Счёт пошёл на дни

— И так. Я заказал нам билеты на экскурсию в Санкт-Петербург. Мы посетим с тобой Кронштадт, Петергоф и Эрмитаж, а так же мы, если повезёт, сможем попасть на концерт пластилинов, — начал объяснять хозяин квартиры план действий на ближайшие три дня. Он сидел на большой двухместной кровати, где расположился поудобнее, и рукой постучал по коричневому мягкому пледу, делая, таким образом, приглашение присесть и отдохнуть. — Ого, так всё быстро? Даже билеты на поезд и ночлег уже найдены и оплачены? — спросил гость, присев рядом и резко провалившись в кровать из-за её мягкости. Глаза крашеного парня резко округлились и приобрели оттенок испуга, так как ему была непривычна такая мягкость. В больнице, да и в вообще в жизни, Юра спал всегда на жёстких матрацах по многим разным причинам, но главными причинами были то, что это было полезно для осанки и не болели кости. В ответ на свои вопросы он увидел лишь положительный кивок, чему был приятно удивлён и рад. Такой подарок перед смертью ему никто бы не сделал, даже родная мать, точнее это было сугубо его мнение. — Так, располагайся, отдохни и мы тебе немного обновим гардероб, — сказал Женя, посмотрев на друга и решив привести его в божеский вид. — Что? Зачем? Я и так в нормальной одежде, — ответил Иртсанов, не собираясь менять свою толстовку, которая стала на пару размеров ему велика как и черные джинсы, которую он проделывал позже, что бы штаны не спадали. — Нет, я должен тебя привести в нормальный вид! — громким и строгим голосом сказал Женя, резко сев на кровати, а в ответ услышал смешное и милое, — Ну мам! — Не мамкай! — прозвучало в ответ на это, после чего оба друга стали смеяться.  — Но одежду мне покупать не нужно, — произнёс Юра и увидел лишь хитрое выражение лица. — Слушай, а тебе идут коричневые и оранжевые тона, — сказал Женя, изучая новый вид друга. Юра стоял в примерочной в светло-коричневой джинсовой куртке, желто-красной клетчатой рубашке, тёмно-коричневых джинсах и чёрных берцах. Он был не сильно доволен этим, но под его вид это хорошо смотрелось. Поэтому спорить не стал и позволил оплатить ему эту покупку. — Это первое и последнее, что ты за меня оплатил в этой жизни, больше я тебе этого сделать не позволю, — произнёс Юра, неся на спине свой излюбленный рюкзак, который был набит сейчас продуктами и дополнительными вещами, которые они купили. — Не ной, я тебе долги возвращаю. Ты за меня часто платил и долги не давал вернуть, а сам, блин, спокойно мне деньги пихал и я даже не замечал, как это происходит! — ещё более возмущённым голосом сказал Женя, идя рядом с другом и попытался забрать у него портфель, что у него вышло. — Женя, ты уверен, что тебе не тяжело? — спросил хозяин портфеля, наблюдая за другом, что начал падать, поэтому его пришлось ловить и забирать рюкзак на место. — Чёрт, как это работает?! Мы сейчас одной массы с одинаковыми условиями, а я всё так же не могу поднять его! У тебя там потайной карман с кирпичами что ли?! — Нет, просто этой мой рюкзак. Я его постоянно зашивал, я знаю все его хитрости и возможности, он как пёс. Да, странное сравнение, но это так. Многие вещи могут вести себя, как животное, которое заменяет человеку друга, — ответил Юра, продолжая идти, часто осматриваясь. — Ты когда успел выпить, философ? — Я трезвый, честно. Просто…. Просто я не хочу об этом говорить, пойдём лучше домой, дождь начинается, — сказал Юра, наблюдая за тучами, которые громом начали угрожать людям, заставляя их прятаться под крышами зданий. Ребята домой не спешили, так как синеглазый достал из кармана колонку и включил знакомую им песню, которую они пели сейчас вместе, идя под ливнем и не боясь промокнуть или заболеть. Им был от этого весело, что было видно по их счастливым лицам, с которыми они вошли в квартиру. — О боже, это шикарная прогулка, как давно я этого не испытывал! — с радостью в голосе сказал Юра, улыбаясь как ребёнок. Такую улыбку Женя и хотел увидеть, по ней он долго скучал, и она часто всплыла в его памяти, вызывая ту же эмоцию. — Как я давно не видел тебя счастливым. Ладно, идём греться и сушиться, — сказал хозяин квартиры, утаскивая рюкзаки в комнату и вытаскивая из них всю мокрую одежду. Юра стал ему с этим помогать, но