***
Быстро спешившись и опустив уставшие от долгой езды ноги на землю, Джейме небрежно бросил поводья своей лошади ожидающему конюху. Несмотря на усталость он двигался быстро, со злости Ланнистер пнул ногой так некстати пришедшийся камень. Это почти не давало облегчения мучительной тревоге и разочарованию, которые все больше и больше походили на его естественное состояние в каждую секунду прошедшей недели, в течение которой отсутствовала Роанна. Лев Ланниспорта уже бесчисленное количество раз проходил через все худшие сценарии в своей голове, начиная с того, в котором его старшая дочь лежала замертво в канаве со сломанной шеей, до того, где ее похитили и изнасиловали. Его лорд-отец был прав, с горечью подумал Джейме, морщась от того, что он ни на что не годился. Он не смог уберечь свою собственную дочь, свою семью от опасности. Как ему в будущем можно будет доверить Западные Земли? Если бы только она не вышла в сады одна той ночью. Джейме знал свою дочь всю ее жизнь, и сейчас он знал, что он полный дурак, который не ожидал, что с ней могут сделать что-то подобное. Боги, он найдет ее и вернет обратно, а перед этим проверит, что находится внутри наследного принца под песню о Кастамере. Он просто молился, чтобы она была еще жива. — Лорд Ланнистер, — позади раздался глубокий вздох, и Джейме лихорадочно обернулся. Фигура, которая приблизилась к нему, была ему хорошо знакома. Это был его собственный кузен Мартин, сын его дяди Кивана. — Что? — Джейме тяжело вздохнул, не в состоянии обмениваться любезностями прямо сейчас. Он надеялся, что они найдут ее, хотя бы для того, чтобы положить конец жгучему ожиданию, что у них вообще нет никакой информации о Роанне. Другая половина Джейме боялась, что дочь ужасно ранена или даже мертва. — Есть обычный мальчик, с которым, как мы думаем, тебе стоит поговорить. Он говорит, что видел что-то. Джейме только кивнул, сжимая зубы и раздраженно двигая ногами. У него была вся эта горящая, бурная энергия, сидящая внутри него, поглощающая его изнутри. Увидев мальчика, которому, казалось, было около девяти лет, Джейме не испытывал особого терпения к нему, задав свой главный вопрос. — Давай, мальчик. Скажи лорду Ланнистеру, что ты видел. Долговязый темноволосый мальчик, одетый в рваную и несколько грязную одежду, посмотрел вниз на землю, а после заговорил тонким, детским голосом. — Милорд, я видел мужчин. Много мужчин, на лошадях. Они не были нашими людьми, их знамена были странными. Черный с красным, я видел их на расстоянии. Медленно моргая, пытаясь собраться с мыслями, внимание Джейме задерживалось только на трех словах. Черный с красным. Ланнистер никогда не испытывал внезапного осознания, столь яркого в его голове, настолько ясного, что он не был уверен, как не видел его раньше. Турнир в Харренхолле, эта кровавая корона. Таргариенский ублюдок. Джейме внезапно почувствовал жгучую ярость, пронизывающую его внутренности, ярость, которая, наконец, оказалась целью всего. Это королевский принц. Он похитил его дочь, украл ее из ее семьи. Если до этого все обвинения основывались на словах его младшей дочери, то теперь у него есть тот, кто докажет причастность принца к произошедшему. Он видел все это в Харренхолле: его маленькая дочь была захвачена проклятым ублюдком. Похоже, обычных шлюх не хватило для Эйгона. Кровь Джейме закипела, он схватился за рукоять своего меча, с полной уверенностью, что пустит его в ход.***
