Искушение

Назвать Эрвина формалистом было бы сложно, но утренние совещания он проводил всегда в одно и то же время. Леви гнал коня галопом, чтобы успеть до того, как Эрвин на добрых полтора часа засядет со своими заместителями. Леви не виделся со своим командором почти неделю, страшно долго. Он добросовестно выполнил всё, что поручил ему Эрвин, не позволяя себе манкировать обязанностями в угоду желанию, но теперь спешил, как только мог. Дважды он позволял лошади перейти на рысь, а один раз даже спешился и повёл её в поводу. Впереди была речка, коня надо было напоить. Даже при всей спешке Леви понимал, что на загнанной лошади далеко не уедет. Но это была последняя остановка. Когда показались казармы, с его несчастного коня падали хлопья пены, а камни и рытвины последние полчаса попадались под копыта всё чаще. «Лошадям полезно разминаться», — нашёл себе оправдание Леви, спрыгивая с седла. — Время? — отрывисто потребовал он, кидая поводья подбежавшему рядовому. — Ээ… Доброе утро, сэр! Половина седьмого! — Где командующий? — У себя вроде бы... — Вроде? Ты здесь поставлен ворон считать?! Рядовой побледнел и прикусил губу, опуская глаза вниз. Леви смерил его уничтожающим взглядом. Подходящие слова так и просились на язык, но время на самом деле поджимало. — Поводи его по двору и не давай пить, — велел Леви, устремляясь ко входу в штаб корпуса. До совещания было полчаса — достаточно, чтобы вволю наобниматься. Может, и ещё на что хватит. В кабинет он ворвался без стука. Эрвин, сидевший за столом, недовольно поднял голову. Но тут же его лоб разгладился, жёсткая линия губ смягчилась — Леви поймал это на ходу, пожирая глазами, отметил малейшие изменения в выражении лица. От того, что Эрвин явно был рад встрече ничуть не меньше, чем он сам, Леви затопило ликование. — Депеши твои, — Леви бросил пакет с бумагами поверх каких-то чертежей и обогнул стол. Оперся на спинку кресла, задев плечо, и поцеловал Эрвина. Тот как раз удачно потянулся за почтой. — Несёт от тебя, как от целого табуна, — сказал Эрвин, когда их губы разомкнулись. — Дай мне другую тварь на четырёх ногах, чтобы не воняла. — Где же взять, — усмехнулся Эрвин. Он приобнял Леви за пояс и встал, пытаясь отодвинуть от себя. Леви был против и вцепился для верности Эрвину в предплечье. — Бюджет опять урезали? — фыркнул он, пытаясь запустить вторую руку под куртку. — Мне не нравится твоё «опять», оно стремится прикинуться нормой. Леви, Леви… Я тебя тоже очень рад видеть, но давай соблюдать хотя бы видимость приличия! — Просто закрой дверь. Рассмеявшись, Эрвин коснулся губами его щеки и всё-таки аккуратно отстранил. — Я и пытаюсь. Леви продолжил, как только Эрвин запер кабинет. Он буквально повис на Эрвине, пригибая к себе его голову и целуя жадно и порывисто, едва не стукаясь с ним зубами. — Соскучился, — выдохнул Леви, когда поцелуй прервался. Эрвин понимающе усмехнулся. Брюки у него топорщились где надо; Леви просто из вредности проверил рукой, вызвав нетерпеливый вздох. У него самого встал, едва только хлопнула дверь кабинета. Просто какой-то условный рефлекс. — Мы тут трахаемся чаще, чем в постели, — заметил Леви, упираясь локтями, чтобы забраться повыше на стол. Нащупал пуговицы ширинки, быстро расстегнул. — Не смахни мой доклад, он прямо за тобой… да, этот, — вздохнул Эрвин, провожая глазами падающую папку. Леви нетерпеливо толкнул его носком сапога в плечо. — Не трать время зря. Эрвин разомкнул было губы, словно хотел что-то сказать, но передумал. Расстегнулся, шагнул к Леви. Поднял руку ко рту, мазнул ладонью по члену, подхватил ногу Леви под колено и отвёл в сторону. От этого уверенного жеста, от