Глэйдеры

- Что грустишь, Ньют? - Тереза села под дерево рядом с глэйдером. - Томми болен, - тихо отозвался Ньют. - А его раны - это мои раны. Я знаю, что такое - быть в Лабиринте. - Это я тоже прекрасно понимаю, - отозвалась Тереза. - Твои глаза сегодня какие-то не такие, как обычно. - А какие они? - улыбнулся парень. - Они мне всегда нравились, хотя, честно тебе скажу, в этих омутах водятся те ещё черти. - О, да, - хихикнул Ньют. - Ты в этом разбираешься больше, чем кто-то другой, чем любой глэйдер. - А то, - улыбнулась Тереза в ответ. - Ещё как разбираюсь. Опыт научил. Нет, серьёзно, они у тебя большие, печальные и грустные... Первый раз вижу, чтобы в них так отражался огонь костра. - Может быть, просто потому, что есть причина? Настоящая причина, не такая, обыденная и мелкая, и ничтожная... Такая, что мои собственные нужды и желания отходят на второй план. - Какая это большая редкость в нашем холодном мире! - покачала головой Тереза. - Даже мысль о благодетельстве есть побочный продукт твоей настоящей доброты. - Терпеть не могу, когда ты выискиваешь достоинства среди моих недостатков. Просто последних так много, что у меня возникает ощущение, будто ты своими хвалебными словесами подпитываешь моё тщеславие... Я и без того питаю струйку пессимизма, несмотря на то, что живой и весёлый с поверхности. - Ха! - Тереза сделала выразительный жест. - Целомудрию всегда присуща некая весёлость. Вот и мне свойственна всегда бодрая весёлость, бери с меня пример... Правда, это ожидание, порождающее чрезмерную весёлость, приводит меня к выводу, что в тебе не хватает той правильности и основательности, которую я ищу... - Вечно ты ищешь и ничего не находишь, Тереза, - Ньют поковырял носком кроссовка в костровых углях. - А тебе не кажется, что я имею мудрость, которую ты постичь не можешь? - Вполне может быть.. Хотя, знаешь... Я мало в чём уверен... Печаль низвергает человека с вершины совершенства, а, когда знаешь, что болен твой друг... - Лучше бы ты печалился так, когда я болею, Ньют. - У меня возникает странное ощущение... Ты, кажется, ревнуешь?.. - Да было бы кого... Точнее, к кому... Ох, прости, Ньют, ты, кажется, обиделся? Просто твоя мягкость доброта меня несколько смущает... Вообще прихожу к выводу, что ты никогда мной до конца не удовлетворён. - Скорее это ты мной всегда мелочно неудовотворена. А, как известно, ключ к счастью - это довольство тем, что имеешь. - Ага, только если это не перетекает в самодовольство, - ехидно ответила Тереза. - Ты так много уделяешь внимания своему Томми... - Ты эгоистка, Тереза, - отозвался Ньют. - Когда ты болела, а особенно когда ты ломанулась в Лабиринт, тут такой кипеж поднялся... - Это вы все пакостники неблагодарные, - отозвалась Тереза ворчливо. - Никогда меня по достоинству не оцениваете. - Приходи ночью на Могильник, - весело сказал Ньют. - Я тебя оценю по достоинству. - Ты меня пугаешь, Ньют... - Ну, раз уж ты прожила здесь столько и ничего не боялась, тогда, я думаю, простая экскурсия по могилам глэйдеров тебя тоже ни капельки не смутит. - Да прям... Хотя, знаешь... - О, да, знаю... У кого какие ассоциации... У кого что на уме - у того и на языке, и для этого совсем не надо пойла. - Как ты заговорил! - Вот то же самое можно сказать про тебя... Что болит, ты о том не просто говоришь... Кричишь на весь Глэйд. - Да ну тебя... Вот и сиди со своим Томми... Чтоб по вам гриверы проползли... - Ты так ничего и не поняла, Тереза. - Мне кажется, что я понимаю тебя лучше, чем ты - самого себя, шенк. - По-моему, мы так до конца друг друга и не поняли... Только вот когда знаешь, что такое истинное страдание... Я, конечно, понимаю, что ты, Тереза, не любишь слабостей в людях, не любишь сентиментальности, поскольку сама таковым никогда не страдала... Я вот только боюсь стать как ты... Несколько чёрствой и бесчувственной. - Это у тебя эмоциональный диапазон... - Кажется, этот диалог будет длиться вечно. Вот почему я так не хотел, чтобы мы его начинали. - Себе помоги, Ньют. - Мы так привыкли думать только о себе... Спасать свои задницы... - Рационализм подключай, шенк. Он тебя спасёт когда-нибудь. Без штанов на заднице и щей на завтрак ни один человек, а, тем более, шенк, развиваться не может. Я для чего здесь, как ты думаешь? - Ну... Ты попала сюда так же, как и мы. Ты здесь по той же причине. - Когда-то ты казался мне куда более романтичным, Ньют... Можно подумать, что твои попечения кому-то нужны. - Может, и не нужны, но всё же... Без сознания мировой печали мне было бы куда более скучно и мерзко жить. - В океане мировой скорби вода не перемешивается, дружок. Скажи это своему нытику Томми. - Херня. Ни фига он не нытик, а ещё сильнее, чем мы с тобой. Он-то сильный характер. - Вот видишь... Не хочешь признавать свою неправоту... Я всегда знала о том, что правда глаза колет. Теперь вижу это воочию. - Да ну тебя... Мог бы побежать в Лабиринт вместо тебя - побежал бы, лишь бы ты не ныла. - Спасибо за комплимент, шенк. Вот уж никогда бы не подумала, что ты мой добрый совет расцениваешь как нытьё. - Просто, знаешь, не люблю... Хотя эти разговоры... Они меня утомляют. Я пошёл. А ты спи, дорогая, отдыхай... Ты и вправду сегодня набегалась. Так что этот прелестный травяной плед тебя ждёт. Только не злоупотребляй пойлом на ночь. - Я вообще-то не пью, - скривилась Тереза. - Вот и замечательно, так держать, - отозвался Ньют, поднимаясь с места. - А всё же Томми мне дорог не меньше, чем ты. Так что не думаю, что мне стоит препираться ещё половину ночи. Приятных снов. - Вам с Томми тоже, - резко отозвалась Тереза и, когда Ньют шагнул во тьму, отпила большой глоток резко пахнущей жидкости.