Он ехал на своей лошади через Королевскую площадь, сбивая людей, фруктовые лавки и все остальное, что было у него на пути. Его сердце неудержимо билось благодаря быстрому шагу его жеребца. На некотором расстоянии можно было слышать крики как от простых людей, так и от охранников, но вскоре Джейме обнаружил, что не может разобрать ни единого слова. В его голове прозвучало только одно предложение: я иду за тобой, Роанна, твой отец здесь. Он все еще был верхом, когда ворвался в Красную крепость. Он натянул поводья, и лошадь с громким ржанием отскочила назад. Его люди сделали тоже самое, пока все пятеро не въехали на своих лошадях в центр Большого Зала. Охрана тут же обступила Ланнистера и его спутников со всех сторон, рыцари начали теснить лорда. Джейме немедленно вытащил меч из ножен и тут же пустил его в ход, с небывалой гордостью перерезая горло одному из стражей. — Эйгон, — закричал он, его сильный голос эхом разнесся по всему залу. — Хватит прятаться за стенами своего замка, ты, королевский ублюдок! Выходи и заплати за то, что ты сделал с моей дочерью! Мужчины наступали на него, его лошадь испуганно вскрикнула и отступила. — Выходи и умри! — взревел он. Джейме услышал, как мечи звенели в битве позади него, пока люди окружали его в панике. Он сбил с ног некоторых мужчин. Ярость придала силу руке Джейме, и он окрасил полы замка в ярко-красный цвет. Стены крепости стали еще более темного оттенка бордового, почти коричневого цвета, как засохшая кровь. Доспехи людей, которые его окружали, были красными, их лица такими же. Даже веревки, которые они бросили на него, были красными. Один из них поймал его запястье, грубый шнур врезался в его кожу. Это заставило руку Джейме разжаться, и его меч с громким лязгом упал на пол. Еще одна веревка была завязана на шее его жеребца, другая — на талии самого Джейме, последняя — на левой руке. Джейме сильно упал на спину, на мгновение теряя ориентацию в пространстве. Когда он пришёл в себя, то почувствовал острую, ужасную боль в затылке и струйки теплой крови, скользящие по его шее. Джейме повернулся, и тут же получил удар по животу от пары охранников, тогда же он почувствовал как металлический ботинок вонзился в его спину. Под весом его тела грубый шнур вонзился в кожу, и вскоре его рука стала скользкой от крови. Все еще изо всех сил пытаясь дышать, Джейме посмотрел вперед, туда где его люди были связаны таким же образом. Джейме понял, что на их лицах была кровь. Внезапный прилив воздуха заполнил борющиеся легкие Ланнистера, что дало ему возможность снова перейти на крик. — Эйгон, ты, чокнутый ублюдок! Будь ты проклят! Будь ты проклят, как и вся твоя семья. Когда они утащили его и его людей, образ Роанны наполнил его голову. Твой отец здесь, милая, и он пришел за тобой. Он спасает тебя, как это было сотню раз в детстве, во время твоих игр в принцессу, похищенную зверем и спасенную прекрасным рыцарем. Он на мгновение услышал смех дочери. Но позже, для Джейме стало тихо.***
Камера была темной, почти полностью черной, за исключением тусклого свечения фонаря на расстоянии многих футов. Джейме не мог видеть даже свою собственную руку, когда крутил ею перед своим лицом. Он видел только тьму, чувствовал только холодную стену за спиной, ничего не слышал, кроме собственного дыхания, и чувствовал запах сырого воздуха, густого от пыли. Боль продолжалась часами, в его запястье пульсировала кровь в сочетании с тупой болью в спине, которая не давала ему ни утешения, ни сна. Казалось, что камера живет вне времени, и Джейме полностью его потерял. Минуты могли ощущаться как часы, но он никогда бы этого не узнал. Он может на секунду закрыть глаза и через некоторое время разбудить незаметное количество звуков в голове. Вскоре он чётко услышал звук открывающейся двери и тихий стук шагов. Свет, казалось, продвигался к камере Ланнистера, мягкое желтое свечение становилось все ярче, когда он приближался к нему. Его посетитель прояснился, как только он достиг камеры Джейме. Это был крепкий мужчина, округлый по лицу и