Отражение

«Лондон красив, историчен и уныл», — написал Себастьян. — «Где ты сейчас? Чем занят?» «Гуляю с подругой» — ответил Барнс, следящий с очередной крыши за Себастьяном. И прислал ему селфи, правда, без винтовки. Себастьян долго рассматривал селфи и знаменитое лондонское «яйцо», расплывчатое, но различимое на заднем плане. Вот, значит, как. Вот оно что. «Прячь свою подругу так, чтобы копы не нашли, и дуй ко мне в гостиницу. Номер пятьсот восемь. Баки, живо!» «Каким образом? Я как бы совсем не рядом» — Барнс был очень озадачен сообщением Себастьяна, и никак не мог понять, с чего тот взял, что он в Лондоне. «Баки, не ври. Я знаю, что ты в Лондоне». Барнс напрягся, пытаясь сообразить, как Себастьян мог узнать, чем он себя выдал, потому что сейчас даже был не рядом с ним, но предпочел подчиниться. Врать Себастьяну он действительно не хотел. И очень боялся, что он разозлится. Они умудрились ни разу не поссориться за все те месяцы, что были вместе, и начинать Барнсу совершенно не хотелось. «Хорошо, буду через час» — написал он. Ровно через час Барнс сидел в номере Себастьяна и ждал его, пытаясь придумать, как выстраивать линию разговора, если Себастьян будет на него зол. Себастьян вошел в номер, аккуратно повесил пальто на вешалку и подошел к Баки. Сгреб его за волосы на затылке — мягко, не причиняя боли. И спросил: — Как давно, Баки? — Как давно что? — решил уточнить Барнс, поднимая голову, глядя Себастьяну в глаза. Ссориться он не хотел и понимал, что именно интересует его мужчину, но все равно не спешил отвечать. Ситуация его почему-то возбуждала. — Как давно ты незаконно мотаешься за мной по всему миру? — спросил Себастьян. — И где в это время Кайл? — С Канады, — честно ответил Барнс, сжимая подлокотники кресла, в котором сидел. — Кайл в собачьей гостинице, в которой ты его обычно оставляешь. Если хочешь, я могу уехать. Себастьян легонько тряхнул его голову. — Частный джет? — спросил он. — Контрабандистские каналы? — Багажный отсек, — ответил Барнс. — Еще лучше, — покачал головой Себастьян и отпустил его волосы. — А я-то думал, у меня приступы паранойи, когда мне кажется, что везде, кроме Нью-Йорка, за мной следят. Знаешь, как ты прокололся? — Нет, но очень хочу узнать, — признался Барнс. Он не спешил сажать Себастьяна к себе на колени, потому что еще не до конца понял, злится тот на него или нет. Себастьян открыл фото Баки в телефоне, показал ему и ткнул в «яйцо» на заднем плане. — Вот как, — сказал он. Барнс присмотрелся к фотографии и выматерился по-русски. Он даже не сразу поверил, что мог так глупо проколоться, но факт оставался фактом. Он умудрился не рассчитать ракурс и сфоткать местную достопримечательность. Зимний Солдат, профессиональный убийца и не только. — Ты на меня не злишься? — спросил он, робко улыбаясь Себастьяну. — Я в охуении, — признался Себастьян. — Зачем? Зачем ты мотаешься за мной хрен знает куда и не показываешься на глаза? — Я подумал, что это будет странно, если я буду рядом с тобой на публике, при этом официально даже не выезжая из Нью-Йорка, — объяснил свое поведение Барнс. — А сидеть и просто ждать тебя дома в одиночестве выше моих сил. Так ты не злишься? — Не злюсь, — Себастьян погладил его по щеке. — Просто… странно это. Ты странный. Я странный. — С чего ты-то странный? — спросил Барнс, успокоившись, что на него не злятся, и потянул Себастьяна на себя. Наконец-то можно было не скрываться, не высматривать через оптику прицела, не гнать от себя мысли о тепле рук, запахе тела, его тяжести. — Как много ты знаешь людей, которые бы вот так, как я, всерьез связались с бывшим Зимним