***
На радость мне, современные устройства облегчают путешествия и практически истребляют возможность заблудиться. Или это все мой дар к ориентированию на местности? А может, все запасы удачи, чтобы к моменту входа в клуб меня развернули бдительные секьюрити. Впрочем, мои волнения снижаются, когда я вижу в входа небольшую толпу. Вполне возможно, мне удастся проскочить незамеченной. Расценив свои шансы, я шустро ныряю в гущу народа и не надолго затихаю, чтобы не выдать себя собственной прытью. Выждав немного, начинаю неспеша продвигаться к входу. У меня почти получается проскользнуть внутрь, но на самом пике острых ощущений меня хватают за локоть и оттаскивают чуть-чуть назад. Глазами я сразу встречаюсь с суровым взглядом охранника. — Здрасте, — от волнения громко восклицаю я и натягиваю на губы милую улыбку, надеясь, что она спасёт меня. — Ваш паспорт… девушка, — отчеканивает он, цепко следя за мной, но отпуская мой локоть. — Забыла, — быстро вру я и выражаю на своём лице ещё больше очарования. — Я же иду веселиться, дядя, а не в ЗАГС. Зачем вообще паспорт?.. — Восемнадцать есть? — окидывая меня взглядом, осведомляется охранник. — Конечно! Исполнилось три… дня назад, — снова придумываю, усиленно улыбаясь. — Знаете, я так спешу! У меня там друзья, наверняка уже празднуют, поросята… А я вот, отстала немного. — Иди домой, девочка. Для таких, как ты, закрыто, — слегка толкнув меня в плечо, сурово заявляет мужчина и переводит взгляд на следующего посетителя. Недовольно надув губы, собираюсь отступить. Но мне на плечо вдруг забрасывают руку и тянут к себе. — И ты здесь, Ритусик! Надо же, все время мы с тобой опаздываем! — восклицает мужской голос рядом с моим ухом. — Уважаемый, пропустите нас с подругой? Мы действительно спешим. Знаете ли, наши друзья порой такие нетерпеливые, что первым делом выпьют все самое лучшее, оставив нам газировку и шкорки от лимона на закуску. Кстати, о лимонах… наши билетики. Этот болтливый наглец подает охраннику две купюры на сколько-то долларов и, по-свойски хлопнув секьюрити по плечу, утаскивает меня в клуб. Он отпускает меня сразу же и ослепительно улыбается. — Можешь не благодарить, сегодня я щедр на помощь, — произносит парень и, подмигнув мне, спешит удрать. — Ну, спасио, златокрылый ангел! — кричу я ему вслед и сама усмехаюсь. Как не крути, мне помог классный парень. Которого я быстро теряю из вида, несмотря на заметную кудрявую копну. Но сильно не огорчаюсь, начиная оглядываться в поисках бара. Я и до этого момента не особо задумывалась, чем буду заниматься в клубе, а теперь и вовсе не знаю. Поэтому мне приходит идея выпить. Пробираясь к бару, понимаю, почему охранник не хотел меня впускать. Кроме кучи разгоряченных посетителей, танцует пара полуобнаженных девиц. Да, они прям как те модели, на которых постоянно залипал Жека в своих «тайных журналах». И ему бы точно понравилось увидеть вот этих в живую… Взгрустнув о лучшем друге, едва ли не брате, я плюхаюсь на барный стул и без раздумий заказываю пиво. На меня вдруг нападает такая печаль от того, что нет возможности оторваться вместе с друзьями. И я задумываюсь, не смотаться ли отсюда, чтобы меланхолично пошататься по городу. После кружки пива я решительно заказываю коктейль, которым обычно не балуются девушки, и начинаю поглядывать на танцпол. Обычно я не танцую на всяких идиотских вечеринках, которые устраивает школа, и даже на тусовках с друзьями… Но меня начинает тянуть в гущу людей. Допив, я соскальзываю со стула и направляюсь к танцполу. Играет что-то современное, немного с дурацкой мелодией, и