Отражение

Себастьян выгуливал Кайла по парку, убирал за ним и думал, что, пожалуй, он переработал на Марвел и надо бы дернуть Джона — агента — организовать что-нибудь интересное на ближайшее время. Он благополучно избежал встреч с фанатами, купил себе венти латте в Старбаксе, где его всегда вежливо не узнавали. Кайл набегался, вдоволь погонялся за мячиком, и сейчас тянул Себастьяна к дому — к миске и еде. Себастьян поздоровался с консьержем, поднялся на свой этаж, от всей души надеясь, что пока он проветривал мозги, глюк из ванной рассеялся. Доверчивый хозяин ушел выгуливать собаку, а Барнс принялся за дело: он начал методично обшаривать квартиру сверху донизу, но понял, что, в целом, можно этого не делать. Мужика звали Себастьян Стэн, он оказался актером и опасен точно не был. Хотя кто этих актеров знает. Пошарив в ноутбуке, Барнс понял, что ничего интересного он для себя не найдет, кроме жизни знаменитости, которую разбирать по косточкам не хотелось. Чего действительно хотелось, так это вымыться, смыть с себя остатки боя в Ваканде, постоять под тугими струями и подумать. Но времени особо не было. Баки, скинув одежду, забрался под душ и быстро вымылся, воспользовался хозяйским полотенцем, а потом разорил и шкаф Стэна, обзаведясь спортивными штанами и футболкой с длинными рукавами. Даже белье утащил, решив, что хозяин не обидится. Переставив удобное дизайнерское кресло в стратегически верное место, чтобы видеть все вокруг, Барнс, прихватив хозяйский ноут, устроился с ним в этом кресле и залез в интернет, почитать новости. Посмотрев на дату — тридцатое апреля две тысячи восемнадцатого года — Барнс понял, что где-то потерял два дня, а так даты сходились. В новостной ленте не было ничего интересного, и он вбил в поиск «Капитан Америка». Каково же было его удивление, когда первая же ссылка на Википедию говорила о том, что Стив Роджерс — вымышленный персонаж вселенной Марвел. Он смотрел на картинки из комиксов, на списки фильмов и не мог поверить в происходящее. Это было каким-то сюрреалистическим бредом, который просто не мог быть правдой. Барнс потер лицо, собираясь с мыслями, вогнал в поиск свое имя, но получил тоже самое — вымышленный персонаж. Получалось, что тут его не существовало, а существовал этот актер, который его сыграл. И что вся их со Стивом жизнь — просто чья-то выдумка. Почему-то от этого было невыносимо больно. Он — выдумка. Вся его жизнь — выдумка. Все его мучения — выдумка. Гидра, ЩИТ, все-все-все — лишь фантазия, воплощенная в комиксах и фильмах. Осознать весь пиздец Барнс не успел, услышал, как возвращается хозяин квартиры. Подумав, он остался сидеть, как сидел, только пальцы, что живой, что бионической руки сжимали подлокотники кресла, рвали ткань, крошили то, что было под нею. Кайл, войдя в дом, дождался, пока Себастьян отцепит поводок, и унесся куда-то вглубь квартиры. Но не на кухню, как обычно. — Кайл! — окликнул его Себастьян, разулся, кинул кепку и пошел за собакой. Кайл пританцовывал на коленях глюка, сидящего в передвинутом кресле с его, Себастьяновым, ноутом на коленях, и лизал его в лицо. Выражение этого лица было до того сложным, что Себастьян потянулся за телефоном, чтобы сфотографировать и потом попробовать воспроизвести. Пригодится для работы. Барнс отворачивал лицо от любвеобильной собаки, а потом просто взял и аккуратно поставил животину на пол. — А теперь ты ответишь на мои вопросы, — сказал Барнс, посмотрев на Стэна взглядом Солдата, холодным, страшным. И развернул к нему ноут со статьей про себя. — Что это? В душе творилось что-то непонятное, в ней все восставало против подобной реальности, хотелось что-нибудь сломать, может быть, удариться посильнее головой, чтобы прошло это наваждение, больше похожее на