***
Он уже сам не помнил, как оказался среди шумной компании посреди ночи, да ещё и в стельку пьяный. Место напоминало какой-то клуб, он точно его знал, так как отсюда было ближе всего переться до дома в два часа ночи, после того, как друзья скажут - "давай ещё одну" и не отрубятся к чертям собачьим, прямо на полу или у стойки бара. Тут приятное лиловое освещение, красивые синие диванчики, на которых сидят люди и высокие барные стулья, на одном из которых сидит Гендзи. Он плохо помнит остальное оформление бара или клуба, так как всё иное пространство занимает, словно нескончаемая, толпа людей. Они двигаются довольно плавно, изгибаясь и плывя по танцполу, будто волны в море. Музыка бьёт по барабанным перепонкам. Голоса и посторонние звуки тут едва различимы, лишь гул и топот шпилек о глянец пола. В стакане плещется мутноватая жидкость, с тремя ровными кубиками льда внутри, а также небольшим жёлтым зонтиком и лаймом с краю. Гендзи улыбается, радуясь то ли всей этой бешеной атмосфере вокруг, то ли играющему в висках спиртному. Он делает глоток. Напиток холодит горло и лёгкий холодок проходит по всему телу. Парень закрывает глаза буквально на секунду. В голове - пусто. Ничего. Ни одной мысли. Здесь и сейчас только музыка, танцпол, заполненный людьми и алкоголь. Хочется ещё и он отпивает. Затем берёт в руки дольку лайма, такую идеальную, что от совершенства можно сойти с ума или от алкогольного яда, бурлящего в крови. Парень кусает осторожно, даже не морщась, ложит дольку обратно и проводит кончиком языка по нижней губе. Кислый привкус заполняет собой всё. Следующую минуту Гендзи словно выпадает из реальности. Он просто сидит и смотрит на поток из движущихся тел на танцполе. Зелёная радужка глаз некоторое время блуждает по человеческим телам, не останавливаясь, словно ищет что-то принципиально важное, пока наконец взгляд не останавливается на, подходящей к соседнему стульчику, девушке в длинном вечернем платье, расшитым по периметру белыми стразами и с разрезом сбоку. Блондинка улыбается бармену и перекидывается с ним парой фраз, пока её взгляд не падает на рядом сидящего парня в серой толстовке. Сквозь музыку трудно расслышать, как девушка, мило улыбаясь, пытается сказать что-то, но Гендзи даже сквозь шум различает по её губам разочарованное - " А ты почему не танцуешь?". Парень улыбается, а блондинка, выпив поданный ей тем временем коктейль, исчезает на танцполе. Голова потихоньку начинает кружиться. Зал заведения плывёт, люди сливаются в одну плотную массу, движущуюся под незамысловатую мелодию, которая тоже сливается в набор резких ударов или скачков, вместо положенных звуков. Тело словно обмякает на спинке стула. Тогда парень облокачивается на стойку, держа голову на руках. В кармане джинсов вибрирует телефон. Гендзи недовольно хнычет, но устройство всё-таки достаёт. Облокачиваясь головой на одну руку и держа в другой смартфон, парень наконец заглядывает в экран: Пропущённый вызов от: Тупица братец<i> - Ну, что ещё?! - нервно бурчит парень, когда набирает номер абонента. Короткие гудки, сопровождаемые небольшим раздражением и толикой злости. Когда те наконец заканчиваются, на другом конце слышится тихое " наконец-то...". - Что опять не так?! Я же говорил, сегодня... - он не успевает договорить, как по ту сторону слышится - " Его убили". Время вокруг замедляется, словно кто-то поставил мир на паузу. Музыка затихает, ровно так же, как и топот шпилек, цоканье бокалов и гул голосов в баре. Всё приобретает свои чёткие очертания, превращаясь из смазанной кашицы в чёткую картинку. Лица людей, их глаза,их.... Сердце стучит бешено, рьяно. Чем быстрее оно отбивает дробь, тем сильнее замедляется окружающая его составляющая. Гендзи в мгновение трезвеет. В его распахнутых глазах ужас и боль, скрытая под чёрным зрачком, который вот-вот съест зелень радужки. Он чувствует, как по спине бегут стада мурашек, как капелька холодного пота стекает по лбу, затем падает на скулу и катится по шее, оставляя за собой неприятную, вязкую дорожку. Затем, картинка сменяется чернотой, потом мерцание красок, затем всё повторяется снова. Тошнота подступает к горлу, медленным и противным комом встаёт в горле, как будто хочет дать парню задохнуться, но тот итак не дышит. Короткие гудки. Он повесил трубку. Следующее время он провёл в трансе. В забытие. Глаза его смотрели куда-то сквозь экран мобильного устройства, в зрачке блестела бледное окно сообщения. "Отца застрелили. Его больше нет". Сколько он там просидел, было загадкой и как попал домой - тоже останется загадкой. Он помнит лишь камин и ворс ковра под ногами. А потом - темнота.***