я медленно раскачиваюсь под эту дичь, немного не вписываясь в единодушное веселье остальных. Мне требуется немного, чтобы объединиться со всеми остальными. Весело становится и мне. Я перестаю стараться попадать в ритм, танцуя как попало, и вообще мне становится особенно пофиг на других. Странно дергаясь, подпевая незнакомой английской песне, постоянно лохматя волосы, я начинаю ощущать такой кайф! Такую свободу от всех оков, которые все еще оставались на мне. И в этом балагане начинаю полностью теряться, забывая о времени, пространстве и прочей чепухе, забивающей мозг изо дня в день. И именно в этом хаосе мне на талию вдруг опускается чья-то ладонь, сразу вырывая меня из новой действительности. Засуетившись от неожиданности, шустро разворачиваюсь, обнаруживая рядом с собой какого-то парня. Он снова прицеливает свои лапы к талии и надвигается на меня, обдавая холодным запахом ментола. — Давай познакомимся! — прекрикивая музыку, предлагает он мне на ухо. — Иди к черту! — скривившись, без раздумий посылаю его и спешу отшатнуться, нечаянно задевая соседа по танцполу. — Да ладно, так грубо? А ты показалась мне ласковой девочкой, — усмехнувшись, продолжает парень и, заметив, что я собираюсь уйти, притягивает меня обратно, схватившись за бедро. — Тоже грубо? Я вообще-то малолетка… Так, кажется, вы нас называете, — хмыкаю я и из веселья толкаю его задницей. — И на сколько же? Что-то мне подсказывает, что достанется мне не сильно, — откликается парень и опускает ладонь чуть ниже живота. — Тебя мама не учила, что неприлично трогать малознакомых девушек за подобные места? — интересуюсь я и, входя все больше в шаловливое настроение, прижимаюсь к нему. Мне становится интересно, что будет дальше. И мысль о поцелуях где-нибудь в закоулке и о его руках, оценивающих меня, пробуждает азарт и желание сделать что-нибудь неприличное, пошлое. Незнакомец словно понимает мой настрой и опускает руку ниже. — У тебя такая короткая юбка, что я могу трогать тебя и в более недоступных местах, — бормочет он и вдруг захватывает губами мочку уха. По коже пробегают мурашки, сбивающие мое дыхание и смешивающие мысли. Становится все интереснее, меня все больше охватывает желание к шалости. И парень подбадривает мою жажду к маленькому приключению, касаясь губами шеи и через юбку прижимая ладонь к промежности. Меня уже подмывает запищать от восторга, когда нас прерывают. Рядом появляется ещё один парень, кажется, тот, что помог мне сюда попасть. — Слушай, отпусти девчонку, — сердито обращается он к моему «ухажору» и сурово взглядывает на меня, вселяя смущение. Я сконфуженно отстраняюсь и даже отхожу, хотя нас прессуют далеко не взрослые родители или учителя. — С чего это? Это наше развлечение, мы вдвоём согласны… ты-то откуда возник? — с недовольством откликается тот, что решил подкатить. — Неважно. Просто не лезь к ней, ладно? Иначе руку сломаю. Ту самую, которую ты хотел пихнуть ей под юбку. — Эй-ей! Никто мне не хотел никуда ничего пихать, ясно?! И я вообще все держала под контролем! Папочка, блин, чертов! — Вот именно. Катись к чертям и дай людям развлечься! — С ней только покачусь, чтобы не вляпалась никуда больше. Давай, подруга, пойдем домой. — Какая я тебе подруга? Чего вообще прикопался? — Да-да, самому неизвестно что надо. Может, ты сам помять ее хочешь, а? — Слышь, че, недорозумение!.. Фантазию на минимум скрути, а то я помогу, — вдруг рассердившись, прямо-таки рычит мой «златокрылый ангел» и наступает на «ухажора». Смекнув, что запахло мальчиковой разборкой, быстренько пролезаю между ними и развожу