прикосновения горячей, влажной от слюны головки Леви совсем повело. Он издал громкий стон, запрокинул голову, схватился за края стола и выгнулся навстречу, торопясь поскорее принять Эрвина в себя. Стиснул коленями его бока, закусил губу, но, не сдержавшись, застонал ещё громче. Было… хорошо. Больновато, но хорошо. Когда Эрвин просунул руку между их телами, стало просто охренительно. Леви одобрительно охнул. — Тише, шшш, — шептал Эрвин у него над ухом, а сам напирал так, что темнело в глазах. — Тихо. Сдерживайся, пожалуйста. — Да ты… издеваешься, — смог выдавить Леви между стонами. — Сам заткнись! Эрвин приподнялся на миг, придавил потемневшим взглядом. Леви уловил движение, напрягся было — мускулы стиснули член, дрожью пробрало до самого затылка, — но Эрвин всего лишь накрыл ладонью его рот. Теперь тишину нарушали только смачные шлепки, да звякали пряжки амуниции, задевая за бронзовое пресс-папье. Негромко скрипел, раскачиваясь, деревянный стол. Леви закатил глаза, быстро задышал через нос. Адреналин стучал в висках, острое удовольствие стало совсем невыносимым — и тут Эрвин быстро вышел и прижал свой член к его, обхватил их вместе, заканчивая сильными резкими движениями. Леви сдавленно замычал и обмяк. Эрвин осторожно убрал ладонь. Леви глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Облизнул губы, глядя, как Эрвин аккуратно вытирает носовым платком руки, застёгивается, оправляет форму. Эрвин перехватил его взгляд и вопросительно приподнял бровь. — Тебя вытереть? — Даже не подходи ко мне с этой… тряпкой, — быстро предупредил Леви. — Боюсь представить, где ещё она побывала. — Я бы кончил внутрь, но, сам понимаешь, нам тут мыться негде, — заметил Эрвин, комкая выпачканный платок и точным броском отправляя его в мусорную корзину. — Некогда, — ухмыльнулся Леви и сел. Поморщился: натёртая задница саднила. Эрвин наклонился, поднял свой отчёт и с лёгким осуждением посмотрел на Леви. — Он помялся. Леви сделал вид, что не слышит. — Отличный стол, — задумчиво проговорил он и погладил по дереву. Повернулся и оперся на локти, выставляясь. — Эй, Эрвин. Если всё-таки найдёшь какую-нибудь смазку, можем попробовать и так тоже. Эрвин подошёл со спины, обнял за плечи и поцеловал в подбритый затылок. — Можешь действительно шлёпнуть пару раз, — враз охрипшим голосом пробормотал Леви. — За… помятый отчёт. — Это уже разврат, рядовой, — прошептал Эрвин и отстранился. Леви выпрямился с разочарованным вздохом. — Всё? Ты издеваешься? — И ещё мне уже пора идти. Неплохо было бы просмотреть бумаги, которые ты мне привёз. Там есть что-то, что мне пригодилось бы прямо сейчас? — Ага. Отчёт купеческой гильдии. Думаю, тебя заинтересует. — Хорошо, — нахмурился Эрвин. — Можешь мне рассказать в двух словах? — Могу. Это было великолепно; у тебя по-прежнему отличный хуй; мне кажется, я влюблён в твой стол; твой потолок нуждается в покраске. — Хватит, Леви, — одёрнул его Эрвин. Он выглядел так, словно и не было сумасшедшего, отличного, хоть и слишком короткого утреннего секса. Командующий разведывательным корпусом Смит был собран и готов к совещанию. Леви снова вздохнул, застегнулся и принял положение, напоминающее стойку смирно. — Конечно, я не знаю, что в этом пакете. Это командирская почта, я не заглядывал туда, потому что ты не давал мне прямого приказа. Прикажи, и я буду просматривать все твои письма. В седле или, может, на привале, когда остановлюсь отдохнуть. — Достаточно, я понял. Эрвин распаковывал почту. Окинул беглым взглядом разворошённый стол, ища, чем бы поддеть вощёную нитку. Леви протянул ему нож, который достал из-за голенища сапога, и бросил взгляд на часы, висевшие