Отражение

Себастьян потянулся, остановившись на краю причала. В лицо дул соленый ветер, кричали чайки, волны плескались о сваи. За его спиной Баки и Хосе — хозяин лодки — грузили в нее сумки. Пахло подгнившими водорослями и рыбой. Себастьян прищурился, пытаясь разглядеть на горизонте тот остров, куда они должны были доплыть к вечеру. Но увидел только бескрайнюю морскую гладь. Когда погрузили все вещи, Барнс помог Себастьяну забраться в лодку. Хосе завел мотор, и они отправились в последний этап своего путешествия к вожделенному одиночеству на двоих. Ветер трепал волосы Барнса, который стоял на носу и смотрел вперед, в бескрайнюю синюю гладь, которая окружала их со всех сторон. К вечеру, примерно за час до заката, лодка причалила к острову. Барнс посмотрел на белый песок, отливающим розовым на закате, но наслаждаться зрелищем времени просто не было. Он быстро занялся перетаскиванием вещей из лодки на причал. Он уже предвкушал обустройство в полной темноте в незнакомом месте, но ему было не привыкать. Себастьян заплатил Хосе, договорился о том, что он приедет за ними через десять дней, выбрался на песок, скинул обувь и сел, глядя, как лодка удаляется и тает вдали. Солнце садилось, по синей воде пролегла золотая дорожка. Волны накатывали на берег. Себастьян чувствовал, как покой и безмятежность опускаются на его плечи, словно невесомый плащ. Барнс посмотрел на счастливо улыбающегося Себастьяна, который, казалось, полностью слился с окружающей обстановкой, улыбнулся сам, понимая, что вещи таскать ему придется в темноте и в одиночку, но не особо расстроился. Для него он готов был и на большее. — Пойдем, пока не стемнело, посмотрим наше новое жилище, — предложил Барнс, беря пару чемоданов, чтобы потом меньше было тащить. — Не хочу, чтобы ты себе в темноте ногу подвернул. Он кинул взгляд на массу коробок с едой и водой, прикинув, сделается ли что-нибудь с ними за ночь, но решил не рисковать. Насколько он помнил, в доме должен был быть генератор с запасом топлива, но он настоял на еще паре канистр. — Сейчас, — отозвался Себастьян. Он сидел, пока солнце не коснулось краешком океана, а потом принялся помогать Баки. Сумки, коробки с едой и водой, топливо, еще какие-то ящики… Себастьян и не подозревал, что на какие-то десять дней им понадобится так много всего. Они закончили, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом, подсвечивая себе путь от пляжа до дома налобными фонариками. Тропинка была утоптанной и без сюрпризов, хотя и шла немного на подъем, но идти было легко и удобно. Дом, а точнее, крытое пальмовыми листьями бунгало на сваях, Барнсу показалось хлипким, но он судил с точки зрения того, как такое строение можно оборонять. А потом выкинул эти мысли из головы вообще, потому что тут, кроме них, никого не было. Барнс завел шумный генератор, и под потолком загорелась тусклая лампочка, создающая больше теней, чем дающая света. — Ужинаем сэндвичами и идем купаться? — спросил Себастьян, устраиваясь на шаткой табуретке за столом. Вокруг лампочки кружились крупные мотыльки, с сухим треском ударяясь об абажур из деревянных пластинок. — Тут так потрясающе тихо. Только генератор трещит. — Можно вырубить и сделать пару факелов. А еще я свечи прихватил, — предложил Барнс. — Пойдем купаться. Над головой куполом нависало темное-темное небо, усыпанное мириадами звезд. Поднявшаяся половинка луны давала достаточно света, а на воде переливалась лунная дорожка за горизонт. Себастьян взял Баки за руку, притянул к себе и поцеловал. — Спасибо, — сказал он. — Если бы не ты, я бы вряд ли когда-нибудь сюда выбрался. Барнс подхватил Себастьяна и, привычно усадив его на себя, покружил. — Для тебя я мир, может, и не завоюю, но какую-нибудь маленькую страну — запросто, — улыбнулся он. И тихо добавил: — Тебе спасибо. — Я хочу играть принцев и королей, а не править страной, — объяснил Себастьян. — Пошли в воду. И если тебе попадется акула, дай ей в нос! Барнс, уверенно ступая, пошел к воде, не собираясь выпускать Себастьяна из объятий. Тут можно было все, тут они были скрыты от чужих глаз водой на мили вокруг. Он зашел в воду, теплую, ласково поглаживающую набегающими волнами берег. — Господи, никогда бы тебя не отпускал, — шумно выдохнул Барнс, занося Себастьяна все глубже. — Я хочу поплавать, — сказал Себастьян. — Так что тебе придется. Вода коснулась его ступней. Где-то в стороне что-то плеснуло — рыба, дельфин? Барнс разжал руки, больше не удерживая Себастьяна, и тот сам держался за него руками и ногами, и мог отпустить его в любой момент. — Плыви, — разрешил он. — Только не уплывай далеко от меня. Себастьян отпустил его и поплыл. Когда мышцы начали сигналить об усталости, он повис в воде, перебирая ногами и глядя на раскинувшийся под звездами остров. Себастьян знал, какую дыру закрывает в нем Баки. Знал, почему позволяет таскать себя, взрослого самостоятельного мужчину, на