его постоянно усаживали на место и в итоге отдали сухую тёплую одежду и отправили в ванную комнату. — Какой же он ребёнок. Но он милый ребёнок и мой, — сказал парень, проводив друга глазами и развесив одежду на сушке, после чего стал снимать мокрые вещи с себя и укутался пока что в халат, дожидаясь, когда освободиться ванная комната. Чтобы не терять времени даром он отправился на кухню и стал готовить горячий кофе и пытался придумать что бы приготовить на ужин такого, что бы накормить гостя и тот не отнекивался, а так же что будет делать, если начнёт выступать, как пятилетний ребёнок. В итоге юноша достал овсяную крупу и молоко, решив сделать кашу. «Почему бы и да?»: спросил сам себя Евгений, загрузив ингредиенты в мультиварку и начав искать дополнительные ингредиенты для данного блюда. Чтобы ни было скучно, он включил радио и стал слушать новости, которые сейчас перебивали музыкальный ряд. Спустя минут двадцать на кухню прошёл, юра в меховой пижаме, а точнее в кигуруми кота, что он когда-то выиграл, но размер не подошёл, нежели сейчас. — С лёгким паром, котик, — послышалось за спиной Иртсанова, на что он обернулся и сказал, — Спасибо и прости, что так долго там сидел, бинты не мог развязать. — Точно, у тебя же ещё бинты. Надо тебе сделать перевязку, где там твои лекарства? — спросил Женя, достав бинты и посмотрев на друга, видя все его повреждения. — Они где-то в пакете на кровати были, — ответил Юра, после чего понял, что ему придётся раздеваться, так как бинты надо было накладывать на все его ранения, которые медленно заживали, и о которых Евгений явно знал. Они ушли в комнату за лекарствами, где прозвучала фраза, — Раздевайся! — Блин, почему это так звучит неправильно? — произнёс гость, начав краснеть и снимать с себя пижаму, что делал с неохотой. — Потому что кто-то слишком извращенец, — послышалось в ответ от друга, который с хитрой улыбкой показал язык и стал разбираться с лекарствами, читая попутно рецепт, что им выписали. — Ктоо бы говорииил, — протянул, Юра, оголив свое тело до трусов и показывая своё повреждённое тело. Руки были в относительно свежих шрамах, на плече находился, ожог, который переходил на спину, на колене и животе были швы и по всему телу были разбросаны синяки. Вид ужасный и жалкий, от этого Женя аж вздрогнул со словами, — Ну ни фига себе…. — Ужасно, знаю. Прости, что приходится это видеть, — произнёс пострадавший, понурив голову и надув слегка губки. — Да хватит тебе извиняться, всё хорошо. Ты же не виноват в этом, — с улыбкой произнёс Женя, начав заниматься перевязкой, на что у них ушло примерно минут десять, да ещё и укол успел сделать. После этого Клинов ушёл в ванную комнату, а Юра стал убирать все лекарства обратно, сказав перед этим, — Спасибо за помощь. — Не за что, всегда обращайся, — послышалось в ответ, а на лице появилась снова лёгкая улыбка. Он отправился на кухню за манящим своим ароматом напитком. На кухне стояли две чашки с кофе, одна их которых была уже наполовину пустой, и уже было понятно, кому она принадлежит. Он взял свою чашку и принюхался, а в мыслях пролетело: «Кофе с корицей, как же этот запах вкусно звучит. Но всё же что-то не хватает». Гость сразу начал искать в холодильнике то, что на его взгляд, придаст кофе более интересный аромат. Он достал лимон, отрезал две дольки, одну он пустил на сок, который выжал в чашку, а мякиш съел, а второй просто кинул в чашку и отпил немного, произнеся, — А дед был прав, это очень вкусное сочетание. Спустя минут десять на кухню вернулся Женя и стал доготавливать их ужин, после чего поставил на стол две белые глубокие тарелки с овсяной кашей с ягодами, фруктами и медом. Выглядело это очень вкусно, как и пахло, но Юра сразу отвёл сморщенный нос от данного блюда, допивая кофе и говоря, — Можно я не буду это есть? — Нельзя, ты обязан это съесть, при мне! — строго сказал Клинов, сев рядом за стол и взяв свой кофе, после чего посмотрел на чашку друга и спросил, — Я тебе чай сделал? — Нет, кофе, — ответил Иртсанов, тыкая в блюдо ложкой и немного вздрагивая. — А почему там лимон? У тебя или у меня совсем уже крыша едет? — Нет, это специально. Дедушка постоянно делал такой кофе и я всегда хотел попробовать, но был слишком мелким. Я до