обоих руками. — Отваливайте-ка вы оба, ладно? Я лучше сама повеселюсь… мальчики, — заявляю им и окидываю обоих уверенным взглядом, почувствовав себя невероятно привлекательной и самодостаточной девчонкой. — Тебя как по-настоящему зовут? — задает неожиданный вопрос кудрявый спутник, так что мы вдвоем уставляемся на него. — Алина, — отвечаю с недоумением, продолжая во все глаза пялиться на него. — А что такого? — Значит так, Алина, пойдем-ка я отведу тебя домой, — оставляя меня без права выбора, серьезно произносит парень и бережно берет меня за ладонь, лежавшую на его же груди. — Ты лучше поспи, чем болтайся по клубам. Маленькая еще. — А с чего ты взял, что я поверю тебе? Вдруг ты меня в первую же подворотню запихнешь и нагнешь? — Я с подозрением прищуриваю глаза, но не вырываюсь. Кудрявый скептически фыркает, и его лицо принимает снисходительное выражение. Он даже не проходится по мне взглядом, как это временами делали некоторые мальчишки, которых я посылала на три буквы. — Меня малолетки не интересует, — со спокойной насмешкой сообщает парень, чуть дернув уголком губ в улыбке. Уже открываю рот, чтобы высказать в его адрес что-нибудь едкое, и закрываю. Что можно на такое ответить? «Возми меня: посмотрим, какая я малолетка»? Хрен ему с аджикой! Я упрямо и гордо взглядываю на него и первой тяну парня за руку, показывая ему, что он может вести меня домой. — Подожди, нужно вызвать такси. И постоим тут, подождем, — останавливаясь неподалеку от выхода, говорит кудряшка и вынимает из кармана телефон. Он отпускает мою ладонь, и я сразу же складываю руки на груди и независимо прислоняюсь к стене. Здесь освещение хоть и тусклое, но более естественное. И я заинтересованно разглядываю парня. — Почему мы не можем ждать на улице? — задумавшись над этим, интересуюсь я. — Не стоит там мазолить глаза охранникам, — отвечает парень и тоже прислоняется к стене. — Видишь ли, Алина, те деньги, что я им подсунул, из магазина розыгрышей… Поэтому мы будем выходить как можно быстрее и спешить сесть в такси. Весело хихикнув, взглядываю на своего спутника. Он выглядит достаточно серьезно, но глаза выдают озорство. — Я, кстати, Кирилл, — вдруг представляется парень и отталкивается спиной от стены лишь для того, чтобы повернуться ко мне и подать руку. — И сколько же тебе лет, Кирилл, если я для тебя малолетка, а? — осведомляюсь с напускной воинственностью, задерживая свою ладонь в его пальцах. — Девятнадцать, — говорит Кирилл и, опережая мои возмущения, добавляет: — Но это никак не отменяет того факта, что ты несовершеннолетняя девчонка, согласись? Так что не строй никаких планов: будем друзьями. — Друзьями? А вдруг меня это не интересует? — скрывая обиду за язвительностью, откликаюсь я и обхожу его, направляясь к выходу. — Вот только не нужно дуться! Воспринимай ситуацию, как должное, — остановив меня за локоть, примирительно произносит парень, но тут же отвлекается, вновь берясь за телефон. — Уу, нам пора… Готова бежать напролом и со всех ног? — Что?.. А… — выдавливаю недоуменно и замолкаю, когда он удобнее перехватывает мою руку и быстрым шагом устремляется к посту охраны. Кирилл с невозмутимым, но слегка вороватым видом подходит к охране, говорит им пару остроумных слов и немедленно ускоряется, протаскивая меня через металлоискатель. Я с запозданием прибавляю шаг и сразу перехожу на бег, повторяя за парнем. Нам вдогонку несутся ругательства обманутого охранника. Не сдержавшись, оглядываюсь на двери клуба, замечая спешащего за нами охранника. Из-за этого толкают Кирилла в плечо, запихивая его на заднее