных мужчин до бессознательного состояния, и хочешь знать, что я еще заметил, кроме твоей возросшей жестокости? – спросил Тони риторически, буквально просверливая своими карими глазами во мне дыру. Я отрицательно покачал головой, на самом деле, абсолютно не желая знать этого, но он, конечно, не обратил на это внимания, – до сего момента я не понимал этого, но каждый раз ты выходил из себя, когда у преступников в руках были пистолеты, - сказал он мне, и внезапно я почувствовал, что он знает о моих действиях больше, чем я сам. - Каждый раз, как ты видел мужчину с оружием, ты буквально сходил с ума и терял над собой контроль. Почему? До этой минуты я не собирал все эти кусочки вместе, но, слушая его слова, я внезапно понял, насколько смехотворны были мои действия. Да, в последнее время я был в ярости. Я не спал. Я постоянно нервничал. Затем, когда я выходил в патруль и видел, как кто-то угрожает другому человеку пушкой, все, что я видел в этот момент перед глазами — это мертвое тело моего дяди и умирающего Тони. Мое сердце заныло, а глаза защипало от слез, когда эти образы снова всплыли у меня в голове. Сглотнув готовый сорваться с губ всхлип, я заставил себя открыть рот. - Я не могу спать, - сказал я им, и в моем голосе сквозила мучительная боль, - я каждую ночь вижу кошмары, поэтому я просто перестал даже пытаться. Я постоянно переживаю за вас обоих, - признал я, - на вас столько всего навалилось, а я только добавляю вам стресса. Я не могу вам помочь. А затем… Затем, я выхожу в костюме Человека-паука, и в эти минуты я могу делать все, что хочу. Никто меня не сдерживает. Я могу помогать людям. Я могу спасать их жизни, - попытался я объяснить, - но в последнее время, когда я вижу парней с оружием, у меня перед глазами появляется красная пелена, - прошептал я, сжимая кулаки, - сначала я видел дядю Бена, в луже собственной крови, как я и нашел его когда-то… и… я вижу тебя, Тони. Вижу, как ты падаешь на землю, едва осознавая, что тебя подстрелили, - мое дыхание участилось, и с каждым словом я становился все более расстроенным. – Я вижу, как ты истекаешь кровью, и я пытаюсь помочь, но она не останавливается. Она не останавливается. Я вижу, как ты теряешь сознание, умирая, потому что Росс подстрелил тебя. Тот мужчина, что застрелил моего дядю, и Росс – они оба живы, и мне кажется, что они этого не заслужили, - признался я, чувствуя себя отвратительно от одной только мысли об этом. Я почувствовал, как диван прогнулся, и, подняв голову, увидел рядом с собой Тони. Он выглядел уставшим и грустным, и это было так не похоже на Тони, что показалось мне просто чудовищно неправильным. - Прости меня, дружок, - сказал он, поворачиваясь ко мне. – Я знал, что ты переживал из-за того, что случилось со мной, и я не смог быть рядом с тобой, чтобы помочь справиться с этим. Я так благодарен тебе за то, что ты спас меня, но как же мне хотелось бы, чтобы тебе никогда не пришлось этого делать. Ты не должен был увидеть ничего из этого, и мне очень жаль, что ты увидел. Я сдержал готовые вот-вот пролиться слезы, и он обхватил меня за плечи рукой и притянул к себе. - Это не твоя вина, - пробормотал я, и он кивнул. - Я знаю, - вздохнул он. В этот момент Пеппер пододвинула свой стул к нам поближе и, взяв нас обоих за руки, ободряюще их сжала. - Почему ты не сказал нам о том, что с тобой происходило? – спросила она, и я поморщился, переводя взгляд на колени. - Не знаю, - пробормотал я, пожав плечами, и в голосе Тони появились стальные нотки, когда он сказал: - Ты знаешь, что нас не устраивает подобный ответ. Я поднял на него немного сердитый взгляд, отвечая: - Ты ни с кем не обсуждаешь свои проблемы. В свою очередь он бросил на меня острый взгляд и поправил: - Нет, маленький паучок, я не обсуждаю мои проблемы с тобой. Но я разговаривал о них и с Пеппер, и с Наташей. Я обсуждаю с ними и мои кошмары, и все, что со мной произошло. - Но ты все равно не спишь, - обвинил я, на что он только криво усмехнулся, отвечая: - Потому что в основе моих кошмаров лежит много других проблем, помимо моего похищения. Я частенько лажал, и только в последние пару лет я начал доверять другим людям и позволять им помогать мне. Меня накрыло волной сочувствия к нему, и я почувствовал вину за свои слова. - Я спрошу еще раз, Питер, почему ты не поговорил с кем-то из нас? – с беспокойством и заинтересованностью надавила Пеппер. – Я знаю, что Тони здесь не было, но ты мог поговорить со мной или даже с Хэппи. Боже, ты мог поговорить с Тони по телефону. Ты же знаешь, что он всегда ответил бы на твой звонок, невзирая на обстоятельства. - Я не хотел его беспокоить, - отрезал я, отвечая только на последнюю фразу. - Он бы не возражал, - ответил Тони с нотками сарказма, глядя на нас обоих взглядом «я вообще-то здесь, ребята», - теперь, ответь, пожалуйста, на вопрос, шкет, - попросил Тони твердо. Я недовольно проворчал что-то себе под нос, после чего глубоко вздохнул. - Я думал, что смогу сам со всем справиться, - признался я. – У вас у всех были какие-то свои проблемы, и я не хотел кого-то из вас беспокоить. А еще я не понимал, насколько силен был мой гнев. В смысле, я знаю, что после патрулирования я чувствовал себя лучше, потому что я мог выпустить пар, но… ладно, возможно я понимал, насколько я зол, но я ни разу не задумался об этом. Пеппер понимающе кивнула и поблагодарила меня за то, что я, наконец, открылся. - Ты должен понять, милый, что все, что случилось с тобой на этой неделе, произошло именно из-за того, что ты скрывал свои эмоции. - Мы понимаем твое желание справляться с некоторыми проблемами самостоятельно, - заговорил Тони, - но иногда наступает такой момент, когда ты должен понять, что пора обратиться за помощью. Когда ты доходишь до той точки, что уже не можешь спать, а твой гнев так силен, что ты начинаешь проявлять непочтительность к своей семье и причинять боль людям, ты должен сказать об этом. Ты же лучше этого, сынок. - И поэтому мы так разочарованы, - добавила Пеппер серьезно. – Тот факт, что ты перестал заботиться о себе, и позволил своей ярости взять над тобой верх, вместо того, чтобы поговорить об этом с кем-нибудь, просто неприемлем. Ты не можешь так неуважительно относиться к своей семье и друзьям. Мы все любим тебя, а ты вел себя так, словно мы только и делаем, что портим тебе жизнь. - И ты никогда в жизни не должен позволять своей ярости взять над собой верх, когда ты находишься на патрулировании, - строго отчитывал меня Тони, - ты супергерой, и поэтому ты должен придерживаться более высоких стандартов. Несколько раз ты зашел достаточно далеко, но вчера ты почти окончательно перешел эту грань. Ты чуть не убил этого человека, Питер. Ты хоть представляешь, что бы ты почувствовал при этом? Не говоря уж о том, как это выглядело бы в глазах общественности и правительства, - сообщил он мне, и стоило мне переварить его слова, я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Я вспомнил свои окровавленные руки, и как даже после приказа Тони отпустить мужчину, все, чего я хотел, так это продолжить начатое. Я мог убить его. Я бы никогда не простил себя, если бы это произошло. Боже, а что бы сделало в этом случае правительство? Они бы, вероятно, пришли за мной, и заставили бы Тони выдать меня; и он, разумеется, отказался бы. Дыхание перехватило, и я уткнулся лицом в ладони, снова и снова повторяя, как я сожалею. - Мы знаем это, Питер, - ответила Пеппер мягко, - знаем, что ты сожалеешь, - она отняла мои ладони от лица и взяла в свои руки, в то время как Тони продолжил утешающе поглаживать меня по спине. - Я ужасный человек, - объявил я, глядя каждому из них по очереди в глаза. - Это совсем не так, - немедленно возразила Пеппер, бросая на меня неодобрительный взгляд. – Ты замечательный, заботливый и храбрый юноша, которого мы оба с гордостью называем нашим сыном. Ты совершил ошибку, вот и все. Ты никогда не сможешь сделать что-то, что не будет заслуживать прощения. - Она права, - согласился