Отражение

Себастьян хотел Баки. Это желание чувствовалось фоном, туманило голову, но не замутняло рассудок. Хотелось все время касаться Баки, но форсировать события Себастьян не спешил. Пусть у них не так много времени, но они успеют. Они так и сидели, разговаривая обо всем на свете — о современных бананах, которые на вкус совсем не такие, как довоенные. Себастьян даже погуглил и выяснил, что в пятидесятых вся культурная популяция бананов была выкошена каким-то злобным вирусом, и современные бананы действительно другие. Болтали о фильмах — до войны Баки больше любил детективы, но чаще ходил на мюзиклы и мелодрамы, потому что дамочки их любили. Говорили о друзьях — Баки вспоминал смешные случаи со Стивом, а Себастьян рассказывал о своих приятелях времен колледжа. Металлическая ладонь Баки согревалась от тепла рук Себастьяна. Барнс затянул его к себе на колени, потому что безумно хотелось быть еще ближе, чем просто сидеть рядом, гладил по спине, ни на что не намекая, целовал, прерывая очередной рассказ, а потом снова говорил. Или слушал. Он давно столько ни с кем не говорил, и это было странное, давно забытое, но приятное ощущение. За окном сгустился сумерками вечер. Кайл, до этого спокойно сидящий рядом с ними поднял морду и тявкнул, намекая, что про него совершенно забыли, и пора бы прогуляться. — Пойдем гулять? — предложил Барнс. — Пойдем. А на обратном пути заглянем в ресторанчик на углу, и я возьму ужин навынос, — Себастьян поцеловал Баки и признался: — Мне странно сидеть у тебя на коленях. Обычно ко мне на колени усаживаются. Он потянулся за телефоном, чтобы посмотреть погоду. — Если я сяду к тебе на колени, я тебя раздавлю, — усмехнулся Барнс, вздохнув, пересадил Себастьяна обратно на диван, поднялся и пошел одеваться. В голове шумело, тело было странно, но приятно расслабленным, а желание окутывало теплом, не сковывая мысли. В парке уже стемнело, но Себастьян шел и шел вглубь, к мостам, туда, где меньше фонарей. Глупо, но ему понравилось целоваться здесь с Баки. Держать его за руку. Как первая влюбленность, только не первая и… Себастьян рассмеялся, сильнее сжимая ладонь Баки, и потянул его под арку пешеходного моста, в темноту. Барнс шагнул за ним, как в омут, сжал в объятиях, нежно касаясь губами губ, подхватил живой рукой под затылок, поглаживая, расслабляясь, растворяясь, но, услышав чьи-то шаги, нехотя оторвался от Себастьяна. — Люди, — едва слышно шепнул он ему на ухо. Барнс посмотрел вперед, на приближающуюся парочку странного вида. Они шли, глубоко засунув руки в карманы, и выглядели совершенно безобидно, но Барнс насторожился, инстинктивно оборачиваясь и закрывая собой Себастьяна, однако предпринимать что-либо не спешил. Ему даже показалось, что он перегибает, что это просто люди, идущие через парк домой, ну поздно, ну странные. Он уже было решил не обращать на них внимания, а потянуть Себастьяна идти дальше, но парочка быстро приблизилась к ним, сделав вид, что окружила. Барнс усмехнулся про себя, даже не пытаясь изобразить страх, когда в неверном, едва доходящим сюда свете фонаря блеснули два лезвия, одно дешевой выкидухи, а второе «бабочки». — Часы, бумажники, мобилы, быстро, — прохрипел высокий тощий парень в натянутом по самые глаза капюшоне. Второй, больше похожий на борова, подтвердил слова напарника движением ножа в сторону Барнса. — Что, серьезно? — постарался не заржать в голос Барнс, прыснув со смеху. Страшно в такой ситуации ему не могло быть по определению, даже за жизнь дорогого ему человека. Барнс просто не видел угрозы в двух абстинентных горе-грабителях. — Я те че сказал, пидор, — махнул ножом тощий, но больше ничего сделать не смог. Барнс схватил обе вытянутые в их сторону руки с ножами и, резким, едва уловимым движением вывернул оба запястья. Раздался отчетливый мерзкий хруст, зазвенело упавшее оружие, горе-грабители взвыли в один голос от боли. Но Барнс не собирался останавливаться, он перехватил руки, ломая локтевые суставы, а