Отражение

Барнс, как всегда, проснулся рано. Себастьян мирно спал, закинув на него ногу и руку, притиснув к себе, а голову устроив на живом плече. Барнс, стараясь не разбудить Себастьяна, аккуратно выбрался из-под него, положив вместо себя подушку и скатанную половину одеяла. Замена была не идеальной, но вполне приемлемой, чтобы Себастьян не проснулся. Тихо закрыв за собой дверь в спальню, Барнс сварил себе кофе. Кайл скакал рядом, предвкушая утреннюю прогулку, и Барнс не стал заставлять его ждать. Часок погуляв по парку, наслаждаясь утренней прохладой, Барнс вернулся, дал Кайлу еды и, раздевшись, снова нырнул в кровать, пока Себастьян не проснулся. Себастьян в полусне слышал, как Баки вернулся, и даже приподнял голову, но потом снова уронил ее на подушку. Когда Баки забрался в постель, Себастьян перекатился ему под бок. От Баки вкусно пахло кофе. Себастьян потерся щекой о его плечо и пробурчал: — Доброе утро, Баки. — Доброе, — тихо ответил тот, поглаживая живыми пальцами по щеке. — Еще рано, спи. Себастьян потянулся за телефоном. — Половина девятого, — сообщил он. — И я голодный. Так что пора вставать. Ты завтракал? — Ты обещал целый день провести со мной в постели, — напомнил Барнс. — С Кайлом я погулял, и завтрак сейчас приготовлю. Куда ты рыпаешься? — Отлить! — признался Себастьян. Он поцеловал Баки и выбрался из постели. Потянулся, выгнувшись и встав на цыпочки, обернулся к Баки, улыбнулся ему и ушел в ванную. Барнс скатился с другой стороны кровати, успел обойти ее и хлопнуть Себастьяна по ягодице, пока тот не скрылся. А сам пошел готовить завтрак. Ни на что экстравагантное времени не хватало, поэтому Барнс просто решил соорудить омлет с овощами и кофе. Барнс ткнул в сенсорную панель плиты, включая ее, и, поставив сковороду на конфорку, принялся взбивать яйца. Ему нравилось готовить для Себастьяна, нравилось гулять с ним и Кайлом по парку, он готов был душу продать, лишь бы оставаться с ним, быть рядом, оберегать и защищать. Себастьян вышел на кухню, обнял Баки со спины, прижался к нему и устроил голову на плече. — Может, я скажу глупость, — начал он, — но так здорово, что ты пришел ко мне. Барнс, не отрываясь от плиты, завел живую руку за спину и погладил Себастьяна. — Угу, — отозвался Барнс. Он тоже был счастлив, что попал сюда, встретил человека, которого полюбил, и был сейчас безобразно счастлив, и стыдно ему не было ни перед кем. — Я тоже очень рад. Он не знал, как выразить то, что он чувствовал, словами, потому что в душе кипела буря эмоций. — Я люблю тебя, — сказал Барнс, развернувшись от плиты к Себастьяну, заключая его в объятия. — Ты очень быстро стал мне невероятно дорог. Ты меня с ума сводишь. Барнс вжался лицом в стык шеи с плечом, тяжело дыша, не выпуская Себастьяна из объятий. Себастьян гладил его по голове и плечам. — Я тоже тебя люблю, — через некоторое время сказал он. — У нас омлет не подгорит? — Нет, — улыбнулся Барнс, возвращаясь к готовке. Он накрыл на стол, разложил еду по тарелкам и усадил Себастьяна завтракать. — Так что, какие у нас сегодня планы? — весело спросил Барнс. — Заказать обед из «Папы Джо», ужин из «Литтл Спайн» и трахаться, — бодро объявил Себастьян. — Но я открыт всем предложениям. — Господи, пиздуй в кровать, я туда завтрак принесу, — тяжело выдохнул Барнс, снова желая чувствовать нежность теплой кожи рядом. — Я против завтраков в постели, — Себастьян занес вилку над омлетом. — Очень вкусно, Баки. Садись и ешь, мой хороший. Барнс послушно сел напротив, принимаясь за еду, но совершенно не чувствуя вкуса. Он думал о Себастьяне, о вкусе его кожи, о его запахе, о том, какой он хрупкий и нежный. Нет, он не считал Себастьяна беспомощным, тем более, тот уровень владения крав мага, который Себастьян ему продемонстрировал, убеждал Барнса в том, что он серьезный противник хотя бы для уличной шпаны и вооруженных ножами наркоманов. Но Барнс был уверен, что настанет момент, когда Себастьян будет беззащитен, потому что слишком добр и открыт этому миру. И он мечтал оказаться в этот момент рядом. — Против чего ты еще? — улыбнулся Барнс. — Против жестокости к животным, против собаки в постели, срезанных цветов и трусов с принтами. — Значит, если я захочу подарить тебе цветы, мне придется оборвать клумбы и обломать деревья? — усмехнулся Барнс. — Не надо цветов, — покачал головой Себастьян. — Не люблю. Еще не люблю кружевное женское белье, но сейчас другого почти не носят. Вечная печаль. — Поверь, до