сих пор помню, что он туда клал, как готовил. Вкус не совсем такой, как был у него, да и запах, но это тоже не плохо. Давай я тебе завтра сделаю такой же, но более правильно? — спросил Юра, отодвигая тарелку в сторону и допивая кофе. — Хорошо, но сначала ты съешь это, — ответил его оппонент, вернув тарелку на место с видом:«Ты обязан это съесть!» — Блин, Жень, не мучай меня. Я не хочу это есть. Я ничего не хочу. Мне и кофе достаточно, — с жалостливым видом произнес юноша, закинув ногу на ногу и поставив брови домиком. — Ничего не знаю, если ты не будешь есть, то и я тоже перестану или буду тебя кормить насильно, привязав к стулу. — Шорт… Может лучше ты покупаешь спокойно, а я на балкончике постою? — Юра, ешь! — сказал Женя, поднеся к его рту ложку с овсянкой и черникой. На что Юра лишь зажал губы и отодвинулся. — Вот я как сейчас обижусь, как достану свою верёвку, — пригрозил Женя, вжав друга ногой в стену и прижав к стулу, после чего пытался заставить того поесть. — Юрочка, открой ротик и поешь, — сказал Женя, решив ситуации дать сценарий под названием:«Детский сад». — Женя, я правда не голоден, мне кофе и мороженого было вполне достаточно, — ответил уже привязанный к стулу Иртсанов, которому в рот засунули ложку, пока он говорил и пришлось глотать все содержание. — Все, хороший мальчик, теперь ещё две ложечки и от тебя отстану, — сказал Женя, держа тарелку с ложкой возле его рта. Юра открыл рот, дав добро на то, чтобы его кормили и ел с недовольным лицом и с трудом что-то глотал. — Ну вот и молодец. Я тебя обязан буду откормить и мне плевать на твои отказы, — сказал Женя, убрав в холодильник еду и сел возле друга, которого потрепал по голове. Иртсанов уткнулся в стол, свесив руки и закрыв глаза. Выглядел он уставшим и измученным, что вызывало у Евгения жалость. Он сидел рядом, подперев рукой голову и перебирая разноцветные и переливающиеся от синего к красному кудри на голове друга. — Идём спать, ты очень сильно устал, — сказал Женя, встав с места и взяв друга за руку. Тот взглянул на хозяина дома сонными глазами и встал следом, отправившись с ним в комнату. — Пол выглядит удобно, — сказал Юра, собираясь сесть на пол, но тут услышал со стороны, — Даже не думай, будешь на кровати дрыхнуть. — Но кровать всего одна, а тебе спать на полу не вариант. — Ничего, поспим вместе. — Это из разряда:«В первый раз — не пидорас»? — Что? Юрий, какие у тебя мысли, однако. — Евгений, вспомните свой поступок в электричке. — Но я же тебя не поцеловал! — Но ты же пытался! — Ладно, не спорю. Ложись спать, от того, что мы поспим вместе, мы не опидарасимся. — Будешь лезть — ударю, хоть я и обещал этого не делать. После такого странного диалогов друзья легли спать. Утром первым проснулся хозяин квартиры и стал осматривать комнату, пытаясь понять был ли вчерашний день сном или реальностью. Он лежал на спине, полуголый и на половину был укрыт одеялом. Солнечные лучи, проникающие через приоткрытые светлые шторы, нежно ласкали его кожу и заставили с улыбкой открыть глаза да и окончательно проснуться. «И всё-таки это был не сон»: в мыслях для себя отметил Клим, увидев новую одежду, которую они купили и вещи друга, но самого гостя он не видел. А Юра все ещё спал, полностью уйдя под пуховое одеяло, обнимая под ним руку друга, как игрушку из-за своих старых привычек, от которых так и не отвык. Юра все время спал, обнимая все, что можно было найти во сне из-за того, что часто снились кошмары и ему было на много спокойнее, так как создавалось ощущение, что он спит под защитой кого-то. Картина была очень милой: Юра лежал, свернувшись в клубок, как котенок, волосы торчали в разные стороны и носом он утыкался в локоть друга. Женя долго любовался этой картиной, пока его не отпустили, отобрав наглым образом одеяло, по этому он ушел на кухню, забрав тетради Юры, так как было очень интересно почитать и посмотреть на его новые творения, которые он не выкладывал. Придя на кухню первым делом парень приготовил себе кофе, после чего сел за стол и стал осматривать сами тетради, пытаясь понять где у них начало, что было сделать довольно трудно только из-за того, что с одной стороны были наброски коротких историй, выписанные статьи, с другой стороны были стихи и