Время моей любви

      Мейстер Крессен не дал Лианне достаточно времени, чтобы оценить состояние, в котором находился ее лорд-муж. Она только и успела увидеть как его поднимали по лестнице двое мужчин. Было достаточно сложно определить, какую рану он получил и сможет ли он справиться с ней.       Кровавый след на лестнице подсказывал, что он этого не сделает. Но кто мог сказать наверняка? — Бетта, — позвала она служанку, вспомнив, что видела, как она шла позади мужчин. Девушка появилась из-за угла, как всегда стесняясь и робея. Она была одной из многочисленных девиц Роберта, что постоянно терлись около него. Эта же была наиболее настойчивой. — Очисти эту лестницу, — приказала Лианна. Хотя на самом деле, она испытывала некий соблазн очистить ее самостоятельно, почему-то ей казалось, что возня в крови Роберта может доставить ей удовольствие.       В этот момент дверь в спальню Роберта открылась, и Ансель вышел в коридор, потрясенный и бледный. Лианна отпустила Бетту по ее заданию и шагнула ближе к молодому человеку. — Скажите мне, молодой Ансель, как поживает Роберт? — Рана, — прошептал мальчик. — Он потерял много крови. Слишком много крови. Мейстер боялся, что когда он вырежет клык кабана, в рану могут вонзиться осколки. Возможно в рану попала инфекция. — Инфекция? — спросила Лианна, смея надеяться на это. Возможно, она пожалела бы Роберта больше, но ей сказали, что он сам искал для себя неприятности. Его товарищи по охоте советовали ему не преследовать кабана. Опасности были ему известны. Тот факт, что он пошел на кабана в пьяном состоянии, говорит лишь о его непросветной глупости.       Если рана действительно была заражена, то Лианна подозревала, что теперь мейстер мало что сможет сделать. Конечно, многое зависело от того, как Крессен обработал рану. Теперь когда Роберт, наконец, умрет она сможет заняться тем, что и планировала. Боги сделали ей прекрасный подарок.       Возможно, самым большим из благословений было то, что Роберт был оруженосцем Джона Аррена до свадьбы с ней. Если бы ему было позволено прикоснуться к средствам, оставленным его родителями, только боги бы знали, на что они бы жили. Отбросив эту мысль, Лианна сосредоточилась на Анселе и его объяснениях, которые, как всегда, были более чем запутанными. Неужели так сложно изложить ситуацию как можно более кратко?       Очень немногие люди могут претендовать на неприязнь к Роберту. Некоторые из его собственных знаменосцев восхищались им, а другие — нет, это было правдой. Но именно в своих оруженосцах он нашел долговременную преданность. По какой-то причине эти молодые парни считают Роберта достойной моделью поведения. Может им показалось, что они нашли в Роберте что-то достойное восхищения. Но отнюдь не Лианне судить их. Она была довольна возможностью похоронить Роберта, сняв его тело с супружеской постели.       С небольшим вздохом она выслушала историю Анселя и отправила его отдыхать. — Вы сделали достаточно для одного дня. Я останусь здесь, — сказала она.       Время, казалось, прекратило свой бег, и тянулось. Лианна медленно вошла в покои мужа, ей тут в нос ударил запах вина и трав. Она стояла, не решаясь зайти в его спальню. Ее рука дернулась, а самой ей стало не по себе. Это не имело ничего общего с заботой о Роберте, во многом ей руководил острый инстинкт самосохранения. Она была его женой, даже если она презирала своего супруга, мир не должен был видеть ни капли этого в ее лице или в поведении. Прежде всего, она была леди Баратеон, и поэтому ей было необходимо отдавать отчёт в своих действиях, она должна была стоять над своими собственными эмоциями.       И действительно, она могла бы участвовать в жестоких размолвках, будь то ее воля, или она вполне могла бы жаловаться другим на плохое обращение, но что бы это ей дало? Роберт, несмотря на все его недостатки, еще не нанес ей физического вреда. Подстрекая его гнев, она подвергла бы себя опасности, и, что более важно, своих сыновей. Нет, это было к лучшему, что она имела дело с Робертом самостоятельно, не пытаясь вмешивать кого-либо в их отношения.       Она больше не была ребенком, чтобы бежать к отцу или братьям, когда что-то было не так, как она желала. Жизнь не оставляла ей возможности жить так как она хотела, как, собственно, и судьбы других благородных детей Вестероса. Долг каким-то образом связывал их всех, а те, кто отказывался от цепей долга, отказывались от самого общества. Таким образом, они были свободны, жили в уединении. У Лианны было мало желания оставаться одной, ее не тянуло к уединению. Таким образом, она должна была принять свои обязанности и стать тем кем она стала с годами. — Миледи, — знакомый голос вывел ее из состояния задумчивости. Лианна посмотрела туда, где стояла Бетта, с немного взволнованным выражением лица. — Лестница была очищена. — Хорошо, — она собиралась отправить девушку. — В чем дело, Бетта? — Маленький Стеффон настаивает на том, чтобы ему разрешили увидеться с лордом Робертом, — девушка-слуга посмотрела на пол.       