Солдатом? — серьезно спросил Себастьян, устраиваясь у Баки на коленях. — Не представляю никого, кроме Стива, — ответил Барнс. Он не знал, почему сам Себастьян с ним связался. — А что тебя толкнуло ко мне? — Я же тебе говорил, — Себастьян чувствовал, как расслабляются мышцы, как он согревается. — Я влюбился в Баки Барнса с того момента, как прочел сценарий первого фильма. И до сих пор люблю тебя. — Но персонаж сценария и я — несколько разные личности, — заметил Барнс, совершенно не понимая Себастьяна в этом отношении. — Думаешь, я не знаю? — спросил Себастьян. — Поэтому я и говорю, что я странный. — Твои странности совершенно не мешают мне любить тебя, — ответил Барнс, целуя Себастьяна. — Но да, когда твой парень бывший Зимний Солдат, это действительно странно. Как минимум само его наличие. — Но я все равно люблю тебя таким, какой ты есть. Со всеми твоими заебами. Кто твоя несовершеннолетняя подружка? Винтовка? — Да, — признался Барнс. — Accuracy International Arctic Warfare. Хочешь, покажу? — Покажи, пока я ревновать не начал, — улыбнулся Себастьян. Барнс разомкнул объятия и достал из кармана телефон. Потыкал в него, ища нужную фотографию, и повернул к Себастьяну. — Держи, — когда Барнс говорил об оружии, глаза его начинали блестеть радостным огоньком. — Точно буду ревновать, — сказал Себастьян, разглядывая фотографию винтовки. — Выгуливаешь ее. Пристреливал. Патроны подбирал. За мной смотрел через прицел, да? — Да, — протянул Барнс, поглаживая Себастьяна по бедрам. — Смотрел на тебя, думал о тебе… Не ревнуй, может, у меня на нее и стоит, но не так, как на тебя. — Ах у тебя на нее еще и стоит! — преувеличенно возмутился Себастьян. — Ну теперь наверняка приревную! — И что будешь делать? — заинтересованно спросил Барнс. У него стояло на Себастьяна всегда, и сейчас не было исключением. — Сейчас меня явно не о винтовке мысли возбуждают. Себастьян поерзал, чувствуя его стояк. — Я пока не придумал, — признался он. — Ты сегодня еще куда-нибудь должен пойти? — спросил Барнс, забираясь руками под пиджак. — Или будешь только моим? — Меня приглашали на частный вечер, но я отказался, как только увидел ту твою фотку, — сказал Себастьян. — Но завтра мне рано вставать. Сейчас закажу ужин в номер. Ты голодный? — Прости, я нарушил твои планы, — Барнс совершенно не раскаивался в содеянном, даже радовался, что так прокололся. — Да, я голодный. И я хочу сладкого. И тебя. — Сначала еда, — строго сказал Себастьян и позвонил администратору. Он долго диктовал заказ, а потом спросил: — Ты в номер через окно забрался? Барнс кивнул. — Значит, выбираться тебе тоже придется через окно, причем рано утром, пока еще темно, — вздохнул Себастьян. — Ты сделал глупость. Мог бы просто дождаться меня, и мы бы нормально вошли вместе. — Когда речь идет о тебе, у меня вообще мозги отключаются, — признался Барнс. Он действительно переставал связно соображать, когда дело касалось Себастьяна, иначе бы он так не прокололся с фото. Но, самое главное, он бы не стал так рисковать, мотаясь за ним по миру. — Это непрофессионально, — шутливо укорил его Себастьян. В дверь номера постучали. Себастьян вскочил. — Кыш в спальню! — велел он Баки. Барнс стремительно поднялся и бесшумно испарился в спальне, встав на всякий случай за дверью. Он слышал, как открылась дверь, как Себастьян поблагодарил официанта и закрыл за ним дверь, как стихли шаги в коридоре. — Прости, — он бесшумно подошел к Себастьяну и обнял его со спины. — Я создаю тебе проблемы. — Значит, сегодня ты будешь компенсировать их удовольствием, — сказал Себастьян, гладя его руки. — Пусти, я переоденусь. Барнс не