над дверью. Времени было без десяти семь. — Управились за семь минут! Неплохо. Скоро будем в пять укладываться. Эрвин, не отрываясь от чтения, похлопал себя по бедру. Леви подошёл, и Эрвин обнял его, притянул к себе. — Это важные бумаги. Ты молодец, что доставил их так быстро. Честно, я очень благодарен. Но сейчас мне надо идти. Пожалуйста, не отвлекай меня больше, договорились? — Договорились. Эрвин оторвался от своей папки, чтобы поцеловать его в губы. Отворачиваться Леви, естественно, не стал. — Тебе чертовски повезло со мной, правда? — иронично заметил он, когда поцелуй прервался. Эрвин засмеялся. — Точно. Леви недовольно передёрнул плечами и потянул пряжки, проверяя, как сидит форма. Покосился в сторону окна. — Пойду посмотрю, как приняли лошадь. Загляну потом к тебе домой. Ты наверняка не убирался всю эту неделю… — Спроси меня, ночевал ли я там хоть раз. — И? — Не ночевал, — усмехнулся Эрвин. Он свернул бумаги, засунул обратно в конверт, глянул на часы над дверью и недовольно поморщился. — Опаздываешь? — Да, немного. — Так поторопись. Леви прошёл вперёд, повернул ключ в замке и нажал на ручку. Вышел и придержал дверь, пропуская Эрвина, у которого руки были заняты бумагами, а под мышкой торчала карта района. — Леви, — позвал Эрвин, когда тот уже сделал несколько шагов к лестнице. Леви обернулся, посмотрел вопросительно. — Я приду домой на обед. Закончу все срочные дела и приду. Не мог бы ты подождать меня там? Леви хотел было фыркнуть, но вместо этого невольно улыбнулся. — Конечно, Эрвин, я тебя дождусь. И пробормотал себе под нос, глядя в удаляющуюся эталонно прямую спину: — Куда ж от тебя деться, Эрвин Смит. * * * Дом Эрвина располагался в двух шагах от казарм, на окраине города. Покупая жильё, Эрвин наверняка руководствовался тем, что до работы будет недалеко добираться. По мнению Леви, этим и ограничивались достоинства данной халупы; он не уставал напоминать об этом Эрвину каждый раз, как оказывался поблизости. Привычно морщась, Леви поднялся по скрипящим ступенькам крыльца, окинул облезлую дверь недовольным взглядом. Оперся на ручку и подпрыгнул, с первого раза нашарив ключи. Те лежали на привычном месте. — Чтоб тебя, каланча проклятая, — прошипел Леви себе под нос, оглядываясь и засовывая ключ в замочную скважину. Дверь открылась со ржавым скрежетом. Это заставило Леви снова поморщиться: что, Эрвин не мог смазать петли нормально? — Обязательно было ждать меня, — фыркнул он. Хотя Леви отдавал себе отчёт, что Эрвин, скорее всего, и не слышал этого скрипа. Для него существовала плоскость будущего, а вокруг себя Эрвин мог и вовсе ничего не замечать, довольствуясь голыми досками вместо постели и питаясь одними сухпайками. Или печёными полосками картофеля. Этого Леви, требовательный к еде, тоже не одобрял. Правда, иногда Эрвин приходил в себя, спускался на землю и начинал какое-то время есть, пить и спать нормально. До тех пор, пока не уходил с головой в очередной… план. Примечательно, что, несмотря на такое невнимание к себе, к корпусу Эрвин относился заботливо. Он даже солдат поимённо помнил и мог рассказать про любого. Все триста человек могли быть уверены, что командор вычислил стоимость каждого и отвёл ему место в своём плане. Эрвин был отличным командиром. Не сказать, что идеальным — в идеал Леви вообще не верил, — но отличным: жёстким, где надо, снисходительным, когда потребуется, заботливым и в то же время безжалостным. В любом случае, другого Леви для себя не хотел бы. В Эрвине ощущалась связь со всем остальным человечеством. Нечто такое, что не опишешь словами. Леви пытался разгадать загадку, но до сих пор не приблизился к ней