Мелкий, ты меня убиваешь

POV Питера: Почему всякий раз, как я получаю по заду, он болит еще сильнее, чем в предыдущий? Может потому, что ты – идиот, Питер, и тебе нравится всякий раз лажать еще больше? В смысле, что за хрень, чувак? Заставить Брюса превратиться в Халка? Серьезно? Ты на тот свет торопишься? «Заткнись», - сказал я своей совести, сетуя на тот факт, что мой зад прямо сейчас горит огнем и болезненно пульсирует, даже несмотря на надетые на мне самые мягкие спортивные штаны, что у меня были. Я жалко всхлипывал, смахивая с глаз слезы, зарывшись лицом в грудь Тони. Он крепко прижал меня к себе, одной рукой успокаивающе поглаживая меня по спине. Слез, казалось, стало еще больше, стоило ему сказать мне, как хорошо я принял свое наказание и как сильно он меня любит. Этот мужчина может без колебаний зажечь мой зад и превратить меня в рыдающего малыша в одну секунду, и стать мягким плюшевым мишкой, смахивающим мои слезы в другую. Я же подросток, мне следовало бы оттолкнуть его, сердито впиваясь взглядом за то, что он посмел так меня наказать, но вместо этого я только впитываю его утешение как сухая губка. Я просто не могу насытиться его ободрением. Мой зад пронзила вспышка боли, и я захныкал, давая ему понять, что это все его вина, но он только коротко рассмеялся, напоминая, что все это стало результатом моего поведения. И хоть я знал, что он прав, у меня все равно вырвался недовольный звук. - Все еще больно, - проворчал я, и он только печально вздохнул, прошептав в ответ: - Я знаю, дружок. Я терпеть не могу, когда его голос звучит так грустно, так что я проглотил дальнейшие жалобы и просто продолжил вдыхать запах Тони. Интересно, почему он всегда пахнет металлом? Обычно, к нему добавляются еще нотки крема после бритья или кофе, но аромат металла всегда сильнее всего и никогда его не покидает. - Ты знаешь, что ты всегда пахнешь металлом? – решился сказать ему я, и он перестал гладить меня по спине и, изумленно выгнув бровь, посмотрел на меня. - Серьезно? – спросил он с любопытством, и я кивнул. - Ага, - сказал я. – Иногда еще присутствует запах кофе, твоего крема после бритья или одеколона, но запах металла всегда сильнее всех. Это, вроде как, часть тебя, полагаю, раз ты Железный человек. Я увидел и почувствовал, как его плечи затряслись от беззвучного смеха, и он опустил руку мне на затылок и, притянув к себе, ласково прижался губами к моему лбу. Я улыбнулся такому любящему жесту. - Тебя это беспокоит? – все с тем же любопытством спросил он затем. – Я знаю, что у тебя чувствительное обоняние. - Ни в коем случае, - ответил я твердо, - я, ох, по правде, он нравится мне, потому что, ну, это ты, твой личный «запах Тони», - признался я, чувствуя, как горят щеки от того, насколько глупо это прозвучало, - это… он меня успокаивает, - я пригнул голову, снова прижимаясь к его груди, и он автоматически вскинул руку и начал гладить меня по волосам. - Хммм, - протянул он заинтересованно, - у меня есть личный «запах Тони». Круто, - заметил он, и я отчетливо расслышал улыбку в его голосе. Я вскинул на него сердитый взгляд, но сразу расслабился, стоило мне увидеть, что в его глазах нет ни намека на насмешку. – Полагаю, вот и объяснение тому, зачем ты постоянно меняешь наши подушки местами, - протянул он, и я застенчиво улыбнулся. Я знал, что он наверняка заметил это, но он ни разу не акцентировал на этом внимание, так что я предположил, что он не против. Первые пару раз я делал это втайне, пока Пеппер не застукала меня. Я думал, что она будет против, но она даже не спросила меня, зачем я это делаю, вместо этого только весело улыбнулась и пожала плечами. - Помогает мне заснуть, - немного смущенно пробормотал я, и улыбка, казалось, навечно приклеилась к его лицу, когда он только кивнул в ответ. - В таком случае можешь брать мои подушки когда пожелаешь, - пробормотал он серьезно, и я широко улыбнулся в его грудь. В этот момент мой зад пронзила очередная вспышка боли, и я едва сдержался, чтобы не потереть его рукой. Это будет слишком унизительно и по-детски. Теперь я уже хмурился, вспоминая о том, из-за чего именно я оказался в этом затруднительном положении, и тяжело вздохнул, крепко сжимая рубашку Тони в правой руке. Словно почувствовав перемены в моем настроении, он еще сильнее сжал меня в объятиях, давая понять, что он никуда не уйдет. - Это была самая худшая порка из всех, что я получал от тебя, - протянул я жалобно, - такое чувство, что всякий раз, как ты меня наказываешь, моя порка оказывается хуже предыдущей. Почему я такой глупый, Тони? – я чувствовал, что должен спросить это, и он немного отодвинулся от меня, чтобы внимательно посмотреть мне в глаза. - Твои поступки были глупыми, это я открыто признаю, но ты – не глупый, - заявил он решительно. – Что касается того, что ты влипаешь в более серьезные неприятности, ну, тебе комфортно с нами, и ты пытаешься проверять свои границы, полагаю, хотя я не могу заявлять об этом с уверенностью. И, да, это была худшая порка из тех, что ты от меня получал, - серьезно подтвердил он, и его голос стал глубже. – Я не хотел пороть тебя больше одного раза, но и повторения подобной глупости я тоже не хотел; так что я решил сделать это наказание незабываемым. - Считай, что у тебя получилось, - пожаловался я тоскливо, и одна из рук Тони ласково взъерошила мои волосы, из-за чего они, наверняка, теперь торчат в разные стороны. Однако это удивительным образом успокаивало, так что я не жаловался. - Ты же знаешь, что я ненавижу делать это? – спросил он с тревогой в голосе. – Наказывать тебя, доводя до слез – не об этом я мечтал, когда решил стать твоим отцом. Его тревога меня поразила, и я поспешил заверить его: - Я знаю, что ты не любишь делать это, Тони. Ты же знаешь, что я не ненавижу тебя. И никогда бы не смог. Казалось, мои слова помогли ему расслабиться, и он с благодарностью мне улыбнулся. На несколько секунд мы погрузились в уютное молчание, пока он снова не заговорил: - Нам все еще многое нужно обсудить, - сообщил он мне, кидая на меня полу-строгий взгляд, и я взволнованно нахмурился. – Я хотел в первую очередь разобраться с этой частью наказания, потому что знал, что ты будешь слишком переживать из-за этого, но теперь нам необходимо поговорить о том, что ты наделал. - Мне