сидение такси, и сама спешу скрыться в автомобиле. — Гони, мужик! — едва дыша, кричу водителю и захлопываю дверцу. Выдыхаю как только опираюсь на спинку сидения. И сразу разражаюсь хохотом. Мой громкий и сбивчивый смех поддерживает Кирилл. Воздуха не хватает и легкие режет после бега по прохладе, но мне сложно остановиться, и я продолжаю смеяться от его розыгрыша, от того, что мы удрали, из-за бушующего в крови адреналина. Успокаиваемся мы через несколько минут, когда клуб остается позади и возникает вопрос, куда нужно ехать. — Ты где живешь? — поддерживая вопрос водителя, интересуется Кирилл. Я застываю на мгновение, соображая после такого переполоха. А где я живу? — Черт его знает! Где-то в Москве, — нервно хихикнув, откликаюсь я и поворачиваюсь к парню, внимательно уставляясь на него, словно это подскажет мне адрес. Он, не пытаясь скрыть это, чуть улыбается, потом шире. Со стороны водителя слышится веселый смешок. Принимая упрямый и независимый вид, заправляю прядь волос за ухо и хорошенько задумываюсь над тем, как обозначить координаты дома братишки. И тут меня осеняет – я ведь по картам путь пробивала! — Подождите, сейчас по истории поиска пробью, — судорожно хватаясь за телефон, сообщаю обоим особям рода мужского и спешно погружаюсь в свой давно убитый смартфон, стукая пальцем чуть сильнее и потрясая его в безнадежных попытках заставить работать его лучше. Несмотря на упорные сопротивления телефона помогать мне, нахожу нужную информацию достаточно быстро и сразу сообщаю таксисту. Выполнив свой долг, с упоением опираюсь головой на спинку сидения и расслабляюсь. Думаю даже вздремнуть, но вспоминаю про Кирилла. Может, развлечь парнишу разговором? Я тут же оживляюсь и, воззряясь на парня, начинаю задавать ему все вопросы, которые только приходят в голову. Он вначале отвечает на «отъебись», но потом, видно, понимает, что я не отстану, и включается в беседу.***
— Подождете здесь? Я на пару минут – проведу это чудо до дома, — выходя из автомобиля вслед за мной, сообщает таксисту Кирилл и хватает меня за кисть, не давая смыться от его заботливости. — Идем, сестренка, будешь мне показывать, где живешь. — Я и сама могу дойти, — говорю ему с независимым видом и расправляю плечи, выставляя грудь вперед. — И я тебе никакая не сестричка. К медсестрам будешь так обращаться, когда я тебе конечности переломаю за пренебрежение к моей взрослости. — Малая, не выпендривайся, — только подчеркивая свою снисходительность, высказывается этот самоубийца или мазохист. Он пытается закинуть мне руку на плечо, и я этим пользуюсь, заезжая локтем по незащищенной подмышке. Кирилл, айкнув, с недовольным шипением отскакивает от меня. Я победно ухмыляюсь и прибавляю шагу. Но мне решают отмстить — парень быстро нагоняет меня и, схватившись за талию, приподнимает над землей. От испуга ударяю его пяткой по колену, заставляя беднягу снова морщится от боли. На этот раз не сматываюсь… — Ой, прости… ты как, нормально? — обеспокоенно спрашиваю я у парня, тараща глаза на его колено, за которое он держится рукой. — Жека, мой друг, говорит, что это очень больно… — Хочешь проверить? — хоть и хрипя, беззлобно интересуется Килилл и медленно разгибается. В полумраке двора я едва вижу его лицо, зато мне заметно, как хищно блестят глаза, в упор глядящие на меня. У меня уходит секунда, чтобы осознать происходящее и предпринять меры. Я снова решаю дать деру, но не спеша. Чтобы видеть парня, отступаю глядя на него. Он не торопится, давая мне отойти, а потом вдруг стремительно срывается с места и бросается на меня. Вскрикиваю