Отражение

Себастьян сидел в удаляющейся от острова моторной лодке и смотрел вперед. Он не хотел оглядываться. Отпуск получился прекрасным, несмотря на ураган, но надо идти вперед. Им еще ехать через полстраны, за это время Себастьян успеет перенастроиться. Снова придется скрываться. Прощай, свобода. И Баки снова будет хмур и мрачен. — Вот и цивилизация, — Барнс запихивал вещи в машину, медленно приходя в себя от вседозволенности острова. Здесь уже нельзя было просто так сграбастать Себастьяна в объятия и утянуть в долгий, отключающий мозги поцелуй, плавно перетекающий в жаркий секс. Да даже просто поцеловать на улице днем теперь было большой проблемой. Не сказать, что Барнса это сильно огорчало, потому что все это он мог себе позволить за закрытой дверью квартиры, но все же. — Мы ее насовсем не покидали, — улыбнулся Себастьян. Он забрался в машину и уселся поудобнее. — Поедем обратно, навстречу желтым листьям, — сказал он. — Хотя в конце сентября даже в Нью-Йорке не всегда начинают желтеть деревья. Барнс завел мотор и выехал на дорогу. К вечеру они пересекли границу Мексики, практически не задержавшись на таможне, и въехали в Штаты. — Хочу подальше от границы отъехать, а потом уже можно и мотель искать, — сказал Барнс, нарушая скоростной режим в местах, где это можно было сделать. — Ты упаковал ту ужасную панаму? — неожиданно с подозрением спросил Себастьян. — Да, — спокойно ответил Барнс и невинно поинтересовался, — а что? Себастьян закатил глаза. — Она кошмарна! Зачем? Я в жизни ее больше не надену! — Наденешь, — так же спокойно возразил Барнс и улыбнулся. — Ты в ней очень забавно выглядишь. Мне нравится. — Нет! — вскинулся Себастьян. — Ты не заставишь меня показаться в таком на людях! — Ты думаешь, тебя в ней кто-нибудь узнает? — еле сдерживая смех, спросил Барнс. — С моим везением, я наткнусь на папарацци с телевиком, который решил специализироваться именно на мне, — хмуро заявил Себастьян. — Но ты мне в ней правда нравишься, — Барнс погладил Себастьяна по колену. — Но, если не хочешь — не носи, — и издевательски продолжил: — Я буду надевать ее на тебя ночью, когда ты спишь, фотографировать и дрочить. — Pizdetz! — вырвалось у Себастьяна. — Но, если честно, — как ни в чем не бывало продолжил Барнс, — я не понял, ты в ней на людях появляться не хочешь, тебе она не нравится, или тебя ее наличие смущает? Барнса действительно веселило, как Себастьян выглядел в той дурацкой оранжевой панаме, явно женской, но изначально он не собирался ее на него пытаться надеть вне пустынного пляжа. Но сейчас идея трахнуть его в этой панаме почему-то показалась забавной. — Все вместе! — всплеснул руками Себастьян. — Она оскорбляет мое чувство прекрасного! — Но она же такая… оранжевая, — веселился Барнс. — Ты еще скажи — в бабочках! — Да, — тут же согласился Барнс, стараясь не заржать в голос, — в бабочках. Себастьян демонстративно надулся и отвернулся к окну, стараясь не заржать. — И вообще, кто сказал, что я тебе ее отдам? — рассмеялся Барнс. — Да, тебе она как раз по возрасту, — согласился Себастьян. — Молчи, сопляк, — тут же отреагировал Барнс. — Старый хрен прадедушка! — Ты у меня сейчас пешком в Нью-Йорк пойдешь, — пригрозил Барнс. — Пользуешься моей юностью и неопытностью? — Конечно, моя юная фиалка, именно этим я и пользуюсь, — Барнс очень старался не ржать и прямо вести машину. — Я маме пожалуюсь! — выдал Себастьян самый веский аргумент. — Черт, тогда мне срочно придется бежать из страны, — Барнс увидел указатель на мотель и молча свернул с трассы на темную дорогу. — В Японию, — согласился Себастьян. — В грузовом контейнере с нераспроданными Hello Kitty. — Не боишься, что я сейчас завезу тебя куда-нибудь и сделаю что-нибудь непотребное? — с притворной угрозой поинтересовался Барнс, сбавляя скорость, чтобы темная дорога закончилась не