Свет во тьме

      Джагхед аккуратно прикрыл за собой дверь, прислушиваясь к негромкой музыке из спальни трейлера. Шарлотта сидела на диване, согнув одну ногу в колене. Между пальцев тлела тонкая сигарета, в руках сжимала знакомую чёрную папку с листами, глазами внимательно изучая написанное. Она не подняла голову, когда Джонс зашёл и встал напротив, уперев руки в столешницу позади себя. Тяжёлый взгляд скользнул по её тёмным волнистым волосам, острым скулам, длинным подрагивающим ресницам, обнаженным хрупким плечам, останавливаясь на папке, плотно сжатой тонкими пальцами. — Думала, что знаю о тебе все, — безрадостно усмехнулась она, — но даже не подозревала, что ты так круто пишешь. — Старое хобби, — сдержано ответил Джаг. Лот крепко затянулась и затушила сигарету в пепельнице на журнальном столике. Захлопнула папку и выпрямилась, выжидающе смотря парню прямо в глаза. Пальцы сжали плед на диване в кулак, выдавая нервозность, напряжённые плечи поднимались и опускались, в такт её учащенному дыханию. — Светлая девочка с высоким хвостиком, покорившая сердце темного волка-одиночки, — задумчиво протянула девушка, теряя защитную маску равнодушия. — Ты был с ней, да? — потерянный взгляд, проникающий в самую душу. Ждала ответа, стандартной отговорки или откровенной лжи, но Джагхед упрямо молчал. — Ясно. — Помнишь ту ночь, три года назад, когда мы накурились и прыгали с обрыва в реку? Ты спросила меня, был ли момент, когда я почувствовал нечто большее, чем… — Да, — грустно улыбнулась Шарлотта. — Ты не ответил. — Когда я увидел, как ты танцуешь на посвящении. Когда нас остановили копы, ты спрятала пакет травы себе под куртку и взяла всю вину на себя. Во время вынужденной ночной прогулки в двадцать километров, когда тачка сломалась.       Лот тихо рассмеялась и поджала губы. Тёмные глаза заслезились, и она поспешила отвести взгляд, чтобы Джаг не заметил слабости. Впервые на памяти Джонса она была такой уязвимой, растерянной, без излишней самоуверенности, язвительности и напускного безразличия. — Когда умер мой отец, — добавил Джагхед и, оттолкнувшись от столешницы, сделал несколько шагов к девушке. — Все жалели меня, выражали сочувствие, обнимали, но не ты. Ты заставила меня сесть на байк и разогнаться до максимума. Мы могли разбиться, но тебе было плевать. Ты сказала, что доверяешь мне.       Шарлотта силилась сдержать эмоции, но одинокая слезинка медленно скользнула по щеке, заставляя Джагхеда внутренне сжаться. Он никогда не видел, чтобы она плакала. — Джаг, ты должен кое-что знать, — выдавила Лот, — Шесть лет назад, когда твоего отца подстрелили, Бетти звонила. Много раз. Я взяла трубку, и… — Я знаю, — перебил Джонс. Лот удивлённо нахмурилась, поражённая спокойствием парня. — И ты не злишься? — настороженно спросила она. — Нет.       Лот неуверенно шагнула к нему навстречу и мягко коснулась щеки ладонью, посылая волну мурашек вдоль позвоночника. В темных глазах плескались беспокойные волны сожаления и нежности, преданности и любви. — Я не хотела разрушать твою жизнь. Я так боялась тебя потерять, боялась, что больше никогда тебя не увижу. Ты стал единственным, кто смотрел на меня иначе. Как на человека. Ты заменил мне дом, заменил семью, защищал, даже когда я об этом не просила. И поэтому… — она запнулась, закрывая глаза и словно борясь сама с собой. — Я хочу тебя отпустить. То, что я прочитала… это… такая любовь не умирает. Знаю, тебе не плевать на меня. И никогда не было. Но это не те чувства, не та любовь.       