сразу разжал руки, выпуская Себастьяна из объятий. Он обдумывал мысль о том, что теперь, с одной стороны, можно было не скрываться от Себастьяна, но все равно вынужден был скрывать свое присутствие. Ведь возникший из ниоткуда никуда не выезжающий с ним за пределы Нью-Йорка странный телохранитель вызовет массу вопросов. — У тебя уже интересовались, почему я не отлипаю от тебя в Нью-Йорке, но с собой ты меня никуда больше не берешь? — спросил Барнс. — Я сказал, что ты не переносишь самолеты, — объяснил Себастьян, вешая костюм в шкаф и натягивая домашние штаны. — Кто-то очень остроумный предложил мне оплатить тебе психолога, специализирующегося по фобиям, даже его визитку дал. — Жаль, что ты узнал, — Барнс не дал Себастьяну надеть футболку, притянул к себе и прошелся губами по шее к ключицам, лизнул ямку между ними и снова посмотрел в глаза, в которых каждый раз тонул. — Ты не должен был. — Но я узнал, — пожал плечами Себастьян. — И теперь каждый раз буду переживать, что тебя арестуют в аэропорту. — Или будешь пытаться найти меня в толпе, — предложил еще один негативный вариант последствий Барнс. — Да, или так, — согласился Себастьян. — Давай ужинать. Барнс доел третью порцию мороженого, поставил креманку на поднос и облизнулся, глядя на Себастьяна. Подошел к нему и опустился на пол, положив голову ему на колени, поглаживая по бедру. — Это невыносимо тяжело — смотреть на тебя, быть почти рядом, но не иметь возможности коснуться, — тихо сказал Барнс. Себастьян взъерошил ему волосы. — Вот и ждал бы меня в Нью-Йорке, — так же тихо сказал он. — Не рисковал бы со своей «подружкой» в багажном отделении. А что если бы тебя поймали, Баки? — Я знаю, что делаю. Не волнуйся, — попытался отмахнуться Барнс, понимая, что Себастьян все равно будет волноваться, что бы он ему ни сказал. — И вообще не думай об этом. Барнс обнял Себастьяна и стащил его из кресла себе на колени. — Ну вот что с тобой таким делать? — спросил Себастьян, обнимая его за шею. Он и переживал за Баки, который, оказывается, раз за разом рисковал каждую его поездку, и радовался, что тот рядом. — Любить? — улыбнувшись, мурлыкнул Барнс, провел руками по обнаженной груди и накрыл губами сосок. Себастьян почувствовал, как в солнечном сплетении потеплело, и тепло это начало стекать в пах. — Я не смогу тебе помочь, если тебя поймают, — сокрушенно сказал он. — Меня не поймают, — уверенно сказал Барнс. — И вообще, не думай об этом. Он прошелся губами и кончиком языка по груди, поднялся выше, выцеловывая ключицы и шею. Забрался руками под штаны и белье, сжимая в ладонях офигенную задницу. Барнс хотел, чтобы Себастьян не думал о том, как он попадает в страну, не хотел, чтобы это его беспокоило, но сделанного не вернешь. В чем состояла его собственная убежденность, что он нигде не проколется, Барнс не знал, наверное, это было то самое суперсолдатское «мне все можно» и непрошибаемая уверенность в себе. — У меня ни резинок, ни смазки, — предупредил Себастьян, прижимаясь к Баки. — У меня есть, — выдохнул Барнс ему в шею, проходясь по ней кончиком языка. Он предполагал такой вариант, и успел забежать в аптеку, обзавестись всем необходимым. — В куртке, в кармане. — Какой запасливый, — одобрил Себастьян, откидывая голову назад. — Предвидел, что я тебя сегодня выебу? — Надо быть готовым ко всему, — пробормотал Барнс, понимая, что до куртки надо идти, в карманах рыться, и все это занимает время, во время которого он не будет обнимать Себастьяна. Он с сожалением пересадил его обратно в кресло и пошел за смазкой и резинками, словно за ними надо было идти на другой конец города, а не к