потом крутанулся, выворачивая плечевые. Бандиты скулили и выли от боли, повалившись на дорожку. — Пойдем, — развернулся Барнс к Себастьяну, нежно улыбаясь. — Только до смерти их не убивай, хорошо?.. — запоздало попросил Себастьян. Он даже испугаться не успел. Кайл, который перетрусил так, что даже не лаял, подошел к тому грабителю, что был толще, и задрал на него заднюю лапу. Барнс поверженных врагов и пинать напоследок не стал, только подобрал выпавшие ножи и сломал их, бросив кусочки стали на валяющиеся и воющие тела. Он взял Себастьяна за руку и потянул за собой, желая увести подальше от чужих воплей. — Да на кой они мне нужны? — пожал он плечами, успокаивая Себастьяна, что не станет грабителей убивать. — Пошли отсюда. — Домой, — вздохнул Себастьян. — Прогулка перестала быть томной. Когда они отошли на достаточное расстояние, чтобы воплей, проклятий, мата и стонов не стало слышно, Себастьян спросил: — Что ты хочешь на ужин? — Не знаю, — ответил Барнс, за испорченное Себастьяну настроение захотелось открутить мудакам головы, но было уже поздно, не возвращаться же. — Выбери что-нибудь на свой вкус. Себастьян кивнул. Все те годы, что он выгуливал Кайла по вечерам, он опасался такой вот встречи. Но вот она случилась, а он даже испугаться не успел. Сейчас Себастьян чувствовал взбудораженность от запоздалого адреналинового выплеска. И радость. С ним был Баки. Не то чтобы Себастьяна никогда никто не защищал. Не то чтобы он часто влипал в ситуации, когда ему нужна физическая защита. Но, черт, как это оказалось приятно! У выхода из парка, в тени под деревом, Себастьян благодарно поцеловал Баки. С ним он чувствовал себя на пятнадцать лет моложе. Барнс прижал его к себе, не желая отпускать, но все равно пришлось. Он понял, что даже не спросил, в порядке ли Себастьян, а сейчас было уже поздно, наверное. — Ты как? — все же спросил Барнс. Он внезапно понял, что забыл, как общаться с обычными людьми, что ситуация, показавшаяся ему просто смешной, могла напугать Себастьяна. — Я в порядке, — серьезно сказал Себастьян. — Спасибо тебе. Надо найти копию ключей от квартиры и дать тебе. И консьержа предупредить, что ты теперь у меня живешь. — Может, ему меня показать еще стоит? — предложил Барнс. — А вот сейчас и покажу, — пообещал Себастьян. — Представлю как Джеймса Барнса, своего телохранителя. Когда тебе будет удобно съездить к портному? Они подошли к ресторанчику. Себастьян передал Баки поводок. — Подождешь меня здесь? Я оставлю заказ и закажу доставку. — Ты так спрашиваешь, как будто у меня страшная куча дел и нет свободной минуты, — улыбнулся Барнс. Хотелось притянуть Себастьяна к себе и поцеловать в висок, но они уже вышли из парка, а на улицах, хоть и было уже поздно, все же хватало людей. Оставшись на улице с Кайлом, Барнс оглядывал всех вокруг и прикидывал: надо узнать, что за соседи у Себастьяна, что из себя представляет сам консьерж, и вообще понять, что за люди его окружают. Мало ли кто может прикидываться его другом. — Добрый вечер, — приветствовал Себастьян Марка Левина, консьержа, врубив на полную все свое обаяние. — Это Джеймс Барнс, мой телохранитель. Он будет жить в моей квартире. — Добрый вечер, мистер Барнс, — Марк обшарил Баки внимательным взглядом. Он улыбался, но улыбка не достигала глаз. — Спасибо, что предупредили, мистер Стэн. — Добрый вечер, мистер Левин, — очаровательно улыбнулся Барнс, понимая, что с этим человеком ему явно придется пообщаться, потому что он был кладезем информации о жильцах дома. Он окинул взглядом Марка Левина, еврея средних лет, начавшего лысеть, отметил, что тот в приличной форме, несмотря на малоподвижную работу. — Просто Джеймс. — Хорошо, Джеймс. Вы и за Кайлом будете присматривать? Ну, когда мистер Стэн будет в отъезде? — Кайл отлично чувствует себя в собачьей гостинице, — улыбнулся Себастьян. — У него там приятели. Хорошего вечера, Марк. — До свидания, — попрощался Барнс с Марком. Тот произвел приятное впечатление, но у него