с Пеппер Тони, - ты чудесный ребенок. Просто в последнее время ты был непослушным маленьким паучком, - продолжил он с дразнящей искоркой в глазах, и я покраснел. - Я не непослушный, - проворчал я, кидая на него недовольный взгляд. Это слово приемлемо в отношении маленьких детишек, а не шестнадцатилетних подростков. - Мы еще обсудим с тобой твои кошмары, - чрезвычайно серьезно сообщил Тони, и я понуро кивнул головой, - но сначала, - продолжил он, убирая руку, - нужно разобраться с твоим поведением и непочтительным отношением. На этих словах мой желудок скрутило, и тревога поглотила меня с головой. Я поднял на Тони взгляд, умоляющий его не делать того, что, я знал, он хочет сделать. Однако брошенный на меня в ответ взгляд пресек на корню мое желание начать умолять вслух. - Я собираюсь выпороть тебя за твое поведение во время патрулирования, - сообщил он мне, и я не смог сдержать громкий стон. – Твои действия были неприемлемы, и подобное не должно повториться. Я собираюсь убедиться, что в следующий раз ты подумаешь дважды, прежде чем позволить своим эмоциям руководить твоими действиями. «Пожалуйста, не надо», - хотелось сказать мне, но я понимал, что спорить с ним бесполезно. Каждый раз, когда он решает выпороть меня, ничто не может заставить его передумать. После его слов Пеппер сжала мою руку, и когда я перевел взгляд на нее, мой желудок сжался от того, с какой решительностью она смотрела на меня. Ой-ой. - С твоей непочтительностью разбираться буду я, - сказала она. – Ты воспользовался моим терпением, и мне это надоело. За это неуважительное отношение я накажу тебя. На этих словах я отпрянул, вжавшись спиной в диван, и уставился на нее широкими глазами. - Нет, ты не можешь! – заявил я, ужаснувшись. - Могу и буду, - парировала она спокойно и решительно. Я не сводил с нее взгляда, не желая признавать тот факт, что она собирается выпороть меня. Я хотел продолжить спорить, но, когда я увидел, как Тони, с все еще активной перчаткой, встал на ноги, мои возражения так и не сорвались с моих губ. Однако, к моему удивлению, он просто реактивировал перчатку. Но удивление быстро вернулось в стадию ужаса, когда он снял часы и передал их Пеппер. О боже. Нет, нет, нет, нет, нет! В горле образовался ком, когда Тони начал объяснять ей, как использовать эту штуку. Она только кивнула и строго посмотрела на меня. - Думаю, пришло время разобраться с неуважением, - объявила она, и у меня буквально отвисла челюсть. На этот раз я с мольбой в глазах посмотрел уже на Тони, надеясь, что он спасет меня от этого. В его глазах промелькнула искорка веселья, и он покачал головой. - Давай, Пит, - сказал он, жестом приказывая мне встать. Я абсолютно не желал проходить через это и не смог сдержать сорвавшийся с моих губ унизительный скулеж. - Питер Паркер-Старк, - выплюнула Пеппер, опустив руки на бедра, - вставай, и идем со мной. Прекращай это незрелое поведение. – Я в ту же секунду вскочил на ноги, впиваясь в нее недоверчивым взглядом, поскольку никогда раньше не видел ее такой. Я действительно думал, что она никогда не будет шлепать меня. Я буквально проклинал свое высокомерие, из-за которого и оказался в этом отвратительном затруднительном положении. Она указала в сторону моей комнаты, и я, понурив плечи, сдался, ощущая, как пылает мое лицо. Когда мы зашли в мою комнату, она закрыла дверь и опустилась на диван. Затем она подозвала меня к себе, и мое сердце стремительно заколотилось, когда я понял, что это действительно происходит, прямо здесь, прямо сейчас. - Пеппер, пожалуйста, - попросил я жалобно, и выражение ее глаз смягчилось, но по-прежнему оставалось решительным. - Почему мы здесь? – спросила она, и я едва подавил полный страданий стон и послушно ответил: - Потому что я был непочтителен к тебе, Хэппи, Нат, Тони, Вижну, Неду и ЭмДжей, - перечислил я виновато, и она кивнула. - Ложись, - приказала она, и на этот раз я не смог сдержать сорвавшийся с моих губ стон, когда она уложила меня на свои колени. Я