***
Бет Кассель держит в руках обмякшего щенка и пытается вызвать улыбку на лице принцессы, когда влажный розовый язычок щенка щекочет ладони Рейнис, но все, что она может сделать, это смотреть на высокие стены вокруг них, выглядя еще более опустошенной, чем когда-либо. Робб взял с собой шестьсот человек; все солдаты и мужчины Винтерфелла и Зимнего городка. Надеяться на помощь было глупой затеей, исходя из последних писем Робба, он находился в нескольких милях от Темнолесья, до дома он не доберется раньше железнорожденных. — Посмотри, какой он красивый, их там много, я могу подарить тебе одного, если ты захочешь, — весело говорит она, протягивая Рейнис щенка. Принцесса усмехается, когда смотрит на маленькое существо. И это она называет красивым? В Королевской Гавани у Рейнис было три любимые собаки, все привезены Уилласом Тиреллом в качестве подарка на ее именины. Кажется, тогда лорд Мейс еще тешил себя надеждой привлечь ее в свою семью. — Не волнуйся, — не прекращает говорить Бет, протягивая ей хнычущего щенка, чтобы подбодрить ее. — Торрхенов Удел никогда не падет, так все говорят. В любом случае, железнорожденные трусливы, поэтому они совершают набеги на деревни, а не на замки. А мы в замке, так сказал мой отец. Отец девочки ушел вместе с Роббом, с тех пор о его судьбе мало что было известно, но в глубине души Рейнис надеялась, что эта милая девочка не останется сиротой. — Прочь отсюда, ребенок, — Рейнис смеется, когда подходящая Лиарра, отгоняет жестом девочку. — Кто вообще разрешил тебе выйти из детской? — Я не ребенок, — недовольно скрещивает на груди руки Бет, становясь еще больше похожей на маленькую девочку. — А тебе было поручено присматривать за Риконом. — Ты уйдёшь уже или нет? — поторапливая ее руками, сказала Лиарра. Надувшись, девочка уходит в противоположную сторону, прижимая к себе щенка и что-то недовольно ему рассказывая. Кажется это были нелестные высказывания в сторону дочки лорда Старка. — Ты обидела ее, — смотря далеко за стены Винтерфелла, произнесла Рейнис. — Она так обижается по несколько раз в день. Самое плаксивое и ранимое существо в этом замке. Дай ей волю, и она нас всех утомит своими разговорами. Лучше она будет знать, что эти уши заняты и ею не интересуются. Рейнис все равно чувствует себя одинокой. — Я не хочу быть одна, — вырывается у принцессы, — а что, если я совсем одна… — Ты не одинока, — говорит ей Лиарра. — Никогда, ты меня слышишь? Даже когда кажется, что в этом мире никого не осталось. С тобой твоя мама и все, кто тебя любит. Думаю, Королевская Гавань полна такими людьми, — она обнимает ее, и Рейнис цепляется за знакомое, успокаивающее ощущение кого-то, кому на нее не все равно, затем неохотно отпускает. Она так давно не слышала, что нужна. — За этими стенами не осталось ни одного храброго мужчины, — сказала Рейнис. — И за этими стенами скоро не останется и женщин. Я никогда раньше не видела штурм или осаду, но сейчас понимаю, что ждать и не иметь возможности что-либо сделать самое плохое, что может чувствовать человек. — Мой брат храбрый, — твердо отвечает ей Лиарра. — Король Рейгар был храбрым. Твой брат храбрый, раз ему хватило смелости признаться всему Вестеросу, что у него есть любовница, прости, законная жена. Все никак не могу привыкнуть к вашим традициям многоженства. — Я любила одного храброго мужчину, — погрузившись в воспоминания, произнесла Рейнис. — Он с азартом ребенка бросался в бой, с улыбкой укладывал меня в свою постель, а потом потоки раскаяния в обеих вещах. — Расскажешь о нем? — Нечего рассказывать, это имя я унесу с собой в могилу, — лицо принцессы озарила улыбка. — Он был храбным, сильным и невероятно заботливым, я тут же влюбилась. Он слушал мои истерики, потакал капризам, скрывал мои действия от отца. Я не слышала о нем шесть лун, даже не знаю жив ли он, и чувствую дикую вину за то, что он ушел, а я не стала его держать. Мы сильно поругались в последнюю встречу, он вернулся в замок, а я уехала в Винтерфелл. — Возможно вы еще встретитесь, — Лиарра смотрела на нее своими серыми старковскими глазами. На мгновение Рейнис пронзила догадка, уж слишком сильно девушка из сна напоминала Лиарру, но та была гораздо более хрупкой. — Не думаю, наши дороги разошлись в тот дождливый вечер в Харренхолле, я слишком уверенно ступила на путь, в котором ему нет места, если я не хочу потерять остатки уважения к себе, — Рейнис взяла Лиарру за руки и посмотрела в ее лицо. — Время моей любви прошло, странно, но сегодня я впервые думаю и говорю об этом без горечи сожаления. — А ведь я надеялась услышать имя, я же