Diffusion

«Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра.» Маргарет Митчелл «Унесённые ветром»  — Ты тоже считаешь, что это было не честно? У меня никогда, слышишь? Никогда! По Трансфигурации не было оценки ниже, чем Превосходно. Никогда! — Мег готова была биться головой об стену. Кажется, именно так ведут себя сумасшедшие? Мегги передёрнуло. Да, тема о душевнобольных всегда задевала нечто хрупкое, спрятанное в глубине души. Мама… Не суть. Начиная с самого первого урока у профессора Макгоногалл, с превращения зубочистки в иголку, у Магдалины всегда был высший балл. А теперь что? А теперь — выше ожидаемого. На Стенфилд вновь накатила вполне ощутимая волна отвращения к себе. Как? Как такое могло произойти. И самое главное, никто, кроме самой Мегги не находил эту ситуацию столь трагичной. Даже Лили только пожала плечами, сказав, что, видите — ли, у всех бывают такие моменты, когда получаешь не ту оценку, какую хочешь. Но легче Магдалине не стало. Правильно говорила тётя Лючия — не жди понимания от других, они смотрят на ситуацию сквозь призму собственного видения мира. Тем не менее, где — то в глубине сознания Мег понимала, что оценка — не самое важное, да и это всего -навсего выше ожидаемого, не удовлетворительно, или ещё что похуже. Но настроение было всё равно испорчено. Опять. Можно подумать, будто Мегги была какой — нибудь вечно ноющей истеричкой, но это не так. Во время завтрака рыжая сипуха с письмом, отвесив пируэт в воздухе, приземлилась прямо напротив Стенфилд, кинув ей письмо. Поцарапанная когтями бумага пролетела в дюйме от тарелки с хлопьями, попав Мегги точно в руку. Кивнув уставшей сове и протянув ей орешков, Мег, как зачарованная открыла письмо. Оно было из дома, что сразу стало ясно по большой завитой букве М в её имени, указанном в графе получатель. Так эту букву выводил только один человек — Лючия Адамс. Магдалина почувствовала, как трясутся пальцы, разрывавшие бумагу. Тётя Лючия не любила писать письма, предпочитая созваниваться, ведь, будучи магглой, она так и не привыкла к совам. А так, как в Хогвартсе электронные устройства не работали, то тётя узнавала все новости о Мег на каникулах. Письма она писала только в редком случае, в прошлый раз её письмо сообщило о смерти бабушки Тони, а в позапрошлый — о том, что от тёти ушёл муж, и теперь она одна с тремя детьми на руках, если считать саму Мег, разумеется. Сердце забилось в два, если не в три раза быстрее. «Мегги, предугадывая твои мысли — ты сейчас в панике. Спешу тебя заверить — всё хорошо. Почти. Вчера, во время вечерней прогулки, Оливер подставил Элли подножку, а она, словно перелетев через его ногу, встала обратно, и, сделав какой — то пас рукой, она как — то облила Оливера грязью, не дотрагиваясь до него. Я в ужасе, и единственное оправдание этому — магия. Но я не уверенна. Я уже ни в чём не уверена. В остальном дела хорошо, только Оливер с Эллс теперь не разговаривают, за завтраком даже не смотрели друг на друга. И ладно Элли — ещё ребенок, но её брат… Не представляешь — моё начальство приняло решение о сокращении штата — бедную Софи уже уволили. Ты должна её помнить, такая светленькая, в очках. А я ещё и приболела — второй день микстуру пью — не помогает совершенно! Боюсь, как бы в период сокращения не довести это дело до больничного, а то ведь выкинут -даже глазом не успею моргнуть. Надеюсь, что у тебя всё хорошо. Встретимся на Рождественских каникулах. С любовью, Лючия Роберта Адамс. У Мегги отлегло от сердца. Всё в порядке, никто не умер. Слава Мерлину — ещё одну депрессию тёти Мег бы не пережила. То, что у Элли появились магические способности одновременно и радовало и пугало. Хотя, магглорождённые волшебники в магическом сообществе далеко не редкость. Единственное, что напрягало, так это позднее проявление способностей. Девять лет -слишком поздно даже для магглорождённых. К примеру, у Сары они проявились в шесть, у Доминика в пять. У Лили — в семь. Но, успокоив себя тем, что возможно, способности проявились раньше, а заметили их только сейчас, Магдалина отправилась на Трансфигурацию, в надежде вернуть звание лучшей ученицы по этому предмету. *** Тугая коса стягивала голову Магдалине, на затылке становясь более свободной. Джорджия резко решила податься в факультетские парикмахеры, и ни одна девочка с курса, исключая, разве, что Ирен Беллоу, у которой волосы были слишком короткими, не избежали участи причёсывания. И если Магдалина и Сара отделались всего лишь тугими французскими косами, то, например, Лора теперь щеголяла с двумя пучками, которые затягивались косичками, и в которые были вплетены ленты с факультетской расцветкой. Увидев это, Даллас — капитан факультетской сборной, рассмеялся, в шутку наказав всем девочкам прийти с такими причёсками на завтрашнюю игру. По крайней мере, Мег надеялась, что он пошутил. Услышав это, Джорджия радостно вскрикнула, а вот у всех остальных глаза закатились непроизвольно. Ну, а что тут сделаешь — против Джорджи не попрёшь. Она обладала удивительным умением ставить людей на