телу. Он был таким же лысым, как ребенок. — Приветствую вас, Джейме Ланнистер, — сказал мужчина тонким, как змея, шипением. — Кто ты? — устало спросил лорд, его голос был лишь слабым шепотом. — Паук пришел вас укусить, — ответил он. Джейме не знал, что это значит. — Мое имя не имеет значения. Ваше, однако… — Холодная улыбка подняла уголки его маленьких губ. — Я пришел сюда не для того, чтобы обменяться любезностями, лорд Ланнистер, однако это может быть хорошим изменением в тишине. Джейме невольно стиснул зубы. — Нет, я сам пришел к доблестному лорду. То, что вы сделали, очень восхитительно, лорд Ланнистер. Поездка в сердце Красного Замка, только с четырьмя мужчинами, их мечами и лошадьми… И все для вашей милой дочери. Действительно восхитительно, но очень, очень глупо. Принца даже здесь нет, — при этих словах у Джейме пересохло горло, а челюсть отвисла. Не здесь? Этого не может быть, он должен быть здесь, он должен быть… Образ Эйгона, смеющегося над его глупостью, всплыл в его голове. Наверняка он сейчас смеется над ним. — Вы выглядите потрясенным, милорд! Неужели вы задумались, прежде чем рыть себе могилу? Вы действительно думали, что принц привел бы вашу дочь в город с тысячью глаз, ушей и языков? Вы думали он приведёт ее туда, где спит его жена и его отец-король? Подумайте над этим. Джейме плотно закрыл глаза, словно желая, чтобы вся эта глупость покинула его тело. — Я… я не думал… — пробормотал он. — О, я знаю это. Если бы вы знали об этом, то вас бы сейчас не было, не так ли? — Мужчина издал пронзительное девичий хихиканье, вызвавшее дрожь в позвоночнике Джейме. — Сейчас уже слишком поздно. Король обвинил вас в государственной измене самого высокого порядка за угрозу жизни наследного принца. Он приказывает вашему отцу и отцам ваших людей прийти в Королевскую Гавань и ответить за эти преступления. Тайвин Ланнистер в бешенстве, конечно. Он столько лет отдал служению короне, а теперь по приказу короля его наследник томится в камере, а о судьбе внучки и вовсе ничего не известно. — Пусть мой отец возвращается в Утес. Я один буду отвечать за свои преступления, — настаивал он сквозь стиснутые зубы. — Вы бы видели как ваш отец убеждал короля отпустить вас. Мое сердце не тронуло, нет. Но вот юная Роанна. Она… — Нет! — зарычал он, низким и угрожающим голосом. — Это мое бремя, чтобы его нести. Только мое и мое. Я умоляю короля пощадить жизни моих людей и их отцов. Я отвечу за преступление в десять раз, если это будет необходимо. Человек отошел назад, нюхая, как будто в комнату только что доносился неприятный запах. Тем не менее, он улыбнулся. — Видите, что храбрость делает с вами? Это глупо. Великие жесты имеют большую долю вероятности поступить ужасно неправильно. Вы уже должны сожалеть о своих действиях, не так ли? — Нет, — сказал Джейме. — Я бы сделал это снова. Только я был бы один. Для Роанны, подумал он. Я бы сделал это снова для Роанны. — Тогда простите меня за мою дерзость, милорд, но вы, действительно, глупы, — он снова вздохнул. — В следующий раз мы с вами увидимся уже на суде. Надеюсь к тому времени вы подумаете о своих поступках. Лёгкий шелест ткани и вновь возвращение в темноту. — Черт побери принца, — прорычал он себе под нос. — Черт возьми! — повторил он еще громче. — Будь проклят король, проклят принц и вся его семья. — Закрой свой рот! — он услышал грубый голос из-за решетки. Он пришел сюда, чтобы спасти члена своей стаи, и потерпел неудачу. Он подставил под удар себя и других членов своей семьи. Джейме в очередной раз разочаровал своего отца. И кажется это вошло у него в привычку.***
