Resistance

— Ну а продолжение ты знаешь, — Серена выдавила из себя неловкую улыбку, которая сейчас казалась неуместной. — А что с этими… что с ними сделали? — Монтгомери говорил тихо, тщательно обдумывая каждое слово. Он знал, что случилось, но нужно было создать впечатление неосведомленности. — Одного пристрелили сразу. Я этого не помню, но он не хотел сдаваться полиции, поэтому… Это был именно тот, который делал это со мной, если тебе интересно. Который был главным — его отправили в психушку. У парня обнаружились серьезные проблемы с рассудком и он не должен выйти из клиники. А еще один, тот, который сделал это с Кирой, сидит в тюрьме. Де Ла Круз молчал. Он не знал всех подробностей истории и точно не мог предположить, что кто-то мог и пальцем прикоснуться к Серене, против её воли. — Но в газете было сказано, что застрелили двоих… — Скажем так: отец заплатил слишком дорого за правду. Видишь ли, после полиции на место приехал один стрингер*. Он записал видео. Пришлось выкупить его. Джонатан Харрисон так же оказал своё влияние на газеты и местные телеканалы. Ради всеобщей выгоды сокрыли истинное место преступления. Все обыграли так, будто два педофила действовали в одном малоизвестном лагере. Ради этого пришлось даже устроить небольшую фотосессию… — Та самая фотография в газете, — осенило Монтгомери. — Именно, — Серена кивнула. — Все слишком запутано и сложно. Надеюсь, ты мне простишь сокрытие некоторых деталей… Я пока не готова раскрыть все карты. — А тогда в комнате, когда мы чуть не… Ну ты поняла. Мне показалось, что ты… ну, хотела меня. Серена рассмеялась: — А ты думаешь, что жертвы изнасилования не занимаются сексом? — Мой опыт базируется лишь на парочке фильмов, но мне всегда казалось, что близость после таких случаев кажется отвратительной и отталкивающей. — Это действительно так, Монти. Но с тех пор я прошла через столько сеансов с психологами, я проходила терапию и поборола депрессию. Я не собираюсь всю жизнь быть жертвой изнасилования, шугаясь любого прикосновения мужчины к себе. Я хочу любить, быть любимой, завести семью в будущем и не убегать от прошлого. Это все еще сложно, но поправимо. — Это круто, — Монти сам закатил глаза от того, как не уместно прозвучали эти слова. — То есть ты уже… тебя уже… ну ты поняла? — Я занималась сексом кое с кем, если ты об этом, — Серена хитро прищурилась, но в её глазах не было и капли обиды. Скорее, этот разговор её веселил. Но подобная реакция казалась Монти странной. — Это произошло прошлым летом. Шери познакомила меня с одним парнем. Он был на год младше, но я бы не сказала этого, судя по его росту и габаритам. — М-м-м, — задумчиво протянул парень, почувствовав, как кулаки непроизвольно сжимаются. — Слушай, мне просто хотелось попробовать. Даже пришлось пить контрацептивы ради этого. И я чувствую себя дико некомфортно сейчас, — она прикоснулась к раскрасневшимся щекам и выдохнула. В машине вдруг стало невыносимо жарко. Несмотря на то, что ночь выдалась прохладной, в машине стало душновато от их продолжительного диалога. Серена помахала ладошками перед разгоряченным лицом и включила кондиционер. От вырвавшегося из вентиляционной решетки холодного воздуха по телу пробежали мурашки. — Так ты расскажешь мне о том, что происходит в твоей семье? — Я не могу, Серена. — Не хочу давить на тебя, — девушка понимающе улыбнулась. — Переночуешь у меня? — Это явно не то, что должно следовать после слов «не хочу давить на тебя», — усмехнулся он. Не услышав возражений, девушка выключила аварийку и тронулась с места, направляясь домой. Это было странным: везти туда Монтгомери. Как будто она впускает его в свой личный уголок безопасности, в свой уютный мир. За такой короткий срок им удалось вновь сблизиться, вскрыть старые раны и вызвать друг у друга целый ураган противоречивых эмоций. Её не покидало чувство, которое женщины привыкли называть «необъяснимой тревогой» или «интуицией». Словно что-то было не так, на шахматной доске не доставало еще нескольких фигур. Сказанное Брайсом все еще не покинуло мысли девушки, поэтому она списала все тревожные чувства на неожиданное откровение о якобы предстоящем браке. «Мама сама не знала, такое удивление не сыграешь» «Нужно поговорить с отцом, он единственный, кто может что-то знать» С каждой новой мыслью Серена становилась чернее тучи. Разговор с Монтгомери, то откровение, которым она с ним поделилась — это несомненно, отвлекло её от тяжелых размышлений. Но не смогло вытеснить их полностью. «Свадьба пройдет после первого семестра» «Поверь, наша