куртке, которую он бросил у кресла. Себастьян сидел в кресле, расставив ноги и поглаживая член через одежду. Он совершенно не планировал секс сегодняшним вечером, но он и о Баки в Лондоне не подозревал еще с утра. Барнс вернулся через минуту, снова устраиваясь на полу у кресла. Погладил Себастьяна по бедрам и потянул с него штаны вместе с бельем, сам до сих пор оставаясь одетым. Себастьян положил руку ему на затылок и мягко надавил, направляя к своему паху. — Он соскучился по твоему рту, — сказал он. Стянув штаны Себастьяна вместе с бельем до бедер, Барнс обхватил живой ладонью его возбужденный член и лизнул головку кончиком языка, скорее дразнясь. Посмотрел на Себастьяна и снова лизнул, теперь уже обводя головку по кругу, а потом жарко выдохнул, накрыл ее губами и застонал, сжимая свой член через джинсы. Себастьян прикрыл глаза, сосредотачиваясь только на ощущении горячего влажного рта Баки. После нескольких дней перерыва это было несказанно хорошо. Он гладил Баки по голове, по шее, заправлял ему волосы за уши, удерживаясь от того, чтобы не подавать бедрами вверх. Полностью погрузившись в процесс, Барнс чувствовал, как Себастьян гладил его по голове, и от этого по спине пробегали мурашки. Он глубоко и часто дышал, тело полнилось сладостным предвкушением, а мозг, казалось, вообще ретировался, не участвуя в процессе, только наблюдая со стороны. — Кто-то обещал меня трахнуть, — напомнил Барнс, оторвавшись от желанного члена. — Непременно, — пообещал Себастьян. — Вымыть тебя? Крыши в Лондоне грязные. — И вымыть тоже, — согласился Барнс, снова приникая к члену. Он чувствовал, как собственное возбуждение било в голову, жаром от паха разносясь по всему телу. Прикоснуться к себе хотелось до одури, и он рванул молнию на своих джинсах, давая свободу колом стоящему члену, обхватил его бионическими пальцами, чувствуя, что кончит всего от пары движений. Барнс ласкал член Себастьяна, пропуская его глубоко в горло, позволяя толкаться упругой головкой себе в глотку, облизывая ствол. — Значит, пойдем в ванную, — как можно тверже сказал Себастьян, со стоном отрывая Баки от себя. — Как я хочу твою задницу! Раскиданная одежда осталась за дверью ванной, по дороге до которой Барнс прижал Себастьяна ко всем вертикальным поверхностям, не в силах оторваться от желанного тела. Он толкнул Себастьяна под душ, включая теплую воду, и сам встал под тугие струи, обнимая его. Себастьян налил на ладони гель для душа из крошечной гостиничной бутылочки и принялся намывать Баки, особенное внимание уделяя его спине и заднице, и ложбинке между ягодицами, и яйцам, и промежности. — Хочу тебя вылизать, — сообщил он Баки прямо в ухо, — и трахнуть. Пока Себастьян намыливал его, Барнс не отрывался от его шеи, ключиц, прикусывал мочку, облизывая раковину, гладил руками по спине, сжимал в ладонях задницу. Каждый, каждый раз, когда Себастьян оказывался в его объятиях, Барнс растворялся в нем, полностью выпадая из реального мира, погружаясь в какой-то другой, иной, в котором было только чистое концентрированное наслаждение. Они выбрались из душа, чистые и мокрые. Себастьян тщательно вытер Баки гостиничным полотенцем, поцеловал и долго не мог оторваться от его губ. — В спальню, — наконец выговорил он. — И прихвати смазку и резинки. По дороге в спальню Барнс забрал из-под кресла все, что просил Себастьян, кинул на кровать, на которой звездочкой развалился сам. — Нет, — велел Себастьян. — Давай на четвереньки на край кровати. Барнс перевернулся на живот, и медленно поднялся на четвереньки, прогнувшись в спине и выставив задницу. Подобрался к краю кровати, глядя