должна рассказать брату хоть какую-то сплетню, — она картинно закатывает глаза и смеётся. — Пообещай рассказать больше, если выживем. Они обе, не сговариваясь, посмотрели на легкий снег, что лег у стен замка. Скоро придут те, о ком здесь говорят шёпотом, надеясь, что беда обойдет их стороной. Но ни Лиарра, ни Рейнис не были детьми, чтобы не понимать, что это спокойное утро возможно последнее в их жизни, от этого было страшно, но еще страшнее было от гнетущей тишины вокруг. Винтерфелл полон опасений, поняла Рейнис, стоило ей спуститься с верхней башни, чтобы попытаться раствориться среди женщин замка. В залах и коридорах не смеются и не бормочут мужчины, даже на кухнях тихо, залы практически пусты. Рейнис нервничает, спит одна в комнате, что граничит со спальней Арьи. В эту ночь к ней приходит Лиарра, обе девушки засыпают с мыслью, что завтра эта тишина может исчезнуть. Следующий день подходит к концу. Нет ни слова с от лорда Сервина, нет ни слова от Робба, нет ничего от Брандона Старка. Ни от кого нет ни слова. Затишье в замке подкрепляется затишьем и за его пределами. Рейнис впервые молится в Богороще, прося Северных богов защитить членов ее семьи. Если чужие боги добры, то ее брат и мать будут в безопасности, а Винтерфелл останется во власти Старков. Без людей замок — это просто камни и дерево, противостоящие ветру и дождю. На вторую ночь ее разбудил вой. Рейнис знает, что это что-то ужасное, потому что лютоволки редко воют просто так. И она понимает, что именно ужасное происходит, когда собаки начинают лаять, выть и рвать цепи. Принцесса садится в постели рядом с Лиаррой, прижимая одеяло к груди, как будто это может помочь, может отразить то, что снаружи. Лиарра проснулась раньше, чем Рейнис, и уже надела штаны. Она берет лук и перекидывает его через плечо. — Лезь под кровать, — говорит она тревожно, — я приду за тобой, когда увижу безопасный выход, хорошо? — Не ходи туда, — говорит Рейнис более тихим голосом. — Лиарра, пожалуйста. Ты не знаешь кто это. Она слышит далекие крики и бегущие по ступенькам ноги. — Обещанное море, — говорит Лиарра, грубо стаскивая Рейнис с кровати и заставляя ее забраться под нее. Рейнис пробирается под кровать, поджимает под себя ноги, прижимается подбородком к холодному камню и слушает, как девушка выскальзывает за дверь. Ей не приходится долго ждать. Через несколько минут раздается резкий крик, кто-то падает на землю, и тут дверь с грохотом распахивается. — Здесь есть еще кто-нибудь? — спрашивает незнакомый мужчина или, скорее, насмехается. — Ответь мне, сука. — Никого, — говорит Лиарра другим, более напряженным голосом. — Отпусти моего брата. В руках Лиарры больше нет лука со стрелами. Рейнис может мельком увидеть босые ноги Брана на полу, окровавленные, и не задается вопросом, понимая во что тот наступил. — Никого, говоришь? Тогда почему я вижу еще одну пару обуви? — рявкает мужчина, и Рейнис наблюдает, как конец его копья тычет в ее сапоги в углу, а рядом — ее свернутая одежда. Лиарра молчит. Бран издает резкий вздох боли, мужчина тяжело дышит, а затем Лиарра говорит тихо, ровно, с отвращением: — Рейнис, выходи. Пожалуйста. Рейнис выползает из-под кровати в немом ужасе, конечности одеревенели и были неуклюжи, принцесса обхватила себя руками. Мужчина приставил острие копья к горлу Брана. Рука Лиарры была покрыта свежими синяками. — Выше высочество, — кланяется мужчина с ехидной улыбкой. — Ну что же вы так, мы к вам на помощь, а вы от нас. Мы люди воспитанные, знаем, как обращаться с прекрасной дамой. Рейнис едва может разглядеть его лицо в темноте. Он большой, с длинными конечностями. Она могла бы попытаться обойти его и выбежать за дверь, но далеко не ушла бы. — Я Рейнис Таргариен, — говорит она громко и четко, отчеканивая слова. Она давно не говорила так уверенно. — И если ты все еще помнишь мой титул и чья я дочь и сестра, то ты отпустишь их сейчас же, а после покинешь пределы этого замка — Простите меня за мои манеры, я не каждый день общаюсь с принцессами, — усмехается мужчина и мотает головой в сторону своих подельников. — Отпусти их, принцесса приказала. Оба мужчины по команде отпускают Старков. Мужчина, что общался с ней, делает несколько шагов в сторону Рейнис и подаёт ей руку. — Вы забываетесь, — говорит Рейнис и отступает от него на шаг. — Вы вновь правы, — тот поворачивается к своим головарезам и улыбается им. — Впрочем я совсем забыл вам кое-что сказать. Резким выпадом он хватает Рейнис за руку и тащит ее на себя, обнимая второй за талию. Он оказывается слишком близко к ее лицу, и Рейнис готова поспорить, что от