Джейме был удивлен тем, сколько времени понадобилось, чтобы боль затихла. Он был прикован к камере почти две недели (хотя, возможно, это продолжалось больше: там было трудно сказать). Это было наказание за его поведение: это началось с избиений, когда здоровенные люди приходили, чтобы в очередной раз заткнуть его. Затем они лишали его пищи, воды, затем появились кандалы на руках, потом на лодыжках, прежде чем они приковали его к стене полностью. Теперь всякий раз, когда он начинал шуметь, они били его в живот, пока проклятия не превращались в крики боли. Хотя металл изначально врезался в его кожу, больше всего боль доставляла инфекция, которая появилась несколько дней спустя. Это происходило от постоянного жара до тупой пульсации. И все же каждый раз, когда Джейме бился и ревел, металл закапывался в его запястьях и лодыжках, и боль приходила снова. Именно когда его агония стала невыносимой, Джейме решил, что послушание положит конец болям, которые он ощущал на каждом дюйме своего избитого тела, но когда все исчезнет, Джейме снова вернется в бой. — Вы, парни, рано сегодня, — усмехнулся Джейме сквозь потрескавшиеся губы. Прошло почти три дня с тех пор, как они в последний раз приносили еду в его камеру. — Я даже не стал называть вашего принца какими-либо оскорблениями. Чем обязан визиту? Охранники беззвучно двинулись в его камеру, Джейме сжал зубы и вонзил ногти в ладонь, чтобы подготовиться к последующим ударам. Но их не последовало, вместо этого он услышал звуки вращения ключа по обе стороны от него, прежде чем его запястья и лодыжки были освобождены, и он упал на пропитанную кровью солому. Прежде чем Джейме успел среагировать, перед его глазами появились металлические ботинки, достаточно белые, чтобы быть заметными в темноте. Он посмотрел вверх по форме на сереброволосого мужчину в чешуйчатой броне Королевского Гвардейца. — Дейн, — прошипел Джейме, игнорируя его звание. Любой, связанный с королем или принцем человек, вызывал в нем жгучую ненависть. — Чему я обязан этим удовольствием? — повторил свой вопрос Ланнистер. Он медленно постарался встать, чтобы посмотреть в лицо своему собеседнику, но ночи не прислушались его и он шатко покачнулся, прежде чем восстановил равновесие. Он давно не был на ногах. — Сегодня состоится королевский суд, — ответил хладнокровно рыцарь. Он шел молча, и звуки цепей были единственным звуком, который он слышал. Когда вдали появился свет, Джейме прищурился. Успевшая забыться яркость солнечного света заставила его глаза закрыться, и он оступился, не видя куда идёт. Даже сквозь закрытые веки он видел белую стену, которая давила на его глаза. Он моргнул много раз, прежде чем жгучий свет превратился в тусклый отблеск, как будто кто-то стучал за его глазами. Когда он вошел в тронный зал, его зрение было почти ясным, но казалось, что все залито ярким светом: железный трон и человек на нем. Рыцари Королевской Гвардии на его стороне казались особенно ослепительными в своих сияющих доспехах — особенно сир Артур Дейн с его блестящими волосами цвета серебра. В центре зала Джейме смог еще нескольких людей, вероятно состоявших при Королевском дворе. — Джейме Ланнистер! — пронзительный голос, прозвучавший со стороны трона, вывел его из размышлений. Джейме повернулся, чтобы посмотреть на его источник, и обнаружил, что это король. Даже щурясь, он мог видеть его. — Я пригласил вашего отца сюда, чтобы суд мог вынести вам приговор за ваши преступления. — Это мои преступления! — крикнул Джейме. — Мой лорд-отец не имеет никакого отношения к этому. — Я отвечу за преступления моего сына, Ваша Милость, — загремел сильный голос отца. Тайвин Ланнистер стоял рядом с железным троном, по правую руку от него находился королевский десница — лорд Аррен. — Я прошу испытания поединком, — только и сказал Джейме. — Замолчи, мальчишка, — голос Тайвина не был громким или