рисунки, которые он сразу принялся изучать. — Блин, а он лучше стал рисовать, надо было, всё-таки, отслеживать его блог с артами, — произнес Женя, листая наброски работ, которые увидел чуть позже в блоге. Спустя час изучений он достал последнюю тетрадь с надписью «Стихи о жизни», где было всего лишь одно стихотворение, которое было написано самым извращённым для восприятия способом. — Кто-то очень любит Алису в Зазеркалье, раз воспользовался этой хренью, — произнес недовольно читатель, уйдя с тетрадью в ванную комнату, так как для прочтения нужно было зеркало. — И как вообще он смог написать с помощью зеркала что-то? — продолжал возмущаться парень, после чего начал читать содержимое тетради, в которой было написаны следующие строки: «Эту боль я часто ощущаю, Её не передать в словах. И вот я снова замечаю, Что все же ты был прав. Ты прав, что я не постоянен, Что я истерик и нахал. Но вспомни ночь, которой был я одурманен, Ты помнишь, как я с чувствами играл? Мне как-то больно расставаться, Хочу тебе сказать: «Прости!» Но было поздно, я уже один остался И не с кем было даже погрустить. Предыстория: Это была новогодняя ночь, когда я приехал к одному своему другу на ночёвку. Мы тогда знатно отметили новый год и могла свершиться ошибка наших жизней. Мы могли ПЕРЕСПАТЬ! Я бы себе этого не простил, поэтому снова взялся за группу «Записки суицидника», которая прославилась и закрылась по его просьбе. Там я снова стал излагать свои прощальные письма… Я даже стал бегать и скрываться от него! Ровно месяц мы не виделись и не говорили! Хотя прошло уже больше времени, но все же… Хоть мы и были пьяны и за нас говорил алкоголь (да, смешная шутка и хорошая отмазка), но того дня и этого момента я никогда не забуду.» — Ебаный насвай… Это как так мы набухались тогда, что я его морально травмировал?! — громко и шокировано произнес Женя, после чего услышал стук в ванную и сонный хриплый голос, который спросил, — Евгешечка, ты там в порядке? А то ты там уже пол часа что-то бубнишь и кричишь. — Да, в порядке, — ответил парень, спрятав тетрадь и начав умывать, после чего шокировано спросил, — Стоп, в смысле пол часа? Я же тут… — его взгляд резко перепрыгнул на экран телефона, на котором было показано время и затем было тихое, — полчаса… Ой… Это, я скоро ванную освобожу, подожди немного. После этих слов он начал быстро приводить себя в порядок, а Юра сидел сонный возле двери, обнимал подушку в которую утыкался и снова наровился уснуть, что почти получилось. Он сидел в майке, которая была ему сильно велика и лямка которой скатилась с его плеча. Спустя минут десять Иртсанов открыл глаза и вскрикнул от того, что на него полилась холодная вода. Он сидел в ванной уже раздетый и не понимал, что произошло. — Какого черта я тут делаю, да ещё и голый?! — завопил Юра, начав прикрываться и сжавшись от смущения. На щеках, кончиках ушах и плечах появился румянец, что выглядело очень мило и Женя не сдержал звуков умиления, прикрыв рот рукой и отвернувшись со словами, — Боже, ты такой милый, когда краснеешь. — Сука, уйди отсюда, дай помыться хотя бы не смущаясь! — крикнул Юра, сжавшись и покраснев сильнее. — Ой, все-все, ушёл. Одежда на стиральной машинке, — предупредил парень, после чего ушел на кухню и стал готовить завтрак, точнее разогревать вчерашний ужин, так как готовить было очень лень, а так же надо было собираться и не забыть сделать больному укол. Минут через двадцать Юра пришел на кухню, врезавшись по дороге в дверной косяк и невнятно что-то произнес, затем сел за стол, сонно сказав, — Доброе утро, теперь. — Доброе, Юрчик, доброе. Приятного аппетита, — сказал Женя, поставив на стол две тарелке овсянки с фруктами и затем на столе появилась одна чашка кофе и то не со стороны Юры, который как маленький произнес, — А мне кофе? — А ты сначала кашу, лекарства, а позже и кофе сделаю тебе, а то я тебя знаю: напьёшься и скажешь «А я наелся, спасибо». — Сука, всего меня знаешь, — пробубнил кудрявый, начав поедать кашу, слыша в ответ, — Я не сука, я кабель, хочешь ротиком проверь. После данной фразы Иртсанов стукнул по столу кулаков, сжав ложку и громко произнес, — Снимай штаны, проверю! — Ты, блин, серьезно? — А по мне не видно? Тут никого нет, никто не