него пахнет нечистотами. — Я не хороший человек, Ваше высочество, а вы не в том положении, чтобы что-то решать. Их троих вытаскивают из комнаты. Зал самый темный из всех, что она когда-либо видела, горит всего несколько факелов и горит огонь только в одном камине, а столы и скамьи отодвигаются, отбрасывая длинные тени на грязный пол. Грязь и солома собираются на босых ногах Рейнис. Лиарра поворачивается таким образом, что встает между железнорожденным с копьем и принцессой, будто щит. Рейнис долго не может заставить себя оторвать взгляд от пола, ее плечи дрожат от едва сдерживаемой истерики. Но когда она поднимает глаза, на троне оказывается не тот человек, которого она ожидала увидеть, не великий военачальник, как они утверждают. Не тот старик, которого она когда-то видела в Королевской Гавани, это был не Бейлон Грейджой, а другой, более молодой и знакомый мужчина. Она не видела Родрика Грейджоя уже много лет. Рейнис встречалась с ним на турнире в честь десятилетия ее брата, однако ей самой тогда было лишь двенадцать, с того момента прошло почти десять лет. Его темные волосы стали длиннее, теперь они доходят до плеч, его кожа загорела, но она сразу узнает его, конечно, она знает его, несмотря на гнилостного желтого кракена на его груди. Это он подарил ее брату корабль «Принц Эйгон», и он преподнёс ей ожерелье из жемчуга. Сейчас он не ухмыляется так, как делал это в Королевской Гавани, но тень ухмылки все еще здесь на его острой челюсти. Она больше не боится, смешок вырывается из ее горла. — Тихо, — быстро шепчет ей Лиарра, — они жестоко накажут, если ты привлечешь внимание. Рейнис пытается успокоиться, но тут видит Брана, лежащего на земле у ног Родрика, сгорбленного маленького мальчика, и мейстера Лювина в синяках и крови, сжимающего руку Рикона, и как сильно был избит бедный Ходор, его лицо стало красным, Старая Нэн крепко держит его за руку, а потом она видит леди Кейтилин в углу, та прижимает к себе вырывающуюся Арью. Когда женщина с кухни, вооружившись половником, спешит к ним, восклицая в ужасе и крича проклятия, один из Железнорожденных швыряет ее на пол, как будто она вообще ничего не весит. Она лежит там, стонет в своем запачканном сером платье. Родрик все время сидит на высоком сиденье, пока люди плачут и кричат от боли и шаркают ногами, хромая, или их тащат, или безучастно оглядываются, как будто все это какая-то нелепая шутка. Когда двери, наконец, захлопываются, она подпрыгивает и врезается в Лиарру. Девушка смотрит прямо перед собой, не двигаясь, прямо на Грейджоя, который, кажется, не замечает ничего вокруг. Вместо этого он наклоняется вперед на своем сиденье, как будто это шоу ряженых, которого он с нетерпением ждал несколько недель. Он поднимает руку, призывая к тишине, как это могли бы сделать лорд Старк или Робб. Рейнис смотрит на его руку и железные кольца на его длинных пальцах в свете факелов и представляет, как Лето или Лохматый Песик отрывают их все разом. Она представляет, как Робб отрубает руку железнорожденного от запястья, как меч издает сильный удар, соприкасаясь с костью. Рейнис и раньше видела, как мужчины теряют пальцы из-за воровства. Что должен потерять человек за кражу замка? — Вы все меня знаете, — холодно говорит он. — Для тех, кто не знает, я Родрик Грейджой, и теперь это мой замок. Будете служить верно, я сохраню вашу жизнь, решите предать — и я с вами попрощаюсь. Он нагло улыбается, когда его взгляд останавливается на Рейнис. Родрик встаёт с трона, быстрыми шагами покидая зал, несколько солдат тенью следуют за ним. Ноги Рейнис замёрзли от босого стояния на холодном полу, но это мало заботит ее, гораздо меньше того, что теперь ее бывшие надзиратели сами становятся пленниками. Она была в Винтерфелле уже около полугода, но никто не смел даже прикоснуться к ней, ее рука ныла от грубых действий железнорожденного, новый хозяин замка явно настроен иным от Старков образом. За окнами показалась заря, начинался новый день, в котором ее судьбу заложницы разделили бывшие хозяева.***