семейная жизнь сложится отлично. Не терпится увидеть своих детей, с такими же красивыми глазами, как у тебя» С каждой фразой, которую она выуживала из своей памяти, руки сильнее сжимали руль. Уильямс прокручивала эти слова в голове, будто пластинку. — Осторожно! — слева послышался крик и в следующее мгновение руль резко дернулся вправо. Она инстинктивно нажала на педаль тормоза. — Ты едва вписалась в поворот, твою мать… — Прости, я задумалась. Поведешь? — Тебе повезло, что права у меня всегда с собой. Ты в порядке? — Да, я просто… задумалась. — Ты уже говорила это, — Де Ла Круз вышел из машины, и они поменялись местами. — Слушай, вы же с Брайсом, ну, общаетесь? От её внимательного взора не укрылось, как он напрягся. Его профиль вдруг исказился непонятной гримасой и Серена уже пожалела, что задала этот вопрос вот так, в лоб. — Он просто пугает меня. — Тогда тебе вообще не стоит с ним общаться, — в его голосе слышится раздражение и что-то еще. Он словно дрожал, когда говорил эти слова. Не может же он бояться Уокера? Или может? — Я знаю парня, он подонок, каких еще поискать нужно. — Тогда почему ты с ним общаешься? — Не знаю. Думаю, он привязывал нас к себе. Понимаешь, половина его окружения — сброд отщепенцев. У меня отец тиран, у Фоли мать наркоманка, даже у Зака дома атмосфера не лучше. Мы все какие-то сломанные, с темным прошлым и скелетами в шкафу. Я не знаю ни одного адекватного человека из его окружения. Серена отметила, как именно он сказал «его», будто самого Круза это не касалось. — Почему ты спросила? — Не знаю, — девушка замешкалась, вспоминая слова Уокера о якобы женитьбе. — Он словно одна большая загадка. Он замолчал. Остаток дороги прошел в тишине. Когда в конце улицы показался её дом, она облегченно выдохнула — свет горел только в комнате брата, а значит родители либо уже спят, либо еще не дома. — Зайдем через заднюю дверь, не хочу, чтобы Питер тебя видел, — прошептала девушка, открывая дверцу. Летом их сад был особенно прекрасен. Конечно, по большей части территорией занимался садовник, но Мишель иногда и сама копалась в клумбах. Цветы, кстати, они с Сереной сажали сами. Это было своеобразным весенним ритуалом матери и дочери. Молодые люди обошли дом и зашли через кухню, крадучись ступая по холодному полу в направлении лестницы. Серена задержала дыхание, когда они крались мимо комнаты брата, но тот сидел в наушниках спиной к двери и вряд ли обратил бы внимание, если бы в коридоре пробежало стадо слонов. — У тебя всегда так чисто? — не скрывая иронии прошептал Монтгомери, осматривая нежно лиловые стены, красивую каменную кладку, которой был отделан выход на балкон и оконная рама, незамысловатые постеры в рамках, висящие на стенах и огромный белоснежный ковер. Помимо этого, в глаза бросалась модная качель с подушкой. — Я не успел осмотреться в прошлые разы. Серена чем-то щелкнула, и темнота расступилась. На кровати, вдоль окна, по всему периметру потолка зажглись лампочки и подцветка. Это было так неожиданно, что Монти вздрогнул, осматриваясь. — Мне кажется, что ты помешана на фонариках, — вынес вердикт Де Ла Круз. — Я не люблю темноту, — девушка пожала плечами, — а фонарики дают теплый свет. Я в душ. Монтгомери кивнул и упал на кровать, гипнотизируя потолок. Из ванной комнаты едва доносились звуки шагов, мягкий шелест одежды и журчание воды. Он сосредоточенно о чем-то думал, взвешивал, анализировал. «Зачем я здесь?» Лукавить смысла не было, он чувствовал себя лишним в этой роскошной комнате. В его маленькой коморке на втором этаже едва ли поместилась огромная двуспальная кровать, на которой каждую ночь засыпала Серена. В его комнате никогда не стоял и не будет стоять этот большой белый стол с последней вышедшей моделью аймака, никогда не будет гардеробной, всех этих примочек для игр и кучи мерча, которым была заполонена комната. Шум воды стал громче и небольшой скрип привлек внимание парня. Дверь оказалась не заперта и приоткрылась шире от залетевшего сквозняка. Монти встал, убедился, что спальня заперта, и подошел к ванной комнате, чуть заглядывая в щелочку. Напротив двери висело огромное горизонтальное зеркало, захватывающее почти все пространство. Монти увидел ванну, кучу баночек на удлиненной раковине, и слева мелькнуло движение — в душевой кабине плескалась Серена. Он видел её полностью — стекла кабинки не были матовыми, а пар еще не успел заполонить комнату. Он следил, как девушка берет мочалку, выливает на неё сиреневый гель для душа и плавно скользит ею по смуглой, загоревшей коже. Волосы её были собраны