работа такая, с людьми общаться. Когда они поднялись в квартиру, Барнс закрыл дверь и тут же осуществил свое желание, поцеловав Себастьяна в висок, в губы. — У тебя, наверное, завтра дела? — предположил Барнс. — Я могу сам съездить к портному. — Он ждет тебя к двум, — сказал Себастьян, обнимая Баки. Его все время хотелось касаться. — У меня завтра действительно дела. После ужина Себастьян спросил: — В постель? У него ладони покалывало от предвкушения. У Барнса от этого вопроса пробежали мурашки по хребту. Он кивнул, сглотнув, страстно желая прижать к себе теплое, сильное, податливое тело, самому прижаться к Себастьяну, кожа к коже. — Да, — ответил Барнс, почему-то не двигаясь с места. — Тогда в душ, — сказал Себастьян. Сначала он хотел выйти из ванной голышом, но потом все-таки накинул халат. Баки уже ждал его в спальне, обнаженный по пояс. Себастьян, как завороженный, подошел к нему и прикоснулся губами к левому плечу рядом с протезом, провел языком по шрамам. Барнс выдохнул сквозь зубы, глядя на Себастьяна, а когда тот лизнул шрамы, почувствовал себя странно. Он сознавал, что выглядит это все малопривлекательно, но и показывать особо, кроме врачей, было некому. И сейчас, когда Себастьян так нежно, интимно касался именно его шрамов, он не знал, как на это реагировать. Он коснулся живой рукой груди Себастьяна, прогладил, улыбаясь, чувствуя тепло его кожи, и просто отдался на волю Себастьяна, позволяя ему делать все, что он хочет. Себастьян выцеловывал шрамы, передвигаясь к ключице. Вылизывал ямку над ней, переместился на шею. У Баки была вкусная солоноватая кожа, под которой билась жилка. Он дышал все глубже и чаще. Себастьян положил ладони на его талию, притянул к себе, грудь к груди. Погладил мощные мышцы, взъерошил редкие вьющиеся волоски. — Мне перед съемкой той сцены с обнулением пришлось грудь и живот брить, — с легким смешком сказал он. — Зачем? — спросил Барнс, хотя ответ его не особо интересовал. Он обхватил Себастьяна за талию, забравшись обеими руками под халат. Бионику он специально грел под горячей водой, чтобы она не была холодной. Он поцеловал Себастьяна в шею, с силой проходясь пальцами от шейных позвонков вниз, вжался всем собой. Халат мешал, но он не спешил стягивать его с плеч Себастьяна, словно тот мог быть против. — Не знаю. Режиссерская концепция, — Себастьян развязал пояс халата и повел плечами, сбрасывая его на пол. Барнс прижался к нему всем телом, отчетливо чувствуя налитой, прижавшийся к животу член. У него самого уже стояло до звезд перед глазами, но он не спешил даже стянуть штаны, вжимаясь в Себастьяна, целуя его, гладя по спине, забираясь пальцами в короткие волосы. Он дышал и не мог надышаться, казалось, ему вообще не хватает воздуха, хотя это было просто невозможно. — Господи, — простонал Барнс, ведя живой рукой по спине, ягодице, оглаживая бедро. Себастьян прижимался к нему, гладил спину и плечи, проскальзывал пальцами под резинку штанов, ласкал поясницу, проводя пальцами по ложбинке между ягодиц. Он бедром чувствовал крепкий твердый член Баки. — Хочу тебя, — шепнул Себастьян прямо в ухо под волосами и легонько прикусил мочку. Барнс резко, глубоко вдохнул, сжимая Себастьяна в объятиях, сдерживая себя, чтобы не сжать сильнее, не сделать больно, не сломать случайно ребра. Он впился в губы Себастьяна страстным поцелуем, скользнул живой рукой между ними, обхватывая его член, лаская. Себастьян ахнул от неожиданности. У Баки оказалась такая ласковая рука. Себастьян выгнулся и потянул вниз штаны Баки, освобождая его член. Баки переступил, выбираясь из штанов. Себастьян провел ладонями по его бедрам к паху и взялся за член. Сжал его в ладони и тихо охнул от того, каким он оказался большим. — У тебя огромный. В постель? Барнс кивнул, не в силах сказать ни слова. Он развернул Себастьяна спиной к кровати и несильно толкнул, чтобы тот сел на ее край, глядя на него сверху вниз, и забрался к нему за спину, целуя плечи, шею, спину, живой рукой