Молчание белого замка

      О Снежном колдуне ходили легенды. Нет, совершенно не такие, какие гуляли ночами по темным переулкам государств, узким улочкам с мясными лавками и продажными купцами; они не запугивали, не разглашали тайн и не возносили его до уровня Нарнийских богов. Об ученике Джадис просто знали. Причем знала каждая бродячая собака. Свирепая, но, признаться честно, красивая зима до сих пор буйствовала в некоторых уголках Нарнии, сметала путников на своем пути, как одинокие осиновые прутики, и собирала их души сачком, словно редких бабочек. Дворец с острыми ледяными пиками возвышался над всем остальным лесом, словно застывший свинцовой каплей во времени голем. Внизу раскинулся широкий Каменный сад, который убегал далеко вперед и скрывался за линией горизонта. Наверное, даже сам Снежный колдун не мог сказать, скольких в свое время заморозила и погубила его учительница. Однако и отпускать своих молчаливых, неподвижных стражей он не спешил. Иногда местные жители слышали, как из глубин замка, где-то в подвалах с тоской ревели полярные медведи и, казалось, до их слуха доносился угрюмый перезвон металлических ошейников и звеньев цепей. Наследник Джадис наводил на всех опасное напряжение, заставлял неловко озираться по сторонам и крепче сжимать рукояти мечей, когда нога человека ступала на территорию зимы. Хрупкое перемирие, заключенное после Великой войны, не давало никаких гарантий безопасности; над Нарнией в который раз опасно сгущались тучи. Но даже Аслан не мог ничего поделать — контракт, подписанный им самим и Снежным колдуном, был нерушим до тех пор, пока одна из сторон не нарушит прописанных в нем истин. Каспиан Десятый видел этот ненавязчиво шуршащий, пожелтевший от времени пергамент собственными глазами. Он даже смог на какое-то жалкое мгновение коснуться древнего соглашения, а потом еще очень долго не мог забыть неряшливых мелких букв и запах крови, которой писали договор. От первых пунктов разило землей, затхлостью осенних листьев, густым ароматом еловой смолы, незримой властью и, самым, что ни наесть настоящим, волшебством. Конец договора странно переливался серебристым отблеском; от него веяло морозной свежестью, дикими, неудержимыми бурями, а еще, как ни странно, смирением и вековым спокойствием. Магия Снежного колдуна была отталкивающей, скорее, даже острой, как заточенное лезвие меча, но жестко контролируемой в чужих ежовых рукавицах. Еще в раннем детстве, когда Нарния не принадлежала его народу, Каспиан любил подолгу находиться в библиотеке и проводить время за чтением старинных легенд и рассматриванием изображений. Портрет Джадис, самой темной и жестокой правительницы сказочного народа, он изучил вдоль и поперек. Даже сейчас, сидя на своем коне, он мог спокойно закрыть глаза и представить ее хищный образ.       Неряшливая копна светлых волос спадала на острые ключицы и угловатые плечи, которые могли бы принадлежать нескладному подростку, каким был сам Каспиан, а не грациозной и, несомненно, сильной женщине. Лисьи глаза смотрели жестко, прямо перед собой, крылья аккуратного тонкого носа, казалось, трепетали даже на картинке. Ее голову украшала броская ледяная корона, которая больше походила на осколок сталактита, нежели на настоящую драгоценность. На плечах массивным мешком лежала теплая шуба, полы платья развевались на ветру, словно живые. В правой руке Джадис сжимала рукоятку меча с такой силой, что Каспиан видел, как напряглись ее мышцы и жилы. В другой же лежал жезл, касание которого могло превратить любого в бездушную глыбу и даже предать настоящему забвению. На тонких бескровных губах ведьмы играла коварная, самодовольная улыбка. В детстве Каспиан боялся рассказов об этой женщине, боялся ее саму. Даже сейчас, спустя долгие годы, она не казалась ему красивой.       Каспиан не знал, каким был ее ученик, но понимал, что ему нужно опасаться. А еще — что ему нужна его помощь, чтобы вернуть Нарнию ее народу и отомстить за смерть отца. Вот только как подступиться к загадочному замку и его владельцу, он совершенно не представлял. Даже совет Аслана — говорить только правду — ничем не мог ему помочь. Трое королей древности по каким-то совершенно неясным причинам отказались пойти с ним. И взгляды… пропитанные тоской, горечью и небывалой нежностью нагоняли на Каспиана лишь больше смятения и какого-то странного подозрения. Может быть, они так сочувствовали ему? Может, жалели? Но даже учитель не сказал ему, что могли значить их прощальные взоры.       Могущественный лев уверял Каспиана, что Снежный колдун сможет помочь ему, если, конечно, сам того пожелает. Но каким образом подступиться хотя бы к его неприступному замку, охраняемому не одной сотней диких гномов и, наверняка, голодными медведями? Крепость ведьмака казалась десятому принцу воплощением своего владельца — такая же отталкивающая, с множеством ловушек и копий на пути. Однако, вопреки всем ожиданиям, молодого человека встретила лишь зябкая пустота и зловещая тишина, если, конечно, не считать Каменный сад и его «жильцов». Никаких усмешек маленьких человечков с топорами наперевес и никаких скалящихся хищников. Только полярная сова с пронзительными золотыми глазами, которая сидела на голове застывшей лисицы, и, казалось, ждала прихода наследника. Птица окинула его странным критическим взглядом, совсем не свойственным обычным глупым тварям, тихонько ухнула и с тихим шуршанием взмыла в воздух. Сделав пару кругов в воздухе, сова слабо цапнула его своими коготками за плечо, прикрытое только тонкой тканью рубахи и плащом, а затем неспешно направилась к наглухо закрытым воротам. Каспиан удивленно вскинул брови — это было разрешение?       — Постой! Подожди! — слова вырвались наружу вместе с белыми облачками пара, и юноша спешился. Прежде чем идти вперед он ласково погладил морду своего коня, уткнулся ему в лоб, словно прощаясь, и едва ли не бегом последовал за маневренной птицей.       Двери ледяного замка отворились без скрипа, безмолвно скользя над паркетом, так, что Каспиан даже немного разочаровался. Сова лениво впорхнула в роскошные апартаменты, немного покружилась в широком зале, а затем юркнула куда-то в сторону, тут же скрываясь в узком дверном проеме. Как бы Каспиану ни хотелось осмотреться, он бросился вслед за своим странным проводником. Какое-то время он петлял среди странных комнат, пока внезапно не вывалился в небольшое помещение без всякого намека на двери. Сова с красноречивым боевым кличем метнулась вверх, куда-то под высоченный потолок, пока не превратилась в едва различимую белую точку. Каспиан неловко огляделся и зябко передернул плечами, сильнее кутаясь в дорожный плащ. Только сейчас он осознал, что продрог до самых костей. Холод невидимой рукой скручивал ему внутренности, старался просочиться через кожу в кровь и заморозить его сердце. Молодой принц сильнее стиснул зубы, чтобы позорно не стучать ими, и позволил себе наконец оглядеться. Комната была сравнительно небольшой и неброской. Скользкий пол представлял собой сплошную корку грубого льда. На стенах были вырезаны картины, тихо нашептывающие о поступках прошлого. В размытых образах Каспиан практически сразу узнал богатую гриву Аслана, колесницу, запряженную тремя хищниками, несущими смерть, и ее наездницу, одинокий фонарь в заснеженном лесу и забавного сатира рядом с крохотной девочкой, воинственную королеву Сьюзен, хмурого полководца Питера с мечом в руках и совершенно незнакомую фигуру с пергаментом.       «Сам Снежный колдун», — с вполне себе объяснимым трепетом подумал Каспиан и неосознанно сделал шаг к картинам прошлого. Какое-то время он молча рассматривал их, боясь даже робко прикоснуться кончиками пальцев, а затем его восторженный взгляд скользнул дальше. Загадочная синева играла во льдах замка, отражалась от стен и потолка, шустрой лаской перебегала по полу в другие залы. Все в этом месте казалось прозрачным, нет, даже не так, оно было призрачным и совершенно недосягаемым, а еще, чего уж кривить душой — красивым. Даже не верилось, что это магическое место когда-то принадлежало коварной Джадис.       — Что забыл в моем замке, тельмаринец? — внезапно поинтересовались сзади глухим, проникновенным голосом. Однако в его отголосках не было ни насмешки, ни злости, ни усталости — голое любопытство и ничего более. Каспиан развернулся так резко, что на мгновение у него потемнело перед глазами. Когда зрение наконец вернулось к будущему лорду Нарнии, казалось, прошла целая вечность.       — Я пришел за помощью, — звонко, но неуверенно отозвался молодой человек и посмотрел на… мальчишку? Снежный колдун, услышал эти слова, неприязненно скривился, но его глаза — совершенно черные, холодные, как лед, оставались безучастными. Черные, как воронье крыло, волосы не выцвели даже под воздействием ледяной магии и сейчас небрежно спадали на лоб. Упрямое выражение лица невольно привлекало взгляд.       — А мне есть хоть какое-то дело до войн Нарнии? — с неким любопытством поинтересовался его визави и по-птичьи склонил голову. Каспиан запоздало отметил, что на поясе Снежного колдуна покоится не только меч, но и тот самый жезл, унесший с собой куда больше жизней, чем холодное оружие. — А даже если и есть, я не могу нарушить древнее соглашение и использовать свои силы против детей Адама и сказочных народов, — как-то совсем горько хмыкнул молодой человек и неспешно двинулся в сторону оппонента, словно змея, готовящаяся к стремительному броску. — Тебя прислал Аслан?       — Это так, — солгал Каспиан и внимательно посмотрел прямо в чужие глаза, впрочем, не найдя там и капли заинтересованности. Белый колдун недовольно поджал губы и, скорее, на автомате коснулся небольшой броши в форме совы, которая удерживала его массивный плащ с кроличьим мехом на капюшоне. — Даже короли древности не в силах нам помочь, — осторожно заметил десятый принц и подступился чуть ближе, словно боясь спугнуть удивительное наваждение.       — У меня нет и грамма тех силы и влияния, что были у моей наставницы, — безучастно отметил ведьмак и посмотрел куда-то вдаль. — Да и какой смысл тебе помогать, даже если Кэр-Параваль не смог выстоять перед захватчиками? В свое время этого не удалось сделать даже Джадис. Так думаешь, что можешь победить одними лишь силами горстки разбитых годами войны нарнийцев, Аслана и трех королей древности? Ты наивен, человек.       — Но твоя мощь!..— вскинулся Каспиан, оскорбленный словами колдуна, однако был прерван.       — Запрещена договором, — жестко отрезал молодой человек и неопределенно махнул рукой в сторону единственной двери в этой комнате. — Прежде чем ты уйдешь, спрошу еще раз — кто послал тебя ко мне?       — Тебя позвали те, кто нуждаются в твоей помощи, — отчаянно прошептал Каспиан, не сводя пытливого взгляда с тяжело вздохнувшего юноши. Он едва заметно кивнул чужому ответу и запоздало кинул принцу свой теплый плащ, который стянул всего мгновение назад через голову.       Уходя, Каспиан не знал, чем обернется отказ Снежного колдуна, уходя, он боялся посмотреть новым друзьям в глаза, уходя, он сильнее кутался в чужой, пропахший мятой плащ и искренне жалел, что не узнал имени ведьмака.