Теперь все будет иначе

      Гарри Поттер был… Странным. Как ни загляни в его голову — сплошной долг стране, миру, людям, которые и пальцем о палец не ударили, чтобы защитить хотя бы самих себя.       И из магов — даже самых слабых — за пятнадцать лет никто ничего не сделал. Никто не пошевелил и ногтем, чтобы защитить, облагородить всеобщего «должника» — «Избранного», — со смешком поправляет Лорд сам себя, — хотя бы от возможных нападок якобы безобидных маглов.       Однако Волдеморт на своей шкуре знает меру их безобидности — потому и ненавидит бешеных собак, пренебрежительно называемых в магическом мире «простецами».       Младенца, рожденного в конце июля, еще до рождения громко нарекли «Избранным» (Темный Лорд прятал лицо в ладони и думал, как бы намекнуть оппонентам, что тайное должно оставаться тайным, а не распространяться по стране быстрее ветра). Подставили под Аваду. Бросили на порог маглам, не оставив ни объяснений, ни наблюдателей. И через одиннадцать лет забрали — как куклу из коробки на чердаке.       А на пороге магического мира — дружно набросились с поголовным обожанием и всеобщей благодарностью.       Словно это сразу же излечило бы искалеченные тело и душу ребенка.       Словно это все объяснило бы и оплатило все счета, которые этот мальчик имел право предъявить народам магической Англии.       Словно от этого ему перестало бы быть одиннадцать, двенадцать и так далее лет, выправился бы дефицит знаний о магическом мире, где ему еще предстояло жить.       Словно он перестал бы каждое лето возвращаться в «коробку» и там голодать, носить вещи не по размеру, с чужого плеча.       Словно от звания Героя лучше срастались бы сломанные любимыми родственниками кости и заживали порванные связки.       Словно от этого в сейфе появлялись бы деньги на лекарственные зелья, одежду, книги.       Нет, нет и еще раз нет.       Темный Лорд, под шумок иногда заглядывающий в разрываемую болью голову парня, знал обо всех его злоключениях и страхах.       Знал о неудачной первой любви, о злых опекунах и добрых — две недели в году — родителях лучшего друга.       Знал о выходках студентов Хогвартса по отношению к мальчику и его подавляющем одиночестве в толпе.       Знал, что тот послушно идет в ловушку, расставленную в Министерстве, ощущал мечущееся настроение и дикий, животный страх потерять единственного человека, которого он был вправе назвать семьей.       Знал, насколько тонка нить доверия по отношению к Светлым и Добрым фениксовцам.       Он вообще много всего знал, а понимал и того больше.       И он прекрасно уловил момент, когда та самая нить болезненно натянулась, а потом и вовсе оборвалась, и из надрывно плачущего в глубине души ребенка вырвалось на волю все взлелеянное — специально или по ошибке — Дамблдором.       Вырвалось, чтобы обернуться против обидчицы и против всех тех, кто вместе с дедушкой Альбусом навешивали лапшу на уши всем магам Британии в общем и Гарри Поттеру — в частности.       Вглядываясь в искаженное горем и ненавистью лицо, мимоходом отражая очередное смертельное — от вложенной силы — Секо, Волдеморт — душевный калека по всеобщему пониманию — испытывал к своему кровнику жалость и даже сочувствие. Гарри Поттер для белоруких магов был предметом. Слугой народа, которым этот самый народ загородился от страшного Темного Лорда.       Не человек, нет, — существо из иного разряда, на котором и звезды раком встали, и луна развернулась темной половиной. Существо, которому нет иного применения, кроме как спасать чужие трусливые задницы от круцио- и авадатерапии Лорда.       