очень жаль, - немедленно выпалил я, и он вскинул руку, не давая мне сказать что-нибудь еще. - Я знаю, дружок, но этот разговор все равно состоится, - констатировал он, – Брюс и Пеппер тоже будут присутствовать. Есть еще пара моментов, которые необходимо обсудить, вроде остальной части твоего наказания, – услышав его слова, я напрягся, хоть, по-хорошему, я не должен быть удивлен. - Больше никакой порки? – спросил я, и уголки его губ скривились, когда он кивнул, отвечая: - Больше никакой порки. «Ну, это облегчение, - пронеслась у меня мысль, - ведь ничего не может быть хуже этого, верно?» - Мне придется сидеть во время этого разговора? – уточнил я, и он имел наглость ухмыльнуться мне, снова кивая. - Тони, да брось, - открыто канючил я, - мой зад буквально горит, и будет больно. - Вот и хорошо, - заявил он пафосно, и я впился в него совсем не сердитым взглядом, - поможет тебе держать себя в руках во время разговора. Я сердито фыркнул, пробормотав под нос, что он - жестокий старик. Тони только закатил глаза, разворачивая меня в сторону двери. - Давай уже покончим с этим, - сказал он мне, шлепком подталкивая меня вперед. Учитывая, насколько чувствительным до сих пор был мой зад, я не смог подавить сорвавшееся с губ шипение. На этот раз я кинул на него уже более сердитый взгляд, но сдержал свое недовольство при себе, поскольку не хотел, чтобы он добавил. Он жестом приказал мне идти вперед, и я, ворча что-то себе под нос, поспешил подчиниться, двигаясь как можно быстрее, чтобы оказаться вне досягаемости его руки. Я снова отчаянно захотел потереть непрерывно ноющий зад, но учитывая, что он смотрел прямо на меня, я не хотел ставить себя в еще более неловкое положение, чем то, в котором я уже находился. Я был настолько сосредоточен на том, чтобы держаться подальше от Тони, что подошедшая ко мне с вопросами и объятиями Пеппер, едва я зашел в общую комнату, застигла меня врасплох. - Питер! – воскликнула она обеспокоенно. – Ох, милый, как ты? Все хорошо? От этих вопросов я покраснел до кончиков волос, особенно когда заметил ухмылку Тони и веселую улыбку Брюса. - Все нормально, Пеппер, - сказал я ей, обнадеживающе глядя на нее. Она слегка отклонилась, чтобы окинуть меня внимательным взглядом, и у нее вырвался сочувствующий звук, когда она заметила мои, вне всякого сомнения, красные глаза, по которым любой бы понял, что я плакал. Она снова крепко прижала меня к себе, целуя меня в макушку. Затем она повела меня к дивану, и я снова ощутил тревогу, посмотрев на внезапно ставших очень серьезными Тони и Брюса. Я покраснел еще больше, ощутив на себе пристальный взгляд Брюса. Я уже привык к подобным разговорам с Тони и Пеппер, но не с ним; и он, определенно, отличное знает, что меня только что отшлепали. В смысле, ну, полагаю, он заслуживает знать это, учитывая, что я оказался в этом положении именно из-за того, что сделал ему, но от этого все происходящее не стало менее унизительным. Я осторожно присел, довольный тем, что мы сидим на диване, а не на жестких стульях на кухне. Пеппер, к счастью, опустилась на диван рядом со мной, и я немедленно расслабился. Под такими строгими и разочарованными взглядами Тони и Брюса я чувствовал себя крайне неуютно. - Ладно, мы знаем, зачем мы сейчас здесь, - начал Тони, - так что приступим. Заставить Брюса превратиться в Халка. Это, наверное, одно из худших решений, что ты когда-либо принимал, Питер, и подобное не должно произойти снова. Откровенно говоря, мне глубоко плевать, зачем ты это сделал, но это никогда не повторится. - Я обещаю, - выпалил я, но мои слова остались без внимания, поскольку следом заговорил Брюс. - Тебе невероятно повезло, Питер, что я не трансформировался в Халка, ты просто понятия не имеешь, как, - мрачно начал он. - Возможный ущерб… который я мог нанести тебе. Я же говорил тебе не подталкивать меня к этому, но ты просто отмахнулся от моих слов, решив вместо этого устроить взрыв прямо рядом со мной. Забудем о Халке, как ты вообще смог прийти к выводу, что устроить взрыв в лаборатории может быть хорошей идеей? Теперь он смотрел на меня так, словно действительно был обеспокоен моим психическим здоровьем, и мои щеки вспыхнули, когда я понял, что у него есть все причины для этого. - Я… я знал, что это плохая идея, - медленно ответил я, - но я не думал, что взрыв получится настолько большим. - Ты хоть раз лично видел, как взаимодействуют калий и вода? – спросил он затем, и я виновато помотал головой. Наш учитель по физике упоминал об этом в прошлом году, и даже показал нам видео, в котором огромную глыбу калия бросали в бассейн. Брюс и Тони только разочарованно покачали головами. - Чтоб ты знал, тебе полностью закрыт доступ в мою лабораторию, на неопределенное время. Даже под присмотром, - объявил Тони, и я округлил глаза и открыл, было, рот, чтобы начать спорить, но, стоило ему прищуриться, я сразу передумал, – то, что ты натворил, могло очень сильно навредить Брюсу, - сообщил мне Тони строго. - И если бы это произошло, - продолжил за него Брюс, - тогда я превратился бы в Халка; но ты ведь этого и добивался, верно? Я закусил губу, глядя на обоих мужчин виноватыми глазами. Я не стал кивать, поскольку понял, что вопрос был риторическим. - Что ты планировал сделать затем, ребенок? – спросил Тони раздраженно. – Ты же видел видео с Халком. Ты должен был понять, какой урон он может причинить, когда он зол, так что, черт возьми, ты планировал сделать? Я нервно сглотнул, без конца ерзая на диване. - Я подумал, что он не увидит меня, поскольку я прятался в вентиляции. - Рад слышать, что у тебя осталось немного здравого смысла, - съязвил Тони иронично, закатывая глаза к потолку. – Я, вероятно, заставил бы тебя пройти тест на IQ, если бы ты заявил, что собирался встретиться с большим парнем лицом к лицу. Я в очередной раз покраснел, охваченный стойким предчувствием, что мое лицо, вероятно, будет пылать красными щеками до самого конца разговора. С каждым словом, что они говорили, я все больше и больше чувствовал себя идиотом. - Я же рассказывал тебе о том, на что способен Халк, - продолжил Брюс мягко, и я отрывисто кивнул, глядя в его теплые карие глаза. Он всегда такой спокойный и собранный. Тони - самый настоящий комок энергии; он двигается, постоянно разговаривает, и