Академия "кошмар"

      Рууна появился из помещения душа кутающимся в белый пушистый халат, узрел гостя и замер столбиком, прижав к влажной голове ушки.       — Опять ты, блядь, — мяукнул недовольно, оскаливаясь. — Чего приперся?       Такой хорошенький, хрупкий, глазастенький и, — таратак помнил, — приятно-теплый на ощупь… Боясь напугать мУрука и спровоцировать его на новую драку, Чичи-жи скрестил усики и медленно протянул правую переднюю лапу.       — Я тебе настолько противен, — проскрипел расстроенно, — что мне только хамить можно?       Рууна по-звериному глухо заворчал и попятился обратно в душевую.       — Ты зачем его пустил, Алёх? — упрекнул он подпирающего плечом стену терранина. — Теперь выгоняй. — Тонко вырезанные ноздри мУрука трепетали, ловя запах таратака.       В комнате воцарилось напряженное молчание. Чичи-жи крутил в лапах бутылочку с водой. Передумавший убегать Рууна вынюхивал сокурсника с порога душа. Алёх, потупившись, царапал гладкий пластик стены коротким терранским плоским коготком.       Первым тишину нарушил Алёх.       — Не буду я выгонять Чичи-жи, — юноша шевельнул расположенными над глазами тонкими темными дугами шерстки. — Это некрасиво и стыдно — он к нам дружить пришел.       Рууна едва слышно фыркнул, встопорщивая длинные усы.       — Дружи-ить? — задушенно пискнул пушистик, перехватывая у горла полы халата мелко задрожавшими пальцами. — Мау-ум-м…       Алёх оттолкнулся от стены и поманил Рууну к себе. МУрок послушался, приблизился к терранцу неслышными, крадущимися шагами, миг, и юноши обнялись, не стесняясь зрителя-чужака.       — Дружить, котенок, — Алёх зарылся носом между ушек прильнувшего к нему уша. — А мы его — под зад коленом?       Рууна тихонько и очень уютно затарахтел, потираясь щекой о ладонь терранца.       — Любимый, мы не можем дружить с уписем, — донесся до напрягшего слух Чичи-жи его отчаянный примуркивающий шепот. — Хоть что со мной делай, я от него писаюсь и какаюсь… Сначала — гипнолог… Ну пожалуйста… мур-р-р…       И таратак понял и устыдился. Как лично он повел бы себя три месяца назад, ввались в его комнату крупный мухом и заяви «давай дружить»? Наверняка тоже бы заикался, трясся и жаждал спрятаться куда-нибудь в укромное местечко, как сейчас Рууна.       — Встретимся после гипнолога, — юноша сполз со стула, шебурша трепещущими надкрыльями, и бочком скользнул к выходу.       Дверь комнаты с легким шерохом отъехала в сторону, выпустила в коридор и вернулась на место, отрезая Чичи-жи от ласкающейся пары терранец-мУрук.       Юный таратак, сожалеюще поскрипывая о неудаче, потоптался перед преградой, шевеля жвалами, смирился с ситуацией и уныло поплелся на свой ярус. Дружба дружбой, а нужно осваиваться на новом месте. Разобрать чемодан, разложить привезенные из дома немногие вещи, поставить на подзарядку визор и, забравшись в спальное гнездо, обдумать некоторые увиденные в академии странности.       В выделенной Чичи-жи для проживания комнате поджидал сюрприз — здесь, расположившись на полу в кружок, перекидывались в терранские карты Лауда, его желтый приятель-сорасник и Куку-жа. Картежники приветствовали юношу радостными возгласами.       — Давай к нам! — предложили они на три голоса. — Чем больше народу, тем игра живее!       Жаждущий побыть в одиночестве таратак возмущено застрекотал на компанию, отрицательно покачал из стороны в сторону брюхом и юркнул в угол. Там юноша сразу же окопался в спальном гнезде, выставив наружу лишь глаза на стебельках, и притих, мечтая волшебным образом перенестись домой, к маме, старшим братьям и младшим сестрам.       Из депрессивной задумчивости Чичи-жи вывел вкусный сладковатый запах. Насторожившись, таратак закрутил глазами и вскоре обнаружил его источник — возле гнезда стояла небольшая открытая коробка, полная желтоватых округлых пластинок. Чичи-жи пригляделся и признал любимое лакомство практически любого таратака чуфс*, обжаренные до хруста в глубоком масле тоненькие кружочки корня репун. Кто именно подкинул угощение, юноша не сомневался — конечно же Куку-жа!       