кошмар. Себастьян сделал несколько снимков, подумав, что, если бы он умел так смотреть, Зимний Солдат получился бы у него еще убедительнее. Он подошел к «глюку», заглянул в ноут. — Статья в Википедии, — честно ответил он. — Я думаю, ты мой глюк. Только я ничего такого не принимал. Даже не пил вчера. Кайл, еда! Пойдем, псина, я тебя накормлю. Стэн попытался уйти, но Барнс с силой схватил его за руку, стараясь не сломать ее. — Я вижу, что статья, — прошипел он. То, что его считали глюком, его не особо обижало, вообще не трогало, вот только он собирался ясно дать понять, что он не глюк, а вполне реальный, материальный и жутко злой. Себастьян дернулся, но «глюк» держал его крепко. У «глюка» были мокрые нерасчесанные волосы, он был одет в нелюбимый серый лонгслив, который Себастьяну купила Марго, и в его же спортивные штаны. Себастьян посмотрел на босые ноги «глюка», явно никогда не знавшие педикюра, на руку, которая держала его за запястье. — Отпусти, — спокойно, стараясь не показывать страха, сказал он. — Если ты сломаешь мне руку, я не смогу заниматься в зале весь период восстановления, потеряю мышечную массу и в следующем фильме тебе придется играть вместо меня. — Я не глюк, — спокойно сказал Барнс, отпуская запястье. — Я Джеймс Бьюкенен Барнс. Зимний Солдат. Белый волк. Я существую, черт тебя дери! Барнс отложил ноут, поднялся во весь рост, вставая почти вплотную к Стэну, и заглянул в его глаза, пытаясь найти там что-то, что сказало бы, что все это неправда, глупая шутка, но где-то глубоко внутри он понимал, что нет, все всерьез, по-настоящему, и как выбраться из этого мира, где он всего лишь выдумка, назад, к Стиву, он не знал. И двойник его тоже не знал, в этом Барнс был уверен. — Я существую, — словно мантру, повторил он, взяв холодными металлическими пальцами Стэна за подбородок. Себастьян вдохнул его запах — чистая кожа, знакомый, его собственный шампунь. У него внезапно ослабели колени. Он вцепился в плечи «глюка», чтобы не упасть. — Окей, — выдавил он. — Окей. А… вы со Стивом друзья или все-таки любовники? Знаешь, столько людей верит, что вы любовники, меня на каждом коне спрашивают. Барнс машинально поймал Стэна и посадил в кресло, а сам уселся напротив него по-турецки. Вопрос его озадачил и поразил одновременно. О чем, черт возьми, думают люди? О какой херне? Барнс понимал, что, скорее всего, у Стэна просто шок, поэтому на вопрос решил ответить. — Друзья, — хмурясь, сказал он. — Мы со Стивом друзья. С чего вообще такие идиотские мысли? Эй, мужик, приди уже в себя и поговори со мной. — Не хами, — растерянно попросил Себастьян. — Ну, дружба через десятилетия… похоже на любовь. Не знаю. Откуда, блин, я знаю, что у людей в головах? На последнем коне кто-то пустил слух, что фанатка во время совместной съемки меня укусила, я замаялся опровергать! Кайл крутился рядом с ними и скулил. — Слушай… Баки, — неуверенно начал Себастьян. — Что ты помнишь, ну, о том, как здесь оказался? — На последнем чем? — не понял Барнс, но не стал вдаваться в подробности. — Я помню, как рассыпался пеплом. Это воспоминание было не из легких, особенно взгляд Стива, непонимающий, растерянный и больной. Стив снова потерял его, и Барнс обязан был вернуться, чего бы ему это ни стоило. Вернуться, чтобы быть рядом с другом. Ему было страшно даже представить, что сейчас творилось со Стивом, который снова его потерял. — И я должен вернуться обратно, — твердо сказал Барнс. — Ты вернешься, — уверенно сказал Себастьян. — У меня контракт еще на пять фильмов. На роль Баки Барнса. Только… я не знаю, как. Слушай, Кайл голодный, я не завтракал, ты, наверное, тоже голодный? Давай я покормлю собаку, мы поедим и… не знаю. — Знаешь, между этими вашими фильмами, которые ты мне покажешь, — Барнс