угрожающим, но он все же заставил Джейме чуть остыть. — Хватит, Джейме, — холодно ответил его отец. — Вы убили пятерых гвардейцев, вы угрожали королевской семье, — голос Рейгара был мягким, он словно не выносил приговор, а произносил очередной тост на приторном пиру. — Я выслушал вашу позицию и услышал слова ваших людей. Вас толкнула на это преступление любовь к своей семье, но вы не можете угрожать и обвинять моего сына и принца Вестероса в том, в чем он не виновен. Ваш свидетель говорит, что видел как мой сын и ваша дочь покидали Ланниспорт, но как вы успели заметить в Королевской Гавани их нет, а принц Эйгон и вовсе находится в Дорне. Возможно ваша младшая дочь видела нечто иное. Мне жаль, сир Джейме, у меня тоже есть дочь и я знаю, что может чувствовать отцовское сердце. Но ваши преступления нельзя списать на одну только любовь, мой десница настаивал на вашей казни, но ваш отец просил оставить вам жизнь, а я безмерно благодарен ему за верную службу королевству и мне лично. Я оставлю вам жизнь, если вы публично заберёте свои необоснованные обвинения и принесёте извинения моей семье. Ваш отец обещал выплатить определённые суммы семьям убитых вами солдат. — Вы говорите о моих преступлениях, но не говорите о том, что сделал ваш сын. Вы сами были свидетелем того, как Эйгон вручил Роанне венок из зимних роз. Это ли не доказательство того, что он начал приставать к моей дочери еще на чертовом турнире, а когда получил отказ, к которому явно был не готов, решил взять то, что хотел сам, — голос Джейме перешёл на крик. — Я никогда не принесу извинения перед этим ублюдком. Я хочу его голову на пике. Верни мне дочь, Рейгар. — Вы сами выносите себе приговор, — пропел Элберт Аррен своим приторным голосом, он был невероятно счастлив увидеть то, как убьют сына его вечного оппонента. — С вашего позволения, мой король… — Я требую суда поединком, вы не можете мне отказать, — выплюнул Джейме. — Вы получите свой суд поединком как и желаете, — Рейгар встал, отходя от трона и приближаясь к Джейме. Артур Дейн подошёл вплотную к нему и Джейме услышал отголоски их разговора, из которого тот понял, что не королевскому гвардейцу заносить над ним меч. Этим лучше. Поединок с Дейном явно бы стал для Джейме последним в его жизни. Хотя именно жизнь Ланнистера сейчас интересовала меньше всего. — Видят боги, я не хотел этого, — говорит Рейгар Таргариен. — Но вы оскорбили честь моей семьи и требовали голову моего сына, а значит я поступаю правильно. Вы хотите суда поединком, и вы его получите. Я стану вашим противником. Гробовая тишина, повисшая в зале, резала уши Джейме еще сильнее, чем любой громкий звук. Он не сразу понял смысл слов, сказанных Рейгаром, но когда он осознал всю ситуацию, то пришел в неописуемый восторг. Теперь у него появился шанс отомстить за свою дочь, и где бы не был сейчас Эйгон, он об этом узнает. И будто не было тех недель заточения в тёмной камере, в которой он не ел и подвергался побоям. Сейчас он чувствовал себя еще сильнее и увереннее, чем в день когда он прибыл в Королевскую Гавань. Джейме сам не заметил как выпрямил спину и поднял голову. Он был выше Рейгара, хотя вряд ли это играло большую роль. — Ваше Величество, я не думаю, что вам стоит… — запротестовал десница. Джейме на секунду подумал, что хорошо бы было сначала заткнуть Аррена, а уже потом скрестить мечи с королем. — Я, кажется, не просил вашего совета, милорд, — Рейгар впервые на памяти Джейме повысил голос. — Принесите ему его меч, и поживее. Один из солдат на пару минут покинул главный зал, а когда вернулся, то сжимал в своих руках меч Джейме с рукояткой в виде льва. Он подошёл к Ланнистеру и отдал ему меч. Тяжесть валирийской стали на секунду заставила Джейме опустить руку, за