Resistance

Этой ночью Серене не снились кошмары. Безмятежный сон принял её, крепко обнял, нашептывая что-то голосом Монтгомери. Различать сон и явь казалось непосильной задачей, и она отложила все до утра. Впервые за долгое время она почувствовала себя живой. Как бы банально это не звучало, но словно кто-то нашел недостающий пазл картины и вставил туда, где должно было быть сердце. Или сама душа? Девушка чувствовала необъяснимую эйфорию, словно её накачали всеми галлюциногенами сразу: все вокруг плыло и было мягким, будто шелк. Как будто материя всего мироздания поддавалась её пальцам. Такие чувства сложно описать словами, но она была на вершине всевозможных удовольствий. Этой ночью жизнь преподнесла ей настоящий подарок — душевный покой. Они занимались любовью еще несколько раз, прежде чем окончательно обессиленные рухнули на помятые и влажные от пота простыни. Они целовались жадно, будто в последний раз, обнимались и глупо улыбались друг другу. Серена ощущала себя наивной маленькой девочкой, которая впервые влюбилась и летала в своем розовом мире с единорогами. Монтгомери же совершенно позабыл обо всем, что отягощало его мысли и разум последние несколько месяцев. Пусть осознание ударит его завтра, пусть он разобьется о камни реальности, но проживет эту ночь совершенно безмятежно. Сквозь сон Серена почувствовала ветерок на своей коже, но не обратила на это внимания, желая скорее вернуться в сладкую негу сна. Как вдруг: — Серена, ну ты и соня, мы ждем только тебя! — звуки приближались. Громоздкие каблуки своей матери девушка различала всегда, даже будучи ребенком. — Твою мать, — прошипела она, едва успев прикрыть нагое тело покрывалом. Она не успела. Прятать спящего позади парня было бессмысленно — дверь, после секундного дергания ручки, тихонько скрипнула и отворилась, впуская женщину. — Еще и на замок закрылась, что за ребенок. Опять читала до утра? — Не совсем, — Уильямс закусила губу и откинула верхушку пледа, демонстрируя матери лохматую голову. — Говорила я тебе, не ложись с мокрыми волосами, спускайся завтракать. Мишель цыкнула и подойдя к комоду, начала что-то оттуда выуживать и укладывать, сетуя на неаккуратность дочери в вопросах складирования белья. Серена же едва отошла от шока. Неужели пронесло? Она медленно повернула голову и увидела рядом с собой сбившееся одеяло, которое она спросонья и приняла за своего ночного партнера по удовлетворению сексуальных потребностей. «Это называется бойфренд», — услужливо подсказал разум. «Заткнись!», — так же услужливо послала его Серена в своей голове. Только не совсем понятно: радоваться, что Круз опять свалил, спасая её от позора быть застигнутой врасплох собственной матерью или расстроиться по этой же причине? Наверное, 60/40 — она бы не хотела становиться свидетелем столь пикантной сцены с участием Мишель. — Спускайся, — женщина задвинула ящик и тепло улыбнулась дочери, разворачиваясь к двери. — И да, — уже перед самым уходом, она обернулась и кинула ехидный взгляд на балкон, — Монтгомери мы тоже ждем на завтрак. — Спасибо, миссис Уильямс, — донеслось обреченное. Цирк уехал, клоуны остались. Занавес, дамы и господа. Как только звуки каблуков стихли, Серена подскочила на кровати и, закутавшись в покрывало, бросилась к распахнутой балконной двери. — Какого черта? — сначала она хотела возмутиться, но её тут же скрутило в приступе смеха от открывшегося ей вида. Бедный парень, скрючившись, забился между стеной и клумбами, сидя на полусогнутых коленях. Завершала эту эпичную картину диванная круглая подушка, которую тот прижимал к причинному месту. — Харе ржать! — зло выплюнул Монтгомери, выпрямляясь перед девушкой. Спустя несколько минут безудержного приступа, Серена взяла себя в руки и вытерла слезы. — У-у-у, посмотрел бы я на тебя в такой ситуации. Я выгляжу гребаным идиотом. — Не знаю насчет себя, но мой сосед точно на тебя уже насмотрелся. Точнее на твою голую задницу. Доброе утро, Джейден! — Очень доброе, мисс Серена, — донеслось из соседнего через дорогу дома. На балконе второго этажа сидел мужчина лет тридцати, читающий утреннюю газету. — Завидую вашему утру больше, чем своему. Девушка улыбнулась и зашла в комнату. Парень влетел вслед за ней: — О чем это он? — Ну, это наш сосед и он оценил твою задницу по достоинству. — Не понял… — Он гей. — Твою ж мать, — парень начал лихорадочно озираться в поисках одежды. — Я забрал твои трусики в качестве сувенира, детка, — пародируя мужской бас сказала Серена, оценивающе оглядывая тело Монти при свете дня. — Слишком уж ты веселая, я смотрю. Нас спалили твои родители! — Не родители, а мама. — А разница? — Увидишь. А теперь, извини меня, но не мог бы ты отвернуться? Мне