Рейнис возвращается в свою комнату спустя несколько минут после того, как Родрик Грейджой выслушал сдачу замка от леди Кейтилин и Брана. Принцесса глубоко ошибалась, когда считала, что ее преследуют ненавидящие взгляды замковых слуг, нет, на нее смотрели с абсолютной симпатией в сравнении с теми взглядами, которыми наполняли чертог прямо сейчас. Их выстроили в линию, Грейджой принимал присягу, вот только не было тех, кто вышел к нему на поклон. Рейнис ждала гнева или жестокости, но тот лишь раскатисто рассмеялся. — Они ваши, — разводя руками, произнес Родрик, смотря на Кейтилин Старк. — Мои люди хотят еды и чистых постелей. Управляйте вашими людьми. После этого Рейнис поднялась к себе. На ней не было ничего, кроме ночной рубашки и наспех накинутого халата. Но ей не приходилось жаловаться, на большей части женщин в зале не было и этого. Рейнис подбежала к двери, хватаясь за ручку, запоздало понимая, что ее заперли в комнате. Что же? Тем лучше, значит ей не придется выходить и дарить ложные улыбки Грейджою. В течение дня к ней дважды приходят и приносят еду, видимо, она слишком ценная заложница, чтобы позволить ей умереть от голода. И снова ее поглощают тишина и одиночество, и самое страшное — неизвестность. Ближе к вечеру к ней приходит Лиарра, принцесса бросается к ней, забирая платье в ее руках. — Ты в порядке? — спрашивают они хором, и их лица успокаиваются, когда обе понимают, что ничего дурного не произошло. — Что это? — взяв наряд в руки, интересуется Рейнис. Она перебирает шёлковые складки платья. Оно белое, как снег, и кажется немного ей мало. — Твой наряд на сегодняшний ужин. Этот козел приглашает тебя на совместный приём пищи. Передал со мной тебе платье и приказал принять ванну, он решил, что я твоя служанка, не стала его переубеждать, так хоть будет возможность приходить к тебе, — она со страхом посмотрела на Рейнис. — Не думаю, что это простой ужин. Рейнис печально улыбнулась: — Для совместного приёма пищи не моют и не одевают. — Не ходи к нему. — Приволокут в чертог силой. Выбора у меня особо нет, — Рейнис замечает как ее руки трясутся. В это время двое железнорожденных в окружении женщин затаскивают в ее комнату ведра с водой, наполняя ванну. Рейнис молча наблюдает за этой картиной, она не была ребенком или дурой, чтобы не понимать, что ее ждет. Когда последний посетитель закрывает за собой дверь, Рейнис снимает свое платье и забирается в воду. В ее голове рой мыслей, от которых становится страшнее. Трясущимися руками она хватается за мочалку и нервно начинает тереть свои ноги. — Ты дыру протрешь, — говорит Лиарра, выхватывая у нее мочалку. Она положила свои руки на плечи и пристально на нее посмотрела. — Я с тобой пойду. Рейнис бросает на нее испуганный взгляд и глубоко вздыхает. Она сидит в воде до тех пор, пока та не становится холодной. Лиарра подаёт ей полотенце, а после помогает собрать волосы. Девушка поднимает платье перед собой, замечая, что оно слишком тонкое для Севера. Неужели Родрик привёз его с собой? — Это платье Эшары Дейн, — разрушает ее догадку Лиарра. — Она прибыла на свадьбу с лордом Эддардом прямо с Королевской Гавани и вышла замуж в Богороще Винтерфелла, платье осталось в замке. Когда я была чуть младше, часто доставала его из сундука, чтобы померить. Санса взяла его для себя, но так и не перешила. — Значит оно счастливое, — грустно замечает Рейнис. — Поможешь? Рейнис с помощью Лиарры надевает платье, про себя отмечая, что не ошиблась и оно действительно ей мало. Эшара Дейн хрупкая женщина с узкими бёдрами не в пример Рейнис. Платье из тонкого шелка обтягивает принцессу, как вторая кожа. На нем нет вышивки или узора, оно простое, но, вспоминая подругу матери, Рейнис понимает, что этой женщине и не нужны были дополнительные украшения. Она только заканчивает расправлять подол платья, когда в комнату входит мужчина, который ночью вытащил ее из спальни. Он ухмыляется и снова подаёт ей руку. Рейнис проходит мимо него, демонстративно игнорируя. Тот недолго провожает ее вдоль коридора, у Рейнис захватывает дыхание, когда она останавливается у покоев лорда Старка. Грейджой даже не удосужился для приличия позвать ее в чертог. Лиарра следует за ней, стараясь не привлекать излишнего внимания. Когда они подходят к двери, прислужник их останавливает. — Ты зайдёшь туда одна. — Я зайду туда с ней или тебе придётся запихивать меня туда силой, но тогда я не обещаю, что сохраню товарный вид, — говорит она и сама толкает двери, входя в комнату. Рейнис сразу замечает его, вальяжно сидящего во главе стола, он недобро улыбается, когда видит ее на входе. Принцесса уверенно подходит к столу и занимает место напротив лорда. Тот несколько секунд изучает ее лицо, а после встаёт и выходит из комнаты. Девушки замирают, смотря друг на друга. Родрик возвращается спустя минуту со стулом в руках, который быстро ставит возле стола, рукой приглашая Лиарру присесть. — Раз прекрасная девушка решила сама почтить меня визитом, то я не могу отказать ей в этом, — он все еще возвышается над ними. — Вина? Мы привезли его с Железных островов, на Севере на редкость плохое пойло. Они все еще продолжают молчать, когда