место, поэтому, будучи старостой факультета, отлично справлялась со своими обязанностями. Любимой её фразой, которую она повторяла каждый год, всегда была: — Укушу каждого, кто посмеет нарушить правила. Если что — нибудь не понятно — спрашивайте у меня, кроме тебя, Даллас — даже не вздумай со мной разговаривать, я серьёзно. Имя моё вообще забудь, понял! Понятное дело, никто не удивился, когда в конце прошлого года они начали встречаться. И что самое интересное — фразу она всё равно не поменяла. Второй староста факультета, Карл — стал старостой только в этом году, и самым сложным испытанием для когтевранцев стала фамилия нового старосты. Карл Йоклькбреннбруннеберг был коренным немцем, и очень трепетно относился к своей фамилии. Особенно тяжко приходилось первокурсникам и профессорам, впервые видевшим фамилию Карла. Но если честно, было так забавно наблюдать, как ряд первокурсников пытается выговорить фамилию всеми любимого старосты. Сам Карл на это только поджимал губы, и сквозь зубы процеживал, что — то о том, что фамилию можно не запоминать. Но те несколько минут, пока первогодки пытались произнести это исчадие ада, были тем ещё зрелищем. Представьте, около десятка детей, почти синхронно закусывающих щёки и по слогам читающим: Йокльк — Бренн - Брунне — Берг. Это напоминало, скорее, призыв дьявола. Но не в этом дело. Магдалина всегда любила свой факультет. В Когтевране все относились друг к другу с такой лояльностью и пониманием, что можно было рассказать о своих проблемах любому — он бы выслушал и помог. Старшие по вечерам помогали младшим с домашкой, устраивались вечера поэзии… А вот ощутить тот самый факультетский дух можно было только перед матчем. С утра гостиная факультета была завешена плакатами с подписями, наподобие " Вперёд, орлы!», или «Когтевран непобедим!». На матчи всегда старались одеваться в цветах факультета, то есть почти весь Когтевран ходил в сине — бронзовых оттенках. Как и наказывал Даллас, все девочки факультета подверглись насильственной деятельности со стороны Джорджии и ленточек. К воодушевлённой старосте подключились Сесилия, Аманда и Николь, организовавшие из своей спальни салон причёсок старшекурсниц Когтеврана. Девочки заходили в комнату по четыре человека, и садились перед одной из четырёх мучительниц. При себе нужно было иметь расчёску и пару резинок. Из всех четырёх только Аманда владела чарами по укладке волос поэтому у неё дело шло явно быстрее. Решив не заморачиваться, девочки плели два колоска, попутно вплетая в них ленты. Некоторые из несчастных красили ногти во время этой пытки, кто — то красился, а кто — то просто сидел и ждал окончания этого ужаса. Первыми были младшие, так как считалось, что девочки по старше сами могут семя заплести. Так и было — почти весь седьмой и треть шестого заплели себя сами, и уже отправились завтракать. Сейчас Мег завидовала их умению справляться с собственными волосами. Само её разнообразие причёсок заканчивалось хвостиком. А тут ещё и ленты! Поэтому, когда очередь дошла до неё, она была в самом отвратном настрое, ведь Джорджи подняла их ни свет ни заря, так что даже Мегги, привыкшая вставать в семь, не выспалась. Плюс, она была безумно голодна, а это уже минус миллион очков в шкале настроения. Радостное лицо Николь не помогло ничем, и с открытой завистью Мег смотрела на Линдси, которая заняла место у Аманды быстрее всех, и теперь радостная бежала на завтрак. Спустя энное количество минут, Николь закончила, удовлетворительно глядя на Магдалину.  — Ой, Мег, тебе так идёт! Хочешь, я буду заплетать тебя каждый день? — она заправила выбившуюся из причёски смоляную прядь за ухо, и с улыбкой уставилась на резко побледневшую и закашлявшую Мегги.  — Нет! Умоляю тебя, не надо! — и с криком вылетев из спальни, Магдалина громко хлопнула дверью.  — Ну нет, так нет… — но Магдалина уже не слышала этого. По дороге в Большой зал ей встретилась толпа пуффендуйцев с боевой раскраской на лице, которые, радостно визжа, кричали что-то про победу, команду и еду. Добравшись до своих хлопьев, Магдалина перестала замечать всё происходящее вокруг. Ровно до того момента, когда на пути к квиддичному полю ей встретился Сириус. Увидев девушку, он налетел на неё с объятиями, сжав руками не то талию, не то рёбра — Мег не успела заметить. Когда он отпустил её, то первым делом смахнул снежинки с её волос.  — Прекрасно выглядишь, надеюсь, вы выиграете. Я поспорил с Джеймсом, хотя он, по — моему, тоже считает вашу победу стопроцентной, как минимум. — он задорно подмигнул ошалевшей Мег — Ладно, я пойду, меня ребята заждались, вон стоят, угорают с чего — то. Эй, ты, олень очкастый, над чем так смеёшься? — последнее, похоже, было адресовано не ей. Магдалина оглядела свою мантию и тёмно — синий свитер под ней. Не найдя ничего особенного, она улыбнулась, и, выйдя из ступора, прошествовала к трибуне. Мысли всё норовили вернутся к рукам, обнимающим её тело несколько минут назад, но она быстро запихнула их куда подальше, пытаясь сосредоточиться на матче. Когтевран всё — таки выиграл, кстати.