в пучок, который осел и порядком растрепался от влаги и ритмичных наклонов. Он смотрел и понимал, что это единственное, что он может себе позволить. Она больше не позволит ему прикоснуться к себе, хотя все тело яро противилось этому. Серена стояла к зеркалу боком, а потому еще не заметила его наглого вмешательства в столь интимный процесс. Она смыла остатки пены и закусила губу, водя руками по телу, будто полируя его. У Де Ла Круза сердце пропустило удар и тут же пустилось вскачь. Девушка провела левой рукой по шее и спустилась чуть ниже, с силой сминая левую грудь. Правая рука ласкала низ живота и спустилась ниже, проникая между чуть расставленными ногами. Парень еле оторвался от созерцания и отошел от двери, чувствуя, как кровь кипит и приливает к паху. Он сжал челюсть и сделал еще один шаг назад. Он не должен был этого видеть, не должен. Это слишком личное. Но что-то тянуло его, внутренний голос вопил о необходимости вернуться. — Еще минутку, — шепотом дал себе обещание, чувствуя себя конченным извращенцем, и вернулся к двери, отсчитывая несчастные шестьдесят секунд в своей голове. На щеках девушки появился румянец, и она оперлась левой рукой о стекло, а правой энергично совершала поступательные движения, сдерживая стоны прикусанными губами. И в тот самый момент, когда Монтгомери хотел отвернуться, она посмотрела прямо на него. Их глаза встретились в запотевших глубинах зазеркалья и то, что произошло дальше просто сорвало все предохранители. Она улыбнулась. Томно, по-женски, не отрывая от него блестящего взора. А потом отвернулась и взяла в руки какую-то баночку. В этот момент Де Ла Круз будто ошалел. Он не мог понять, произошло это на самом деле или только в его голове? Ткань на джинсах натянулась, ему стало неудобно. Еще раз бросив взгляд на дверь в спальню, он зашел в ванную. Его тут же обдало жаром и белесым паром. Серена стояла к нему спиной, волосы уже были распущены, и она тщательно вспенивала шампунь. И в тот момент, когда она начала его смывать, закрыв глаза, чтобы их не защипало, он снял одежду и зашел к ней. Дверца тихонько скрипнула, и стоящая перед ним фигурка слегка напряглась, но продолжила заниматься своими волосами. «Я лишь надеюсь, что понял её знаки весьма однозначно», — подумал он. — «Пусть лучше она меня выгонит или накричит, но не продолжит вот так стоять, словно мы на уроке, а не голые в душе» Серена почувствовала его любопытный взгляд моментально. Она услышала предательский скрип, как только приоткрыла небольшую форточку на стене. Она не сделала это намеренно, просто плохо прикрыла за собой дверь, но если сегодня суждено чему-то случиться, то почему бы этому не поспособствовать? Он не была ханжой и не хотела всю жизнь быть жертвой, поэтому в возрасте пятнадцати лет с радостью погрузилась в исследование собственного тела и сексуальных предпочтений. Она не чувствовала себя грязной или развратной, в конце концов, у неё было всего два половых партнера (о втором девушка решила не рассказывать Монти, так как допускала вероятность последующего конфликта между двумя парнями). Серена потянулась за мочалкой и постаралась сделать каждое свое движение максимально плавным и интимным. А потом и вовсе принялась ласкать себя. Он чувствовала, что он прожигает её взглядом. Она ощущала этот взгляд на своей коже слишком часто, на протяжении нескольких лет, поэтому сейчас она знала все наверняка. Уильямс находила сложившуюся ситуацию весьма забавной. Она бы все отдала, лишь бы увидеть лицо Монтгомери в тот момент, когда её ладошка скользнула между собственных бедер. Реакция, последующая после этого лишь вызвала улыбку и Серена продолжила свою небольшую шалость. Она и представить не могла, что от осознания того, что за тобой тайно подглядывают, может так завести. Она и раньше пробовала мастурбацию, но это не приносило колоссального удовольствия. Скорее всего еще имела место быть неопытность девушки и какие-то установки в собственной голове. Но сейчас, когда она знала, что он смотрит, ей хотелось, чтобы они остались в этом моменте навсегда. Поэтому она нашла в себе силы встретиться с его взглядом в зеркале и отвернуться, полностью доверяя ему выбор окончания сегодняшнего вечера. Она уверена, что они легко сделали бы вид, что ничего не произошло. Она бы игнорировала его бугорок на джинсах, а он — её пунцовое от возбуждения лицо. И когда она подумала, что Монтгомери решил не поддерживать её маленькую шалость, дверца душевой скрипнула. От маленького ветерочка её кожа на спине покрылась мурашками, и она слегка вздрогнула. Его