Глэйдеры

- Ох, я ржу не могу, - Тереза смеялась как сумасшедшая. Чак, как ни старался, всё никак не мог её угомонить. - Да что такое в самом деле? Тебя что, так рассмешило чучело, которое я поставил на огороде? - Ох-хо, - насилу отдышалась прибывшая. - Да нет, конечно, если говорить про чучело, то у нас есть Галли, и порой он вызывает больше смеха, чем любое из твоих творений. Смех, кстати, освобождает. И Тереза снова зашлась оглушительным хохотом. - Да, давненько у нас тут никто так не смеялся... - Чак поскрёб в затылке. - Не было повода. - А зря... Иногда полезно выпускать пар, иногда полезно разрядить обстановку. - Из пулемёта её проще разрядить... Обстановку-то, - сказал подошедший Минхо. - О как, - Тереза лукаво улыбнулась. - Я вижу, вы ещё не вконец лишились чувства юмора. - Если мы его лишимся, то лучше бы нам и не жить вовсе, а сойти с ума. Благо всё здесь к этому располагает. - Ну так вот... Вчера эти два придурка... Ньют и Галли... В общем, нажрались в хлам и подрались из-за меня. Не поделили. В кои-то веки я обнаружила в Галли страстное начало. Глупости всё это, конечно. А потом все набросились на Ньюта, который Галли загасил. Очень мило. - Одна на всех и все на одного, - хохотнул Минхо. - Да уж, - Тереза опустилась на траву. - Было бы гораздо веселее, если бы Ньют случайно убил Галли. Тогда бы мы избавились... - Не говори так, Чак, - серьёзно сказала Тереза. - Каждый глэйдер для нам дорог, каким бы придурком он не был. Спасение утопающих не всегда дело рук самих утопающих. Часто на глубоком чувстве ответственности основаны спонтанные акты спасения тех, кто зашёл слишком далеко. Эти гуманитарные идеалы лежат в основе нашей культуры - обществу ценен каждый его член. - Да уж, Галли и есть... То, последнее слово, которое ты назвала. - Хорошо бы было, если бы моё слово всегда было последним, - скептически ухмыльнулась Тереза. - Ну, так бывает не всегда. И даже Алби не всегда может с уверенностью сказать, что его мнение решающее... Всё должно пройти проверку временем. Часы не показывают время, а символизируют его. - Ага, особенно те часы, которые Галли как-то уронил в клозет... Ох, не могу... Не могу никак про это забыть... - Ты всегда обожаешь припоминать то, что уже давно жёвано-пережёвано, Чак. - А как же иначе? Скоро, кстати, уже пора мне будет писать мемуары... Много историй, которые я помню. Буду клановым летописцем. Обязывает то, что я - жижник и вынужден копаться в этой клоаке... А, общаясь с Галли, понимаю, что и в его душевных помоях я тоже обязан копаться. Однако мне это даже нравится. Исповедь чужой жизни - это прекрасный материал для... - Для сплетен, ты хочешь сказать? - Нет, не для сплетен и даже не для досужих вымыслов... Это просто прекрасная пища для ума, для его восторгов, это даже покруче созерцания, я тебе скажу. Долгое время Галли был для меня источником нескончаемого вдохновения, как и Глэйд, просто потому, что этот шенк никогда не использовал свои тайные способности на всю катушку, как то делал Ньют. Ну, ты его знаешь - смелость, максимальное использование внутренних резервов, когда возникает нечто вроде реформы, основанной на достижениях самодисциплины. Мы можем употреблять свои импульсы для более чем личных целей, что составляет дисциплину в подлинном смысле этого слова. У Ньюта часто такое бывает, когда необходимо создать конкретный носитель для силы, которая у него периодически неизвестно откуда появляется: сначала многое даётся, потом всё гаснет. Про него ничего нельзя сказать наверняка. Странный он тип, и удивительна, я думаю, будет его судьба. - Мне всегда было трудно глядеть в будущее... Тем более так далеко. - Ну, не обязательно глядеть, ведь можно проглядеть... Проглядеть многое. Можно до конца своих дней не понять, кто твой настоящий друг. Время ведь не лечит - оно всего лишь расставляет всё по своим местам. И только спустя годы можно понять, что вот этот человек не способен на предательство, и думаешь после: сколько раз на дню он думал о тебе, и что он думал, и какие у него были соображения насчёт... - Вот мне