он разливает вино по бокалам, передавая собственный Лиарре. Ту, кажется, начинает потрясывать, потому что Рейнис видит как та нервно сжимает подол платья. — Вы прекрасны, — говорит он им, но его вновь встречает холодное молчание. — Что-то разговор не клеится. Знаете есть хорошая фраза о том, что лучшая женщина — это женщина, которая молчит. По правде говоря, я думал, что таких не существует, но вот сразу две. Заставить кого-то замолчать порой невозможно, но я бы попробовал. — Я слышала, что там, откуда вы родом, часто говорят: то, что мертво, умереть не может, — спокойно произносит Лиарра, крутя в руках небольшой столовый нож. — Но я бы попробовала это проверить. — Всегда кто-то умирает или рождается, вопрос лишь в том при каких обстоятельствах это происходит, — отвечает ей Родрик, садясь за стол. — Я не знаю вашего имени. — Я Лиарра. — Дочь лорда Старка, — он снова улыбается. — Хватит, — не выдерживает Рейнис, переходя на крик. — Ты позвал меня сюда явно не жизнь обсудить. — А в Королевской Гавани ты была куда более сговорчивой. Хотя я запомнил лишь костлявую девочку с гнездом на голове и слишком длинными передними зубами. Рад увидеть, что годы пошли вам на пользу и теперь едва ли вас нельзя назвать красавицей. Вот только одна мелочь, — он встает со стула и подходит к Рейнис, протягивая руки к ее волосам. Он умело вытаскивает шпильки из ее причёски и спустя несколько секунд волосы Рейнис темными водопадами спускаются по ее плечам. Он вдыхает их запах, от чего сердце Рейнис уходит в желудок от страха. — Так гораздо лучше. Он берет из ее рук бокал с вином и осушает его за один раз. — Я полагаю, вы уже знаете, что мой отец заключил сделку с вашим братом. Теперь, когда Королевская Гавань под властью Ориса, я… — Что? — вскрикивает Рейнис, смотря на Родрика. Тот, кажется, удивлён тем, что она этого не знала. — Я видимо ошибочно сделал вывод о том, что вы здесь скорее гостья, нежели заложница. Жаль, что мне приходится говорить вам об этом, но столица взята, а ваша мать и тётка теперь заложники. Сделка с лордом Тайвином была проста, моя семья выполнила ее условия, кто же знал, что Брандону Старку будет так плевать на свою семью, что он продолжит пьянствовать в Риверране. Я пришёл, чтобы отвезти вас к брату, принцесса. Она смотрит на него с удивлением и опаской, когда он хватает ее за руку и вытаскивает из комнаты, они проходят несколько комнат, прежде чем он ногой открывает дверь в спальню, таща за собой Рейнис. Он закрывает дверь и поворачивается к ней. — Немного поговорим без лишних ушей, — говорит он ей, когда в мгновение преодолевает расстояние между ними и берет ее лицо в свои ладони. — Ваш брат обещал мне вас. — Я никогда за тебя не пойду, — бросает она ему в лицо, высвобождаясь из его рук. Он сразу же отходит от нее. — Меня уверяли, что вы согласны, — он растерянно смотрел на нее, — но меня ввели в заблуждение. — Именно так, — коротко отвечает принцесса. — Я не беру женщин, которые меня не хотят. Я разбойник, но не насильник. Вам ничего не угрожает, — пытается успокоить ее он. — Мне сказали, что вы знаете план и готовы выйти замуж. Вот же черт, он просто обманул меня. — О чем ты? — Тайвин, мать его, Ланнистер, — Родрик хватается за голову, а после смотрит вокруг. — Я должен был доставить вас в Утес, а после отдать флот вашему брату, но я знал, что здесь что-то не чисто и решил, что лучше подстраховаться и заключить брак быстрее, долгие помолвки редко заканчиваются браком. Но видимо он моими руками хотел получить рычаг давления на короля, я бы переправил вас в Утес, а после во мне исчезла бы потребность. — Робб сказал, что твой дом сражается на стороне моего брата, — аккуратно заключила Рейнис. — Не совсем так, есть сделка, условия которой наша сторона выполнила, но их сторона и не собиралась выполнять свои. В любом случае мы в выигрыше, у нас есть Север и золото Утеса, — приходит к выводу он. — После смерти короля моя семья начала готовиться к войне, и она не заставила себя долго ждать, сначала мы держали нейтралитет, нападая на побережье Простора и Запада, но потом прилетел ворон из столицы. Твой брат требовал поддержки и обещал золото с рукой принцессы. Мой отец счел это выгодным и вот я здесь. — И что теперь? — спросила Рейнис. — То, что было изначально. Не переживай, надолго мы здесь не задержимся, дождусь кораблей сестры и вернусь обратно на Острова до тех пор, пока ваш брат не призовет в столицу. Только дурак решит задержаться в Винтерфелле надолго, я не суеверный человек, но вой лютоволков и скрежет снега напоминает, что это не место для кого-то не