нужно хотя бы одеться к завтраку. Тебе советую сделать тоже самое. Женская половина стола, несомненно, оценит твой могучий торс по достоинству, чего не могу сказать об остальных. — Отвернуться? — Монтгомери, казалось, поперхнулся воздухом. — Мне кажется, ночью я насмотрелся на тебя со всех ракурсов. — Хорошего понемножку, — Серена покрутила пальцем в воздухе, призывая парня все-таки не смотреть в её сторону. Девушка достала из комода новый комплект и надела его. В тот момент, когда она потянулась за спину, чтобы расправиться с замочком бюстгальтера, теплые пальцы ловко сделали это для неё. — А расстёгиваешь его ты также хорошо? — девушка выдохнула, почувствовав, как Круз прижался к ней сзади. — Тебе предстоит это выяснить. Она хотела было повернуться и прижаться ближе, но снизу послышался голос матери, оповещающий о том, что семья начала завтракать без них. — Да где мои трусы? — зло выдохнул Монтгомери, поднимая вверх одеяло и разбросанные вещи. — Вот и всей романтике ночи настал конец, — жалостливо произнесла Серена, помогая парню в его поисках. Они умылись, почистили зубы и спустились вниз. Лицо у Монтгомери было страдальческое и могло стать причиной чувства обреченности у толпы людей. — Ты не на казнь идешь, шевелись. Доброе утро! — Не прошло и ста лет, как наша дочь с гостем соизволили появиться, — отец опустил верхушку газеты, демонстрируя строгий анфас лица и красивую оправу надетых очков. Взгляд его сначала прошелся по лицу Уильямс, которая как ни в чем ни бывало мазала хлеб маслом, а потом перекинулся на все еще стоящего парня. Бедный Монтгомери хотел сначала сесть, но потом передумал. — Монтгомери Де Ла Круз, сэр, — он обошел стол и протянул ладонь для рукопожатия. — Приятно наконец увидеть тебя, — Фрэнк ответил на жест. — Но я помню тебя еще совсем юнцом, или ты забыл, как вы с Сереной бегали на заднем дворе? — Нет, я просто, решил представиться… официально. — Дело хорошее… — Фрэнк нагнулся к Мишель, — А я достаточно старый и авторитетный, чтобы обращаться к Монтгомери «сынок» и учить его жизни? — Я думаю ты недостаточно старый и авторитетный даже для того, чтобы так обращаться к собственному сыну, Фрэнк. — М-м-м. В смысле? За столом послышались дружные смешки и для сидевшего рядом с Сереной парня атмосфера разрядилась. Один только Питер сидел чернее тучи и бросал гневные взгляды на сестру и её спутника. — Итак, Серена, чем вы вчера с Монти занимались? — Питер с жадным удовлетворением заметил, как резко побледнела Серена. — Готовились к конференции, — она быстро взяла себя в руки и продолжила есть, как ни в чем ни бывало. — Монти мой напарник и с биологией у него полный завал, поэтому я его куратор. — Да, я слышал, как упорно вы… — Тебя так долго у нас не было! — воскликнула Мишель, обращаясь к напрягшемуся Крузу. — Расскажи о своих спортивных успехах. Питер говорил, что ты один из лучших на поле. Остаток завтрака прошел спокойно и Серена окончательно расслабилась, мысленно благодаря родителей, а в частности маму, за понимание. Разумеется, она знала, какой именно подготовкой они занимались ночью. Но разговор об этом они отложат на потом. Питер и Монтгомери периодически перекидывались злобными взглядами. Видимо, обида парня на Круза была слишком сильна. Серена напрочь забыла имя девушки, из-за которой и разразился конфликт, но она свято верила, что все разрешится. После трапезы все разбрелись по своим делам. Мать уехала в Министерство, отец спустился в мастерскую, а Питер ушел на тренировку с Лукасом — кузеном Шери. Когда дом опустел, Серена выдохнула. — Сумасшедший дом, да? — риторически спросила она, попивая еще одну кружку кофе. — Твои родители не изменились, все те же шутники, — он улыбнулся и с горечью посмотрел на семейную фотографию, стоящую на одной из столешниц. — Только твой брат вырос и стал чаще открывать рот. — Он подросток, гормоны все дела. Плюс ты у него девушку отбил, помнишь? — Ты о чем вообще? — Та девятиклассница, которая вешалась на тебя на открытом уроке. Из-за которой вы и подрались с моим братом. — Серена, я даже имени её не запомнил. И я не трахаю школьниц. На этих словах они оба прыснули со смеху. И хотя в их разговоре присутствовала некая неловкость, она была рада, что между ними не выросла стена. — Касательно вчерашнего…— будто прочитав её мысли начал парень, гладя мраморную поверхность стола. — А нам обязательно говорить об этом? — девушка сделала грустную мордашку и подошла к Монти, обвивая его шею руками. — Я просто хочу, чтобы ты знала… Мне было хорошо. Желание пошутить оказалось сильным, но Серена не хотела испортить этот, довольно интимный момент, своей бестактностью. Он только начал открываться ей, глупо