Пустые души

      Говорят, что перед смертью жизнь проносится перед глазами и ты вспоминаешь даже то, что давно и успешно похоронил на кладбище воспоминаний. Все, что ты пережил, пролетает мимо тебя, словно кадры из киноленты, которую неизвестный фотограф старательно снимал всю твою жизнь и теперь с гордостью демонстрирует свое великое творение единственному зрителю, чтобы он успел оценить его за секунду до. До смерти. До того момента, когда, как считается, душа отделится от тела и улетит в райские кущи. Или в бесконечный ад. А может на следующее перерождение. Тут уж кому как повезет и что религия предложит.       А что случается, если душа уже давно отделилась от тела и живёт своей собственной жизню, возможно, сотни лет? Что происходит, тогда, когда умирает уже душа? Учёные мужи, являющиеся этими самыми душами в один голос твердят, что она распадается на духовные частицы, чтобы вновь отправиться на перерождение. Но кто это подтвердит? Кто расскажет, как формируется новая душа? Многие видели как они умирают, но никто не видел, как рождаются души, пришедшие в этот мир не через утробу матери, а родившиеся уже осознающими себя цельными личностями.       Или почти никто.       Она сидела на ветке мертвого дерева и с любопытством разглядывала происходящее внизу: в центре леса, что, казалось, существовал с разделения миров и был вечным хранителем множества тайн, зарождалась новая жизнь.       Взметнулось жемчужное облако доселе бездвижных духовных частиц, подгоняемое невесть откуда взявшимся ветром, заколыхались нити мироздания, сплетаясь в новый неповторимый узор, зашевелились всегда статичные ветви тысячелетних деревьев и, из всего этого хитросплетения, на поляне под сенью голых, похожих на диковинные кораллы, ветвей соткалось нечто. Некто. Взиравший на мир глазами, однажды уже видевшими его, но забывший об этом.        — "Нападет, не нападет — вот в чем вопрос". — Эта мысль была первой, каждый раз, когда она видела рождение. Такая своеобразная игра в угадайку, в которой она вчистую проигрывала сама себе, потому что всегда хотелось верить. Свесив ноги с удобной ветки она легкомысленно раскачивалась взад-вперед, как на качелях, наблюдая за только что рожденной сущностью, словно бы это могло дать ответ на ее вопрос или стимулировать работу мозга, позволяя прийти к скорейшему решению незревающих проблем. — Ну, практика всегда быстрее даёт ответы на некоторые неразрешимые для теории вопросы, — решив, что слова не должны расходится с делом она спрыгнула на землю, чтобы получше разглядеть только что рожденную душу. Нового пустого.

***

      Непонимание. Обида. Страх. Злоба. Отчаяние. Ненависть.       Темнота. Всепоглощающая черная пропасть, забирающая даже самые яркие, негативные эмоции. Пожирающая остатки сознания и души. Он умирал, но он не позволит этим тварям забрать их у него. Не сейчас. Он ещё может сражаться: немеющая рука лихорадочно сжимает рукоять верного клинка, но тело подводит в этот раз, он не может даже встать, не то, что дать отпор. Но он должен! Должен! Он… Пальцы продолжали держать меч даже тогда, когда он перестал дышать, а с окровавленных губ больше не срывались слова проклятий, что он выплевывал вместе со своими лёгкими. Рука, сжимавшая рукоять развеялась на духовные частицы последней, словно напоминание, тем, кто видел его смерть и сделал все возможное для ее скорейшего прихода: он сражался до самого конца. Но теперь для него мир перестал существовать. Или он для мира.       Внутри словно разлилось жидкое пламя и жгло грудь изнутри в надежде прожечь ребра и увидеть тусклое, лишённое солнечного света небо этого негостеприимного мира. Первые несколько вдохов дались с трудом и отзывались в теле невыносимой болью. Он лежал на спине и смотрел на бесконечно серое небо и голые уродливые деревья, что разрезали серый лоскут небосвода кривыми иглами-скальпелями, заменявшими им ветви, на множество отдельных фрагментов. Наверное, он лежал бы так бесконечно, но что-то внутри заставило подскочить на ноги и угрожающе ощериться, предупреждая попытку нападения незнакомца, который вышел к нему из-за дерева. Или незнакомки.       Невысокая, с головой напоминающей яйцо: полностью скрытый гладкой маской череп, лишенный всякой растительности и вместо лица лишь две прорези для глаз. У него были женские очертания, сокрытые костяными пластинами по всему телу и темно-синим балахоном, больше похожим на видавшую виды половую тряпку. Оно было опасно. Он не знал почему, он не знал откуда вообще что-то знает, но оно было для него опасным. — Кто ты?! — он скорее прорычал, чем проговорил, готовясь в любой момент атаковать, если понадобится. Существо в балахоне посмотрело на него пронзительными желтыми глазами и по-птичьи склонило голову в вопросительном жесте, то ли ожидая от него ещё что-то, то ли решая само для себя некий вопрос. — Никто. Так же как и ты.