Пошевелив жвалами, Чичи-жи судорожно сглотнул голодную слюну и зашебуршался, приподнимаясь, потом вспомнил про пост и тоскливо заскрипел.       «Я так и не выяснил, когда по терранскому времени утро», — подумал, дрожа усиками.       Грешить во второй раз во время ТПП бедняге не хотелось, достаточно того, что не помолился в великую дату, но запах чуфсов манил и медленно, но верно сводил с ума. Помучавшись минут десять, захлебывающийся слюной Чичи-жи высунул из гнезда голову и с осуждением уставился на как ни в чем не бывало перекидывающегося в карты сорасника.       — Это подло, Куку-жа, — скрипнул юноша. — Ты — грязный провокатор.       Черный, не поворачиваясь, насмешливо развел усики.       — Ты толком не обедал, — прошелестел он. — Я решил тебя чуть-чуть подкормить, бубОшка, но ничего другого достать не удалось. Простишь?       Чичи-жи смотрел на Куку-жа, и внутри у юноши будто отпускало взведенную звенящую пружину. Этот черный был слишком красив и мил, чтобы сердиться на него долго.       «Пост, — строго наполнил себе Чичи-жи, подбирая повторно закапавшие слюни. — Нельзя».       Выпрастав из гнезда передние лапы, юноша оттолкнул коробку с чуфсами подальше, клацнул на вздернувшегося в протесте Куку-жа жвалами и вылез уже весь.       — Лауда, — вежливо обратился он к соседу по комнате, — я могу, пока вы играете, подняться на твою паутину? Хочу кое-что в интернете поискать.       Лауда, не отрываясь от карт, разрешил небрежным взмахом лапы. Чичи-жи опять клацнул на Куку-жа жвалами, на этот раз прогоняя прочь, и по стенке шустро взобрался к потолку. Оказавшись на территории тортеца, юноша сразу же уселся перед визором, зашел в интернет-поисковик Гоогл и вбил в него на галахе запрос «Размножение. Четыре пола мУруков». Экран померцал и выдал десятка два ссылок.       Чичи-жи старательно сходил по всем, полистал статьи и статейки, выискивая слово пумпу, не нашел и озадачился. В статейках не упоминалось слово пумпу…       Тогда таратак сменил запрос и набрал короткое «пумпу». Визор почти немедленно выдал новый перечень ссылок, юноша кликнул самую верхнюю, и ему открылся некий рассказ, не статья. Рассказ состоял из шести страниц.       — Занятно, — проскрипел Чичи-жи и погрузился в чтение.       Спустя полчаса таратак все еще сидел перед экраном, растерянно почесывая грудь, стыдливо прислушивался к разлившемуся внизу брюха томному напряжению и размышлял над той порнографией, которую только что прочитал. Откровенной и чрезвычайно сочной порнографией! Разумеется, вместо описанной в рассказе парочки совокупляющихся мУроков имеющий богатое воображение юноша в красках представлял таратаков и прилично возбудился.       «Лучше бы я играл в карты», — шептал бедняга, стесняясь снять напряжение вручную, ведь он был в комнате не один.       Чтобы отвлечься и успокоиться, Чичи-жи решил пробить поиск понятия «пумпу» через картинки и, исходя из картинок и нескольких научных статей, вкоре выяснил — ни у мУруков, ни у терранцев не существует генетических четырех полов, лишь два. Но есть, так же, впрочем, как и у таратаков, особи, склонные к своему полу, их в интернете величали геями и лесбиянками, и те самые пумпу, отрицающие пол, с которым родились и причисляющие себя к противоположному. Таракаты звали таких угэрами, презирали и изгоняли из семей, превращали в общедоступных шлюх. МУруки тоже презирали, изгоняли и превращали, а терранцы — нет. Странные создания — терранцы…       Вдоволь насмотревшись на фотографии самых разных угэров — терранцев, мУроков и таратаков, Чичи-жи захлопнул визор и загрустил. Юноше хотелось кого-нибудь обнять и обменяться с этим кем-нибудь теплом усталой души. Пусть даже и с пумпу, а лучше — с пушистиком-мурчалкой Рууной. Ну, с Алёхом, на худой конец, терранин мягонький. Главное — не с мухомом, шиа-ши!       