темным, затуманенным взглядом через плечо. — Надо будет как-нибудь тебя привязать, — мечтательно сказал он. — Сегодня я диктую правила, — как можно строже сказал Себастьян, прижимаясь членом к заднице Баки. Он встал на колени и провел языком от промежности Баки до ануса. Вылизал вокруг дырочки и толкнулся в нее кончиком языка. Барнс длинно выдохнул сквозь зубы, прикрывая глаза от наслаждения. Ему хотелось одновременно и этой сладкой пытки, и почувствовать в себе член Себастьяна. Себастьян вылизывал Баки долго, со вкусом. Толкался языком в тугое мышечное кольцо, потом заменил язык смазанными пальцами. — Ты такой тесный, — шептал он. — Каждый раз как в первый. Барнс коротко постанывал, положив голову на руки, и тут же подался на пальцы, когда почувствовал их внутри себя. Сразу захотелось большего, почувствовать в себе горячий твердый член, проникающий в него, растягивающий. — Трахни меня уже, — почти проскулил он. — Подождешь, — промурлыкал Себастьян, трахая Баки пальцами. — Сначала я тебя как следует подготовлю, мой хороший. — Издеваешься? — простонал Барнс, сжимая пальцы Себастьяна внутри себя. — Немного, — признался Себастьян. Он добавил смазки, раскатал по члену презерватив и мягко, плавно толкнулся в горячее отверстие. Барнс тут же выпрямил руки, запрокидывая назад голову, невероятно прогибаясь в спине, и хрипло застонал, ловя движение Себастьяна на половине, прижался задницей к нему, потерся, чувствуя долгожданную заполненность. Себастьян впился пальцами в его бедра и начал жадно трахать, таранить податливую, раскрытую задницу, слыша шлепки тела о тело. От каждого толчка по телу Барнса прокатывала дрожь, он мял в пальцах покрывало, жалея, что не может дотянуться, коснуться Себастьяна, прижаться к нему всем собой. Стоны мешались с хриплыми выдохами, он чувствовал, что надолго его не хватит. Казалось, внутри него собиралась взорваться сверхновая, погребая под собой волной удовольствия. Он сжал член у основания, чтобы не кончить прямо сейчас, застонал почти жалобно. Себастьян застонал, чувствуя, как на него накатывает и сейчас, вот-вот, он просто взорвется и кончится, погребенный под осколками реальности. — Баки, я… — выдохнул он и закричал, кончая. От этого крика, от осознания того, что это именно он доставляет Себастьяну удовольствие, Барнса словно накрыло волной расплавленного огня, который прокатился по венам, нервам, выжигая все внутри. Оргазм смел его, распыляя на мелкие частицы, из которых он, с трудом осознавая действительность, медленно собирался заново. Себастьян медленно вышел из Баки, стянул презерватив и растянулся рядом с ним поперек кровати. Притянул Баки к себе и нежно поцеловал. — Так люблю тебя, — сказал он. Барнс прижался к нему всем собой, обнял, не в силах отпустить. — Я тоже люблю тебя, — он лизнул Себастьяна в шею. — У меня рядом с тобой вместо мозгов желе, и член стоит перманентно. — Как же ты живешь, бедненький? — рассмеялся Себастьян. — Не наговаривай на себя. Если бы все было так, как ты говоришь, ты бы не смог защитить меня тогда, в парке. — Да, и еще постоянно хочу отогнать всех этих людей от тебя подальше, — продолжил Барнс. — Я живу счастливо, зная, что ты рядом со мной. Он погладил Себастьяна по животу, спускаясь к паху, ничего не предлагая, просто поглаживая, ощущая тепло его кожи под живой ладонью. — Мне льстит твоя ненасытность, — признался Себастьян. — Как будто я самый желанный человек на планете. — Конечно, самый, — уверенно сказал Барнс. — Ты бы видел, как на тебя люди смотрят. — Многие из них точно так же смотрят на любую знаменитость, — возразил Себастьян. — А ты — только на меня.