не думал, что все может стать еще хуже, пока она не стянула мои пижамные штаны и трусы. - Нет, ну пожалуйста, не так, - умолял я, чувствуя, что просто не смогу пережить подобное унижение. Да ради всего святого, она же моя мать! - Тихо, - одернула меня она, и я почувствовал, как по щекам потекли слезы позора. Я услышал, как она глубоко вздохнула, прежде чем первые шлепки начали приземляться на мой зад. Я неловко заерзал, пока она пыталась понять, как правильно использовать перчатку. Однако раньше, чем мне хотелось бы, она нашла правильный ритм, и я сразу почувствовал, как тепло в моей пятой точке начало стремительно расти. Теперь уже я начал вертеться от боли и плакать от охватившего меня чувства вины. Шлепки становились все сильнее, и мои тихие слезы переросли в открытые рыдания. От смущения не осталось и следа, потому что теперь я вовсю без конца извинялся и умолял ее остановиться. Мой зад полыхал огнем, и я проклинал себя, за то, что был так глуп, что решил, что могу вести себя как засранец только потому, что рядом нет Тони, который поставил бы меня на место. Пекло просто жутко, почти невыносимо, и только тогда Пеппер решила, что пора заканчивать. Теперь уже я плакал от облегчения, пока она возвращала на место мою одежду. Я все так же лежал на ее коленях, и она аккуратно погладила меня по спине, после чего помогла мне встать. В отличие от первого раза Тони, она немедленно окутала меня объятием, щедро осыпая мою макушку поцелуями. Ее утешение удивительным образом успокоило мою вину, и я смаковал ее неприкрытую и очевидную любовь ко мне. Даже после того, как слезы высохли, я еще долго цеплялся за нее, отчаянно нуждаясь в ее утешении и заверении, что она простила меня и больше на меня не злится. Когда мы, в конце концов, отпустили друг друга, она обхватила мое лицо руками, глядя на меня полными замешательства и вины глазами. - Я в порядке, я не злюсь на тебя, - честно признался я, внезапно осознав, что ее тоже нужно приободрить. На ее лице читалось неприкрытое облегчение, и она притянула меня в еще одно объятие. Неуверенный стук в дверь привлек наше внимание, и мы оба улыбнулись, услышав Тони: - Эй, Пеп, он там еще живой? - Разумеется, живой, - с очевидным раздражением ответила Пеппер, и когда дверь открылась, Тони неуверенно заглянул внутрь. Он по очереди посмотрел на нас и, облегченно выдохнув, вошел в комнату. - Все хорошо? – спросил он уже серьезнее, и я первым кивнул головой, Пеппер следом за мной. - Чудесно! – широко улыбаясь, воскликнул он. - Тогда идем есть, я приготовил завтрак. Я с радостью последовал за ними, чувствуя, как меня переполняет легкость и удовлетворение, которых я уже давненько не ощущал. Признание собственных проблем буквально сотворило чудо, и я знал, что они оба смогут помочь мне все исправить. Я все еще ощущал бабочек в животе, поскольку не забыл, что меня ожидает еще одна порка, особенно учитывая, что наказание Тони будет более суровым, чем Пеппер. Я взволнованно задался вопросом, когда это случится, отчаянно надеясь, что успею зажить до этого момента. Завтрак прошел просто замечательно, если не обращать внимания на то, что я всю дорогу смущенно ерзал на стуле, что, к счастью, оба моих родителя успешно проигнорировали. Прямо сейчас меня буквально переполняло любовью и привязанностью к ним, пока мы наслаждались этим обычным, семейным времяпрепровождением. Это был такой простой семейный завтрак, но для меня он только упрочил тот факт, что мы теперь действительно семья. Я понял, что за последний год мы прошли долгий путь, и когда я обдумал это, я не мог не поразиться этому факту. После завтрака мы все вместе занялись мытьем посуды. Стоило нам закончить, Пеппер приказала мне позвонить друзьям и извиниться за мое поведение. Я согласился, и хотя вытерпеть их разнос было почти невыносимо, в конце концов, они простили меня. Все-таки они самые лучшие друзья, о которых я мог бы только мечтать, и они удивительно хорошо понимают меня. Люблю их. В моей