пару недель в заточении он успел отвыкнуть от меча в своей руке. В глазах лорда Тайвина не было ничего, абсолютная пустота. Джейме не мог понять, что сейчас творится в голове его отца. Он рассержен или обеспокоен, зол или испуган? Ответа не было, и единственным способом узнать его, была острая необходимость сегодня выжить. На секунду Джейме вспомнил, как ему в руки впервые дали меч. Тогда ему было не больше шести, меч был деревянным, как казалось, и он сам. Джейме не нравилось посвящать часы упорным занятиям, это было скучным и сложным времяпрепровождением. Около двух лет он ходил на занятия, где-то и дело получал подзатыльник от своего оппонента, без особого удовольствия. Это продлилось ровно до тех пор, пока он не заметил наблюдающую за ним с балкона Серсею. Он был готов сделать все, что угодно, только бы она вновь одарила его той ослепительной улыбкой. С тех пор его занятия стали приносить больше пользы, а ходил он на них с невероятным энтузиазмом. Спустя пару лет Серсея прокралась к нему в спальню, как и сотню раз до этого, и сказала, что выйдет замуж за Рейгара Таргариена. Она рассказала о том, что станет королевой, родит прекрасному принцу детей и будет жить в Королевской Гавани. Когда же он спросил о том, что будет тогда с ним, она лишь пожала плечами, напомнив ему о том, что их отношения всего лишь игра, которая вскоре может ей наскучить. В тот год Джейме Ланнистер люто возненавидел Рейгара, он мечтал убить его на поединке каждую ночь перед сном. Он представлял как снимает голову с плеч принца, а его сестра покоренная его силой, вновь пускает его в свои объятия. С тех пор он не расставался со своим мечом. Он будто снова стал тринадцатилетним мальчишкой, мечтающим перед сном. Вот только Серсеи не было рядом, а ему было давно плевать на Рейгара Таргариена. Когда он занёс над королем меч, то отчётливо осознал, что борется не за себя одного, за его спиной стоял его дом, его отец и дети. Слепая ненависть и жажда отомстить Таргариенам за все, что они отняли у его семьи, застилала Джейме глаза, он сыпал удары один за другим, вспоминая как им и его родственниками пренебрегали такие как Рейгар. Попутно он осыпал ругательствами всю королевскую семью, Джейме впервые в жизни не мог себя контролировать. Если еще вчера он стоял на краю пропасти, и балансировал как мог, то сегодня он смело шагнул навстречу темноте и забвению. Джейме скрючился от боли когда меч Рейгара рассек ему левую руку, и пол возле железного трона начал покрываться кровью. В его голове не было чётких мыслей, лишь образ старшей дочери, с ее рыжими волосами и зелёными глазами. Он в очередной раз занёс меч над Рейгаром, но тому удалось увернуться от меча соперника. Джейме ненавидел саму мысль о том, что будет, если он умрёт. Что будет с Роанной? Маленькой девочкой, что он не выпускал из своих рук почти две недели после ее рождения, а когда Лиза оправилась от родов, то Джейме немедленно отослал всех кормилиц подальше от дочери. Тот год был лучшим в жизни Ланнистера, а потом его отец отправился в Королевскую Гавань для службы королю и Джейме стал единственным хозяином в Утесе Кастерли. Отчаяние, слезы и дикий вопль. Джейме кричит от собственного бессилия в этой ситуации. Он уворачиваться от удара Рейгара, и воспользовавшись минутной отрешенностью соперника, Джейме с криком выпрямляется, рассекая мечом брюхо Таргариена. Тот падает на колени, прижимая руки к поврежденному месту. — Заверши то, что начал, — хрипит король. Таким и запомнит его Джейме: сломленным, стоящим перед ним на коленях. — Я не цареубийца, я лишь прошу справедливости, — говорит Джейме, стоя над королем. — Верни мне мою дочь. Моя дочь, Рейгар. С этими словами Джейме бросает окровавленный меч на пол зала.