***
К моменту моего прихода пара уже идет. Мне всегда приходится сливаться со стеной, чтобы пройти в аудиторию незамеченным. Не люблю косые взгляды сокурсников, от которых появляется такое отвратительное и липкое ощущение, будто этим людям что-то нужно от меня. Прохожу всегда на одно и то же место в конце аудитории, где ни один человек не посмеет меня побеспокоить. Все они не смотрят мне в глаза, а посмотрев раз, больше не пытаются повторить, сторонятся словно от прокажённого. Мне, конечно, это на руку: никто не докучает, никто не задает тупых вопросов и не раздражает, как это обычно бывает. Друзьями также не удалось обзавестись, хотя, возможно, это и к лучшему, ибо всё своё свободное время я провожу на подработке, которая позволяет мне не зависеть от родителей и жить самостоятельно. Как-то не хочется их обременять своими пусть и небольшими тратами, поэтому приходится работать. Усаживаюсь на своё место, не забыв достать из рюкзака ручку с тетрадью. Преподаватель продолжает раскрывать тему, оставляя ключевые слова на доске, при этом обводя студентов своим безразличным взглядом, так и говорящим всем присутствующим: «Мне все равно, слушаете вы меня или просто спите на лекции, мне так или иначе заплатят, а вы так и останетесь дебилами.» Мы с ним похожи вот этим вот взглядом. Только если в его глазах читается отстранение и безразличие, то в моих люди видят холод и ненависть, которые моментально принимают на свой счет. Усмехаюсь своим мыслям: «Люди очень субъективные создания. Никогда не пытаются копнуть глубже, если видят на поверхности что-то, что их пугает или хоть как-то дезориентирует.» Переключаю своё внимание на лекцию.***
Пары заканчиваются. К этому времени уже стемнело, только фонари освещают тротуары далеко ведущих улиц. Весенний ветер ласкает мое лицо, касаясь вновь облизанных губ и даря прохладу, из-за чего по спине бегут мелкие мурашки. Сильнее натянув шарф на лицо так, чтобы губы и нос были полностью прикрыты, я отхожу от здания университета, поправляя лямку рюкзака. Сегодняшняя погода явно одна не из самых лучших, что делает этот вечер немного другим по сравнению со всеми предыдущими. Неожиданно чувствую тепло на моём плече, чья-то рука несильно его сжимает, легонько разворачивая к себе. Я вмиг напрягаюсь, тело резко выпрямляется, взгляд хмурится, а плечи еле поддаются напору чужой ладони. Скинув с плеча источник тепла, поворачиваюсь в сторону внешнего раздражителя, стараясь сделать максимально неприветливое выражение лица, на которое способен, лишь бы меня поскорее оставили в покое. — Привет, не знаешь, где тут недалеко кафе? — первое, что видят мои глаза — улыбка, глупая наивная улыбка, которая заражает своей беспечностью. Уголки моих собственных губ невольно дергаются, а хмурый взгляд смягчается. Мне приходится дернуть головой, чтобы вернуться к изначальному плану — показать свое раздражение, тем самым оттолкнуть. Но тот, видимо, принимает мое дерганье за кивок и продолжает: — Не покажешь где, пожалуйста? На его лице чертова дружелюбная улыбка, на плечах накинуто бежевое пальто, а чёрные как смоль волосы уложены на бок. Лучи лунного света придают его коже мраморность, а ветер колышет челку, давая прядям танцевать по ветру, создавая образ маленького ангела. Хотя не так. Парень порядком выше меня, вовсе не маленький ангел. Чтобы найти его глаза, приходится собрать все свои мысли в кучу, что, собственно, удаётся, но с каким трудом. Эти чертовы глаза — чёрные омуты, непонятная дверь в другую реальность, на дне которой плещется беспечность и любвеобильность. И на мгновение погрузившись туда, в это чужое участие и детскую наивность чёрных глаз, меня будто выдергивают обратно, обдавая с головы до ног ледяной водой. Быстро моргаю, неосознанно сжимаю лямку в ладонях. Стоп. О чём я только думал? Ангел? Серьезно? Алло! Это вообще левый человек с улицы. Медленно вздыхаю, чтобы успокоиться. — Слушай, пацан, я гидом не нанимался, иди у других спроси. Грубо, конечно, но что поделать? Знаю я этих людей: дашь слабину, заговоришь, проявишь милосердие или сострадание — всё, потом не отлипнут. Разворачиваюсь вокруг своей оси и, поправив лямку рюкзака, который так и норовил оказаться на асфальте, иду домой. Однако продолжаю чувствовать на спине его прожигающий взгляд. Неприятно, мерзко — сраный взгляд в спину, с которым я ничего не могу поделать, сердце совершает кульбит, а в горле пересыхает. По привычке облизываю пересохшие губы, сунув руки в карманы джинсов. Ветер снова обдувает лицо теплым воздухом, из-за чего тело снова обдаёт волной мурашек, словно наказывая меня — холод проникает до костей. И правда, не самый лучший день.