с Севера. Вам повезло, что за вами пришёл я, а не мой младший брат, у того вы давно были бы под ним. Он прошел вдоль комнаты и остановился возле постели. Родрик снял с себя жилет из кожи, а после ослабил завязки на рубашке, чтобы потом стянуть ее через голову. Он улёгся на кровать, сбрасывая с ног сапоги. Грейджой внимательно смотрел на нее, улыбнулся и поманил к себе, он хлопнул рукой по месту рядом с собой, приглашая Рейнис. — Ни за что, — твёрдым и ненавидящим голосом произносит она. — Я должен был попытаться, — не особо расстроившись, отвечает ей Родрик. — Вообще-то я дам тебе выбор, я могу доставить тебя к брату или же оставить здесь. Рейнис уже готова произнести свое решение, когда он ее останавливает. — Учти, выйдешь ты из этого замка только в качестве законной жены. Я буду здесь еще пару дней, почву для раздумий я тебе уже дал. Спокойной ночи, принцесса. — Я могу уйти? — спрашивает Рейнис, уже идя к выходу. — Конечно. Кто я такой, чтобы обременять девушку своим обществом без ее на то желания, — он замолкает. — Та девушка, что была с тобой, отправь ее ко мне, будь добра. Не привык спать один. — Для этих целей в Зимнем городке есть пара борделей. Под пристальным надзором солдата она добирается до своей комнаты, где ее уже ждет Сноу, они обмениваются испуганными взглядами. Лиарра помогает Рейнис избавиться от платья и надеть ночную рубашку, она кладет меч между ними на постели, а после встаёт и идёт к двери. — Помоги, — говорит та Рейнис, сдвигая сундук с одеждой. На непонимающий взгляд принцессы, она лишь добавляет: — Я не собираюсь закрывать глаза, пока не буду уверена, что сюда никто не войдёт бесшумно и беспрепятственно. Следующие несколько минут они тратят на то, чтобы сдвинуть сундук к двери, следующим дверь преграждает стол, для верности они ставят и несколько стульев. Они ложатся спать, надеясь, что завтра проснутся в мир, в котором Родрику Грейджою не будет места.***
Рейнис думает, что грязь стала намного рыхлее, чем обычно с появлением Железнорожденных, но, возможно, это просто из-за дождя. Все последующие два дня с неба то и дело лило и сыпало ледяные капли. Даже сейчас небо над их головами закрыто ставнями, серо и мрачно. Завтрак ей приносит Бет Кассель, которую заставили работать на кухне. Та постоянно плачет, стоит ей пересечь порог комнаты принцессы. — Плач и беспокойство никому не помогут, — сказала ей Рейнис, забирая поднос. — Лучшее, что ты можешь сделать, это опустить голову, смотреть и ждать. По крайней мере ты будешь привлекать меньше внимания. В Винтерфелле никто не говорил громко, кроме Родрика и его людей в замке. У Рейнис болели глаза; она плохо спала, даже рядом с Лиаррой, меч которой всегда в пределах досягаемости. Каждую ночь они баррикадируют дверь спальни, сбившись в кучу, на кровати. Между ними лежит меч, на котором всю ночь напролёт покоится рука дочери Брандона Старка. Они обе спят беспокойно, подскакивая от каждого шороха в коридоре. В эту ночь они обе проснулись от звука разбитого стекла где-то на нижних этажах, Лиарра твердо сжала рукоять меча, когда рука Рейнис накрыла ее ладонь. — Мне страшно, — шёпотом произнесла Рейнис, в темноте смотря на очертания девушки напротив. — И мне, — призналась Лиарра. После они обе заснут, просыпаясь еще пару раз перед тем, как за окном покажется рассвет. Рейнис видела, как отец карает убийц, насильников и воров. Если бы он был здесь, он бы убил их или отправил на Стену. Но если бы ее отец был жив, ничего бы этого не случилось, и она бы вообще об этом не думала. — Они их не кормят, — говорит ей Лиарра утром. — Лютоволков, они заперли их в одной клетки и не кормили три дня. Я бы хотела, чтобы они вырвались и убили их всех. Одна сторона лица Лиарры опухла розово-фиолетовым цветом, когда один из людей Родрика ударил ее на днях, затем толкнул девушку на пол, когда та попыталась накормить голодных волков. Родрик сказал, что если они будут слушаться и относиться к нему как к своему хозяину, то никто не пострадает. Тогда ему никто не поверил, не верят и сейчас. Отек заставляет девушку шепелявить некоторые слова. Она рассеянно чешет шелушащуюся корку на разбитой губе. — Я бы тоже этого хотела, — говорит Рейнис, а затем закрывает глаза, тяжело вздыхает и опускает руки. Жирная капля воды ударяет ее в затылок. Скоро снова пойдет дождь. — Зачем это издевательство? — Хотят посмотреть, как они начнут рвать друг друга. — А что волки? — спрашивает Рейнис. — Откусили руку одному идиоту, который решил поиграться и посмеяться над ними. Жаль, что я этого не видела. — Мы можем молиться? — неожиданно предлагает