почти никогда не сидит на месте. Брюс же, с другой стороны, - тихий, мягкий, словно всегда пытается спрятаться в тени. Я не совсем понимал, как так вышло, что эти двое стали настолько близки, учитывая, насколько они разные. Ну, или в этом и была основная причина: они просто идеально дополняют друг друга. - Хорошо, раз ты помнишь об этом, давай ты расскажешь мне, что, как ты думаешь, я мог натворить, - попросил меня Брюс, и я мысленно застонал. Если я сам начну говорить им, это только еще больше укрепит мою уверенность в том, насколько ужасной и откровенно глупой была моя ошибка. Однако я не мог не подчиниться, понимая, что нет никакой возможности избежать этого. Подумав обо всех видео, которые я видел с Халком, и о том, что рассказали мне Брюс и Тони, я начал отвечать, медленно и тихо: - Ты… в смысле, он уничтожил бы лабораторию, - признал я, утыкаясь взглядом в колени, - возможно даже нашел бы меня, - я запнулся, внезапно осознав это, и резко вскинул взгляд на мужчин, чьи лица были серьезнее, чем я когда-либо у них видел, - но я был бы в порядке, - добавил я, пытаясь убедить их... или себя. - Откуда ты знаешь? – практически прошипел Тони, сверля меня взглядом прищуренных глаз. Я моргнул, застигнутый врасплох этой внезапной яростью. Я почувствовал успокаивающую руку на моем колене, и меня охватило облегчение, когда я увидел ободряющую улыбку Пеппер. Боже, как же я люблю ее. По-хорошему, она должна быть сейчас в бешенстве, отчитывая меня вместе с ними, но вместо этого она здесь, со мной, пытается поддержать меня. Она здесь ради меня. Громкий щелчок пальцами заставил меня вздрогнуть, и я поспешил снова сосредоточиться на Тони. - Ты бы не был в порядке, - почти прошептал он, словно каждое слово приносило ему боль. – Пит, я однажды боролся с Халком в своей усиленной броне, которую мы разработали вместе с Брюсом, и я почти проиграл. С каждым ударом Халка мои доспехи ломались, и мы ожидали этого, поэтому ко мне подлетали все новые части, и заменяли вышедшие из строя, но ты… ты щуплый, состоящий из плоти и костей ребенок. Теперь я вспомнил видеозапись этого сражения, снятую пару лет назад, но я ни разу не задумывался об этом… по правде, до этого момента я даже не вспоминал о ней. Что бы я сделал, если бы Халк нашел меня? Вряд ли я смог бы с ним бороться. Я бы скрылся от него, но, что потом? Он бы погнался за мной… нет, боже, нет. - Когда превращение происходит не по моей воле, Халк становится намного злее и его сложнее контролировать, - взял слово Брюс все тем же спокойным тоном. Его глаза, однако, были темными… и испуганными. Мне пришлось отвести взгляд, поскольку я просто не мог выдержать это, - ты бы не смог драться со мной. Ты бы убежал, и я погнался бы за тобой, и оказался бы на переполненных улицах Нью-Йорка, - продолжил он. – Подумай об этом, Питер. Подумай о том, что могло бы произойти. Я чувствовал на себе его взгляд, но я не мог заставить себя посмотреть на него. Он просто произнес вслух то, о чем я сам размышлял пару секунд назад. Что произошло бы, если бы Халк вырвался в город? «Глупый вопрос», - сказал я сам себе. Я знал. Все мы знали, что случилось бы. Погибли бы люди… и все это была бы моя вина. Все из-за того, что я хотел увидеть Халка. Едва эти мысли стремительно пронеслись у меня в голове, мое дыхание участилось, а на глаза навернулись слезы. Наклонившись вперед, я опустил голову на руки и с силой вцепился в волосы. Черт. Дерьмо. Блять! - Я… ох, боже, мне так жаль, - задушено пробормотал я. – Погибли бы люди, и это была бы моя вина. О чем я только думал? - Ты не думал, - сказал Тони со слабым намеком на сочувствие. - И это была бы моя вина, - добавил Брюс, и в его голосе было больше сочувствия, но его все еще испуганный взгляд буквально пронзал меня в самое сердце. Как он может не ненавидеть меня? – На моей совести уже достаточно смертей, Питер, и я бы не хотел, чтобы это число увеличивалось. - Я согласен, но еще, мне бы хотелось держать моего научного братишку подальше от гребаных рук правительства! - Воскликнул Тони, и я вздрогнул от такой резкой смены громкости. Пеппер схватила меня за руку, успокаивающе поглаживая ее большим пальцем. – Ты хоть представляешь, что бы они сделали с ним, Питер? – спросил Тони уже намного тише, но не менее эмоционально. – И ты, правда, думаешь, что я позволил бы этому произойти? Черта с два! Я бы боролся изо всех сил, и, вероятно, в итоге меня объявили бы гребаным преступником как старого доброго Капитана, и это в лучшем случае! А в худшем - его бы просто уничтожили! - Тони, хватит, - решительно сказал Брюс, опуская руку на плечо друга. – Думаю, он все понял. Я понял. Я, правда, правда, все понял, и мне стало так трудно сдерживать слезы. Ни о чем из этого, абсолютно ни о чем из этого я не подумал. Совершенно все могло пойти не так. Куда в этот момент девался мой мозг? Внезапно меня ошарашила сама мысль о том, как вообще хоть кто-то из них может простить меня, особенно Брюс. Боже, не могу поверить, что меня выпороли только один раз. Я почти пожалел, что Тони не сделал это как минимум еще раз, потому что я совершенно не чувствовал, что заслужил прощение. - Как ты можешь простить меня, Брюс? – с отчаянием в голосе спросил я. – Я мог уничтожить твою жизнь, и жизни многих невинных людей, потому что вел себя как неразумный, глупый, самонадеянный ребенок. - Это так, - подтвердил Брюс, и его мягкая улыбка буквально ошеломила меня, - но я простил тебя в тот же день, как это случилось. У меня буквально отвисла челюсть, и я оторопело уставился на него. - Как? - Как ты и сказал, Питер, твой поступок был поступком неразумного, глупого, самонадеянного ребенка, - пожал он плечами. – Я знаю, что ты совершенно не задумывался о последствиях своих действий. Ты не пытался навредить мне или кому-либо еще. Я посмотрел ему прямо в глаза, и я мог с уверенностью сказать, что он честен со мной. Он не злится, и он действительно простил меня. Я почувствовал, как гора свалилась у меня с плеч, но мне нужно было прощение не только от него. Я повернулся к Тони, опасаясь того, что могу увидеть. Однако мне не стоило так волноваться, потому что стоило мне посмотреть на него, черты его лица смягчились, и он посмотрел мне прямо в глаза с любящим раздражением. Мне до ужаса хотелось