Но маги были наивными дураками всегда, и мужчина не забывал напоминать им об этом в любую свободную минуту, обидно щелкая по носу своими деяниями.       До меча и щита мальчик просто еще не дорос и, судя по тенденции травить и бить его под дых, никогда не дорос бы. Как магам Англии, не ударившим палец о палец, ни хотелось бы руками мальчика решить все свои проблемы — тот все равно имел свою голову на плечах, чувствовал то, что чувствовал, и делал так, как знал.       Захватив Министерство и заполучив Пророчество, мимоходом проредив Орден Огненной Курицы больше чем наполовину, первым делом Волдеморт забрал у трусливых отбросов и глупцов их инструмент — он же знамя сопротивления, он же Герой, он же Избранный, он же Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил.       Задача была нетрудной — Темный Лорд подошел к ней креативно и решил ее блестяще.       Волдеморт, которым Поттера пугали все пять лет в мире магии, не сделал ему ровным счетом ничего.       Не начал доламывать то, что было сломано, не стал издеваться, не угрожал и не требовал присоединиться, а буквально бросил вполголоса пару фраз, после чего мальчик опустил палочку и дал врагу — врагу ли? — обнять себя. Сломанного и морально изуродованного народом, наполовину готового умереть, наполовину — отчаянно желающего жить.       Гарри Поттер никогда не был трусом, да и мозги у него, что бы Северус ни вещал, были. Но уж очень он за прошедший год — не без стараний Волдеморта — устал. От опасности, от безразличия окружающих, от страха, от врагов, от друзей, от Министерства и от деятельности Дамблдора.       Мальчик просто хотел немного любви и безопасное место, которое сможет считать домом.       Именно безопасность, дом и любовь, если получится, ему и пообещали.       Темный Лорд лениво взъерошил непослушные темные вихры и, пропустив парня вперед себя, сам спокойно отправился вместе с ним к каминам.       Дамблдор, достоверно умиравший от проклятья Лорда, больными глазами смотрел им вслед, доживая не дни даже — часы.       Уже практически встав вместе с мальчиком в камин, Темный Лорд вдруг обернулся к оцепеневшим немногочисленным наблюдателям лицом, сжимая плечо напрягшегося Поттера.       — Не научились бережно относиться к своему же достоянию, попрали ногами своего Героя, лишили его всех якорей — теперь пейте чашу искупления до дна, — прошипел мужчина и бросил летучий порох под ноги.       Зеленое пламя взметнулось и опало, унося две фигуры.       Пустые глаза Героя, лишившегося своей единственной семьи, смысла жить, веры в будущее и свое окружение, остались безучастны и холодны до самого конца.       Наблюдатели выдохнули, ежась.       Мертвая Беллатрикс, оставшаяся лежать на черном мраморе и убитая обезумевшим Поттером чуть ли не с одобрения Темного Лорда, с того света могла бы подтвердить: мальчик уже перешагнул грань и теперь ему безразлично, на чьей стороне стоять, из-за чьего плеча бросать равнодушные взгляды и по чьему приказу поднимать палочку.       Тем же вечером изнеженный народ Англии взвыл, поняв, что буфера между ним и Темным Лордом больше не существует.       Пощады ждать нет смысла, помощи — неоткуда.       Героя Пророчества Гарри Поттера в жизни магической Англии больше не будет.       Возможно, с легкой руки Темного Лорда, не будет и юноши по имени Гарри Поттер.

Спустя несколько часов после инцидента в Министерстве магии. Англия, пригород Лондона, Малфой-мэнор. Девять часов после полудня.

