В объятиях убийцы

Вилланель       Я была в восторге от того, что она так же одержима мной, как и я ей, но все эти подробности, она неплохо изучила меня и это неприятно. Её пугает то, что я это прочла. Стыдливо прижимая к себе одеяло, она садится на край кровати. Её взлохмаченные, непослушные кудри обрушиваются вниз, когда она опускает голову. Я смотрю на её обнажённые, крохотные коленки, и то, как она поджимает ступни к кровати.       - Ты пишешь, что психопаты всегда способны производить впечатление, чрезвычайно харизматичны и буквально ослепляют окружающих своим блеском, заманивают в ловушки, заставляют поверить в себя, умеют воздействовать на людей и Оксана их яркий представитель. Ты редко называешь меня здесь Вилланель, и почерк у тебя меняется, ты разделяешь нас?       - Давай не будем это обсуждать, это лишь наблюдения, заметки.       - Нет, подожди, тут всё предельно интересно! Оксана – хищница, используя своё обаяние, она манипулирует людьми, посредством секса или запугивания. Отличный вывод, Ева! И вот здесь неплохо написано: Преследуя свои эгоистичные цели, она легко избавляется от людей. У неё отсутствует совесть и способность сочувствовать, она берёт от жизни всё, что захочет, не испытывая при этом чувства вины.       - Не продолжай!       Она вырвала листы из моей руки. Прижимая к себе одеяло, она выглядит решительно, готова защитить себя, и это так мило. Схватив её за плечи, я повалила её на стол, и прижала одну её ногу, согнутую в колене, к своему бедру. Нависая над ней, я вижу, что она уже сдалась, вся её защита пала. То, что она написала обо мне, это её страхи и фобии, то, чего она боится во мне, но я могу быть другой.       - Ты можешь ошибаться, - бросаю я, наклоняясь к её губам.       - В чём?       - В том, что меня не остановить, не исправить.       - Ты опасна для общества.       - О, да, и ты это популярно донесла в своих записях. Для кого они? МИ-6? ФБР? ЦРУ?       - Я не собиралась…       - Тссс, Ева, ты опять предала моё доверие.       - Я хотела быть ближе к тебе.       - Я ближе, чем ты думаешь. Я в тебе. Мысли обо мне уже не удержать в голове, верно? Но вот я здесь, не сбегай от меня больше.       - Это безумие! Не такие планы у меня были на жизнь.       - Жизнь имеет тенденцию рушить все планы, ты должна знать это в свои годы.       - Я знаю! Но ты аномалия. Ты будто нереальна, фантазия, выдуманный персонаж из книги.       - Персонаж, в которого ты влюбилась? – дополнила я, всем сердцем почувствовав, что она имела ввиду именно это.       - Я не люблю тебя! – тут же опровергла она, будто вот он, самый страшный момент для неё, признаться в этом.       - Я тоже могла бы написать о тебе, насколько ты лжива в своих страхах, и запутана в своих чувствах. Как сочувствие разрывает тебя, а боль и вина убивают с каждым днём.       - Пусти меня.       - Поддайся, - умоляю я.       Её тёмные волосы разметались по ослепительно белым листам с её почерком, на которых моё имя выделяется и бросается в глаза, эти листы повсюду, на столе, на полу, в углу комнаты, я повсюду! Ненавижу анализ, ярлыки, натянутые факты, сегодня ты можешь им соответствовать, завтра проснуться другим человеком, срываться с места и менять образ, вот, что мне по вкусу.       Целую в шею, и от её дыхания появляется дрожь, она возникает внизу, поднимается от бёдер вверх по телу, затем устремляется вниз, к ногам. Её слабое сопротивление рук, только заводит, я хватаю их и завожу себе за спину, её бедро в моей руке дрогнуло, когда я сдёрнула одеяло с её груди. Я хотела ухватиться губами за вздёрнутый сосок правой груди, но снизу послышался звук проворачивающегося в замке ключа.       - Ева, я дома! – мужской голос взвинтил мои нервы.       - Он вновь прервал нас, ещё тогда я пообещала себе, что убью его!       - Ты не сделаешь этого, он здесь, чтобы поговорить, и я спущусь к нему, а ты… Ты будешь ждать меня здесь.       - Не приказывай мне.       - Сдерживай свой гнев.       Выпустив её, она подбежала к двери и крикнула, что оденется и спустится, а я села на стол, намереваясь глаз с неё не спускать, пока она надевает свою нелепую одежду.       - Отвернись!       - Я закрою глаза.       В притворстве, что глаза закрыты, я подбираю момент, чтобы подглядеть, её обнажённое тело заводит меня ещё сильнее, мысли так и лезут в голову. Сбежать вниз, убить Нико и вернуться к тому, на чём мы остановились? Она будет сильно кричать, но выдохнется. Жестоко, ей это не понравится. Спуститься и не дать им поговорить, он, вероятно, уйдёт, отложив беседу, значит придёт в следующий раз, а вдруг меня не будет рядом? Позволить ей самой всё уладить? Что ж, так и быть.       - Пожалуйста, оставайся здесь, - просит она, тронув ручку двери, я спрыгиваю со стола.       Моё приближение её парализует, и когда я настигаю её и прижимаю к двери, она не сопротивляется. Глубокий поцелуй, контакт наших глаз, я ужасно ревную её, даже сердце заходится в бешеном стуке.       - В твоих интересах, чтобы я не заскучала тут.       - Он уйдёт, обещаю.       Конечно, я не стала сидеть в комнате, спустилась вниз на несколько ступенек и слушала их голоса на повышенных тонах. Нико хотел вернуться в дом и быть с ней, Ева не могла объяснить, почему этого не случится. По мне так все эти расставания как потрошение внутренностей, какими бы не были чувства, душа в куски. Дверь громко хлопает, я спускаюсь вниз.       Ева сидит за столом и теребит бумажный пакет, Нико принёс ей завтрак, а у него были хорошие шансы, не будь в доме меня. Я могла бы соврать ей сейчас и уйти. Пойти за ним. Проследить до скромной квартирки, или где он сейчас обитает, настигнуть его там и убить, не оправдывая себя тем, что он сделал что-то плохое, скорее просто помешал мне. Но тут я подумала вот о чём. Полиция, расследование, звонок Еве, её слезы, и обвинение меня. Не сделаю, не поступлю так. Сажусь напротив, протянув руку через стол, тронув костяшки её пальцев.       - Я люблю его.       - Нет, не любишь, - с отвращением, произношу я.       - Тебе не понять, - огрызается она, отдёрнув свою руку.       - Покорми меня завтраком.       Я тяну время, знаю, что мне пора, но не хочу оставлять её одну и с собой взять не могу. В спальне моя одежда, в ней открытка и билет до Парижа, мне давно уже пора с этим разобраться. Ева       Мы стоим у двери, она просит лишь один поцелуй, я иду на это несмело, вероятно, она чувствует, как дрожат мои губы.       - Куда ты?       - Не могу сказать. Скоро вернусь, два-три дня.       - Ты опять сделаешь это?       - Я хочу, чтобы ты крепко спала, ела и ждала меня.       - Не делай этого, остановись.       - Есть то, на что ты повлиять, не способна. Прости малыш. Люблю тебя, и буду скучать. Привезу тебе сувенир.       - Откуда?       - Ха, хорошая попытка.       Она испарилась, оставив мой дом в унылом запустении. Я помнила ту открытку из почтового ящика, догадывалась, что она отправилась туда, но следовать за ней, я в этот раз не стала. С меня достаточно, я пыталась. Может, я и была тем самым человеком, способным её остановить, но те чувства, что поглощают меня с каждым днём, всё изменили.       Через два дня я получила посылку от курьера, вежливо попрощавшись, он сел в свой серый фургончик и умчался, оставив в моих руках большую коробку. Я не сомневалась, что это от неё, и с нетерпением поднялась наверх, чтобы её открыть. Чёрное бандажное платье с ажурными вставками выглядело вызывающе, и первая реакция моя заключалось в том, что я это ни за что не надену. К нему шли туфли на высоком каблуке и дорогие часы. Её вкус, он идеален. И то, что она дарила мне ранее, вызывало во мне восторг. Я никогда не носила, что-то столь женственное, утончённое. Я ни для кого не была такой. На белой коробке от часов адрес и время, это уже сегодня, меня захлестнуло волнение, я вдохнула запах духов, которым пахло платье, это вскружило голову. Для неё я надену его.