было бы игнорировать это. — Мне тоже. Он коснулся её лба своим и поцеловал. Это было так нежно, так…целомудренно. Точно это не они вчера неистово занимались сексом в её душевой и спальне. Сейчас это казалось таким постыдным. Когда-нибудь она перестанет испытывать стыд за каждое занятие любовью, но не сейчас. — Какие планы на сегодня? — Думаю, поеду в город, куплю пару книг. Они распрощались на её крыльце и отправились каждый по своим делам. На мгновение Серене показалось, будто они женатая пара, которая после совместного завтрака отправляется каждый в свою сторону. А вечером они непременно встретятся, поцелуются и отправятся ужинать. Всего одна мимолетная мысль, а сколько тепла она принесла в её душу. Настроение было задумчивым, парящим в облаках, поэтому девушка не пожелала садиться за руль и пошла в сторону остановки, планируя весь путь до центра слушать музыку, вновь и вновь переживая прошедшую, полную страсти, ночь. Думы эти были и положительными, и отрицательными. Серена вдруг осознала, что все её чувства могли быть вызваны элементарной похотью, и ни о какой любви речи быть не может. Или её привязанность имела глубокие корни, которые обвивали наконец бьющееся и потеплевшее сердце? — Во что же ты вляпалась, Уильямс? — прошептала она, закусывая губу. Час времени пролетел незаметно. Утром в автобусе было мало народу — все, кому нужно было быть на работе, уже давно там и были, а молодежь предпочитала в каникулы спать до обеда. Девушка вышла на своей остановке и зашла в кофейню. — Капучино с четырьмя шотами эспрессо, пожалуйста. Доброе утро, Скай, — улыбнулась Серена, стараясь не выглядеть слишком уж счастливой. — И тебе. Ты прямо-таки светишься изнутри. Неужели сегодня в твоей постели был не только плюшевый медведь? — Ауч, — девушка сделала оскорбленное лицо, но смущенная улыбка вернулась спустя каких-то пару секунд. — Я ведь могу и пожаловаться на такого нерасторопного и болтливого бариста. — Еще бы, — Миллер закатила глаза и демонстративно написала «Сирена» на бежевом стаканчике. — Ладно, намёк понят, принцесса готов. Ретируюсь. Спасибо за кофе. Скай закатила глаза и покачала головой. Не любила она богатеньких ублюдков с холма, но была вынуждена признать, что Уильямс она ненавидела меньше всех остальных. Тем временем, Серена уже была в книжном. Она прошлась вдоль рядов с зарубежной литературой, с трудом вернув том с «Мертвыми душами» на место. — Простите, но депрессивные русские романы я приберегу до худших времен. Затем был стенд с новинками и бестселлерами. На одной из полок все еще красовался «шедевр» про якобы высокие чувства бедной студентки-моралистки Анастейши и покровителя девушек, чокнутого БДСМщика Грея. Уильямс как раз стояла в фэнтези отделе, когда кто-то положил её руку на плечо. Она отскочила, готовясь к худшему. — Твою мать, Джесс, ты меня напугала, — воскликнула девушка, стараясь привести дыхание в норму. — Не хотела, извини. Я увидела тебя через витрину и захотела поздороваться. Дэвис выглядела смущенной. Также чувствовала себя и Серена. У неё совсем не было времени подумать о предупреждении девушки относительно Монтгомери и, если честно — не было желания. Умная и рассудительная Серена отступила перед Сереной влюбленной. — Просто хотела тебе сказать, что скучаю по тебе, — Джессика улыбнулась. — Взаимно, — это было правдой. — Хочу позвать тебя на мою вечеринку. Последняя тусовка уходящего лета, будут все, и ты в том числе. Это не обсуждается. — Это очень неожиданно… Я… Мне нужно поду… — Джефф уже дал обещание, что притащит тебя силой. — Кто бы сомневался, — Серена закатила глаза и улыбнулась. — Эта вечеринка перевернет твою жизнь с ног до головы, обещаю! — Дэвис состроила умоляющую мордочку. — Ты меня слишком хорошо знаешь, — Уильямс улыбнулась и обняла подругу. — Ладно, я приду. Мы… придем. Улыбка Джессики на мгновение погасла, но тут же натянуто вернулась на место. Подобные манипуляции от Серены было невозможно скрыть — фальшь она чувствовала и видела всегда. Все-таки, она до сих пор испытывает неприязнь к их с Монти… отношениям? — Я сделаю вид, что этого не заметила, — холод в голосе тут же сменился грустью. — Я не прошу тебя принять его. Я прошу тебя принять мой выбор. Все же, Джастин тоже не самый безобидный бойфренд. — Прости меня, — искренне сказала Дэвис. — Давай просто смиримся с тем, что мы обе любим влюбляться в плохих парней. Мир? — Мир. Девушки обнялись и провели вместе весь оставшийся день. Вечером к ним присоединилась Шери и они втроем провели вместе потрясающий день, совсем как в старые добрый времена. Но кто мог предположить, что через каких-то несколько дней, случится то, что перевернет жизнь каждой с ног на голову.