Он очнулся, когда за окном уже показалась тонкая нить огненного светила. Голова трещала по швам, словно кто-то всю прошлую ночь бил об неё чем-то тяжёлым, вроде молотка. Глаза разлеплять не хотелось, но пришлось. Свет огня в камине резанул по глазам, поэтому Гендзи зажмурился, прикрыв лицо рукой. Немного погодя он наконец открыл их, понемногу привыкая к свету. Спустя пару минут, он обнаружил, что спал на уютном гостином диване в их доме, укрытый огромным шерстяным пледом, чуть свисающим с края мебели. В голове что-то стрельнуло, болью отдаваясь по нервным окончаниям в теле, так резко, что парень чуть вскрикнул и схватился за голову двумя руками и зажмурив глаза что есть сил. Это был не кошмар. Мутная картинка бледного экрана телефона с маленькими машинописными буквами плыла перед глазами. Со спины послышались аккуратные шаги. Гендзи оглянулся: брат выглядел потрёпанным и очень уставшим. Большие синяки под глазами, сами белки немного красноватые, контрастирующие на фоне его тёмно-синей радужки. Перебинтованные ладони и небольшой, но достаточно заметный пластырь на носу. Хандзо был одет в выходную одежду, свободные джинсы и свою излюбленную футболку с драконом посередине. - Неважно выглядишь, принести тебе обезболивающее? - когда он подошёл чуть ближе к младшему, последний смог разглядеть у него на носу пластырь и при свете камина рассмотреть располосованные порезами руки. Спустя минуту изучения своего брата, Гендзи кивает и старший удаляется за дверь, возвращаясь назад уже со стаканом воды в руках и двумя белыми пилюлями. Он садится рядом с Гендзи, тот, в свою очередь, немного отодвигается оставляя место брату. Когда младший принимает из рук Хандзо таблетки и закидывает их в рот, он наконец-то избавляется от шерстяного одеяла и сложив руки в замок всё-таки решается заговорить первым. - Что...что случилось вчера? - он не хочет смотреть ему в глаза, что-то внутри тяжело давит на грудную клетку и он словно всеми фибрами тела чувствует холодный взгляд Хандзо на себе. - Я был дома и мне позвонил отец. - вздохнув начал он. - Было часов девять вечера, ты уже слился со своими друзья на вечеринку. Он сказал, что ему срочно нужны мы оба, какой-то важный разговор. - Хандзо вздыхает, ему явно тяжело говорить об этом, а ещё этот виноватый взгляд. - Я особо не спешил, до его офиса километров пять шлёпать, но всё же мне не очень хотелось заказывать себе такси. Точно не знаю, сколько времени прошло прежде, чем я услышал в квартале от меня выстрел. Потом ещё один и ещё. Я понёсся вперёд, хотя из оружия у меня был только подаренный мне тобою, нож. - Сделав паузу, старший вынул из заднего кармана джинсов ножик в кожаном чехольчике, с аккуратно выжженными на мягком ворсе чёрными драконами. Гендзи подарил его брату на шестнадцатилетие, он был довольно маленьким, само остриё было слегка туповатым, ручка была деревянная с резиновыми нашлёпками по бокам, что по мнению Хандзо казалось безвкусным. Зато, выгравированные собственными руками младшего, на острие холодного оружия, символы: "семья", "верность", "честь" и "уважение", в сердцах тронуло старшего брата. С тех пор, самодельное холодное оружие всегда покоится в секретном кармане элегантных пиджаков Хандзо или в подкладке курток. - Чем ближе я приближался, тем сильнее становилась трель выстрелов. Мне нужно было сначала подумать, что делать, но я ворвался в приоткрытую дверь, как ошалелый. Мне было страшно и...- рассказ прервал Гендзи, положивший руку на плечо брату и понимающе посмотрев на него. Нет ничего хуже, чем осознание ошибок, которых могло и не быть вовсе, а осознание того, что пришлось пережить Хандзо в ту ночь, пока младшенький был где-то в абсолютно расслабленной обстановке, заставляет последнего ещё больше вгонять себя в краску, но сейчас он должен поддержать старшего. Хандзо тяжело вдыхает воздух, заполняя им лёгкие, словно изрешечённые изнутри болью и самопоеданием, так как парень не знает, как ему вообще утешиться. Он лишь смотрит на ладонь Гендзи и молчит, словно деля свою боль на части и отдавая половину брату. Им обоим сейчас тяжело, поэтому они как-никогда должны быть вместе,именно сейчас. Зеленоглазый кивает, поглаживая плечо брата и Хандзо набирается смелости, чтобы всё-же продолжить. - Их было много. Очень. По всему первому этажу валялись трупы, а этажом выше всё ещё вели перестрелку. Наши ещё оборонялись, судя по незнакомым мне мёртвым лицам людей. - Гендзи задумчиво опустил взгляд, убирая ладонь с плеча.