руках, приносить еду в постель, заботиться, оберегать. Просто не хотел называть эту дыру вслух. Он даже знал, как зовут ту дыру в Баки, которую закрывает он сам, и тоже не хотел говорить об этом. Это не требовало слов. Когда Баки уйдет — а он уйдет, Себастьян знал это всем своим заранее тоскующим сердцем — его тепло останется. И может быть — может быть! — когда-нибудь, через несколько лет, когда Марвел закроет киноисторию Баки Барнса, тот сможет вернуться насовсем. Так, как пришел, внезапно, вдруг. Веки защипало. Себастьян провел мокрой рукой по лицу, стирая слезы. Он не будет думать об этом сейчас. Просто не будет. У них еще есть время. Лёжа на воде и глядя в небо, Барнс вспоминал звёзды Ваканды, расположенные практически также, как и здесь, над этим маленьким островом, и понимал, что совершенно не скучает, если только по Стиву. Сейчас, когда они с Себастьяном остались только вдвоем, Барнс не хотел думать ни о ком и ни о чем другом. Тут были только они вдвоем, и никого больше. На самом деле Барнс до сих пор не мог поверить, что это случилось, что на целых десять дней Себастьян только его и больше ничей. Он перевернулся и в пару мощных гребков подплыл к зависшему в воде Себастьяну. Луна освещала его своим серебристым светом, делая нереально эфемерным, словно призрак, сотканный из света, страхов и мечтаний. Барнс протянул руку, чтобы коснуться лица, провел пальцами по скуле, убеждаясь в материальности человека перед собой, и счастливо, облегчённо выдохнул — ему не снится, не кажется. — Поплыли обратно? — спросил Себастьян. — Поплыли, — согласился Барнс и, гибко изогнувшись, бесшумно нырнул, словно был тритоном, всю жизнь проведшим в воде. Они вышли на берег, и Себастьян поежился, сгоняя ладонями воду с тела. — Я только сейчас сообразил, — сказал он. — Генератор придется все время держать включенным, чтобы продукты не испортились. Ну, чтобы холодильник работал. — Я думаю, мы это как-нибудь переживём, — уверенно сказал Барнс, притягивая Себастьяна к себе, обнимая, согревая жаром своего тела. Возможность не выпускать его из объятий ни на минуту дурманила голову, пьянила, наполняя радостью, восторгом, счастьем. На шум генератора Барнсу было совершенно наплевать, он мог легко от него абстрагироваться, вычленяя в его шуме совершенно другие звуки, наполняющие мнимую тишину острова. — Чем хочешь заняться завтра, кроме распаковки вещей? — спросил он, целуя солёную от морской воды шею Себастьяна. — Поплавать с маской, — начал перечислять Себастьян. — Половить рыбу с лодки. И любить тебя, конечно. — Где-то в эти планы надо ещё вписать пожрать, и я хочу сходить до маяка, это должно быть недалеко. Вообще, этот остров можно за день вдоль и поперек пройти. Если захочешь, конечно, — Барнс прижимал к себе Себастьяна как великую хрупкую драгоценность. Они стояли на освещённом луной пляже, и Барнс ласково гладил Себастьяна по скулам, касался губ и смотрел в глаза, словно в бездну падал. — Стив не поймет и будет ревновать, если ты ему скажешь, — вдруг сказал Себастьян. — Что? — не понял Барнс. — Ты о чем вообще? — Забей, — махнул рукой Себастьян. — Пойдем в дом. Я, кажется, усну сейчас прямо здесь. — Пойдем, конечно, — согласился Барнс, видя, что Себастьян устал. — Но все же, что ты имеешь в виду, чего Стив не поймет и будет ревновать? Барнсу действительно было интересно, потому что иной раз он совершенно не понимал ход мысли Себастьяна. Да и раньше тот не заговаривал про Стива, да ещё в подобном ключе. — Ты вернешься, — начал объяснять Себастьян, идя к дому. — Встретишься со Стивом. Расскажешь ему обо мне. Он не поймет, почему мужчина. И приревнует. — Тебя это волнует? — удивился Барнс. — Даже если и приревнует, тебя это никак не коснется. Тем более, это вряд ли. Раньше он меня не ревновал. Барнс задумался, но не нашел никакого объяснения логическим выкладкам Себастьяна. А вот это «ты вернёшься» больно резанули ножом по сердцу. Как же он не хотел, чтобы этот момент наступал, но чем дольше он был с Себастьяном, тем неумолимее время его приближало, а он даже не знал, будет ли у них возможность хотя бы просто попрощаться, не говоря уже о поцелуе или чем-то большем. Он поймал Себастьяна за руку, развернул к себе и поцеловал так отчаянно, словно он исчезнет прямо сейчас. Себастьян обнял Баки изо всех сил. — Вернись ко мне, — попросил он. — Когда все закончится — просто вернись ко мне. В голове промелькнула мысль, а будет ли он ещё нужен спустя неизвестно сколько времени, но об этом Барнс даже заикаться не стал, потому что хотел верить, что будет. — Вернусь, — Барнс заглянул Себастьяну в глаза. — Обещаю. И он собирался выполнить свое обещание, чего бы ему это ни стоило, потому что уже сейчас осознавал, что вся его жизнь после того, как он вернётся, будет сводиться к одному — снова увидеть Себастьяна. Себастьян тяжело вздохнул и сказал: — Прости. Пойдем уже. А то я и правда прямо здесь усну.