от неожиданности и отступаю поспешнее, в последний, самый важный момент упираюсь в чертов бордюр, огораживающий кусты и деревья. Кирилл налетает на меня всей своей тушей, увлекая по инерции за бордюр. Заверещав от нового приступа испуга, крепко вцепляюсь в плечи парня ногтями и невольно зажимаю его бедрами. — Ты как? Не ударилась серьезно? — сразу спрашивает Кирилл. Я отрицательно мотаю головой. От его туши, прижимающей меня своей тяжестью к земле, не могу говорить. От того, что я лежу под едва знакомым парнем, в голове начинается настоящий кавардак. Я отыскиваю во мраке очертания его губ и уставляюсь на них. Через несколько секунд ощущаю желание поцеловать его и даже подаюсь к его лицу. Тихо кашлянув, Кирилл немного отстраняется от меня и мягко выворачивается из моих пальцев и ног, собираясь подниматься. Став на ноги, парень подает мне руку и с силой поднимает с земли. — В следующий раз, когда вздумаешь сделать нечто подобное, держись поближе к кровати, — насмешливо советую я ему, скрывая свое смущение от неудавшегося поцелуя. — Как подрастешь, мелочь, обязательно над этим задумаюсь, — в ответную ехидничает Кирилл. — Скажешь полный адрес? Я завтра забегу к тебе, проведаю. Несмотря на уязвленное самолюбие отвечаю на вопрос, но спешу поскорей смыться. На прощанье подкидываю парню еще одну едкую шуточку, чтобы он не думал, что я обижена, и не делал мне долбанных одолжений. Промучавшись с непонятным замком, решаю не заморачиваться над сном. По пути в зал стягиваю мартинсы, куртку бросаю на кресло и плюхаюсь на диван. Лежать так хорошо и приятно, что от неохоты вставать захватываю плед пальцами ног и тяну к себе. Укутавшись и свернувшись калачиком, прикрываю глаза и начинаю вспоминать самые приятные, яркие и волнующие моменты этой ночи.***
— Это еще что такое? — громко раздается строгий голос, прерывающий мой шаткий утренний сон. — Почему ты на диване, причем в таком виде?! — Потому что сплю, — бормочу споросонья, пряча лицо между двух маленьких подушек. — Иди в задницу, пожалуйста… — Алина! — Малина… — Кость, пусть поспит, оставь ее, — вмешивается в нашу «беседу» куропатка, наверняка повиснув на брате елочной игрушкой. — Вот-вот… идите лучше потрахайтесь с счастья воссоединения, — поддерживаю подружку братца. Судя по сердитым перешептываниям, парочка решает, оставлять меня в покое или нет. Я их вердикта не дожидаюсь, быстро проваливаясь в дремоту. Второй раз пробуждаюсь от вкусного запаха еды, на который живо откликается желудок. Я не спешу подниматься, даже поворачиваюсь на другой бок и вновь закрываю глаза. Немного покрутившись, все-таки поднимаюсь: сон все равно не идет. Не умываясь, плетусь на кухню, по пути потирая глаза и зевая. Костя с куропаткой уже сидят за столом, тихо переговариваются и смеются. Впрочем, мое появление поселяет между ними тишину. Не обращая внимания, топаю за тарелкой и планирую прихватить из холодильника джем. — Госпожа Баба-Яга, будте добры привести себя в порядок, прежде чем садиться за стол, — как бы шутя, замечает мне Костя. — Смолкни, — бурчу вполне миролюбивым тоном и сажусь за стол. Когда тянусь к блинчикам, брат отодвигает тарелку и вперивает в меня строгий взгляд. — Поднимайся из-за стола и иди в ванную комнату, немедленно, — четко и сурово произносит Костя. Его тон напоминает батин. Да уж, недалеко яблочко от яблони… А в день моего рождения, наверное, был ураганный ветер, раз я отдельный от родителей индивид. — Кость, хватит муштровать ребенка, пусть спокойно покушает, пока не остыло, — опуская ладонь на его пальцы, тихо, но твердо замечает ему