- Я, не медля ни минуты, поднялся по ступенькам наверх. У дверей в конференц-зал стояла парочка наших. Один был ранен в плечо и облокотившись на стену, перезаряжал свой автомат, а второй вглядывался в приоткрытую дверную щель. Когда я позвал их, они подняли оружие, но потом распознав мои черты, начали рассказывать мне сложившуюся ситуацию. Дело было так: после звонка отца, минут через 40, на них внезапно напали неизвестные, расстреляв половину наших информаторов и парочку солдат. Потом они начали искать отца. На второй этаж они продвинуться не успели, выжившие забили тревогу раньше и весь первый этаж в мгновение стал полем боем. Никто не знал, чего они точно хотели, но говорили, что они обязаны отомстить за какого-то Уволсена. - Гендзи напрягся, явно распознав незнакомого "Уволсена" в рассказе Хандзо. - Отец заключил контракт с бандой Лос-Моэртос в прошлый четверг. - старший округлил глаза. - Он говорил, что летал на собрание местных криминальных банд, держащих четыре региона, но я нашёл в его бумажнике записку с угрозой: " Ты сдохнешь за то, что сделал, блядский старик". - зеленоглазый нахмурился. - Тогда я понял, откуда у нас контроль над западным крылом, где должен был толкать Мончини. Отец грохнул посредника. - Почему он...? - Потому что он не догадывался, что они лишь пешки в руках у кого-то повлиятельней. - ответил Гендзи. Он мало разбирался в всей этой грёбаной системе территорий, связей и уж тем более не знал, где и как они находят подрядчиков и покупателей, не говоря о том, кто им всё это поставляет. Оружие, наркотики. Сами братья мало как взаимодействовали с бизнесом отца, хоть тот иногда заставлял их выбираться на всякие перестрелки и разборки, так как его дело рано или поздно, должно было перейти по наследству сыновьям и старший, знал намного больше Гендзи в этой непонятной системе контроля и управления, да и на место отца особо и не претендовал. - Он не хотел говорить, потому что слишком поздно понял, куда вляпался, но разве, он ничего не передал тебе? - Я не успел. - обречённо выдал Хандзо. - Они заперлись в конференц-зале с заместителями и самим отцом, я мало что мог расслышать, но понял, что нападавшие требовали подчиниться и работать на них. Потом, я было решил ворваться,но те двое меня остановили. - синеглазый хмыкнул, слегка улыбаясь уголками губ. Младший сразу понял кто это - верные клану и Содзиро Шимада, два брата - Исаак и Блейк Хоффл. Они часто следили за младшими Шимада, учили их стрелять и нянчили их в период отъезда отца, будучи главными в их конторе. Когда умерла жена Содзиро, именно они возложили на свои плечи ответственность за клан, пока сам он был со своими сыновьями. Гендзи любил их,как родных и ценил всю ту помощь, которые они оказали ему, когда сам Шимада был ещё подростком. С отцом не было времени обсуждать проблемы подросткового характера, а уж тем более всякую мелочь. Хандзо также не остался обделённым, так как ему самому требовались наставления, ведь на его плечах был и младший. - Потом за дверью раздались выстрелы, с какой-то определённой периодичностью. Сначала довольно быстро, а потом...я услышал голос отца. Он сказал - "Вы их не найдёте", а затем тишина. Мы было пустились прочь, но на выходе была засада так что... - Хандзо крутит в перебинтованных ладонях ножик, на котором запеклась чья-то кровь. Под конец, тот тяжело вздыхает и опускает голову меж коленей, положив обе руки на затылок. Они сидят в тишине минуты две, пока Гендзи не замечает на щеках брата мокрые дорожки и сам, не сдерживаясь, плачет. Его зелёная радужка блестит и тонет в кристально чистых каплях. Они скатываются по щеке и приземляются на мягкий ворс ковра, тихонько стуча. Тук. Тук. Тук. Боль расплывается внутри грудной клетки, словно заполняя собой все органы. Дышать постепенно становится всё труднее и вот, уже через минуту, в тихой комнате, где лишь слышится потрескивание дров в камине, раздаётся короткий всхлип. Старший поднимает глаза и видит эту промокшую зелень в глазах брата, еле-еле напоминающего сейчас того самого жизнерадостного Гендзи, которого он знает и любит. Может, не в открытую, может не с улыбкой на лице и со словами "люблю", но по-своему. И он не находит ничего лучше, чем заключить младшего в объятия. Ведь им обоим сейчас нужен хоть кто-то, кто был бы рядом. Гендзи обмякает в руках брата и обнимает его обеими руками, еле сдерживая всхлипы.***
Дверь со скрипом открывается. Братья в испуге отлепляются друг от друга, а Хандзо было хватается за нож, но в гостинную заходит не толпа убийц с автоматами, а два человека в потрёпанных чёрных костюмах и со спортивной сумкой в руках.