Дети были помещены в детскую. Эти меры пришлось предпринять Лианне, чтобы отгородить сыновей от последних часов жизни их отца. Она не хотела бы, чтобы последнее воспоминание о Роберте было таким. Мальчики любили отца, Лианна это знала. — Он не должен быть допущен, как и Матис с Недом, они должны оставаться с их септами. Это ясно?       Ее старший сын вряд ли был заинтересован в том, чтобы прийти к постели Роберта. Лианна не хотела, чтобы он был рядом с ней в этот момент, поэтому попросила занять Ориса чем угодно, но только как можно дольше не доводить до него сведений о состоянии Роберта. — Когда мейстер Крессен разрешит это, им позволят посетить отца, и не мгновением ранее. Доведи мои слова до детей.       Бетта кивнула и пошла выполнять просьбу. Тем временем Лианне принесли пергамент, перо и чернила, как она и просила ранее. С огромной поспешностью она написала записку, адресованную своему брату, и приказала одному из слуг доставить ее. Последующая записка была адресована лорду Хайгардена. — У нас должно быть преимущество на несколько часов, Морен. Если ты возьмешь лучшую лошадь, ты сможешь доставить письмо прямо в руки лорда Мейса, — она отдала письмо рыцарю. — Поспеши. Сейчас время играет нам на руку, но это может вскоре измениться.       В случае, если Роберт умрёт, лучше было быть заранее готовой.       Наконец дверь в спальню ее мужа открылась, и мейстер Крессен поманил ее вперед. — Моя леди, мне бы хотелось сказать вам несколько слов, — он вышел в коридор и закрыл за собой дверь. — Я слушаю, — мягко сказала Лианна. Она была заинтересована в том, чтобы войти в комнату и увидеть своими глазами, в каком состоянии находится Роберт. Однако некоторые вещи не нужно было торопить. Это была одна из тех вещей. — Мои извинения, моя леди. Рана лорда Роберта действительно ужасна. Я сделал все возможное, чтобы очистить ее и исправить это. Однако я боюсь, что порез слишком глубокий, — проворчал старик       Затем он объяснил, что сама мышца порезана, клык кабана пронзил плоть и еще глубже проник в кость. — Маленькие осколки кости распространились по ране. Некоторые настолько малы, что никто их не вытащит, — он опустил седую голову. — Есть надежды на восстановление? — спросила она. Крессен был весьма точен в описании состояния Роберта, но Лианна хотела иметь словесную уверенность. — Нет, я должен это сказать. Если я могу быть настолько смелым, моя леди, вы должны написать Станнису. Он не должен быть последним, кто узнает об этом.       Стыд позора на мгновение мелькнул в ее глазах и она покраснела. Она не подумала о Станнисе. Второй брат, Станнис Баратеон, был угрюмым человеком еще в те времена, когда она и Роберт стали мужем и женой. Ей казалось, что он не знает, как улыбаться, странная вещь, поскольку даже она, несчастная со дня своей свадьбы, умудрилась улыбнуться раз или два.       Он не писал Роберту и ни разу не посетил Штормовой Предел. Ренли едва помнил его, а ее сыновья — совсем нет. Лианна не знала, был ли спор между братьями, который держал их вдали друг от друга, или это было их собственное желание. Смеет ли она тогда надеяться вернуть его? — Полагаю, эта мысль заслуживает внимания, — в конце концов допустила Лианна. — Если вы считаете, что мне так лучше, я напишу ему. Я надеюсь, что теперь я могу пойти и увидеть моего лорда мужа. — Действительно, хотя я советую быть вам осторожной, моя леди. Он не в себе и может говорить грубые слова.       Предупреждение было быстро отклонено. Роберт сказал ей более чем достаточно суровых слов, чтобы Лианна могла вспомнить еще несколько. — Вы можете идти, мейстер. Я посижу с ним некоторое время, — не дожидаясь его ответа, Лианна оставила старика, стоящего в коридоре, и вошла в спальню Роберта.       Дверь за ней закрылась с глухим стуком. Тем не менее, это звучало как колокольчик в оглушительной тишине.       На массивной кровати покоился ее муж. Лианна сморщила нос от распространенного запаха крови, здесь ей пахло еще больше, и даже травы не могли перебить этот запах. Без сомнения, Роберту давали огромное количество макового молока. Он был совершенно беспомощным, она не переставала напоминать себе об этом, подходя ближе к его кровати. Осколок страха грозил положить конец ее бесстрашию. Лианна выдержала тошноту и общее отвращение, которые она держала к своему супругу, и подтолкнула себя дальше.       