      В изумрудной гостиной в эти часы обычно уже никого не было. Хозяин мэнора имел привычку к этому времени уже давно сидеть в своем кабинете, а хозяйка — запершись в будуаре, доделывать свои собственные дела.       Сегодня вечером привычные правила неуловимо изменились — в упомянутой гостиной сидели двое, и вместо чинной, неторопливой беседы, которыми увлекалась аристократия, они предпочитали практически все время молчать.       Зеленоглазого юношу, устроившегося с чашкой ароматного глинтвейна на полу возле стоящего перед камином диванчика, любой обыватель магической Англии мог бы узнать практически мгновенно — Гарри Поттера, не скрывая насмешки и презрения, весь последний год обсуждали все газеты, его фото видел каждый житель Англии, взявший оную в руки хоть однажды.       Но, в отличие от всех последних двенадцати месяцев, мистер Поттер впервые за все время был мертвенно спокоен или, может быть, действительно умиротворен. Закутавшись в плед и подобрав ноги к груди, он смотрел на огонь, изредка моргая, и прикрывал глаза, когда его волос касалась тонкокостная, но вполне человеческая рука его компаньона — хорошо сохранившегося, выглядящего еще довольно молодо для своих лет мужчины.       Мужчина имел уже давно заматеревшие черты лица, на висках среди темных, упрямо вьющихся волос были хорошо заметны серебряные нити первой седины. В темных глазах — темно-синих, как сегодня узнал Гарри, — застыло выражение спокойного довольства.       В конце концов, сегодня Темный Лорд даже перевыполнил обозначенный еще утром план и теперь мог позволить себе подобный досуг. Ведь изначально в его задумке ничего не было о том, что из Министерства вместе с ним охотно уйдет всенародная знаменитость.       И пусть ряды его людей на некоторое время поредели, Тому Риддлу, в обществе известному как лорд Волдеморт, больше некого было бояться. Мальчик-Который-Выжил сейчас сидел у его ног, уставший после потрясений уходящего дня, но тяготеющий к нехитрой ласке, которой его в достатке обеспечил Лорд, а старый учитель, толкнувший его на путь чудовища, уже должен был быть мертв.       Если бы он знал, что задачка по имени Гарри столь проста, он бы еще годом ранее нашел бы, что предложить мальчику.       — Скажите, чего Вы желаете, Гарри? Я не хочу постоянно сражаться с Вами, дети не должны своими смертями покрывать трусливых взрослых, — он на мгновение позволил гламору немного развеяться и показал свое лицо — по-человечески уставшее и совсем не злое.       Стоящий напротив, после смерти Беллы с каждой секундой теряющий запал Поттер опустил палочку и дрогнувшим голосом ответил, значительно похрипывая:       — Безопасности — для моих друзей, и покоя — для меня самого. Я устал терять, мистер Риддл, — боль и горечь в зеленых глазах показались до того явно, что на мгновение Том почти увидел кровоточащие раны на душе мальчика.       Цена была действительно мизерной по сравнению с весом проблем, которые этот юноша мог, сам того не зная, обрушить на всю деятельность Пожирателей и Лорда.       — Идемте со мной, мистер Поттер — мы каминной сетью доберемся до безопасного места и там обговорим детали нашего… сотрудничества. Я даже принесу Вам Обет, если Вы окажете мне ответную услугу. А практически полную неприкосновенность для Ваших друзей я могу гарантировать уже сейчас — фанатиков кроме Беллы в сегодняшнем выходе больше не было. Остальные мои люди вполне осознают, что драться с детьми — стыдно, но не ответить они не смогут.       Поттер, неуловимый, «опасный» и потому опекаемый, якобы счастливый там, где он был все эти годы, непреднамеренно — от облегчения — покачнулся навстречу. Риддл не стал отказывать ему в спонтанных объятиях и прижал парня к себе, ощущая, как он цепляется за мантию из последних сил.       После этого вся судьба Избранного была решена и даже практически обещала быть счастливой.       