Туман

Кажется, я выспалась на сто лет вперед. Я разлепила глаза, но поначалу зрение отказывалось фокусироваться на чем-либо конкретном, и я увидела лишь голубоватый свет и очертания незнакомой белой комнаты. Где-то над ухом слышался противный писк, я хотела его выключить, но оказалось, что мои руки опутаны прозрачной сетью трубок. Вот тут я начала паниковать и попыталась вырваться. Перед глазами мелькнуло что-то рыжее, и я почувствовала как холодные пальцы легли на мои руки. — Белла, осторожно. — Эдвард? — наконец-то его лицо попало в фокус. — Прости меня. — Тише, все в порядке. — Что случилось? Как ни странно, я почти ничего не помнила, словно мой мозг не хотел даже близко прикасаться к недавним событиям. — Я чуть тебя не погубил. — Пфф, моя тупость справилась с этим раньше. — Джеймс провел всех нас. — вздохнул Эдвард. — Да наебал он нас всех, чего уж там… — усмехнулась я. — Так, ладно, нужно позвонить маме с папой, они ж там, наверное, с ума сходят. — Элис уже позвонила. Твоя мама здесь, в больнице, отошла пообедать, она здесь всю ночь провела. — Мама здесь? Я попыталась сесть, но в глазах потемнело, и мне пришлось лечь обратно. — Она скоро вернется. Тебе нужно отдыхать. Но какой там отдыхать — не знаю, как у него, а у меня на часах без пяти паника. — Нужно срочно придумать объяснение, не говорить же, что меня бессмертная блондинка покусала, звучит это, конечно, эффектно, но совсем не подойдет. — Не переживай, я все уже придумал. Ты поскользнулась на лестнице, пролетела два пролета и упала на битое стекло. По-моему, такое вполне могло случиться. Я посмотрела на гипс на своей ноге. Да, и правда похоже не меня. — Насколько все плохо? Эдвард поправил одеяло и, сев поближе, взял меня за руку. — Ну, сломаны правая нога и четыре ребра, плюс трещины в черепной коробке, синяки по всему телу и значительная кровопотеря. Тебе сделали несколько переливаний крови. Кровь… Мысли о крови навели меня на какое-то новое воспоминание. — Как тебе это удалось? — спросила я, и Эдвард тут же понял, о чем шла речь. Эдвард отвернулся и уставился куда-то в окно. — Сам не знаю, просто не мог допустить, чтобы ты умерла… — Или стала одной из вас. — Ты бы не стала. — Почему? — В ту ночь ты потеряла слишком много крови, это бы свело тебя с ума. Я попыталась привстать, но что-то впилось мне в руку. — Ай! — Что такое? — всполошился он. — Дурацкая иголка. — Иголки так так ты боишься, а жуткого вампира, который разрушил твою жизнь, не боишься. — Джеймс слабак, наверняка думал, что вампирский апгрейд ему победу обеспечит. Я тогда и поняла, что быть человеком это не просто быть уязвимым и слабым, но из-за этого понимать, что ты жив. Ну, я по-доброте душевной и напомнила ему, благодарности пусть потом передаст. Кстати, что с ним? — Его больше нет, и я имел в виду вовсе не его. Я смерила его оценивающим взглядом. Похоже, мои самокопания заразны, самое время сменить тему. — А почему ты здесь? — спросила я. Эдвард обиженно отодвинулся. Похоже, такого вопроса он никак не ожидал. — Мне уйти? — спросил он. — Далеко собрался? Как моей маме твое присутствие объяснить? — Ах, это… Я прибыл в Финикс с благородной целью образумить тебя и уговорить вернуться в Форкс. Ты согласилась со мной встретиться, но в мотеле, где ты остановилась, был ремонт, ты поскользнулась, и… остальное тебе известно. Вдаваться в детали совершенно необязательно в твоем состоянии. Я ненадолго задумалась. — В твоей истории не все гладко. Откуда там разбитые стекла? — Ремонт. Рабочие случайно разбили. Послушай, тебе не о чем беспокоиться. Говоря это он осторожно взял меня за руку. Противный писк стал чаще. Я обернулась, это прибор измерявший мой пульс, сливал все данные Рыжему. — Это простой кофеин. — фыркнула я. — Или я твой личный сорт героина. — Жить надоело? — Погоди меня убивать, идет твоя мама. Я нехотя отпустила его руку и опустилась на подушки. — Не уходи. — попросила я. — Как скажешь, командир. Мне как раз надо немного вздремнуть. Пересев на кресло в дальнем углу, Эдвард закрыл глаза и затих. — Дышать не забывай. — усмехнулась я. Рыжий тут же сделал глубокий вдох, хотя глаз не открыл. В коридоре послышались мамины шаги. Она с кем-то разговаривала, скорее всего, с одной из медсестёр и, судя по голосу, была расстроена. Осторожно приоткрыв дверь, мама заглянула в комнату. — Мама! — позвала я, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. Взглянув на якобы заснувшего Эдварда, она на цыпочках