разреветься, потому что я понимал, что не заслужил этого. Я не заслужил их прощения или их понимания. Я сказал им об этом, получив в ответ только вздох от одного и усмешку от другого. - Не тебе решать, что мы можем прощать, маленький паучок, - заявил Тони строго, и у меня на сердце потеплело, когда он назвал меня своим любимым прозвищем. Он всегда использует его в моменты особо сильной привязанности. Но все равно. Как я мог так чудовищно облажаться? Я почти разрушил их жизни из-за какого-то смехотворного детского желания. Как они могут простить меня? Но они это сделали. Все они. Я переводил взгляд с одного на другого, и все, что я видел в их глазах – это прощение и понимание. «Ладно, - сказал я себе, - просто прими это и живи дальше. Они уже простили тебя, так чего ты сопротивляешься?». Я громко шмыгнул носом, вытирая лицо. Пеппер погладила меня по волосам, и я потянулся за ее прикосновением. Брюс встал со своего места и, подойдя ко мне, опустился передо мной на корточки. Я посмотрел прямо в его добрые глаза, и мой желудок рухнул в пятки. - Ты хороший ребенок, Питер, - тепло сказал он, - и я знаю, что подобное никогда не повторится. - Я клянусь, Брюс, не повторится, - объявил я тихо, но решительно, и он мягко мне улыбнулся, ласково потрепав меня по волосам. После этого он встал и перевел взгляд на Тони и Пеппер. - Ну, я думаю, что на этом оставлю вас. В любом случае, мне уже пора возвращаться на базу, - сказал он. Я заметил вспышку разочарования в глазах Тони, но оно исчезло так же быстро, как и появилось. Он тоже встал и, подойдя к Брюсу, хлопнул его по плечу. - Я провожу тебя, - заявил Тони, и Пеппер поспешила обнять его на прощание. - Береги себя, - сказала она Брюсу, и он заверил ее, что будет. Они оба вышли, и я ощутил очередной укол вины. Ясно же, что Тони совсем не хотел, чтобы он уходил. Брюс, должно быть, уезжает из-за меня. Несмотря на его слова, он опасался того, что я проверну подобный трюк еще раз. - Ты в порядке? – спросила Пеппер, снова присаживаясь рядом со мной, и я отрывисто кивнул. - О чем еще мы будем говорить? – нервничая, спросил я, уже чувствуя себя эмоционально высушенным после моего наказания и лекции. Пеппер только понимающе улыбнулась и, взяв меня за руку, сказала: - Давай сначала дождемся Тони, и затем ты все узнаешь. Я посмотрел на нее надув губы, но от этого ее улыбка стала только шире. Мы сидели в уютной тишине, пока я не услышал писк открывшихся дверей лифта и знакомые шаги Тони. Он прошел мимо меня, походя взъерошив мне волосы, и вернулся на свое место. Я с трепетом посмотрел на него, страшась того, что еще они хотят сказать мне. - Прошлой ночью мы с Пеппер обсудили остальную часть твоего наказания, - сообщил мне Тони, и я откровенно расслабился, понимая, что эта тема будет не настолько эмоционально тяжелой. Я уж точно не фанат подобных разговоров, но это всяко лучше эмоциональных тем. - Ты под домашним арестом на месяц, - заявила Пеппер, и я кивнул, совершенно не удивленный этой новостью. Я даже не пытался спорить. – Это значит, - продолжила она, - что на всю первую неделю, а может быть и дольше, в зависимости от твоего поведения, тебе запрещено пользоваться гаджетами. Никаких прогулок с друзьями, только школа и дом. - И никакого Человека-паука, - добавил Тони, и у меня буквально отвисла челюсть. - Целый месяц? – пропищал я в ужасе, и он строго кивнул, - но Тони, - тут я уже не мог не начать спорить, - я просто не могу перестать быть героем на такой долгий срок! Я нужен людям, и каждый раз, когда я перестаю выходить в патруль хотя бы на неделю, преступность растет! Пожалуйста, я… я приму любое другое наказание, но, пожалуйста, не запрещай мне выходить в костюме, хотя бы не на весь месяц! На этих словах, Тони с Пеппер переглянулись, и Тони глубоко вздохнул. - Один месяц, парень, и это не обсуждается, - заявил он, и, глядя на его серьезное выражение лица, я понял, что спорить бесполезно, - однако, я могу сказать, что, если ты будешь хорошо себя вести, тогда мы сможем раз в неделю выходить с тобой в патруль вместе. Я удивленно вскинул брови, и от раздражения и отчаяния не осталось и следа. - С тобой? – с надеждой в голосе переспросил я. – Ты серьезно? - Конечно, - ответил он, - веди себя как хороший маленький паучок, каким, я знаю, ты и являешься, и мы с тобой выберемся на улицы и надерем задницы плохим парням. Я судорожно закивал головой, в восторге от самой мысли об этом. Тот единственный раз, когда мы выходили вдвоем в патруль, был просто замечательным. В тот вечер мы ввязались в масштабную перестрелку между двумя конкурирующими бандами, а еще помогли спасти людей из пожара в многоквартирном комплексе. Я смог показать Тони, чем я обычно занимаюсь и на что я способен. Он похвалил меня и сказал, как сильно он мною гордится. - Что касается второй части твоего наказания, - продолжил Тони, протягивая руку к карману и вытаскивая часы, - то ты должен носить вот это всякий раз, когда покидаешь дом, - он протянул мне часы, и я, в замешательстве посмотрев на него, взял их. - Они связаны с Карен, - объяснил он, - и они проверяют наиболее важные жизненные показатели. В случае если что-то выходит за пределы нормы, я немедленно узнаю об этом. А еще в них есть трекер, так что я буду знать, как мне найти тебя, когда ты не в костюме. Я недоверчиво уставился на него. Он же не серьезно. Трекер? Это шутка? - Ни за что, - немедленно возразил я, – это нелепо, я не буду носить их. Ты собираешься и разговоры мои прослушивать? А камеру в них ты тоже запихнул? – спросил я ядовито, и он вздохнул. - В них нет камеры или подслушивающего устройства, - ответил он. – Я должен знать, что ты в безопасности и где ты находишься. Ты слишком много раз убегал, и мы понятия не имели, где ты и все ли с тобой в порядке. - Это не может быть законно, - отнекивался я, вскакивая на ноги и впиваясь в него недовольным взглядом. – Ты не имеешь права! - Я имею полное право, - заявил он строго, в свою очередь поднимаясь и глядя на меня сверху вниз. Черт, не могу дождаться того дня, когда я стану выше, чем он, - послушай-ка меня, и очень внимательно, малыш, потому что я собираюсь объяснить тебе как все будет, - продолжил он, подходя ко мне неудобно близко. Пеппер тоже поднялась, но Тони вскинул руку, запрещая ей