обязан был посмотреть, что в этом мире было про него и Стива, собрать максимум информации, — у нас ведь есть жизнь. Мы живые. Чувствуем, переживаем. Да что ты вообще можешь об этом знать… Барнс забрался пальцами в волосы, никак не препятствуя Стэну что-то делать. Он тихо сходил с ума от осознания, что кто-то безумно жестокий снова отнял его у Стива, а потом собирался вернуть. Кто-то неизвестный распоряжался их со Стивом жизнями, как хотел. Барнс только надеялся, что это не так, ну, или, не совсем так. Или совсем не так. — Я как раз знаю, — едва не обиделся Себастьян. — Думаешь, можно хорошо сыграть роль, не вжившись в персонажа? Завтрак, — твердо сказал он и встал. Себастьян накормил Кайла и принялся сооружать завтрак. Овощной смузи — для себя и… Баки. Яичница с ветчиной. Тосты. Масло, джем, арахисовая паста. Холестерина Себастьян не боялся, не при его физических нагрузках, а Барнс, небось, про него и не слышал никогда. — Слушай, — начал Себастьян, поставив перед Баки стакан. — Я верю, что ты настоящий. Но это же значит, что где-то существует мир, в которым все, кого мы играем, настоящие, понимаешь? Просто информация… не знаю… просачивается? Вот смотри: сценарий к Войне Бесконечности написан не меньше двух лет назад. Потом шли съемки, озвучка, монтаж, промо-показы, предпремьерный показ, премьера… А ты только-только оттуда. Понимаешь? Значит, кто-то здесь видит все, что у вас там творится, заранее, так? Только я не понимаю, как такое возможно: Маркус и Макфили же не ясновидящие. Или нет? Они писали сценарии ко всем фильмам про Капитана Америка, к Войне Бесконечности. К Альтрону Уидон писал. Но тебя там не было. Интересно, правда? Барнс посмотрел на стакан с чем-то непонятным и аккуратно отодвинул его. Стэн говорил-говорил-говорил, кажется строил какую-то теорию, которая пока не укладывалась у Барнса в голове. Он сидел, подперев голову руками и думал о том, что за херня творится. — Погоди, — оборвал Барнс Стэна, все же включившись в обсуждение, — Я понятия про фильмы, и что в них, не имею, поэтому о том, насколько точна информация, судить пока рано. Да и как она может просачиваться? — Я не знаю, — Себастьян развел руками и поставил перед Баки тарелку. — Фильмы у меня есть, прокатная версия и режиссерская расширенная. В гостиной на стеллаже стоят. Мне сейчас уйти надо. Вернусь вечером. Ты посмотришь пока, годится? Барнс изучающе посмотрел на Стэна, но что пытался найти, он и сам не знал. Он знал о том, что есть разные миры, но, чтобы они так пересекались, даже не представлял. Он всю жизнь занимался более простыми вещами — убивал, а в тонкие материи не лез. И вот теперь это могло сыграть с ним злую шутку. — Годится, — вздохнул он, потому что выбора-то у него особого не было. Или довериться этому странному человеку, который был им на экранах кинотеатров, или пытаться разбираться самому. Но в компании было как-то лучше. — Только покажи, что смотреть и в каком порядке. Куда собирался Стэн, Барнсу было не особо интересно, тем более, что у него было, чем заняться, а что он вдруг стесняет своего двойника, его вообще не волновало. — Ок, — кивнул Себастьян. — Ешь. Я на вечер закажу еще доставку еды. Или что-нибудь готовое. Любишь испанскую кухню? — Мне все равно, — пожал плечами Барнс, принимаясь за еду. — Главное, не пауков в кляре. Он чуть не скривился, вспоминая, как хрустят лапки такого угощения, но быстро отогнал видение. — Я непривередлив и прост в обращении, — не очень удачно пошутил он. — Не могу сказать такого о себе, — признался Себастьян. После завтрака он вытащил со стеллажа все фильмы о Капитане Америка и сложил коробки в правильном порядке. Подумав, Себастьян выбрал режиссерские версии. — Интересно, что ты скажешь, посмотрев, — заметил он. — Ну все, мне