подошла к моей кровати. — Он что, ни на шаг от тебя не отходит? — спросила она. — Просто я ему сотку задолжала. — отмахнулась я. — Я так рада тебя видеть. — Я тебя тоже, солнце. Мама обняла меня за плечи, и я почувствовала, что ее щеки мокрые от слез. — Белла, ну вот как тебя угораздило. — Мистер Бин я или кто? Я усмехнулась и застонала от боли. Эдвард на секунду приоткрыл глаза. — Больно? Может, позвать медсестру? — забеспокоилась мама. — Все в порядке. — успокоила я обоих. Эдвард снова заснул. Воспользовавшись тем, что мама отвлеклась, я поспешила сменить тему, чтобы она не припомнила мне мой побег из Форкса. — Где Фил? — спросила я. — Во Флориде. Представляешь, ему предложили контракт! Он будет в красных дьяволах. Спасибо, что не сутулых собаках, кто вообще эти названия считает остроумными? — Точно не ты. Я очень рада, мам. — Уверена, в Тампе тебе понравится, ты бы видела их галерею современного искусства, а какие там кинотеатры… У тебя в комнату влезет целая библиотека, мы с Филом уже присмотрели подходящий стеллаж. — Мам, подожди. Я не собираюсь в Флориду. Мама покачала головой. Надо же, как успели отрасти ее кудри, ну почему я красотой не в нее пошла? — Тебе не обязательно оставаться в Форксе, чучелко. Фил будет в разъездах гораздо меньше. Мы с ним решили, что нам будет полезно пожить втроем. Да, я помню, как мы чуть не разошлись, но я уже записала нас к психотерапевту. — Мам, но я правда хочу остаться в Форксе. Мы с папой неплохо поладили, у меня появились друзья… — Белла, Белла, а говорила, что мальчики тебе не нравятся. Хорош мальчик, которому под сотню. Меня снова начало клонить в сон, хотя до этого я только и делала, что спала. Придумывать саркастичные ответы становилось все тяжелее. — Эдвард всю фильмографию Кубрика смотрел и не путает Полански с Палаником, как я могла его упустить? — О, как. Ладно, но потом мне все обязательно расскажешь, а сейчас мне уже пора. И, кстати, в нашем районе какие-то хулиганы сожгли балетную студию, хорошо, что ты там не была, а то с твоим везением… ну, да ладно. Смотри, если не будешь на сообщения отвечать, я твоего отца попрошу тебя на домашний арест посадить. — Он и без тебя посадит, будь уверенна. Вот в палату вошла медсестра, чтобы поставить мне новую капельницу. Мама торопливо поцеловала меня в лоб, погладила забинтованную руку и вышла. Медсестра тоже не задержалась надолго, хотя повышать дозу обезболивающих я наотрез отказалась. Не прошло и минуты, как Эдвард уже сидел рядом. — Как выспался? — спросила я. — Бывало и лучше. — отозвался он. Только тут заметила, что глаза у него были почти черными. — Ну, колись, как тебе на вкус моя кровь? — Только после того, как ты объяснишь, что это такое ты мне написала. В руках у него появилось знакомое письмо. — А, это… не показывай мне, даже не хочу вспоминать, что за бред я там написала. — Если бы не контекст, то я бы подумал, что ты хочешь со мной расстаться. Скажи, если действительно этого хочешь. Я пойму. — Иди-ка сюда, товарищ. — Белла, тут же куча капельниц, как ты себе это представляешь? — А кто хвалился своими классными рефлексами? Или боишься, что я приставать буду. Койка была достаточно широкой. Я как могла подвинулась и он лег рядом почти на самом краю. Здоровой рукой я погладила его волосы, стараясь, чтобы дыхание мое было ровным. — Знаешь, я и правда не верю в вечную любовь. — начала я. — Мы меняемся, все вокруг меняется, привязать человека к себе это как расписаться в собственной инфантильности. Я тебя люблю. Правда, люблю здесь и сейчас. Возможно, завтра мне упадет на голову кирпич, или я тебе попросту надоем. Погоди, не ворчи, просто понимаешь, мне надоело загадывать на сотню лет вперед и за все цепляться. Ты и сам мог бы не сдержаться и выпить мою кровь мог бы дать тому фургону переехать меня да и мало ли что еще. Но ты не дал, и теперь мы здесь. Чего ж нам еще? — А знаешь, когда я сильнее всего испугался? — шепотом спросил он. — Не когда я увидел тебя на полу среди битых зеркал, не когда прочел то письмо. Даже не когда я услышал, как ты кричишь от боли. Страшнее всего мне было, когда я понял, что не могу остановиться… что убью тебя сам. — О боги… — Что? Что такое? — Да так, одна пошла шуточка закралась в голову, а смеяться мне пока нельзя. Но я тебе потом расскажу. Я чувствовала холод его дыхания на своей шее. Кажется, он все-таки улыбнулся. — И что теперь видит Элис? — спросила я. — Нет, не отвечай. Не люблю спойлеры.