приближаться. - Ты – беспечный, и с этим никто не спорит. Не важно, в костюме ты или нет, ты все равно остаешься Человеком-пауком, и я хочу сразу узнать, не если, а когда ты вляпаешься в неприятности. Я хочу знать, где ты, когда ты злишься или настолько расстроен, что предпочитаешь сбежать. Не говоря уж о том, что рано или поздно, вне зависимости от наших усилий, весь мир узнает о том, что мы с Пеппер тебя усыновили. Ты наш сын, и это автоматически рисует огромную мишень у тебя на лбу. И, не приведи Господи, если тебя когда-нибудь похитят и заберут у тебя твой костюм, или трекер на нем окажется поврежден, я все равно смогу найти тебя. Я стараюсь защитить тебя, Питер, и, да, возможно я переусердствую, я понимаю это, но у нас сумасшедшая, непредсказуемая жизнь, так что ты будешь носить эти часы вне зависимости от того, хочешь ты того или нет. Сейчас они съемные, но, если я увижу тебя без них, можешь быть абсолютно уверен, я сделаю так, что их невозможно будет снять. Я в шоке уставился на него, хоть и знал, что, не важно, что я скажу, я не смогу избавиться от этого. По его глазам я понял, что он предельно серьезен. Я могу до хрипоты спорить с ним. Я могу разнести эти часы вдребезги. Я могу потерять их. Я могу забыть надеть их, и он исполнит свою угрозу. Он сделает так, что я просто не смогу их снять. - Это несправедливо, - пробормотал я разбито, на что он, пожав плечами, съязвил: - Жизнь вообще несправедлива. Я впился в него сердитым взглядом, недовольный его словами и легкомысленным тоном, которым он их сказал. Я и так это знал. Он знал, что я знал. Жизнь уже множество раз отвешивала мне пинки. Опустив взгляд на глупые часы, я едва подавил в себе желание разбить их вдребезги. У меня было нехорошее предчувствие, что если я поддамся этому порыву, этот чрезмерно опекающий старик просто заново нагреет мне зад, а затем убедится в том, что я больше не смогу снять этот трекер. Сердито фыркнув, я запихнул часы в карман и молча кивнул. Едва я сделал это, Пеппер успокаивающе положила руки нам на плечи. - Давайте сядем, мальчики, - приказала она, решительно подталкивая нас к нашим сиденьям. Мы оба подчинились. Теперь слово взяла Пеппер, снова опустившись на диван рядом со мной. Она заставила меня поднять на нее взгляд и начала говорить: - Последнее, о чем мы должны поговорить с тобой, милый, это… ну, мы оба хотели бы, чтобы ты сходил к психотерапевту, - произнесла она мягко, и я уже в который раз за сегодня ощутил себя застигнутым врасплох. Чего? Она заметила мое замешательство, и поспешила объясниться: - Нет ничего плохого в том, чтобы посетить психотерапевта, Питер. В последнее время ты столько всего перенес, и есть некоторые вещи, в которых ни я, ни Тони не можем помочь тебе, а терапевт – сможет. Он сможет научить тебя механизмам психологической адаптации, чтобы ты смог справляться со вспышками ярости, тревожности, с кошмарами… На базе Мстителей есть женщина, у которой есть опыт в общении с такими людьми как ты и Тони. Она знает твою личность, и что ты живешь с нами, так что тебе не придется ничего от нее скрывать, - она замолчала, давая мне время переварить ее слова. В моей голове проносились сотни мыслей, но я просто не знал, что сказать. Первым моим порывом было воспротивиться этому всеми конечностями. Мне не нужен глупый психотерапевт. Я же не сумасшедший. Я в порядке, в полном порядке. И что значит, что они не могут помочь мне? Они устали от меня? Они больше не хотят иметь со мной дело? Все мое раздражение на Тони попросту испарилось, и я посмотрел на моих родителей полными непонимания и боли глазами. - Я очень сожалею, - настойчиво произнес я. – Я не хотел быть таким, но я клянусь, что стану лучше. Я, ох, я стараюсь стать лучше, и простите, что так взволновал вас, но мне не нужен психотерапевт. Я обещаю, я оставлю вас… - Нет-нет-нет, милый, дело совсем не в этом, - мягко перебила меня Пеппер, аккуратно удерживая мою ладонь в своих руках, - ты не обуза, и не бремя, и никогда ими не был, и мы, разумеется, не устали от тебя, - уверенно сказала она, без проблем догадавшись о моих страхах. – Мы любим тебя, и мы хотим для тебя только самого лучшего. - Психотерапевт станет для тебя тем человеком, с которым ты сможешь поговорить о чем угодно, паучок, - добавил Тони мягко. – Она не будет судить тебя, и что бы ты ей ни сказал, она никогда не передаст это нам. Я понимаю, что иногда тебе тяжело разговаривать с нами, потому что ты, может, боишься попасть из-за этого в беду, или не хочешь беспокоить нас, но с ней у тебя не будет подобных проблем. - Почему тогда ты сам не ходишь к психотерапевту? – надавил я, с упреком глядя на него, - если ты уверен, что она сможет мне помочь, тогда почему ты не идешь к ней, Тони? У тебя больше проблем, чем у любого из нас! – выплюнул я, но в ту же секунду пожалел о своих словах, когда с лица Тони исчезли все эмоции. Я хотел извиниться, и одновременно не хотел этого. Как бы резко это ни прозвучало, я все же был прав. Если он хочет, чтобы я ходил к врачу, то почему он сам не ходит? Я с тревогой смотрел на него, в ожидании выговора, но Тони молчал. Вместо этого он начал кивать головой. - Ладно… ладно. Как на счет сделки, Питер? – сказал он. - Я начну ходить к психотерапевту: и сколько сессий посещаю я, столько же посещаешь и ты. Идет? Я услышал резкий вздох, и одного взгляда на Пеппер было достаточно, чтобы понять, насколько это невероятная сделка. Она выглядела потрясенной и, если честно, я чувствовал себя так же. Я никогда не ожидал от него подобных слов. Тони не разговаривает о своих чувствах, или о том, что его беспокоит, вообще ни с кем. В смысле, полагаю, иногда все же разговаривает, но это очень большая редкость. Он так сильно хочет, чтобы я начал ходить к врачу, что он добровольно предложил что-то подобное? Он действительно серьезен? - Ты серьезно, Тони? – не мог не спросить я, - если иду я, ты тоже идешь? В глазах Тони не было ни тени юмора, когда он решительно кивнул. - Да, - ответил он, - каждый раз, когда идешь ты, я тоже иду, даю тебе слово. Если ты собираешься приложить усилие и начать помогать себе, тогда мне следует поступить точно так же. Я не меньше минуты неотрывно смотрел на него, прежде чем окончательно сдаться. - Я схожу к ней, - пробормотал я тихо, не уверенный в