Рейнис. — Прямо здесь. Никого не пускают в богорощу, потому что Нимерия, в отличие от Лето и Лохматого Песика, заперта там, и Родрик сказал, что если кто-то будет пойман при попытке открыть ворота, он их повесит. Все должны возносить свои молитвы на улице, потому что воззвание к старым богам в помещении, где тепло, безопасно и сухо, является богохульством. Рейнис никогда раньше никого так не ненавидела, но она думает, что ненавидит Родрика и его людей. Нет, будучи принцессой, выросшей в столице, она знала о многих вещах достаточно подробно. Что когда человек тонет, все его тело становится серым, даже губы. Но она никогда раньше этого не видела, пока старика, плюнувшего в лицо нового хозяина, не сбросили в колодец. Потребовалось ужасно много времени, чтобы оттереть пятна крови на полу в Большом зале, где они перерезали горло малосговорчивой прачке, которая отказалась раздеваться им на потеху и имела неосторожность разбить кувшин вина о голову одного их железнорожденных. Рейнис раньше не знала, сколько времени это займет, сколько ведер воды и грязных тряпок, пока ей не пришлось помогать другим женщинам мыть пол, потому что только ее присутствие останавливало головорезов Грейджоя от непристойностей. Она многому научилась, и ни одно из этих новых умений ей не понравилось. Когда Рикон говорит ей, что видел сон, в котором Робб идет за головой Родрика, она полна решимости наблюдать за этой картиной. После всего того, на что ее заставили взглянуть железнорожденные, это совсем не должно быть сложно. Ей это может даже понравиться. Это жестоко, но это правда. Она ненавидит… она ненавидит его, она ненавидит его людей, она ненавидит то, как они бродят по Винтерфеллу, насмехаясь, смеясь и выпивая, она ненавидит их внешний вид, их незнакомые доспехи, их заплетенные волосы и бороды, она ненавидит их всех, всех из них, и хотя она не может заставить себя сказать, что хочет, чтобы они умерли, она хочет смотреть на это, когда это произойдет. Она никогда в жизни так не боялась. Это похоже на какой-то больной кошмар. Она ходит по залам и комнатам, в которых была сотни раз с момента приезда в замок, в которых еще недавно Брандон Старк произносил тост в честь своего племянника, в которых она смеялась над выходками младших Старков, теперь она постоянно напугана, как будто ожидая, что монстр выскочит из тени и схватит ее. Только это было реально, и монстры уже были здесь, и самый большой монстр из всех — тот, чье лицо когда-то ей было даже приятно. По глупой иронии в ее жизни были дни, когда она мечтала уплыть в Пайк, ощущение свободы на берегу, когда-то хорошо ею заученное, наполняло ее мысли, стоило представить себя спутницей капитана корабля. Да только в ее мечтах он был прекрасным капитаном, а не жестоким пиратом. Если бы она была действительно храброй, как отец, или ее мать-королева, или даже Арья, если бы она была действительно храброй, она бы заступилась за здешних людей. В конце концов, она дочь и сестра короля, здесь не было никого, кто имел больший титул, чем был у нее. Она должна… она должна умолять Родрика, как это делал мейстер Лювин, попытаться… хотя бы… Она не знает чего. Сдаться? Уйти? Себя она убеждала, что это гордость не позволяет ей заступить за жителей замка и умолять на коленях, но в глубине души она прекрасно знала, что храбрость никогда не была ее сильной чертой. Ей интересно, как выглядит Утонувший Бог. Как кракен, сказала ей Лиарра. Большой кракен, пожирающий человеческие души. Рейнис не согласна; она думает, что это просто похоже на утопленника, только еще каким-то образом живого, плывущего глубоко в самой темной части моря, с телами всех своих жертв. Здесь сила старых богов, а не морских демонов. Не железнорожденных. Они не принадлежат им. Они никогда не будут принадлежать. Винтерфелл будет здесь намного позже их. Рейнис невольно устремляет свой взор на небо. Если морские чудища Грейджоев властвовали над морями, то чудища ее семьи когда-то взяли власть над небом. Не мечты, молитвы или люди сделали их королями, а драконы. С их смертью прошла эпоха исключительности ее семьи, страх, внушаемый этими зверями уже давно забыт, нет того, кто застал период, когда в небе летали крылатые монстры и теперь только черепа напоминали им, что драконы — это не сказка на ночь, а страница истории ее семьи. Просто иногда трудно об этом вспоминать. Рейнис видит как леди Кейтилин помогает прислуге, потом начинает и сама помогать с уборкой. Железнорождённые уж точно не собираются помогать, а слуг, которые не исполняли их приказы жестоко карали, поэтому все старались внести свой