И желание таратака частично сбылось — кто-то подполз сзади, сотрясая паутину, и обнял со спины. Судя по запаху — Куку-жа. Чичи-жи откинулся в лапы черного сорасника и прошелестел:       — Ты знаешь, что терранцы официально признают угэров четвертым полом?       Куку-жа щелкнул жвалами и негромко откликнулся:       — Знаю. Они им и жениться разрешают, и детей усыновлять, и в университеты поступать. Хорошая раса — терранцы, правильная. Нам и мУрукам у них любви к ближнему учиться и учиться.       Чичи-жи подергал усиками, несогласный, повозился в кольце лап черного, устраиваясь поудобнее, и вздохнул.       — Рууна — угэр? — спросил, посомневавшись.       Куку-жа захрустел чем-то, будто жевал, и ответил после короткой паузы:       — Нет. Он гей. Алёх тоже гей. Лауда — омих, Муам, его жених — беть.       Помнящий, что пары у тортецов составляют омихи и аляфы, Чичи-жи недоумевающе скрестил стебельки глаз, и Куку-жа пощекотал его пальцами по поджавшемуся брюху.       — В космосе полно извращенцев, — сообщил черный с загадочной интонацией. — Ты привыкнешь.       Чичи-жи позволил упорно набивающемуся в уши сораснику укачивать себя дальше, пряный, насыщенный запах Куку-жа приятно ласкал обоняние. На Таратаке деление спального гнезда двумя гэрами считались нормой, ук-хозяек никогда не хватало на всех гэров.       — Куку-жа, — робко позвал с личинки трепетно мечтавший о собственной, пусть и разделенной с гаремом уке юноша. — А тебе кто больше нравится, уки или гэры?       Куку-жа сунул ему в горсть розовую гроздь ягод барыс и опять пощекотал брюхо когтями.       — Я гей, как Рууна и Алёх. Абсолютный гей. Станешь моим ушем?       Чичи-жи предпочел бы уку. Но… на него и на Таратаке уки особо не смотрели: мелкий, коричневый, слишком хрупкий и нежный. Откуда тогда взяться уке здесь, в гала-академии? Объятия гэра предпочтительнее смерти от передозировки бушующими в крови половыми гормонами.       — Стану, наверное, — юноша прикрыл веки. — Но не прямо сегодня. Я тяжело схожусь и тяжело сдруживаюсь. Мне к тебе привыкнуть надо.       Куку-жа понимающе скрипнул.       — Ешь, — велел. — Позже еще обсудим, нам не к спеху.       Благодарный черному за пищу Чичи-жи облегченно пошевелил усиками, оторвал от грозди ягоду барыс и раскусил напополам жвалами — брызнуло кисло-сладким соком. Торопливо высасывая из ягод желтоватую полупрозрачную мякоть, юноша вспоминал пышный плодовый сад вокруг своего оставшегося на Таратаке дома и тосковал, тосковал.       Почему он родился не черным здоровяком, как Куку-жа, и не золотым, как отец и братья? Не альбиносом, в конце концов, альбиносы ценились уками. Почему, истерзанный игнором противоположного полa, подал документы в гала-академию? Чего искал, сбегая в космос? Красивого гэра в гнездо юноша мог найти и дома, только намекающе поводи брюхом…       Куку-жа потрепал Чичи-жи по плечу, хотел что-то сказать, и не успел — паутина затряслась, и в отверстие ее входа просунулась мохнатая, рыжая голова Лауды.       — Атум! — омих помахал таратакам какой-то из лапорук с зажатой в пальцах колодой карт. — Вы тут поселиться удумали, что ли? А ну собрали лапы в лапы и свалили вниз! У меня к вам предложение имеется. Деловое и срочное.       Ни сердитым, ни злым паукообразный не выглядел, весело поблескивал восемью глазами.       Куку-жа наставил на приятеля усики.       — Заранее согласен на обмен! — зашуршал он надкрыльями. — Чичи-жи, бубошка, ты же еще не распаковал чемодан, верно?       Чичи-жи подтвердил — не распаковал, и черный предвкушающе расстрекотался.       — Ты переезжаешь жить ко мне! — осчастливил он сорасника, крутанувшись на месте и распахивая роскошные крылья. — Ики-та, круть!       Чичи-жи шумно высосал последнюю ягоду барыс и покорился судьбе. Лишь тридцати процентам гэров везет заполучить уку. Гей так гей. Привыкнет. Да и не впервой, не девственник, шалили с братьями дома вдоволь.