Теперь они сидели перед камином вместе — Темный Лорд, которому никто не дал бы больше тридцати пяти даже с очень большой натяжкой, и Гарри Поттер, сегодня окончательно ставший сиротой, успевший после прибытия в мэнор разнести несколько комнат на пике истерики. Как понял Волдеморт, Сириус Блэк, за пару лет не сделавший почти ничего, чтобы сблизиться с крестником, любовь мальчика получил почти что даром, просто потому, что был надеждой для ребенка.       Теперь Риддл делом завоевывал право стать для Гарри чем-то вроде гаранта, что дальше будет лучше. Пусть Поттеру придется перебираться с базы на базу, пусть даже для похода в банк ему придется брать сопровождающих — спокойная жизнь стоила подобных жертв.       Пустая чашка с негромким стуком упала на темный ковер, и Темный Лорд перевел на неё взгляд, прислушиваясь. Юноша размеренно дышал, явственно привалившись к ноге мужчины — тот чуть не хмыкнул и бесшумно наклонился.       Бледное измученное лицо, искусанные в кровь губы, пара темных синячков на скуле — пропустил, когда мазал мазью. Черные ресницы трепетали, сигнализируя, что сон неглубок, а кошмар близок.       Хотелось погладить измученное создание по щеке, но вместо этого, едва начался кошмар, мужчина отставил свою чашку, поднялся и подхватил дернувшегося мальчишку на руки. В зеленых глазах стояли боль, страх и паника, сонная поволока еще не сошла — пару минут пришлось покрутиться, чтобы не выпустить юнца из рук.       Потом пришло осознание, и от облегчения Темный Лорд не сдержался — прижался губами к чуть влажному лбу, ощущая, как заполошно колотящееся сердце бьется в груди, словно зазывая его собственное присоединиться и работать усерднее.       — Стоять можешь или ноги затекли? — за весь вечер это был первый вопрос, который касался состояния мальчика — до этого был только вопрос про глинтвейн, и тот был задан домовиком.       Поттер, слишком мелкий для своих пятнадцати, покачал головой и руками обхватил шею человека, который ещё утром был его непримиримым врагом.       Риддл долгим движением моргнул, внутренне даже поражаясь оказанному доверию, но только перехватил ношу удобней и безмолвно двинулся к своей комнате, слушая смущенное сопение. Где-то у него точно были зелья Сна без снов и Умиротворяющий бальзам…       Спрашивать о кошмаре смысла не было — он и так знал, что снилось его подопечному.       Сириус Блэк со своей сестрицей Беллой даже с того света умудрялись доставлять Темному Лорду неприятности.       Уложив парня в своих покоях, Риддл, не слушая споров, споил Гарри два зелья и дождался, когда составы подействуют. У него уже некоторое время выводилось новое правило: спящий Поттер — безопасный Поттер.       Отрубившийся в процессе монолога юноша был почти трогателен и вызывал неясные желания — подоткнуть одеяло, лечь рядом и приобнять, контролируя течение сна. Мужчина впервые обратил внимание и на тени под глазами, и на острые скулы, и на непропавшую складочку между бровей.       Сегодня началась действительно новая жизнь и явно не только для всех магов в Англии — кажется, Темный Лорд, как и положено лидеру, возглавил этот процесс лично.       Мысль вызывала смех, но совсем не весёлый.       Присев на край кровати, Риддл принялся бездумно пропускать темные волосы юноши между пальцев. Жесткие, но гладкие, скользящие, самые короткие покалывали и щекотали ему руки, самые длинные он с трудом мог накрутить.       — Доброй ночи, мистер Поттер. Надеюсь, что нам обоим понравится эта новая жизнь в мире друг с другом, — негромко произнес мужчина и, поколебавшись с минуту, прижался губами к виску мальчишки, глубоко вдыхая.       Гарри Поттер пах уходящей в прошлое эпохой потерь, кровавых боев и вечного сопротивления — совсем не детский запах для подростка. Но еще он хранил там же сладкие нотки надежды и света, веры и дружбы — все то, что Темный Лорд не испытывал почти никогда, не имея возможности довериться кому-то, кроме самого себя.       Свечи в канделябре на тумбочке погасли с первого выдоха, кровать прогнулась под весом второго тела, но осталась безмолвна и никому не рассказала о том, как вызывающий ужас у всех британских волшебников маг подтянул к себе всеобщую надежду, намереваясь не дать тому проснуться в одиночестве и наворотить дел на свежую голову.       Теперь все будет иначе.