пора. Не скучай и не громи, пожалуйста, квартиру, если тебе не понравится, как я играю. Барнс устроился все в том же кресле, которое успел попортить, взял на колени ноут и первый диск. Повертев в руках коробку, он долго смотрел на картинку, изучая взглядом Стива, хотя понимал, что это не его Стив, а кто-то, кто его играет. Вставил диск и запустил просмотр. Первый фильм вывернул наизнанку душу воспоминаниями о довоенном Бруклине, который он так и не вспомнил целиком, прошелся ножом по нервам войной, боями, пленом. Барнс видел, сколько осталось за кадром, но узнал, как Стива сделали таким, каким он сейчас был. Смотрел и открывал для себя что-то новое, и вспоминал старое. Видел жизнь Стива, который был очень убедительно сыгран, без него. Видел, как мало оказалось той жизни. — Что же ты делаешь, Стиви, — задушенно пробормотал Барнс, будто мог что-то изменить, будто не знал, чем все закончилось. Давно прошли титры, а он все сидел и смотрел в черный экран, укладывая у себя в голове только что увиденное, и никак не получалось, потому что он видел свою жизнь, но под другим углом. Смотрел и думал, что все это произошло с ним, но не с ним. Вздохнув, он запустил второй фильм. Барнс жутко распереживался за Стива, не представляя, что тот на самом деле чувствовал, когда понял, что перед ним Баки, там, на мосту. Барнс подмечал уверенные, но все равно непрофессиональные движения драки, но так, вскользь. Он был увлечен тем, чего не знал — жизнью Стива. Он помнил себя Солдатом, помнил машину, от кадров с которой его серьезно перекосило, словно мозг вновь прошило электрошоком. Солдат был в его воспоминаниях четким, ясным, но не ярким, а каким-то серым. Он вспоминал русских, вспоминал много всего, что осталось за кадром и в этот раз. Глядя на себя, вытащившего Стива и уходящего в никуда, Барнс вспоминал, как перестал быть собственностью Гидры. Как бежал как можно дальше, чтобы его не нашли. Третий фильм самым своим началом практически выбил дух из Барнса, он не помнил конкретно этого момента, но вот момент, как ему зачитывали коды… Барнс сначала не понял, когда услышал, хотел заткнуть уши, выключить все, пока коды снова не разрушили его жизнь, сделав послушной машиной, но слова оказались не те. Вот просто не те. Барнс подумал, что неплохо было бы спросить сначала, прежде чем смотреть такое, но спрашивать было поздно, да и не у кого теперь. Стэн ходил по своим делам, и позвонить ему Барнс не мог. Миссию в начале фильма Барнс тоже помнил, ему о ней хорошо напомнили, но ракурс съемок был до боли странный, а еще он не понимал, как в то время на пустынной дороге можно было вообще что-то заснять. Но это были вопросы второстепенной важности. Дальше фильм рассказывал обо всех мстителях, которые облажались, вырезал целые куски из жизни, которые для Барнса были. Он жил все то время, которого не было показано в фильме. Жил, учась этой сложной науке заново. А потом его нашел Стив, от которого он старался держаться подальше по многим причинам. И снова нарушил все приказы и договоры ради него, вытащил, чтобы забрать с собой, чтобы они снова могли быть вместе. Может быть, это действительно была любовь, Барнс не знал. Четвертый фильм показался бы ему сюрреалистическим бредом, если бы не события в Ваканде, в которых он принимал участие, из которых и провалился в этот мир, исчезнув в том. Выключив последний фильм, Барнс развалился в кресле и понял, что думать тут особо не над чем. Стэн играл убедительно, но до актерской игры ему особо дела не было. Его интересовали события и их схожесть с тем, что происходило на самом деле. Из того, что он доподлинно знал, все сходилось. Остальное проверить было просто невозможно. Барнс прикрыл глаза, не заметив, как провалился в сон без сновидений.