достаточно, чтобы сказать себе «теперь я его понял». Ну и конечно, Эрвин был отличным любовником. Лучшим из тех, кого встречал Леви. Ни разу он не оставался неудовлетворённым. Даже после секса Эрвин мог ласкать его, выдаивая последние соки... Ну, если только не спешил на очередное совещание. Леви передёрнул плечами, чувствуя, как сладкие мурашки побежали по спине. Краем глаза он заметил своё отражение в зеркале. Выражение лица ему не понравилось; презрительно скривив губы, он стёр с лица глупую мечтательную улыбку, встряхнулся и отправился наверх. Леви прямиком пошёл в хозяйскую спальню. Заглянув туда, он скривился ещё сильнее и пробормотал проклятие. Конечно, кровать была перевёрнута вверх дном, ни следа той аккуратности, что должен проявлять солдат. Наверняка все семь дней так и простояла. Леви не требовалось наклоняться, чтобы понюхать простыни. От двери чувствовалось, как воняет. Естественно, уже и речи не шло о том, чтобы лечь спать. Леви выругался, представив, что всё время до обеда будет стирать и убирать. И как только некоторые ухитряются наворотить столько дел всего за неделю?! Он завязал нос и рот косынкой, собрал всё бельё в обеих спальнях и понёс вниз, на первый этаж. В купальне раздул огонь в печурке, налил в котёл воды, и поставил греться. Поверх белья щедро сыпанул золы с мыльной стружкой. Если не прокипятить, полотно приобретёт застиранный, серый вид. Ворча себе под нос, Леви вооружился тряпкой, ведром, щётками и снова поднялся по лестнице. Он вымел пыль из-под кроватей и изо всех углов, вымыл начисто пол и протёр подоконники. Ненадолго спустился в купальню, чтобы проверить бельё. Помешал его, потыкал палкой, убавил огонь и вернулся наверх. Пока бельё кипело, он успел вымыть окна в спальне и вошёл в кабинет. Щёткой смахнул пыль со всех поверхностей, покосился на стол, который казался девственно чистым. Значит, Эрвин здесь всё-таки был. Рабочее место — единственное, что он оставлял после себя в образцовом порядке. — Ну хоть что-то, — вздохнул Леви и закрыл дверь кабинета. Натянув толстые рукавицы, он снял котёл с огня и вывалил бельё в ванну. Дёрнул за шнур, пуская воду. По какому принципу работает водопровод, Леви понятия не имел, но его это не волновало. Есть вода — и ладно. Льётся сверху — и хорошо. Он сполоснул простыни, придирчиво рассмотрел на вытянутых руках каждый сантиметр полотна, постирал, потёр щёткой те места, что показались подозрительными, и сполоснул ещё раз. Вздохнул, подумав, что комфорт того стоит, и отнёс белье на задний двор, где тщательно всё развесил. Теперь можно было заняться собственной одеждой, пропыленной и испачканной за время путешествия. И от него действительно — Леви понюхал свой рукав — пахло лошадью, даже после того, как он сменил костюм. В тот же час он сгрузил свою рубашку и несколько рубашек Эрвина, найденных в стенном шкафу, покипятил немного, вытащил и отнёс в ванну, а на их место кинул куртки и штаны. Когда он заканчивал развешивать бельё, солнце уже светило вовсю. Леви зашёл в дом, посмотрел на часы. Десять утра — время пересменки, вестовые отмечаются у дежурного, получая увольнение до конца суток. Леви поглядел в сторону штаба, потом в сторону ванной, и решил никуда не ходить. Все, кому нужно было, и так видели, что он приехал, и большого ума не надо, чтобы догадаться, где он может быть сейчас. Леви махнул рукой на формализм, забрался в ванну и с удовольствием начал мылиться. Просушив голову полотенцем, он поднялся наверх и лёг в постель. Спать на свежих простынях было настоящим наслаждением. Леви потянулся, улыбаясь, запустил руки под подушку. Такая огромная кровать, и вся в его распоряжении.