кружевного белья я бы не додумался, — Барнс выскользнул из-за стола, подходя к Себастьяну и обнимая его сзади. — Все будет так, как ты хочешь. Себастьян раскинулся поперек кровати, вытраханный, довольный и голодный. Запрокинул голову, посмотрел на валяющиеся тут и там использованные презервативы. — Ну мы и свиньи, — сказал он. — Сейчас уберу. Барнс положил тяжелую голову к нему на плечо, обхватывая живой рукой поперек груди. Они занимались любовью, бездумно и страстно отдаваясь друг другу, и теперь отдыхали. Барнс нежно поглаживал Себастьяна по чувствительной коже на животе. — Я сам, лежи, — остановил его порыв Барнс. — Лежи и ни о чем не думай. Он поднялся и принялся собирать использованные презервативы и яркие квадратики упаковки. — Мне давно не было так хорошо, — Себастьян улыбнулся. — Так хорошо. Барнс уселся на край кровати и взял ступню Себастьяна в руки. Погладил, сжимая в ладонях, а потом нежно чмокнул в свод стопы. — Я никогда не думал, что встречу кого-то, с кем вообще забуду обо всем, — признался Барнс. — А рядом с тобой я не хочу ничего помнить, хочу чувствовать тебя, быть рядом, дышать тобой… Он с силой провел большими пальцами по стопе, массируя ее, и снова чмокнул в свод. Себастьян растекся по кровати ленивой бескостной медузой. Он был, наверное, счастлив. Его любили не за деньги, известность, не за роли, не как образ с экрана — на все это Баки было плевать. Его просто любили. И кто! Баки Барнс, Зимний Pesetz, красивый и смертоносный. Это так грело, как не грело бы, наверное, ничего на свете. Себастьяну было немного жаль, что Баки придется остаться тайной. Но так было лучше для Баки. Стоит ему оказаться в свете вспышек, и ушлые журналисты немедленно начнут копать, выясняя, кто он и откуда взялся. Может, документы Баки и выдержат проверку, Себастьян не знал, но личной истории, которую можно было бы предъявить публике, у Баки не было. Себастьян потянулся за телефоном, начал гуглить школы телохранителей в Нью-Джерси. Их оказалось больше, чем он ожидал. Так, а с кем Себастьян напивался в последний раз? Кажется, с Уиллом. Себастьян уже не помнил, ни в честь чего они пили, ни о чем говорили, помнил только, что это было перед поездкой в Лондон, на премьеру «Войны Бесконечности». Ну значит, на Уилла и можно будет сослаться как на советчика. Вдруг понадобится? Барнс обвил Себастьяна руками и ногами, прижимая к себе, положил голову на плечо, выцеловывая на нем замысловатые узоры, гладя, лаская и живой, и бионической рукой. Он был бесконечно счастлив, ощущая близость Себастьяна, и ему было плевать на все, только бы быть рядом. Барнс чувствовал скорое расставание, потому что Себастьян должен был уехать уже в четверг, и он не мог последовать за ним. Это угнетало, выбивало из колеи, и хотелось как можно больше времени проводить с ним, словно ревнивая барышня, которая не верит в верность своего любовника. Барнс верил Себастьяну, верил, как никому другому, и только боялся, что с ним что-нибудь случится. — Что интересного нашел? — спросил он, обратив внимание на то, что Себастьян роется в телефоне. — Придумывал для тебя легенду, — объяснил Себастьян. — Допустим, ты закончил школу телохранителей «Стена», это в Нью-Джерси. Ну, если кто-то спросит. Я скинул тебе ссылку, посмотришь потом. — Потом, — согласился Барнс, совершенно не собираясь сейчас бежать к ноуту и что-то там смотреть, когда в его объятиях лежал вожделенный любовник. Он потерся о шею Себастьяна носом, поглаживая по бедру. — И что еще ты придумал? — Что тебя мне посоветовал Уилл Малнати, это мой старый друг. Мы в апреле, перед тем как я улетел в Лондон, напились до синих бабочек, так что говорить могли о чем угодно. Уилл не помнит, я тоже. А у него есть такие связи. — В смысле, do zelenih chertey? — улыбнулся Барнс. — И что же у него там за связи? — Уилли знает кучу самого разного народа, — объяснил Себастьян. — Причем никогда не знает, что когда кому понадобится. Ничего криминального, но вот, скажем, портных для тебя мне когда-то подсказал он. И Кайла тоже сосватал он. И с Марго мы познакомились у него на вечеринке. И нового парня она нашла тоже на какой-то тусовке у Уилли. — А ты уверен, что этот Уилли так хорош, раз и познакомился и расстался со своей девушкой ты там? — усмехнулся Барнс, поглаживая Себастьяна, прижимая его к себе. — Нет, разошлись мы с Марго раньше и по другой причине. Я же тебе рассказывал: меня так клинило на тебе, что я ни о чем другом не мог