правильности своего решения, но после обещания Тони я просто не мог сказать «нет». Пеппер немедленно притянула меня в объятие, щебеча о том, как я ее обрадовал, и как сильно она мною гордится. Тони, в свою очередь, одарил меня гордой улыбкой и, подойдя ко мне, наклонился и прижался губами к моим волосам. - Полагаю, самое время назначить нам обоим первые сеансы, - заявил он, выпрямляясь. Он отошел, и я понял, что наш разговор на этом окончен. Пеппер в ту же секунду приказала мне возвращаться в мою комнату, аргументируя это тем, что мой арест начинается вот прямо в эту минуту, и я просто не мог не ощутить в этот момент обиду и одиночество. Порка, эмоциональный разговор, а теперь меня еще и отправляют в мою комнату сидеть в одиночестве. Подальше с глаз долой. Я огляделся в комнате, пытаясь придумать, чем бы заняться. Мне нельзя пользоваться электроникой, так что мне делать? «По крайней мере, это всего на неделю», - подумал я уныло. Я подошел к моему рабочему столу и схватил учебник по физике, решая просто почитать наперед. Я уже сделал всю домашнюю работу, так что, полагаю, я могу поучить что-нибудь загодя. До того, как я стал Человеком-пауком, я постоянно так делал, но теперь с моей супергеройской деятельностью у меня просто не хватало времени на это. Читая учебник, я вспомнил о том, насколько же мне это всегда было интересно. Я в очередной раз отругал себя за то, что уничтожил все мои шансы на получение доступа в лабораторию Тони. Я с радостью бы поучаствовал в каких-нибудь экспериментах, или помог бы Тони с его проектами; но я был полным кретином и потерял это право, и винить в этом я могу только себя. Внезапно в моей голове возникли воспоминания о некоторых файлах, что я нашел на компьютере Тони, особенно меня заинтриговали мысли о дуговом реакторе. Я так хотел еще разок взглянуть на его чертежи, злясь на себя за то, что не сфотографировал их. Что, если бы у меня получилось построить один такой? Что, если бы я показал Тони, на что я способен? В смысле, он знает, что я умен, он похвалил мои шутеры, которые я сам изобрел, но из-за того, что меня так долго не пускали в его лабораторию, у меня просто не было реального шанса показать ему свои умения. Нужно придумать что-нибудь, чтобы убедить его открыть мне доступ туда, хотя бы под присмотром. Но что он подумает, когда поймет, что я влез в его личные документы? Да уж, сделать настоящий дуговой реактор было бы просто офигенно, но я был уверен, что, если он узнает о том, что я догадался, как его сделать, потому что сунул нос в его файлы, он, скорее всего, будет не поражен, а разъярен. Ох. Нужно что-нибудь придумать. Оттолкнув эти мысли подальше, я поспешил сосредоточиться на книге. Я прочитал пару глав, без проблем всасывая новую информацию, из-за чего мне довольно быстро это наскучило. Я откинул книгу в сторону, гадая, чем сейчас занимаются Тони и Пеппер. Вероятно, делают что-то забавное и интересное, не то что я. Но ведь это все моя вина. Я заслужил это наказание, и даже больше. Я опустился на кровать, снова и снова прокручивая в голове наш утренний разговор с Тони и Брюсом… то, насколько беспечными и глупыми были мои действия. Каким кошмаром все могло обернуться. Могли погибнуть люди. Я Человек-паук. Я называю себя супергероем. Я спасаю людей, но мои поступки чуть не уничтожили все это. Потому что я позволил своему детскому любопытству взять надо мной верх, и я почти все разрушил. Если бы Брюс превратился в Халка, наш дом был бы разрушен, его жизнь была бы разрушена, а, следовательно, и жизнь Тони, Пеппер… и моя тоже. Тони не шутил, когда сказал, что правительство пришло бы за Брюсом, и что он не позволил бы им забрать его. За свою семью Тони боролся бы не на жизнь, а насмерть. Боже, я был гребаным идиотом! Я почти все испортил! Я зарылся лицом в подушку, и слезы, которые мне удалось сдержать во время разговора, наконец, свободно потекли по моим щекам. Я не понимаю, как они смогли простить меня. Я не понимаю, как Брюс смог простить меня. Я пытался заставить его превратиться во что-то, что он ненавидит и боится. Я знал это. Я отлично знал это, но я повел себя как эгоистичный ребенок, и полностью проигнорировал их слова. Слезы все продолжали капать, оставляя на подушке мокрое пятно. Я не знаю, как долго я плакал, предаваясь вине и отчаянию, потому что, в конечном счете, я просто крепко заснул. POV Тони: Я зашел в мою комнату и присел поверх покрывала рядом с Пеппер. До моего прихода она работала на планшете, но, стоило мне войти, она отложила его и настороженно посмотрела на меня. - Он все еще спит, - сообщил я ей, и она только кивнула, после чего перевернулась и закинула руку мне на грудь. Я включил нам какой-то фильм на телевизоре, и мы просто легли смотреть его, прижимаясь друг к другу. - Как думаешь, с ним все нормально? – тихонько спросила она после почти двух часов молчания, и я громко выдохнул. По правде говоря, я не знал. Парнишка заснул незадолго до ужина, но я предположил, что это нормально, учитывая, что это был очень тяжелый день для него. - С ним все будет в порядке, - в итоге сказал я, и она приподняла голову и удивленно выгнула бровь. - Я не об этом спрашивала, - заявила она сухо, и я улыбнулся ей. - Любимая, у него был сложный день, нет ничего удивительного в том, что он устал, - сказал я ей. - Ваши с Брюсом слова его по-настоящему расстроили, - заметила она грустно, снова опуская голову мне на грудь. - Я знаю, - согласился я, - но я должен был сказать это. Ему следует знать. Пеппер только что-то понимающе пробормотала, но я видел, что она все еще переживает за нашего маленького паучка. Собственно, как и я, но иногда необходимо проявить суровость. То, что произошло, могло в итоге обернуться страшной трагедией. Меня затошнило от одной только мысли о том, к каким ужасным последствиям все могло привести. Нам повезло. Нам просто несказанно повело. - Мистер Старк, мисс Поттс, - заговорила Пятница, вырывая меня из раздумий. – Питеру прямо сейчас снится кошмар. Мы с Пеппер взволнованно переглянулись, и я задумался, стоит ли мне пойти к нему или нет. Я не хотел подавлять его или сюсюкаться с ним. Я знал, что иногда он предпочитает справляться с кошмарами самостоятельно. - Он проснулся, - сообщила нам Пятница, и я слегка расслабился. - Как он? – с