увидеть, никто не услышит. — Юра, тебе явно ещё и мозги промыли, либо ты заболел снова и вместо тебя твой пошляк говорит. — Да, так и есть, тут пошляк-извращенец орет. Стоит в трусах и просит ему отсосать, я после этого ещё и больной, — произнес с возмущением парень, активно жестикулируя, после чего быстро опустошил тарелку и вышел на балкон, где закрыл дверь с другой стороны и скрылся за висящем бельем. Он достал из кармана брюк пачку сигарет и начал курить. Делать это он стал незаметно и курил в открытое окно. — Юрочка, выходи, я тебе не буду ни бить, ни кусать, мне с тобой надо ещё про твой последний стих поговорить с интересной предысторией, — произнёс Женя, постучавшись в дверь балкона и держа в руке ту самую тетрадь. От услышанного Иртсанов подавился дымом и стал громко кашлять, после чего выкинул сигарету и с возмущением спросил, — Какого хрена ты полез в мои вещи?! — Мне было интересно на сколько ты изменился за этот год. Мы нормально так и не общались, отдалились друг от друга. Я боялся тебя потерять, ты мне как брат. Хоть ты меня и старше, но ненамного, всего на три месяца, да и ведёшь себя хуже маленьких. Ты не хочешь взрослеть, но это делает тебя очень милым. Давай просто поговорим о прошлом сегодня, вспомним былые времена, узнаем снова друг друга. Я очень по тебе скучаю и не хочу тебя терять. Пожалуйста, открой дверь и пойдем собирать вещи, — произнес голубоглазый, положив руку на стекло двери, а его собеседник сидел возле двери, повернувшись спиной и обняв колени. То, что он слышал сильно задело его подсознание и заставило уйти в глубину своих мыслей, перестав на что-либо реагировать. — Твою мать, только этого сейчас не хватало… — еле слышно сказал Клим, пытаясь открыть дверь в которую стучал кулаком и кричал, — Юра, твою мать прекрасную женщину, открой! Открывать дверь парень другу не спешил и даже уже не слышал. В голове прокручивалось все, что их связывало и сблизило и после послышался вопрос:"Зачем тебе это вообще надо? Он никто для тебя. Он тобой будет снова пользоваться, а нет, так делаешь с друзьями только ты. Ты такое чмо в этой жизни, не хочешь ли с ней расстаться? Расстанься с жизнью, иди в мои объятия, мой бедный, маленький мальчик.» Этот голос в голове не давал ему ни малейшего покоя. Ладонями он закрыл себе уши и голос усилился. Руки невольно сжали кудри на голове хозяина. Глаза расширились, зрачки сузились, взгляд безумия, который отразился в раме велосипеда, что стоял на балконе. Юра стал мотать головой и говорить, — Нет! Я не хочу, не хочу к тебе… Уйди прочь! — Фиг куда я от тебя уйду, паразитёныш! — послышалось в ответ от друга, который думал, что обращаются к нему. Юра тут же повернулся к двери и быстро ее открыл, вывалившись с балкона в кухню и собираясь куда-то бежать, но вместо этого попал в объятия друга, к которому он прижался. Парень уткнулся в его плечо, сильнее прижавшись к нему и говоря, — Прости, прости пожалуйста, я не хотел ничего этого. Я боялся… — Все, тише, я понимаю. Я знаю все твои страхи. Я очень хорошо тебя знаю, — послышалось ему в ответ, после чего кудрявый поднял голову и посмотрел на улыбку друга, которой ему сейчас и не хватало. Эта та самая согревающая душу и приободряющая улыбка, которую он так любил. — Ладно, давай завтракаем, собираться и поехали, а то мы так с тобой на поезд опоздаем, — сказал Женька, потрепав друга по голове и ушел с ним собирать дальше чемодан. После сборов друзья позавтракали, отключили в квартире свет и воду и отправились с вещами на станцию. — Слушай, а почему у нас рейс в одиннадцать вечера, а мы в восемь уже сидим тут? — Потому что мы приехали раньше, чтобы не опоздать и просто потому что так вышло. — И как обычно опоздаем… — Не каркай, Карлуша, — со смехом сказал Климов, потрепав друга по голове и после зашёл в кафе, где взял перекус и вернулся к другу, который сидел и рисовал. — Солнышко, держи кофе, — произнес блондин, отдав другу стаканчик с ароматным горячим напитком, от которого быстрой отказаться не мог. — Боже, как я давно не пил гляссе, — с блаженной улыбкой произнес Юра, прикрыв глаза и сделав пару глотков, затем продолжил, — Большое спасибо, Онемик. Спустя несколько часов ребята уже сидели в своем купе и разбирали кровати.