горячие ладони аккуратно коснулись её шеи и начали нежно массировать разгоряченные мышцы. Она растаяла в его руках и чуть откинулась назад, касаясь спиной его уже влажной груди. Тут же ощутила нежные поцелуи в плечо, его руки опустились ниже, оглаживая небольшие ягодицы. И в ту же секунду она почувствовала его напряженный член. Монтгомери подался вперед и Серена ощутила его между своими ягодицами. От этого просто снесло крышу, и она попыталась опереться о стекло, но он не дал. Монтгомери схватил её же руки и переместил их ей на грудь, сдерживая оба её запястья одной своей. Правой же он аккуратно держал её за челюсть, так он мог контролировать открытость её шеи и целовать её. — Да, — прошептала Серена, почувствовав, что его хватка крепчает. Она чувствовала, что он сдерживал себя. Что он хочет схватить её за волосы, нагнуть и вогнать свой член в её промежность по самые яйца. И она хотела того же. Она хотела, чтобы он был грубым и взял её жестко. — Пожалуйста, Монти. Она попробовала поводить тазом, пытаясь насадиться на него, но он не давал. Ей было неудобно делать это. Монтгомери все предусмотрел. — Ты точно этого хочешь? — горячий шепот коснулся уха. Она почувствовала его ладонь на своем бедре. Он гладил то его, то живот, не касаясь самого важного. — Да… — Скажи, что хочешь этого, — он провел ладонью по её лобку, и чуть подразнивая, раздвинул половые губы, принявшись массировать набухший клитор. — Хочу, — она задохнулась и откинула голову на его плечо. Ей никогда никого так не хотелось, никто не делал ей ТАК приятно. Она чувствовала, как его палец скользит в ней, утопая в смазке. — Пожалуйста. Он чуть толкнул её вперед, вынуждая коснуться животом холодной плитки. Серена чувствовала, как он водит пенисом по её промежности, как ласкал её и раззадоривал. Как только головка оказалась у влагалища, она поддалась тазом назад и с тихим стоном впустила его в себя. — Не останавливайся, — прохрипела она, чувствуя щекой холодную поверхность стены. — Как скажешь, — Монтгомери притянул её к себе, обнял одной рукой за талию, а второй снова взялся за её шею, чтобы впиться в нее жестким поцелуем. Первый толчок, второй, третий. Серена чувствовала, что ей становится так легко и хорошо. Обо всех последствиях, чувстве стыда и прочем она подумает завтра. Ей хорошо сейчас, в этой ванной, с этим человеком. Остальное неважно. Тугой узел, образовавшийся внизу живота, сладко тянуло и с каждым толчком она ощущала себя чем-то большим, чем обычной девушкой, занимающейся сексом в душевой кабине. Она изо всех сил старалась не стонать, но глухие звуки удовольствия то и дело вырывались из-за её сомкнутых губ. Монтгомери закрыл ей рот и увеличил темп, вдалбливаясь в неё все безжалостнее, все сильнее. Серены хватило только на одобрительное мычание. Перед тем как тугой узел в её животе наконец размотался, она прикусила ладонь парня, и он зашипел ей на ухо, прикусывая в ответ её мочку. Через минуту он остановился, и она почувствовала, как горячая сперма наполняет её изнутри. Чувство стыда и неловкости тут же мягко приняло её в свои объятия. — А теперь я совсем растерялась, — Серена почувствовала, как стремительно краснеют щеки и повышается давление. — Поздновато смущаться, тебе не кажется? — Монтгомери ухмыльнулся, но даже в его движениях она явно различила скованность. Он прибавил воды и взял с полочки какой-то гель для душа. Нанес его на тело и на не до конца опавший член. Девушка какое-то время наблюдала за ним, а потом и сама решила последовать его примеру. Мочалка предательски выскочила из её слегка подрагивающих рук и ей пришлось наклониться, чтобы поднять её. — Уильямс, ты хочешь второй раунд прямо здесь и сейчас? Даже я так быстро не перезаряжаю свой ствол. — Что за похабные шутки, Круз! — Никаких шуток, твоя задница выглядит слишком аппетитно с этого ракурса. Они ополоснулись и, замотавшись в полотенца, вернулись в комнату. Разлеглись на большой кровати, врубили какой-то фильм и просто смотрели, периодически подшучивая на главными героями. Когда фильм закончился, Серена убрала ноутбук и запрыгнула на ничего не подозревающего парня. — Ты чего? — Кажется, я готова ко второму раунду, — она игриво пошевелила бровями и поудобнее уселась на бедрах Монтгомери. * Стрингер — это журналист-фрилансер или внештатный репортер, который сотрудничает с одним или несколькими информационными и новостными агентствами в индивидуальном порядке. В современном понятии стрингером может стать любой очевидец, проявивший инициативу и предоставивший фото- или видеоматериал