жизни было множество печальных событий, но я понял, что и потрясающих тоже. Я потерял свою семью, но мне повезло получить новую, которая беззаветно любит меня. И мне повезло найти двух замечательных друзей, которые имеют для меня огромное значение. После разговора с Недом и ЭмДжей я вернулся в общую комнату, где застал болтающих о чем-то Тони и Пеппер. Увидев меня, Тони воодушевленно улыбнулся и нетерпеливо подозвал меня к себе. - Питер, Питер, Питер! – затараторил он с энтузиазмом, и мне стало любопытно, что же стало причиной такого настроения, - Пеппер наконец сказала мне дату нашей свадьбы! – теперь уже я широко улыбнулся, чувствуя, как меня тоже переполняет воодушевление. - Когда? – жадно спросил я. Пеппер улыбнулась, отвечая: - 15 Апреля на Коста-Рике. Услышав это, я буквально выпучил глаза и открыл рот. - Коста-Рика? Вау, никогда там не был! - Как и я, - заметил Тони, пожав плечами, и я видел, что ему в целом было плевать, где пройдет свадьба. Главное, чтобы она вообще состоялась. Пеппер, которая уже бывала на Коста-Рике, немедленно начала захлебываясь от восторга рассказывать нам о том, почему это такая удивительная страна. Великолепные, буйные тропические леса с удивительными цветами и животными. Доброжелательные жители и целая куча развлечений, начиная со скоростных спусков, пеших прогулок, экскурсий на лодках, СПА, посещения вулканов… Чем дольше она говорила, тем быстрее росло мое воодушевление. - Как долго мы там пробудем? – спросил я, и она ответила: - Неделю. Приедем в понедельник, свадьбу проведем в пятницу, а в воскресенье вернемся домой. - Угу, - протянул Тони, выгнув бровь, - а как же медовый месяц? – уточнил он так многообещающе, что я не смог сдержаться и покраснел до кончиков волос. - Решила предоставить его организацию тебе, - ответила она, и в глазах Тони вспыхнул неподдельный восторг, он расправил плечи, буквально вибрируя от переполняющей его энергии. Глядя на него, я внезапно засомневался в том, что Пеппер сделала правильный выбор. Казалось, ее охватили те же сомнения, потому что она поспешила опустить руку ему на плечо и, заставив его посмотреть ей в глаза, решительно сказала: - Не переусердствуй, пожалуйста. Я не хочу, чтобы он продлился дольше недели, идет? И уж тем более я не хочу, чтобы это стало шикарным шоу для СМИ. Тони судорожно закивал головой и, умудрившись вернуть серьезное выражение лица, поспешил ответить: - Я все понимаю, ты можешь рассчитывать на меня! – в ту же секунду он вскочил на ноги и хотел, было, умчаться куда-то, но сделав несколько шагов, он резко развернулся и притянул Пеппер в глубокий поцелуй. Когда они закончили, я увидел, как ее щеки покраснели, а Тони бегом кинулся в свою лабораторию. - Ты выпустила монстра, - заметил я, на что Пеппер только полными обожания глазами посмотрела вслед своему сумасшедшему жениху. - Так, а кто будет на свадьбе? – спросил я с любопытством, понимая, что, поскольку они являются одной из самых знаменитых пар на планете, сотни людей захотят присутствовать на торжестве. Пеппер перевела на меня взгляд, отвечая: - По правде говоря, мы хотим очень скромную свадьбу только для близких друзей. Разумеется, мы предоставим потом для прессы несколько фотографий, но я не позволю СМИ присутствовать на церемонии. Хоть я и предупредила Тони насчет СМИ, лучше уж пусть они достают нас во время медового месяца, чем на свадьбе. Нам определенно не нужно, чтобы твое лицо попало в новости. Я удивленно моргнул, поскольку даже не задумывался об этом. - Кстати, ты можешь смело пригласить Неда и ЭмДжей и их семьи, - сообщила она мне. – Мы покроем все расходы. Я в очередной раз широко раскрыл глаза и, охваченный восторгом, кинулся снова и снова благодарить ее. Я бросился в свою комнату, чтобы поскорее связаться с моими друзьями. Когда я сообщил им о свадьбе и о том, что они приглашены, они оба пришли в тот же восторг, что и я. Нед издал радостный вопль, в то время как ЭмДжей только широко улыбнулась. Я рассказал им, что