***

      По этому адресу я нашла ресторан, я пришла сильно заранее, и мне предложили подождать спутника у бара. В этом платье я чувствовала себя весьма зажато, у бармена я попросила что-то из крепкого алкоголя и осмотрелась по сторонам. Стрелки на новых часах предательски медленно двигались, мне становилось весьма не комфортно, особенно когда указанное время настало, а Вилланель не появилась. Алкоголь вступил в схватку с моей зажатостью, и мне стало легче, я даже попросила ещё и заметила пару заинтересованных во мне мужчин.       - Клянусь, если они не перестанут на тебя пялиться, я убью их, - шепнула Вилланель мне на ухо, услышанное напугало, но её шёпот прошелся мурашками по моим рукам.       - Ты опоздала.       - Нет, я наблюдала за тобой, не решаясь подойти.       Поцелуй в моё плечо, смутил, здесь же люди. Мои глаза, пропитанные текилой, томно поднялись на неё, сердце учащённо забилось, я рада видеть её целой и невредимой. На ней строгий, черный костюм, с белой рубашкой, расстёгнутой до глубокого декольте, тёмный макияж, в ложбинке у неё на горле, блестит маленький кулон, я тронула его пальцами.       - Нравится?       - Милый.       - Как и ты. Покажи мне себя, - она подала руку, и я с трудом встала, не стоило пить так много.       - Ты великолепна, но хватит просто быть в платье, начинай его носить, - тихо, только для нас, сказала она, и приобняв, повела меня к столику.       Это был странный ужин, я не знала, что говорить и как, но этого и не требовалось, мы будто и так друг друга читали, глазами, жестами. Допивая бокал вина, я решилась на вопрос.       - Неужели тебе интересно с такой, как я?       - Почему ты думаешь, что нет?       - Не возвращай мне вопрос, ответь.       - Интересно. Мне нравится в тебе всё, и я люблю, когда ты молчишь. Мы разные, но это не должно нас отталкивать друг от друга.       - Любить тебя – преступление. Значит, не такие уж мы и разные.       Вилланель улыбнулась, ей понравились мои слова. Вскоре мы уже ехали домой, ко мне, я положила голову на её плечо, и такси нас медленно укачивало в вечернем трафике города. Сегодня всё было иначе, сегодня я не сопротивлялась чувствам, впустив в себя реальность.       Мы ввалились в дом, поцелуй за поцелуем, это было уже не остановить. Я жадно расстегнула её пиджак и пуговицы на рубашке, распахнув её и припав губами к верхушке груди. Вилланель прижала меня к стене, задрала рукой платье на бедре, впилась губами в шею, у меня всё поплыло перед глазами и возбуждение взяло верх над телом и разумом. Пальцы вошли в мою сомкнутую щёлочку, я сжала её плечи, насаживаясь на них глубже.       - Чёрт, Вилланель…       - Я так скучала, - бросила она, перед поцелуем.       Низ живота, будто узлом завязывается, я сжимаю бёдра, чтобы не кончить сразу. Дрожь пробегает по всему телу от её настойчивых толчков вглубь меня, я плотно зажмуриваю глаза, издав стон, что глушится в этом жадном поцелуе. Перехватив её руку, я тяну её от себя, уже я прижимаю Вилланель к стене, наши пальцы переплетаются где-то над головой, я кусаю её шею, тут же зализываю укусы на горячей коже. Раскрасневшиеся лица, тяжёлое дыхание, нас трясёт от возбуждения.       - Хочу снять с тебя это платье!       - Сначала я.       Разобравшись с её брюками, я упала на колени, стягивая трусики, я в нетерпении припадаю губами к влажным складочкам, Вилланель застонала, сжав в руках мои непослушные волосы. Её накрывает будто лавиной, раз за разом, жёсткое трение моего языка о затвердевшую горошину, доводит дело до кульминации. Вилланель громко кончает и сползает на пол, пару минут, чтобы отдышаться, и она раздевает уже меня. Тесное платье даёт моему телу свободу движений, мы наконец-то соприкасаемся горячими участками кожи, она на мне, и плавно входит, я смотрю ей в глаза и выпускаю стон.       - Будет так, как ты захочешь, - шепчет она.       - Я хочу долго, я хочу всю ночь.       - Только попробуй не продержаться, - улыбается она, слегка опасно, но это интригует, хочу не продержаться и получить наказание, теперь я не буду прятать чувства.