Джагхед чувствовал, как его сердце медленно холодеет, теряет важную часть, замедляет свой темп. В голове сотни воспоминаний, наполненных сигаретным дымом, отчаянием и маленьким спасением её тёплых объятий. Темнота, манящая, притягательно опасная, вдруг развеялась, и он увидел потерянную душу, искренность, слезы заблудившейся маленькой девочки. Он крепко обнял её хрупкие плечи, закрыл глаза, глубоко вдыхая свежий запах цитрусового шампуня, вперемешку с табаком. Она прижала ладони к его спине и уткнулась в плечо, тихо всхлипывая и вздрагивая от вдруг хлынувших слез. Когда она нехотя отстранились, Джагхед заботливо коснулся мягкой щеки костяшками пальцев, вытирая солёные слезинки, даря непривычную ласку. — Черт, Джонс, ну хватит, — рассмеялась она, перехватывая его руку и мимолётно целуя открытую мозолистую ладонь. — Не хочу лететь в страну своей мечты с красными глазами.       Джагхед вопросительно изогнул бровь. — Я улетаю, Джаг, — серьёзно сказала Шарлотта, зачесала растрёпанные волосы назад и внимательно посмотрела на парня. — Я взяла два билета до Рио. Хотела сделать сюрприз. Но теперь… — Дом на берегу, как ты мечтала? — Да. Большие окна, бассейн, и все такое.       Лот накинула на плечи свою кожаную куртку и вынесла дорожную сумку в коридор. Замялась, не решаясь сказать заветных слов. — Я люблю тебя, — тихо прошептала она. — И хочу, чтобы ты был счастлив. И, если твоё счастье рядом с ней, то сделай все, чтобы закончить свой роман. — Хорошо, — кивнул Джонс и снова прижал девушку к себе, невесомо целуя её в висок. — Береги себя. — И ты. — Шарлотта отстранилась и оставила легкий прощальный поцелуй на его губах. Печально улыбнулась, закинула сумку на плечо и двинулась к выходу. Обернулась уже в дверях, задумчиво нахмурив брови. — Свет во тьме. Ты не дал своей книге название.       Джагхед улыбнулся и кивнул. Проводил взглядом зеленую змею на её куртке, и, когда дверь за девушкой звучно хлопнула, ощутил, как тёмное облако тоски и разочарования угрожающе нависло над ним, грозя обрушиться на голову ледяным дождем.       Взгляд зацепился за острые края белых листов, торчащих из папки, оставленной на диване. Он присел, перевернул несколько страниц, бегло просматривая напечатанные строки, полные его глубоких мыслей и чувств. Его собственный голос за кадром, взгляд сверху, со стороны. То, что он любил, что помогало через ровные буквы громко бесстрашно говорить, безмолвно кричать. Мир, принадлежащий ему.       Его взгляд на Бетти. Светлая. Справедливая. Бесстрашная. Самая красивая. Её глаза, губы, их первый поцелуй и первое острое чувство, беспощадно пронзившее его насквозь, при взгляде на её смущенную улыбку. Притягательная. Заботливая. Понимающая. Невидимый ток от её неловких прикосновений, посылающий разряд в самое сердце. Люблю. Гладкая фарфоровая кожа, горячие поцелуи и сладкие стоны. Моя.       Красной ниточкой через каждую строчку любовь к Элизабет Купер, наполняющая смыслом короткие предложения, абзацы, всю его жизнь. Последнее слово оборвалось так же резко, как весь чертов мир, когда она исчезла. Жирная точка.       Джагхед колебался секунду, а затем встал, открыл комод отца, в котором хранил его вещи, и за складом рубашек нашёл свой старый пыльный ноутбук. Невольно усмехнулся, вспоминая тёмные вечера за столиком в любимом кафе, в компании крепкого кофе без сахара, парочки бургеров и этого старого компьютера, купленного отцом давным давно. Под удары пальцев по клавишам погружался в свой собственный мир, сбегая от проблем и забот, окутанный волшебной аурой своих мыслей.       Ноутбук громко загудел, когда Джонс подключил его к зарядке и поставил на журнальный стол. Экран загорелся. Джагхед прикурил сигарету, устроился на диване и положил компьютер на колени, закрывая глаза и впервые за долгие годы позволяя своей фантазии унести его разум далеко за горизонт. Первая затяжка, первое неуверенное прикосновение к клавише, первое слово. Удар за ударом, предложение за предложением. Джаг думал о Бетти и быстро писал, безразлично стряхивая пепел прямо на ковёр.       «Однажды мы снова встретимся. Возможно, в одну дождливую среду. На Брайтон-Бич, у театра балета. Я буду ждать, даже, если ты не придёшь.»       Многоточие.