они могут пригласить свои семьи, и оба пообещали как можно скорее поговорить со своими родственниками и сразу же сообщить мне их решения. Остаток дня прошел без приключений, мы с Пеппер весело проводили время, пока Тони заперся в лаборатории. Честно говоря, мы понятия не имели, работает ли он там или планирует что-то для свадьбы. Однако ближе к ужину он все же объявился, выглядя при этом скорее удовлетворенным, на что мы с Пеппер обменялись веселыми взглядами. Мы решили все вместе приготовить домашнюю пиццу, что в итоге переросло в битву мукой и подтрунивание над Тони, который, пытаясь подбросить пиццу в воздухе, умудрился надеть ее себе на голову. Пока мы ели, он всю дорогу бухтел по поводу того, что его драгоценные волосы теперь полностью покрыты мукой и тестом. После ужина мы занялись уборкой, и меня снова охватило волнение от мысли о моей второй порке. Собравшись с духом, я решил спросить напрямую. - Эй, Тони, - тихонько позвал я, и он, оторвавшись от заигрываний с Пеппер, посмотрел на меня. - Что такое, паучонок? – спросил он с любопытством, и я, нервно пожевав губу, спросил: - Когда ты собираешься…ох, наказать меня? Все веселье немедленно растаяло с его лица, уступив место сочувствию и пониманию. - Завтра утром, - ответил он, и я нахмурился и неуверенно спросил: - Можем мы покончить со всем сегодня? У меня уже все полностью зажило после наказания Пеппер, и я знал, что если он сделает это сегодня, я смогу проспать большую часть неприятных ощущений. - Прости, дружок, но я хочу, чтобы ты еще пару часов чувствовал это – честно признался он. – Твой проступок был очень серьезным, и я надеюсь, что это будет урок, которой мне не придется повторять снова. От его слов мой желудок скрутило, и моя тревога возросла, поскольку я понял, что это наказание будет очень и очень неприятным. Я хотел было начать спорить, но не успел я открыть рот, я заметил, как Пеппер, за спиной Тони, решительно покачала головой. Я грустно уставился в пол, и от былой радости не осталось и следа. Тони, вероятно, понял это, поскольку я услышал, как он вздохнул и, подойдя ко мне, опустил руки мне на плечи. - Мы со всем справимся, - сказал он мягко, ободряюще сжимая мои плечи. - Будет действительно больно, ведь так? – взволнованно спросил я, и он, нахмурившись, кивнул. - Тони, - прохныкал я, но он не дал мне возможности продолжить, притянув меня в крепкое объятие. - Тише, маленький паучок, с тобой все будет хорошо, - заверил он меня и, поцеловав меня в висок, отпустил. Сразу после этого он поспешил уйти, сказав, что ему нужно назад в лабораторию. Интересно, сказал ли он правду, или он просто хотел сбежать подальше от меня и моих просьб. Остаток вечера мы с Пеппер провели за просмотром Игры Престолов и, незаметно для себя, я заснул у нее на плече. … Я проснулся с резким вздохом, охваченный животным страхом, хотя я и не понимал почему. Я не мог вспомнить свой сон. Оглядевшись вокруг дикими глазами, я удивленно застыл, осознав, что буквально заснул на Пеппер. Мы оба до сих пор лежали на диване, укрытые огромным покрывалом. - Эй, малыш, ты в порядке? – позвал меня внезапно появившийся рядом со мной Тони. Он был в пижаме, и, бросив взгляд ему за спину, я увидел покрывало на другом диване. Похоже, он тоже спал сегодня здесь. - А-ага, все хорошо, - ответил я с улыбкой. - Засыпай, - сонно пробормотала Пеппер, пробегаясь рукой по моим волосам. Я расслабился и снова лег на диван, после чего Тони укрыл нас обоих покрывалом. Я закрыл глаза и, ощущая, как он успокаивающе поглаживает меня по спине, провалился в сон. Когда я проснулся в следующий раз, за окном ярко светило солнце, а на диване я был уже в одиночестве. Бросив взгляд на другой диван, я увидел, как Тони с громким зевком садится прямо. - Утро, - сонно поздоровался я, и он кивнул и, потирая лицо руками, пробормотал: - Кофе. Я тихонько рассмеялся, отлично зная, что он не проснется, пока не получит свою утреннюю дозу кофеина. Я последовал за ним на кухню, где на