вклад. Она стирает белье во дворе, помогая Энн, когда той ломают руку за какую-то мелочь, таскает ящики вверх и вниз по лестнице, когда это смеха ради, поручают Рикону, помогает убирать со столов. Она шинкует овощи на кухне с Лиаррой и Арьей. Это сложно. Рейнис никогда не считала себя слепой к природе жизни простых людей — она была не так уж далека от них, — но она никогда не осознавала, как тяжело быть на ногах весь день, когда приходится торопиться с едой. Она никогда не позволяла себе грубость по отношению к слугам Королевской Гавани, нередко сама подавала тарелки, заправляла свою постель. Ее мать вырастила их с Эйгоном людьми, уважающими чужой труд. Теперь она входит в комнату, склонив голову, и мужчины, подобные Родрику, смотрят на нее и их взгляд скользит по ней, даже не скрывая своих намерений. — Север наказывает своих врагов и защищает друзей, — сказала ей ночью Старая Нэн, ее глаза были стеклянными и серыми, когда она смотрела на Рейнис поверх вязания. — Но кто для него я? Старая Нэн только грустно улыбнулась и щелкнула иголками. Возможно, она больше не ест за одним столом с Родриком Грейджоем, но достаточно часто подает ему вино. Иногда Родрик ест один, иногда он ест с одним или двумя своими людьми, а иногда он позволяет Кире есть с ним. Кира — девушка из таверны, что, как объяснила ей Лиарра, было мягким оборотом речи для шлюхи. Она зарабатывала часть своих денег, подавая мужчинам их напитки, и большую часть из них, подавая им в постели. Однако Рейнис не хочет об этом думать. Теперь Кира ведет себя будто королева. Она выглядит красиво, ее волосы должным образом вымыты, а кожа чистая и сияющая. На ней одно из старых линялых платьев леди Кейтилин; в груди тесноватое, а в юбке слишком длинное. Но темно-зеленый хорошо сочетается с ее волосами, думает Рейнис. Волосы Киры светло-каштановые и часто распущенные, они каскадом ниспадают ей на плечи. Рейнис быстро понимает, что Родрику нравятся женщины с распущенными волосами. А еще Рейнис быстро понимает, что тот ждет Лиарру в своей постели, тот часто приглашал ее разделить с ним пищу, та отказывалась. Но окончательный вывод принцесса сделала, когда увидела как Родрик сбрасывает с колен Киру, когда Лиарра неуклюже подает ему вино и проливает его на платье девушки. Леди Кейтилин опасается, что кто-нибудь из железнорождённых может попытаться забрать местных женщин в соляные жёны. Рейнис думает, что лучше умереть, чем уйти на острова. Нет, она знает, что предпочла бы умереть. Она бы выпрыгнула из окна, если бы ее попытались забрать. Но легко думать о таких смелых и дерзких вещах и обещать себе, что в конце концов все будет хорошо, что со дня на день придет Робб с армией, чтобы освободить их. Родрик не обманывает ее и его люди начинают собираться в дорогу уже на четвёртый день своего «визита» в Винтерфелл. Они выгребают из погребов еду и вина, берут столовые приборы, которые кажутся им золотыми. Забирают все оружие из кузницы, вскоре вытаскивают все украшения леди Кейтилин, она отдаёт свои им собственными руками, не желая, чтобы и ее комнату перевернули головорезы Грейджоя. Они забирают некоторые ее наряды, из которых можно выковырять камни. Следующими на очередь идут женщины, Рейнис видит как те, кто грел им постели последние дни, не особо горят желанием отправляться с ними на корабли, но ей так все равно на их судьбы. Во главе женской процессии едет Кира, которой обещали отдать часть платьев принцессы. Она и сейчас в чёрном наряде с красным драконом на груди, вот только надевая герб Таргариена на себя, нельзя им стать. Орис Баратеон об этом забыл. Рейнис уже готова махнуть рукой и плюнуть в сторону уходящего Родрика Грейджоя, когда тот спускается со своей лошади и подходит к леди Кейтилин. Принцесса не слышит их разговора, но видит как Лиарра удерживает женщину, та почти опустилась на колени перед железнорожденным. Незаконная дочь ее мужа, держит ее за руки, не позволяя так унизиться. Родрик уверенно берет за руку упирающегося Рикона Старка, садя его перед собой на лошадь. Рейнис должна была стать рычагом давления на своего брата, но он оставил ее в замке, взяв себе новый козырь в рукав, на случай, если Робб Старк решит преследовать его. Он отдаст маленького Рикона Тайвину как залог своей лояльности, и Рейнис правда могла бы броситься ему наперерез и согласиться на его условия только, чтобы мальчик вернулся к своей матери. Но она смотрит как кракен покидает Винтерфелл, видя, что дождь, заливавший замок, сменился снегом, что покрывал мокрую землю. Она зло улыбается. Время моря подошло к концу, наступала зима.