говорить, а ей надоело слушать. Барнс погладил Себастьяна по голове, словно пытаясь утешить. — Она бросила тебя из-за меня? — удивленно спросил он. — Получается, что да, — рассмеялся Себастьян. — Но оно и к лучшему. Мы в последнее время не очень ладили. Она русская была, с русскими женщинами сложно. — Хочешь поговорить о ней? — спросил Барнс, готовый поддержать разговор о чем угодно, и выслушать Себастьяна, если ему надо было выговориться. Даже если самому Барнсу тема разговора не очень нравилась. — Совершенно не хочу. А почему ты не женился до войны? Тебе же уже двадцать семь было, когда тебя призвали? — Да, где-то так, — согласился Барнс. — Я не хотел жениться. Не хотел всю жизнь прожить с женщиной, потому что половину жил с четырьмя. И не хотел оставлять Стива. По сути, он был моей женой. Он так часто бывал при смерти, что я просто не мог тратить время на кого-то другого. Барнс помолчал, сползая губами по шее Себастьяна к груди, лизнул сосок и посмотрел на него. — Вот и верь после этого в гетеронормативность, — улыбнулся Себастьян. Он погладил пальцами полувозбужденный член Баки. — Всегда готов, да? — Да, — мурлыкнул Барнс, продолжая свое невинное занятие. — Тогда продолжим, — предложил Себастьян. За окнами стемнело. В спальне густо пахло сексом. Себастьян приподнял голову. — Надо выгулять Кайла, — вздохнул он. — Пойдем? — Оставайся в кровати, я один схожу, — предложил Барнс. — Хочу размяться, — объяснил Себастьян. — И чаю из Старбакса. — Тогда давай собираться, — согласился Барнс, не спеша выпускать его из своих объятий. В парке было свежо. Шелестели листья, сквозь густые кроны светили фонари. Кайл, сделав свои дела, трусил рядом, то забегая вперед, то отставая. — Надо будет как-нибудь познакомить тебя с моими друзьями, — сказал Себастьян. — Уверен? — прищурил глаза Барнс, зажимая руку Себастьяна и притягивая его к себе. — Зачем? — Они мои друзья, — не понял Себастьян. — Ты мой бойфренд. У нас серьезные отношения — у нас же серьезные отношения? Если я буду тебя скрывать, это будет бессовестно, да и просто странно. — Серьезнее не придумаешь, — вдохнул Барнс. — Просто… И твой телохранитель, и твой парень… Это нормально в вашем сумасшедшем мире? — Мои друзья никогда не бывают там, где ты выступаешь как телохранитель. Мои коллеги, которые видят тебя в этой роли — не мои друзья. — Себастьян, — Барнс притянул его к себе, поглаживая живыми пальцами по щеке. Было видно, что он хотел сказать что-то важное, но никак не мог подобрать слова. — Что, мой хороший? — Себастьян немного встревожился. — Я не хочу знакомиться с твоими друзьями, потому что не хочу стать объектом пристального внимания, — на одном дыхании выпалил Барнс, извиняясь погладил Себастьяна по бедру. — О. Об этом я не подумал, — вздохнул Себастьян. — Понимаю. Они люди хорошие, но общительные. Ну, тогда я придумаю что-нибудь. — Я тебя обидел? — растерянно спросил Барнс. — С чего ты взял? — удивился Себастьян. — Вовсе нет. Просто есть определенные социальные нормы, а мы из них выбьемся. Впрочем, это неизбежно. Не могу же я привести тебя в компанию и представить: мой бойфренд, Зимний Pesetz. Барнс рассмеялся весело, непринужденно, поцеловав Себастьяна в щеку. — Polniy pesetz, — он сжал Себастьяна в объятиях. — Я просто не знаю, как все это будет выглядеть для тебя. Если хочешь, если это тебе важно, если это тебе не повредит, то я познакомлюсь с твоими друзьями, родителями, кем угодно, только бы тебе было хорошо. — Я бы хотел, — признался Себастьян. — Но не будем спешить. Тебя это нервирует. Моя мама живет в Рокленде и бывает достаточно въедливой, хотя я очень ее люблю. — Просто я понимаю, что не могу быть твоим телохранителем и твоим парнем одновременно, — Барнс обнял Себастьяна за плечи и коснулся губами губ, заглядывая в глаза. — Мне хочется убить каждого, кто тянет к тебе свои руки. — Это ревность или рабочее рвение? — не понял Себастьян. — Я не знаю, — опустил голову Барнс, словно ему было стыдно. — Ты слишком много для меня значишь, чтобы я мог доверить твою безопасность кому-то… неведомо кому… — Мы справимся с этим, — пообещал Себастьян. — Просто все это для тебя, наверное, так ново… И слишком много всего. — Пожалуй, — коротко ответил Барнс, теперь очень тщательно сканируя проходящих мимо людей. Он опасался, что кто-то еще может напасть на Себастьяна. — Чем займемся завтра? — Тем же, чем и сегодня? — предложил Себастьян. — Два дня секс-марафона и сна. Мне нравится.