Роберт был покрыт толстым одеялом, а его глаза были закрыты. Одна нога была оставлена открытой, и на ней Лианна могла разглядеть немало шрамов. Однако была свежая рана, которую только что зашил мейстер. Тонкая красная линия спускалась от его колена вниз.       Однако Лианна не интересовалась этой раной. То, что она хотела увидеть, это рана, нанесенная ему кабаном. Она осторожно подошла и подняла одеяло, чтобы взглянуть на его живот. Кровавый беспорядок был тем, что она увидела. Несмотря на перевязку, рана продолжала кровоточить, о чем свидетельствует тот факт, что использованный шелк уже был влажным от крови. Кровь оставила Лианну совершенно не впечатленной, но уверенной в гибели Роберта. Она позволила одеялу вернуться на свое прежнее место.       Подойдя к кувшину, оставленному на столе, она намочила одну из тканей рядом с ним и снова подошла к мужу. Она могла бы покинуть спальню, как только убедилась в его состоянии, но это могло вызвать подозрения. Вместо этого она склонилась над ним и смыла пот, покрывающий его лоб.       Прохладное прикосновение ткани, должно быть, встряхнуло его, потому что Роберт открыл глаза. На короткое мгновение казалось, что он сможет сесть, но все, что он сделал, это освободил глубокий стон боли. — Кровавые семь адов, — выплюнул он. — Вы пытаетесь убить меня, женщина?       Нет, но она молилась, чтобы он встретил быстрый конец. — Господи, муж, что это за слова? — Она надеялась, что ее испуг так же отсутствует, как и любая привязанность к нему. — Я молюсь, чтобы ты смог поправиться и встать, но если движения приносят тебе такую боль, то лучше и вовсе не двигаться.       Возможно, он был ранен, но его самомнение не пострадало: — Немного опоздала признаться в вечной любви, — фыркнул он. — Возможно, ты была такой заботливой только однажды.       Было действительно соблазнительно ударить его по голове. Но Лианна решила, что не нужна еще одна жестокость. — Я была такой же заботливой, как и вы, муж мой, — бросила в него волчица без малейшего сожаления. — Но я, в отличие от вас, мой лорд, никогда не лгала вам о своих чувствах. — Ложь? — Действительно ложь. Между нами нет любви, — она произнесла это с большим удовольствием. — Ты лжешь, — сказал он слабо, слишком слабо. — Вы хозяин лжи в этом доме,  — не согласилась Лианна, продолжая выполнять свою задачу. — Ты лжешь мне, и ты лжешь себе, и ты лжешь тем женщинам, которые делят с тобой постель. — Возможно, он слишком слаб, чтобы ответить или он не понял правду ее слов, но Роберт не ответил.       Болезненный стон вырвался из его губ. Его голубые глаза сияли странным светом. И наконец, после долгого молчания, он сказал: — Я любил тебя, Лиа. Я любил тебя. — Ты любил Лию. Я Лианна.       Он не понял, что она хотела сказать. — Ты любил деву, которая любила тебя в ответ, которая была милой, доброй и нежной. Но, Роберт, я никогда не отдавала тебе свое сердце. — Ты моя жена, — настаивал он устало. Как будто это было достаточной причиной, чтобы заставить двух человек любить друг друга. Если бы он не был Робертом, а она не Лианной, любовь могла бы завладеть ими. — А ты мой муж. Это не меняет правду моих слов, — она отстранилась от него. Его рука инстинктивно протянулась, чтобы схватить ее, но Лианна успела отскочить. Было печальным зрелищем видеть, как рука безжизненно падает на матрас. — Почему ты никогда не пытался узнать правду обо мне?       Интересно, простила ли бы она его тогда? Было трудно оценить, что могло бы быть. Еще сложнее было узнать, позволила бы она себе простить его. Может быть, но может и нет. В конце концов, все должны были думать о ней как о доброй и всепрощающей. Однако это не обязательно будет правдой.       И когда она подумала об этом, в ее сознании появилось странное представление. Острое ощущение того, что бремя жизни жены Роберта ушло. То, что она могла чувствовать по этому поводу, напугало ее и она испытала отвращение к себе за эту мысль. Да, Роберту не удалось сформировать ее в соответствии с его собственными прихотями, но он изменил ее. Она не могла больше оставаться в присутствии Роберта, иначе она могла бы сказать то, о чем сожалела бы.       Человек умирал. Какая польза от того, чтобы попрекать его прошлыми ошибками? То, что было сделано, уже никогда не могло быть отменено. — Мейстер Крессен пошлет кого-нибудь к вам, муж мой. Я должна позаботиться о детях, — прозрачное оправдание пронеслось из ее губ. Она знала, что Роберт не может высказать никаких протестов, поэтому Лианна поспешила за дверь в коридор.       Свечи ярко горели на стене. Ее взгляд остановился на огне в течение нескольких мгновений. Теперь все было в руках богов. Даже не оглянувшись назад, она ушла.       Лорд Штормового Предела Роберт Баратеон умер спустя час после ее ухода в полном одиночестве.