куропатка. — Если ты забыла, этот ребенок довел тебя, — обращая свой стальной взгляд на девушку, сердито напоминает ей братишка и снова глядит на меня. — Иди. Даже с места не двигаюсь. Наоборот, откидываюсь на спинку стула, скрещиваю руки на груди и смотрю на брата упрямым и насмешливым взглядом. Воспитывать он меня взялся! Ну-ну… как бы вам боком это не вышло, товарищ полицейский! — Алина, — мягко начинает куропатка и ласково, успокаивающе, сжимает мой локоть ладонью, — пожалуйста, сходи. Тебе самой будет комфортнее и приятнее… к тому же волосы мешаются. Я смеряю и ее упрямым взором. Девушка как всегда невозмутима и с тем же тверда. Не понимаю, откуда у людей такое самообладание и терпение? Или ее в детстве здорово приморозило? — Твоя девушка, братец, знает толк в переговорах, — решив таким образом извиниться перед ней, сдаюсь ее мягкому тону и поднимаюсь с места. Сбегав в спальню за домашней одеждой, заглядываю в ванную буквально минут на пятнадцать. Как ни странно, чувствую себя после душа действительно добрее, свежее и умиротвореннее… если не голод, подумала бы, что на экскурсии в Раю. Перед тем как явиться на суд брата, достаточно аккуратно причесываюсь и завязываю высокий хвост. Минутой позднее с независимым видом прохожу на кухню, заставая своих соседей за милыми перешептываниями. Как хорошо, что они не орут о своих нежных чувствах друг к другу – у меня бы кровь из ушей полилась… да так, что любой Ниагарский водопад сдох от зависти. — Ну вот, так хотя бы на человека похожа, — обращая на меня свое драгоценное внимание, одобрительно произносит Костя. — А избавишься от пирсинга и непонятного цвета волос, станешь и вовсе прекрасной юной девушкой. — Угу… А может, преснолицым придурком, похожим на того, что сидит напротив меня? — язвлю я недовольно. — И правда, Кость, — неожиданно снова заступается за меня куропатка. — у подростков необычный внешний вид — одна из самых распространенных форм самовыражения. Так почему бы Алине не выражать себя? Так юность еще ярче запомнится. Брат хмурится, брат губы жует, но соглашается. Нифига себе! Да она на него с легкостью влияет! Мне невольно вспоминаются родители: мама всегда спокойно и мягко разговаривает с батей, почти всегда может его успокоить или склонить на свою сторону. Пожалуй, их можно назвать хорошей парой… Не успеваю я насытить свой желудок завтраком, как мне перепадает новая порция «Костинизма». Я как раз перевожу дух после выпитого залпом чая и собираюсь подняться. Но… братец решает иначе. Настигая меня со спины, он немедленно усаживает меня обратно одной правой и, оставляя ладонь на плече, наклоняется к уху. Бр-р! Ненавижу, когда ко мне подкрадываются! Двинуть бы ему за это куда-нибудь в пах, да стул не позволяет. — Думаю, кому-то следует прояснить ситуацию с утром, — между тем угрожающе тихо говорит Костя. Ну обязательно ли страху нагонять, а? — Почему ты спала на диване? И по какой причине твоя одежда по виду напоминала наряд для ночных прогулок? — А подкрадываться к подозреваемым разве считается законоприемлимым способом допроса? — интересуюсь я в свою очередь. — Для тебя – да, — сурово отвечает брат и повторяет свой вопрос. Я недовольно поджимаю губы. Черт его по заднице дери! Как выпутаться?! Не то чтобы я не из храбрых… я из очень трусливых… Ладно, юлить возможности нет. — Была в клубе, тусовалась… А что, разве нельзя? — Пытаюсь отыграться на простой человеческой свободе. — Точно не ночью, когда всем семнадцатилетним подросткам должно быть дома до двадцати трех ноль-ноль. Более того, ты ослушалась меня. Я ведь говорил