интересно, какие были соображения у Ньюта насчёт меня, раз уж он, рассудительный и здравомыслящий, позволил себе нарушить незыблемые заповеди душевного покоя глэйдеров и втянуться в эту потасовку?.. - Ох, хрен его знает... Может быть, это любовь, Тереза? - Не любовь. Любовь так не выражают. Какая-то конкурентная борьба. - Да Галли сам виноват, это он его спровоцировал... Вот и схлопотал в ебач. - Знать бы, что хотел от меня Галли... - Да тоже втюрился по самое нехочу. Стоит ли этому удивляться, Тереза, ведь ты очень хороша... И фигура, и душа. Душа в особенности. - Может быть, Ньюту нужен был мой свет, чтобы трансформировать душу? А Галли... Галли просто его тень... - Не лишай Галли права на самостоятельность... У него помимо мыслей есть ещё и чувства. - Ну да... Было бы просто прекрасно, если бы у человека были только мысли. Иногда мне кажется, что мои чувства недостаточно чисты. А я всегда хотела быть кристально прозрачной, как это озеро... Как оно красиво в лучах вечернего заката! Так и вспоминается игра шаловливых природных духов в это изумительное время, которую я когда-то наблюдала в полном одиночестве... - Мне кажется, Тереза, у тебя не всё в порядке... Ты переутомилась. - Быть может... Ещё взбесило то, что я узнала... Никогда не хотелось быть причиной чьих-то неприятностей. А вот теперь пришлось перевязывать Ньюта, он сильно расшиб руку... Хотя было в этом что-то весьма романтичное... Чувствовала себя прямо-таки Марией Магдалиной и матерью Терезой в одном флаконе. - А кто это? - спросил Чак. - Возьми книгу в чёрном переплёте, которая лежит в берлоге на столе Алби... Узнаешь много интересного... И о том, как можно смягчить самую тяжёлую душевную и физическую боль - там это тоже описано. - Ты - само воплощение сострадания, Тереза. Думаю, Галли не зря оценил это возвышенное качество твоего характера. - Знать бы, сколько я к этому шла... Чувствую, что движения моей души порой принимают вселенский размах и значимость... Хотелось бы мне, чтобы так было всегда. Слить свою душу с душой Глэйда... И навсегда остаться в вашей памяти как та, которая смогла воплотить собой идеалы женственности. - Полегче на поворотах, подруга. Тебя на всех здесь не хватит. Здесь частенько драки, так что не думаю, что, если ты будешь тратить свои душевные силы на всех, ты принесёшь пользу тем, кто по-настоящему в тебе нуждается. - Интересно, кто во мне нуждается по-настоящему? - спросила Тереза задумчиво. - О... - Минхо улыбнулся. - А ты так и не догадалась? Конечно, нет... Ньют ведь молчаливый. Великий дух страдает молча. Ты ещё не догадалась, что он любил тебя с тех самых пор, когда протянул тебе руку, чтобы ты вылезла из Ящика? Он теперь с Томасом не в самых лучших отношениях просто потому, что ревнует... Ревнует - значит любит. Главный признак большой любви - это невозможность говорить о чём-то другом, вот он и молчит. Из него, когда в нём появляется настоящее чувство, слова не вытянешь. Молчание - великая добродетель, Тереза. Так он молчал, когда понял, что Томми - его родная душа, так он молчал, когда сообразил, что с Галли придётся уживаться. Молчаливое понимание - это самое прекрасное, что мне довелось постичь из того, чему он меня научил. Всё проходит, всё возвращается на круги своя, но есть вещи, которые неуничтожимы и навсегда остаются в своей памяти - в образах ли тех, кого мы могли по-настоящему полюбить, в чувствах, которые ещё долго не уходят из наших душ, несмотря на то, что те, кому мы посвятили всю свою жизнь, уже давно покинули нас. - Те, кому я отдаю так много, всего мне больше мук причиняют., - вздохнула Тереза. - Да, красиво сказано... Из какой книги это вычитано? Надеюсь, ты не уподобишься Алби, который часто бывает изобретателен и жесток в мести, умело разыгрывая из себя мученика?.. - О, нет, не думаю... Не думаю, что я на это способна, - улыбнулась Тереза. - Думаю, я найду в себе достаточно сил, чтобы этот порок не получил развития... Живи не в настоящем и не в будущем, живи только в Вечном... Там гигантский сорняк зла не получает притока питания...