беспокойством спросила Пеппер. - Он очень расстроен, и, судя по всему, плачет, - ответила она, и мы оба немедленно вскочили с кровати, поскольку просто не можем остаться в стороне, когда он плачет. Но, бросив взгляд на Пеппер, я застыл, решив позволить ей утешить нашего сына. Если мы оба пойдем туда, он будет слишком смущен. Пеппер стремительно покинула комнату, а я остался в ожидании новостей. Только через пять невообразимо долгих, изнурительных минут, я решился спросить Пятницу, что у них сейчас происходит. - Они разговаривают, - сообщила она мне. – Питер все еще расстроен, но, полагаю, это из-за того, что он обсуждает свой кошмар с мисс Поттс. Хотя я был охвачен беспокойством, я посчитал это хорошей новостью. Обсуждение кошмаров должно помочь ему... я надеюсь. Внезапно я искренне порадовался тому, что мне удалось уговорить Питера обратиться к психотерапевту. Для подростка его возраста ему снится слишком много кошмаров, и я надеялся, что терапевт сможет помочь ему с этим. Я чувствовал себя неудачником из-за того, что не мог заставить их исчезнуть, но даже это чувство не заставит меня перестать оказывать ему любую помощь, которую я только могу предложить, даже если это означает, что мне тоже придется посещать психотерапевта. У меня не было возможности хорошенько подумать над своим решением. Да, в тот момент, когда я предлагал Питеру сделку, я не раздумывал над ней. Я никогда раньше не размышлял о том, чтобы сходить к психотерапевту, предпочитая справляться с моими проблемами самостоятельно. И я определенно не хотел, чтобы кто-то знал, через что я прошел, и как сильно я пострадал. Но паучонок был прав. Как могу я утверждать, что ему нужен врач, когда сам отказываюсь от его помощи? Я немного нервничал из-за предстоящей встречи, но вдруг это все-таки поможет. В самом крайнем случае, я точно знаю, что никто не заставит меня говорить о чем-нибудь. Я могу просто проспать весь сеанс, и парень никогда не узнает об этом. «Это будет жульничество», - вспыхнула виноватая мысль. Черт, мой маленький паучок определенно заставляет меня хотеть стать лучше. Я сел на кровать, нетерпеливо барабаня пальцами по ноге в ожидании Пеппер. Прошло еще десять мучительно долгих минут, прежде чем я услышал ее приближающиеся шаги. Едва она показалась в дверях, я открыл, было, рот, чтобы спросить, что случилось, но затем я увидел Питера рядом с ней. Мое сердце наполнилось сочувствием и жалостью к подростку, и меня охватило просто нестерпимое желание схватить его и крепко прижать к себе. Пеппер подвела его к кровати, настаивая на том, чтобы он лег спать между нами. Обычно он всегда ложится с краю, но сегодня я тоже хотел бы, чтобы он был между нами. Он определенно нуждается в нашем утешении. Я только укрепился в своих подозрениях, когда он даже не стал спорить. Вместо этого Питер молча забрался на кровать и, громко шмыгнув носом, пододвинулся ко мне. Я поспешно откинул одеяло, и, когда он устроился, снова укрыл его. Питер лежал на боку ко мне лицом, и Пеппер начала ласково гладить его по волосам. Я опустился на свою подушку и, посмотрев прямо в глаза моего малыша, с удивлением разглядел в них вину. Моя душа рухнула в пятки, когда я понял, что происходит. Наш сегодняшний разговор так сильно его расстроил, что он до сих пор мучает сам себя. Этого я не ожидал. Я подумал, что после утренней порки и домашнего ареста он будет считать, что этого наказания более чем достаточно. - Эй, дружок, - заговорил я тихо, и с его губ сорвался жалобный писк. - Сжлею, - пробормотал он виновато, и я понял, что был прав в своих подозрениях. Он так и не простил себя. - Я знаю, приятель, все хорошо, - заверил я его. – Мы с тобой поговорили, и ты был наказан. Все прощено. - Но как? – спросил он, и я расслышал в его голосе отчаяние, - как можешь ты простить меня, если я чуть не уничтожил все? Ты знаешь, что исход мог быть совершенно другим, поэтому я не понимаю. Как можешь ты простить меня, если даже я сам не могу простить себя? – настаивал он, глядя на меня своими большими, печальными глазами. - Мы простили тебя, потому что знаем, что ты не хотел никому навредить. Ты повел себя беспечно и неразумно, как маленький ребенок, но ты не пытался причинить кому-то боль, - объяснил я. – Ты сделал ошибку… - Ошибку, которая могла разрушить жизнь Брюса, - перебил он меня в отчаянии, - а это, в свою очередь, разрушило бы твою жизнь, потому что ты бы стал бороться за него. Я не заслужил прощения. - Это не тебе решать, Питер, - заявил я твердо. - Я сказал, что ты заслужил прощение, и ты его получил. Я больше не злюсь, и я не разочарован. - Ни один из нас, - добавила Пеппер, наклоняясь, чтобы поцеловать его в макушку, - ты хороший мальчик, Питер, и произошедшее не изменило этого. Я внимательно посмотрел на лицо ребенка, и понял, что он не воспринимает наши слова. Он слушает их, но он не слышит. Вина в его глазах стала еще больше, но еще в них вспыхнул гнев. Он зажмурился и резко замотал головой, словно мы еще больше расстроили его. - Нет-нет-нет, вы меня не слышите, - протянул он тоскливо, и слезы градом покатились по его щекам. - Эй, Пит, давай же, что мы можем сделать, чтобы помочь тебе? – спросил я, отчаянно желая сделать все, чтобы он почувствовал себя лучше. – Что ты хочешь от меня? – настаивал я, прижимая к себе насупившегося мальчишку. Его руки крепко вцепились в мою футболку, и, зарывшись головой мне в грудь, он едва слышно пробормотал: - Накажи меня. Я застыл, в замешательстве глядя на копну волос у моей груди. - Я уже сделал это, дружок. Уже забыл ту взбучку, что получил от меня сегодня утром? – поддразнил я его, но у него только вырвался какой-то недовольный звук, прежде чем он сказал: - Сделай это еще раз. Я немедленно вскинул взгляд на Пеппер, в шоке от того, что ребёнок хочет от меня. Он же это не серьезно. Я пытался заставить обезумевшего паучка поднять на меня взгляд, но он упрямо отказывался идти мне навстречу. - Ты понимаешь, что ты только что попросил меня отшлепать тебя? – спросил я в надежде, что он поймет, что он только что сказал, и поспешит заверить меня, что не имел это в виду. - Да, - пробормотал он, и я нахмурился, глядя на Пеппер, поскольку не знал, что теперь делать. Я не хотел шлепать его еще раз. Я определенно не был с ним сегодня мягок, поскольку