так быстро. — Привяжешь к стулу и закормишь шоколадными пирожными? — живо поинтересовался Себастьян. — Нет, — Барнс загадочно посмотрел на него, а потом добавил: — Эклерами. — Шоколадными? — спросил Себастьян. — Ванильными. Шоколадные я сам люблю, — ответил Барнс, когда они подъехали на освещенный пятачок перед мотелем. — А веревка, если что, у меня с собой. Да и криков твоих никто не услышит… — Хорошее начало для триллера или фильма ужасов, — одобрил Себастьян. — Вот только где ты в этой глуши найдешь настоящие эклеры? Их и в Нью-Йорке-то поискать приходится. — Так какая же это пытка — кормить настоящими эклерами? — удивился Барнс. — Ужасная! — патетически воскликнул Себастьян. — О, места есть. Надеюсь, здесь нет тараканов. Комнаты в этом мотеле оказались отдельно стоящими домиками, что было вообще прекрасно. Барнс привычно обшарил все на предмет прослушки и видео, не обнаружил ни одного таракана, и притащил вещи свои и Себастьяна. — Я спросил, тут есть круглосуточная забегаловка чуть в стороне, — сказал Барнс. — Ты есть хочешь? Или мне самому съездить? — Съезди сам, — попросил Себастьян. — Не хочу светиться. — Надень панамку, и никто тебя не узнает, — предложил Барнс, рассмеявшись и увернувшись от полетевшей в него подушки. Когда Баки вернулся, Себастьян спал, свернувшись клубочком на застеленной кровати. Хлопнула дверь, и он, вздрогнув, открыл глаза. — Черт, — он потер лицо. — Уснул. — Спи дальше, — Барнс присел рядом на кровать и поцеловал Себастьяна, погладив его по волосам. А потом аккуратно вытащил из-под него покрывало и одеяло. — Я есть хочу, — Себастьян неуклюже сел, ткнулся губами Баки в щеку. — Расслабился я что-то. — А тут был фруктовый салат. Я взял, хотя ты не просил, — Барнс передал Себастьяну пакет с едой. — С него и начну. Они поужинали, таская друг у друга кусочки. Себастьян принял душ и вытянулся под одеялом с телефоном в руках. — Вот вроде бы всем, кому надо, сообщил, что я десять дней буду вне связи, а все равно пишут, словно я сквозь землю провалился, — сообщил он, быстро набирая смски. Барнс вышел из душа и завалился рядом, стараясь не мешать Себастьяну отвечать на сообщения, просто легонько поглаживал его по животу. Он быстро перестроился обратно и уже особо не испытывал ни трудностей, ни сожалений о том, что они вновь в мире людей. — Все, — Себастьян отложил телефон. — Всем ответил. Хочу кофе из Старбакса. Точно вернулся к цивилизации. А все-таки жаль, что та рыба уплыла. — Многие тебя потеряли? — улыбнулся Барнс. — Да, рыбу жаль, интересно даже, что я такое поймал. — Мама, друзья, — ответил Себастьян. — Джон прислал письмо, завтра надо с ним встретиться. Мама напоминает, что День благодарения я отмечаю у нее. Хотя я и так каждый год у нее отмечаю. Уилл зовет на вечеринку, надо будет сходить. — Мы только к вечеру будем в Нью-Йорке, — напомнил Барнс. — Что за вечеринка? — Ну вот Джон и зовет меня заехать в восемь. Самоотверженный чувак, все для работы. Может, успею переодеться. — Он зевнул. — Обычная вечеринка, встреча друзей. Посидим, немного выпьем, поболтаем. Похвастаюсь фотографиями с острова. — Что будешь рассказывать про остров? — спросил Барнс, укладывая голову Себастьяну на плечо. — Ловил рыбу, пережидал ураган на маяке, — начал перечислять Себастьян. — Я даже фотографировал некоторых рыбин. Ты не думай, я тебя почти не фотографировал и отсортировал фото. Хотя это и грустно. — А у меня полно твоих фоток в той дурацкой панаме, — Барнс поцеловал Себастьяна в плечо. — Хочешь, потом покажу? — Хочу, — кивнул Себастьян. — Только не вздумай распечатывать самую дурацкую и вешать в своей спальне! — потребовал он. — Хорошо, я повешу в твоей, — пообещал Барнс. — Спи уже, завтра вставать рано, чтобы к восьми в Нью-Йорк приехать. — Сам спи, — Себастьян поцеловал его в лоб и сполз на подушку. — Хороших снов.