нас обрушился чудесный аромат свежезаваренного кофе. - Ты просто богиня, - благоговейно пробормотал Тони, когда Пеппер передала ему огромную чашку кофе. Я только изумленно покачал головой, но секунду спустя мои глаза загорелись, стоило ей передать мне кружку горячего шоколада. - Полностью поддерживаю, - вторил я ему, и Пеппер громко рассмеялась и поблагодарила нас обоих. Мы молча наслаждались нашими напитками, медленно, но верно, пробуждаясь. Как только мы с Тони закончили, он кинул на меня серьезный взгляд. Понимая, что означает этот взгляд, я начал пятиться, но он остановил меня, крепко схватив за плечо. - Давай, парень, пора покончить с этим, - заявил он, уводя меня в сторону моей комнаты. Пока мы шли, я что-то жалобно пищал и бросал на него умоляющий взгляды, но я не пытался остановить его или артачиться. Он довел меня прямо до кровати и сказал: - Ты знаешь, почему ты здесь, так что не будем тратить время на повторные обсуждения. Часть меня, чтобы хоть как-то отсрочить неизбежное, хотела сказать ему, что мы вполне можем обсудить все еще раз, но я знал, что это не сработает. Он сел на кровать и, пригвоздив меня взглядом, говорящим «не вздумай даже дернуться», отпустил мое плечо, чтобы активировать перчатку. Боже, как же я ненавижу эту вещь. Затем он притянул меня к себе и уложил на свои колени. Одним движением стянув мои штаны и боксеры, он без промедления начал покрывать ударами мой зад. Шлепки были сильнее, чем обычно, прямо как в тот раз, когда я пробрался на квин-джет, и с самого первого удара я начал вскрикивать. Мучительно поскуливая, я одной рукой схватился за его ногу, другой вцепившись в одеяло и пытаясь справиться со стремительно растущим жаром в моей пятой точке. Когда он начал наносить удары быстрее и сильнее, я не смог больше терпеть и начал дергать ногами, отчаянно пытаясь избежать болезненных шлепков. Я громко хныкал, разрываясь между извинениями и мольбами. На секунду он прервался, приказывая мне прекратить так сильно брыкаться, и я кивнул в одеяло, изо всех сил пытаясь сделать, как он просит. К концу наказания у меня уже не осталось сил на ерзания, и я просто смиренно принимал удары. Мой зад, словно в огне, болезненно пульсировал, когда он натянул на меня штаны и помог мне встать на трясущиеся ноги. Я немедленно повис на нем, рыдая в его плечо и чувствуя, как его сильные руки обнимают меня. Он крепко прижал меня к себе, не размениваясь на поцелуи и поощряющие слова, в отличие от Пеппер, но я совсем не возражал. Это было бы совсем не в духе Тони. Ему достаточно просто обнять меня, чтобы показать свою любовь и поддержку. Прошло немало времени, прежде чем я взял себя в руки и почувствовал, что могу отпустить его. По лицу все еще катились слезы, а я тихонько икал, когда Тони окинул меня внимательным взглядом. В его глазах было только сочувствие, и он протянул руку и смахнул мои слезы. - Как ты, маленький паучок? – спросил он обеспокоенно, и я, судорожно вздохнув, пролепетал: - Я х-хорошо. В его глазах промелькнуло облегчение, и он еще раз крепко обнял меня. - Это было ужасно, Тони, - не стеснялся пожаловаться я, и он только кивнул, отвечая: - Я знаю, дружок, знаю. - Это была самая худшая порка, и мне очень больно, и мой зад словно в огне, и я ненавижу это, и пока я живу, я не хочу больше никогда получать порку, - печально бормотал я, не заботясь о том, насколько по-детски звучали мои слова. Я знал, что он не будет дразнить меня или унижать за мои жалобы. - Ну, я рад, что это было эффективное наказание, - ответил он на мои слова, и я сердито уставился на него в ответ. Не то, чтобы я злился на него, но я был расстроен, поскольку ожидал от него больше сочувствия. - Я пожалуюсь Пеппер, - угрожал я уныло, и уголки его губ дернулись, словно он пытался сдержать улыбку. - Ох, приятель, иди сюда, - тяжело вздохнул он, снова меня обнимая, - прости, что это было так болезненно, но я надеюсь, что ты запомнишь, насколько неприятным было это наказание, и в следующий раз