лаская его член. — Нет, не так, — Себастьян извернулся, поворачиваясь к нему лицом и облизнулся. — Я хочу… Он наклонился над Баки и лизнул головку члена. Тот и правда был по-настоящему большой, такие не во всяком порно попадаются. Себастьян примерился и забрал член в рот как мог глубоко, лаская его языком. Он давно не делал минет, но такое, как езда на велосипеде, не забывается. Баки был вкусный. Вода после душа, аромат кожи. Себастьян придерживал его член рукой у основания, понимая, что целиком такое в его рот не войдет. Барнс в первый момент напрягся, замер весь, боясь даже шелохнуться, а потом расслабился, отдаваясь ласке. Он гладил Себастьяна по спине, по голове, даже не пытаясь предложить взять глубже, а потом тихо сладко застонал, запрокинув голову. Себастьян самозабвенно сосал, лаская Баки языком и поддрачивая. Он наслаждался его удовольствием, тихими, какими-то потерянными стонами, тем, как Баки непроизвольно подает бедрами вверх, как усиливается его запах. Больше всего на свете он хотел сделать Баки хорошо. Хотел, чтобы тот кричал от удовольствия. На Барнса волнами накатывало наслаждение, давно забытое, невероятной волной захлестывая его, погружая в блаженство. Он остановил поглаживающую Себастьяна живую руку на его шее, и понял, что сейчас сдавит просто от нахлынувших на него ярких ощущений. Опершись на руки, он откинулся на кровать, чтобы случайно ничего не сломать. — Господи, — пробормотал Барнс сквозь стон. — Ты… Я… Я сейчас… Себастьян… — он громко застонал, понимая, что сейчас кончит. Позорно быстро, но семьдесят пять лет воздержания… Себастьян принялся сосать усерднее, старательнее работать рукой. Баки закричал, и Себастьян сглотнул все до капли, продолжая доить член Баки языком. Барнс упал на кровать, пытаясь отдышаться, прийти в себя, собрать себя по кускам после такого оглушительного оргазма, но не мог. Он потянул за плечо Себастьяна к себе, укладывая рядом, благодарно целуя, слизывая с его губ свой вкус. Он хотел вылизать Себастьяна всего, но сейчас ощущал себя ватным и размазанным тонким слоем по кровати. Себастьян самодовольно облизнулся и погладил Баки по щеке. Прижался членом к его бедру и легонько потерся. Барнс нежно провел пальцами живой руки по возбужденному члену Себастьяна, и перевернулся, сначала нависнув над ним, поцеловал, а потом устроился между его ног. Вжался в пах лицом, вдыхая запах кожи и возбуждения. Он лизнул головку, вобрал ее в рот и пососал, ощущая приятный вкус и шелковистость кожи на языке. Он никогда не был мастером минета, но постарался взять как можно глубже, принимаясь увлеченно сосать. Себастьян развел ноги шире и приподнялся на локтях, любуясь тем, как поднимается и опускается голова Баки. Его волосы шелковисто касались бедер Себастьяна, добавляя ощущений, рот был горячим и нежным. Барнс так увлекся процессом, что заурчал от удовольствия. Он сосал член, ласкал его живой рукой, а бионикой гладил Себастьяна по бедру и животу, мышцы которого подрагивали. Он кожей чувствовал взгляд Себастьяна, и улыбнулся внутренне. У Барнса просто сносило крышу от ощущения чужого удовольствия, от стонов, которые он слышал. Барнс чувствовал, что у него снова встает. — Я сейчас, — предупредил Себастьян, чувствуя, что на него накатывает, что он вот-вот… — Ааах!.. В рот Барнсу ударила тугая струя, и он проглотил все, вылизав чувствительный член. А потом, целуя пах, живот, грудь Себастьяна, поднялся, снова нависая над ним, опираясь на локти. Себастьян притянул его к себе, чтобы благодарно поцеловать. Волосы Баки падали по обе стороны от лица, и Себастьян то и дело отводил их в стороны. — Так хорошо, — выдохнул он. — Угу, — согласился Барнс, потершись щекой о плечо Себастьяна, а потом лег рядом, обнимая живой рукой. Говорить не хотелось, вообще ничего не хотелось, кроме как лежать рядом, обнимать, прижимая к себе и ни о чем не думать. Просто наслаждаться близостью и спокойствием. — Я люблю тебя, — уверенно сказал Себастьян. — Так люблю…