надеялся, что это был разовый урок. И я ни за что в жизни не мог предположить, что мальчик будет напрашиваться на порку. - Питер, дорогой, - к счастью, мне на помощь пришла Пеппер, начиная поглаживать его по спине, - ты же знаешь, что не хочешь этого. - Нет, хочу, - возразил он упрямо, заливая слезами мою футболку. Казалось, с каждой секундой он все больше и больше терял рассудок, и я чувствовал себя беспомощным. - Питер, я хочу, чтобы ты посмотрел на меня, - приказал я решительным, но все же мягким тоном, и он неуверенно поднял на меня взгляд. Мое сердце буквально разрывалось от того, насколько подавленным он выглядел. - Этим утром я уже неплохо надрал твой зад, - напомнил я. – Я не говорю, что собираюсь сделать это, но давай мы с тобой тщательно все обдумаем. Предположим, я сделаю это снова; что случится, если после этого ты все еще не сможешь простить себя, а? Как, по-твоему, я буду себя чувствовать, зная, что я беспричинно причинил тебе боль? Ты знаешь, я пойду на все, чтобы помочь тебе, приятель, но я не знаю, поможет ли тебе это. - Поможет, - настаивал он, и я с любопытством посмотрел на него, спрашивая в ответ: - Откуда ты знаешь? - Я по-настоящему сильно облажался, Тони, - возразил он, - так что я заслужил более суровое наказание. У меня вырвался резкий вздох, и я несогласно замотал головой. - Послушай, не тебе решать, что ты заслужил или не заслужил. Это моя работа, малыш, и я не считаю, что ты заслужил еще одну взбучку. - Но я заслужил, - просопел он, зарываясь лицом в мою грудь, - пожалуйста, Тони, я действительно заслужил это. Я посмотрел моей возлюбленной в глаза в поисках совета. Я не знал, что мне делать. Что, если я сделаю, как он хочет, но это не поможет ему? Я возненавижу себя. Но что, если это ему на самом деле необходимо? Выражение лица Пеппер было таким же потерянным и нерешительным, как и у меня. Мы несколько секунд пристально смотрели друг на друга, прежде чем Пеппер отрывисто кивнула. У меня внутри все похолодело, но я медленно кивнул в ответ. Ладно, сделаем это. - Окей, приятель, Пеппер сейчас выйдет, и мы с тобой поговорим наедине, - сообщил я, и как только он понял, что я согласился, он резко сел на кровати. Я посмотрел Пеппер вслед, отчаянно желая, чтобы она осталась, прежде чем полностью сосредоточиться на моем убитом горем ребенке. Он смотрел на меня с такой надеждой, уверенный, что я смогу помочь ему. Как он может так сильно верить в меня? - Хорошенько послушай меня, малыш, я решил сделать, как ты просишь, - заговорил я, и в моем голосе появились стальные нотки, - и, как и всегда, только я решаю, когда закончить наказание. Но для того, чтобы это произошло, мне нужно, чтобы ты принял эту последнюю порку как наказание за случившееся, и чтобы ты отпустил всю вину, что накопилась в твоем тщедушном тельце. Да, ты облажался по-крупному, но, когда мы покончим с этим, все останется позади. Мы оба будем жить дальше, и подобное больше не повторится, ты меня понял? Он судорожно кивнул и, пытаясь стереть слезы, на выдохе прошептал: - Да. Я хотел сказать ему, чтобы он не утруждал себя, поскольку он все равно будет рыдать через пару минут. Я встал и протянул ему руку, которую он без колебаний принял. Я помог ему слезть с кровати, после чего сел на край, притянув его к себе. Мое сердце понеслось вскачь, когда я осознал, что это на самом деле происходит. Глядя Питеру прямо в глаза, я дал ему последний шанс отказаться. - Последний шанс, дружок, - сказал я, - ты знаешь, что будет больно, и знаешь, что я не остановлюсь, пока не пойму, что урок усвоен, - Питер кивнул, но я чувствовал, как он дрожит рядом со мной. Я хотел еще раз спросить его, уверен ли он, но по его глазам я понял, что он не передумает. Решив, что лучше поскорее с этим закончить, я аккуратно уложил его на свои колени. Затем я активировал перчатку и стянул его штаны вместе с трусами. Одной рукой он крепко ухватился за мою ногу, и я глубоко вздохнул, начиная наказание. Я не собирался размениваться на разминку, решив сразу начать с тяжелых и быстрых ударов. Меньше чем через минуту он начал корчиться и подвывать. У меня в горле застыл ком, но я заставил себя продолжить, потому что мне нужно было, чтобы он, наконец, сдался. Это заняло больше времени, чем я ожидал, но, в конце концов, его болезненные вскрики превратились в рыдания, и он начал громко просить прощения. Но он не просил меня остановиться, так что я продолжил еще некоторое время; и в ту же секунду, как я расслышал в его плаче облегчение, я остановился. Натянув на него одежду, я легко поднял плачущего мальчика и уложил его на кровать. - Ница, скажи Пеппер, что она может войти, - быстро приказал я ИИ, обхватывая рыдающего ребенка руками. - Прости меня, папа, - прохныкал он сломленным голосом, и я судорожно втянул воздух, потому что это был первый раз, когда он обратился ко мне так. Несколько слез скатились по моим щекам от боли за моего мальчика, и эмоций, которые обрушились на меня, стоило ему назвать меня папой. - Все хорошо, маленький паучок, теперь все хорошо, - прошептал я ему, замечая, как мои слезы падают ему на волосы. – Ты полностью прощен, так что, пожалуйста, пожалуйста, прости себя. Пеппер неуверенно открыла дверь, но едва она увидела нас, она в два шага оказалась у кровати и обхватила нас обоих руками. По правде говоря, я понятия не имею, как долго мы так лежали, но, в конечном итоге, дыхание ребенка выровнялось, и он заснул. Взглянув на его покрытое засохшими дорожками слез лицо, я с огромным облегчением обнаружил на нем спокойствие. Я взмолился богу, чтобы этого наказания оказалось достаточно для него. Его пятая точка, должно быть, горит огнем, но, к счастью, у него есть целая ночь впереди, чтобы исцелиться. Я прислонился затылком к спинке кровати, чувствуя себя полностью эмоционально высушенным. - Тони, ты в порядке? – обеспокоенно спросила Пеппер, и я кивнул и повернул голову, чтобы посмотреть на нее. - Он назвал меня папой, - сказал я ей, сам не веря своим словам, и Пеппер буквально растаяла. Она выглядела так, словно сейчас расплачется, но все же умудрился сдержаться и помочь мне поудобнее уложить Питера. Чувствуя, что нам тоже пора засыпать, я поцеловал Пеппер и устроился рядом с нашим ребенком. Заснуть этой ночью было удивительно легко.