подумаешь о том, стоит ли давать волю своему темпераменту, когда ты выходишь в патруль. Ты должен быть выше этого, - упрекнул он меня мягко, утешающе поглаживая меня по спине. Я словно сухая губка впитывал его комфорт, втягивая носом его успокаивающий аромат. - Все равно я скажу Пеппер, что ты был слишком суров, - угрожал я, ощущая, как его грудь трясется от тихого смеха. Это была совсем не та реакция, на которую я рассчитывал. - Она скажет, что ты это заслужил, - со знанием дела сообщил он мне. - Ненавижу порку, - снова проворчал я, на что он только пробормотал что-то неразборчивое в ответ. В конце концов, когда я достаточно успокоился, я проследовал за ним на кухню. Увидев меня, Пеппер в ту же секунду одарила меня любящим объятием, и я немедленно пожаловался ей, что Тони был со мной слишком строг. Она пожалела меня, но, как Тони и ожидал, сказала, что я целиком и полностью заслужил это. Я обиженно насупился, но быстро забыл об этом, стоило мне увидеть домашние маффины с бананом и орешками. Я неосторожно сел на стул, и незамедлительно вскрикнул от вспышки боли в моей хорошо наказанной пятой точке. Однако помимо сочувствующих взглядов и взъерошенных волос, Тони и Пеппер ни единым мускулом не показали, что заметили это, так что я решил остаток завтрака доесть стоя. Они вели обычные будничные разговоры, и я немедленно воодушевился, стоило Пеппер снова затронуть тему свадьбы. - Я уже попросила Наташу стать моей подружкой невесты, - сообщила она нам, и Тони широко ухмыльнулся, отвечая: - Я тоже уже попросил Роуди стать шафером, и он согласился! Пеппер окинула нас с Тони взглядом и добавила: - Нужно будет достать для вас, мальчики, подходящие смокинги. Я должна убедиться, что они подойдут к моему платью. - О, и ты должен будешь стоять рядом со мной вместе с Роуди, Пит, - сообщил мне Тони, и я вскинул на него удивленный взгляд, - ты наш сын, там твое законное место. Я был искренне тронут этим жестом и тем, что он назвал меня своим сыном, так что я только ярко улыбнулся и кивнул. - А на мальчишник меня позовут? – спросил я, и Тони в нерешительности замолчал, словно не знал, что сказать. Я громко рассмеялся и поспешил сообщить ему, что не обижусь, если нет. - Я уже догадался, что это будет взрослая вечеринка, так что все нормально, - заверил я его, и он уточнил, уверен ли я. - Я пойму, если ты хочешь пойти с нами, так что, пожалуйста, не лги мне, - обеспокоенно настаивал он, но я только отмахнулся. - Все нормально, Тони, не переживай, - сказал я твердо. – Проведи сумасшедшую ночь. Устрой себе Мальчишник в Вегасе, проснись с татушкой на лице и тигром в ванной. Тони буквально взорвался хохотом, но Пеппер только смерила нас обоих сердитым взглядом. - Клянусь богом, если мне позвонят и скажут, что один из вас пропал или попал под арест, я выйду замуж без вас. На это Тони только еще громче рассмеялся, и я присоединился к нему, рисуя эту нелепую картину в голове. Я представил, как Пеппер выходит замуж за полноразмерную картонную копию Тони, и буквально покатился со смеху. Получив два идентичных полных любопытства взгляда, я поделился с ними своими мыслями, и они оба в очередной раз взорвались хохотом, и Пеппер даже заметила, что такая свадьба определенно была бы менее напряженной. На это Тони только бросил на нас притворно сердитый взгляд. В целом, если забыть об ужасном наказании, день был просто замечательный. Мы просто проводили время вместе, как любая другая семья, чего мы уже давненько не делали, и я наслаждался каждой минутой. «Ну, может быть, мы и не совсем обычная семья», - весело подумал я, глядя как Тони носится по всему жилому этажу, пытаясь догнать Дубину и Ю, которые каким-то образом умудрились самостоятельно спуститься сюда и теперь распыляли повсюду краску из баллончика. И почему-то я был стойко уверен, что Пятница приложила к этому руку, поскольку, клянусь, что слышал, как она рассмеялась, когда Тони крикнул ей угомонить ее братьев. Как же я люблю мою сумасшедшую семью.