тебе, что выходить тебе за пределы квартиры категорически воспрещено. — Батя тоже мне говорил, чтобы я тачку не брала… — И ты в наказание здесь. Еще примеры будут? Тогда слушай очередное наказание… будешь помогать содержать подъезд в чистоте и оказывать помощь пенсионерам с верхнего, нижнего и нашего этажей. Все понятно? — Чего?! Даже не подумаю! — Я возмущена, как никогда. — В таком случае, будешь сидеть в своей комнате до первого сентября и еще месяц учебы ходить из дома в школу, а из школы домой. И это при хорошем поведении. Одна провиность – арест продляется на месяц, — совершенно серьезно говорит Костя. Дуясь и хмурясь, прям как он сам за завтраком, соглашаюсь на первое наказание. Хоть из квартиры можно высунуться… и удрать куда подальше бомжевать на Ярославский. Костя одобрительно хлопает меня по плечу и наконец отпускает. Но остается на кухне, пока я мою за собой посуду. Явно сейчас завалит еще какой-нибудь дребеденью по уши. И это я верно угадываю… — Идем, обеспечу тебя полезным занятием, — Как только откладываю посудное полотенце, заявляет брат вполне миролюбиво. Морщусь и кривляюсь, но все же послушно следую за ним. Прям как у нас в школе, нифига не добровольно-принудительно охереть как. Костя водит меня по соседям, представляя и объясняя мои задачи. Несмотря на недовольство, пока не протестую и покаянно изображаю из себя статую. К счастью, на моем попечении всего лишь пятеро старичков и почти все достаточно доброжелательные. Но работодатель так просто душу мою не отпускает.***
День мой начался в маломальских трудах, а закончится может в любой момент — стоит лишь свалиться в обморок от усталости. Работки на мои плечи падает достаточно. Так что, закатав рукава рубашки, убрав волосы в боевой хвост и настырно стиснув зубы, берусь за уборку и расхламление.***
— Деточка, Алиночка, отдохни чуток, ангелок, — предлагает раз третий Татьяна Денисовна, одна из моих подопечных. — Уж и обед минул, а ты даже не покушала ничего. Идем хоть чайку со мной выпьешь. Я мотаю головой автоматически, полностью погрузившись за уборку серванта. Но уже через секунду, осмотрев оставшиеся две полки, откладываю тряпку и слезаю с табурета. После нескольких часов непрерывной работы усталость одолевает немерено и я попросту сваливаюсь на стул, запрокидывая голову назад. По шаркающей походке уже узнаю Татьяну Денисовну. Преодолев лень, поднимаюсь со стула и бросаюсь старушке на помощь. Пока она разливает чай, вынимаю из буфета вазу с разными пряностями. Замечаю, что этой простой чайной закуски не так много. — Татьяна Денисовна, может, в магазин сходить? У вас все есть из еды или… других продовольствий? — интересуюсь с участием и оборачиваюсь к старушке. — Да сходи, деточка, коли силы останутся. Уж и так много сделала, — отвечает она, махнув рукой.***
Вот так вот, наполовину с моей инициативой, начинаются эти дни труда. Не считая ворчливой Феклы Семеновны, все относятся ко мне щадяще и заботливо. Анатолий Егорович, к примеру, все время развлекает меня историями о тяжелой, но бурной юности, много шуток разных рассказывает, а Зинаида Всеволодовна просвещает насчет коллекций старинной посуды, репродукций картин и безделушек с разных стран, что ей в подарок привозит сын-путешественник. На мои же плечи ложится та же помощь по дому, уборка и походы в магазин, порой поручения сбегать на почту или с передачкой к товарищу. И все эти заботы забирают добрую часть дня, заставляя меня являться домой лишь чтобы поспать и принять душ после долгих трудов. Но уже третий день выдается мне легче: привыкла, что сказать.