Devil - по моей прихоти

В каждой сомнительной ситуации мы сталкиваемся с одним назойливым гостем, о котором еще долгое время будем говорить со злостью. А как же иначе, если у этого самого гостя своеобразное хобби – устраивать сюрпризы буквально каждому встречному? Он страшно любит добираться до неуловимых, невидимых глазу мелочей, которые вскоре оказывают наибольшее влияние на нашу жизнь. Именно поэтому самое интересное имеет привычку крутиться прямо у нас перед носом, но, увы, при этом оно практически всегда оказывается обделенным нашим вниманием. Подобное пренебрежение нам еще припомнится, а может даже и не раз. Все зависит от того, насколько неравнодушен к вам Закон Подлости. Наихудший вариант – быть у него в любимчиках. Он их не щадит. Из любви, конечно же. Но иногда Закон Подлости, наоборот, начинает водить нас за нос: мастерски уводит наше внимание от тех деталей, на которые мы обыкновенно обращаем внимание. И ведь мы злимся. Потому что чувствуем подвох. Маемся от параноического предчувствия чего-то интересного, при этом ощущая себя так, словно сидим на бочке с порохом, которой очень скоро несдобровать от приближающегося к ней горящего факела. Наверное, поэтому, терзаемый странным предчувствием, Альфред Ф. Джонс неустанно сновал по всему дому из одной комнаты в другую, будучи глубоко убежденным в том, что его неутолимая ходьба способна ускорять ход времени. Но нет. Стрелкам на часах – в отличие от него - некого ждать, поэтому и двигаются они монотонно, лениво, снисходительно наблюдая за ним со стены. Им чужды желания людей; у них есть своя вечная работа, от которой они стараются не отлынивать даже будучи в неисправном состоянии. Но тогда они просто юлят, смеются над тем, как люди пытаются все успеть. Время не обременяет себя ненужными хлопотами, предпочитая взамен лишь наблюдать за суетой вокруг. Америка опустился на стул лишь тогда, когда в очередной раз вернулся на кухню и не увидел на циферблате никаких существенных изменений. Однако принимать победу часов он не спешил; у него еще будет свой реванш. Когда в его руках будет наилучший убийца времени – джойстик любимой приставки. Холодные приемы со стороны бывшего опекуна Америка всегда воспринимал как нечто символическое. Хотя бы потому, что Артур всегда ворчал и недовольно закатывал глаза при встрече, но при этом никогда не выставлял его за дверь. Ничего не говорило о том, что обычный визит пройдет не по протоптанному сценарию, а обернется странным, необычным для Англии исчезновением. А к этому Америка не был подготовлен. В своих односторонних дискуссиях его волновало лишь присутствие собеседника, чьими советами иногда можно и пренебречь. Главное – его выслушали, позволили вывалить поток новых обескураживающих идей, а мнение со стороны подождет. Правда, в некоторых вопросах Артур все же был до ужаса упрямым, отчего самые блестящие – по мнению американца – идеи откладывались в долгий ящик. Честно, Америка был готов к тому, что ворчливый англичанин за этот вечер ещё не раз назовет его планы абсурдными, а его самого - идиотом. Он даже готовил себя к тому, что ему придется сегодня глотать этот противный чай, от терпкого вкуса которого он неизменно кривится. Да и стоит ли забывать про докучливые нотации, без которых не обходится ни одна их с Артуром встреча? Не то, что визит… Но Артур его удивил. Подобное просто невозможно! Исчезнуть в одно мгновение, без определенной причины. Как только ухитрился улизнуть? Неужели в доме где-то есть лазейка, с которой он – Америка – не знаком? Обычно выходки бывшего опекуна не ставили его в тупик. Времени, что он провел с ним, с головой хватило, чтобы окончательно усвоить, чего стоит ждать от Артура. Самое главное – держать ухо востро, дабы не провалиться в лабиринт подлых интриг, от которых начинает кружиться голова, экономика и пробуждается паранойя. Но обычно Джонс делал себе скидку на везение, тем более фору ему давало то, что Артур не мог на него долго злиться. Даже если очень того захочет. Убегать Англия ненавидит. Эту упрямую черту характера англичанина Альфред знал не с учебников британской истории (к которым и не прикасался), но и не понаслышке. Он был одним из немногих свидетелей, которым удавалось загнать Артура в угол, отрезать все пути к отступлению и требовать лишь одного – поражения. И пусть анализирование ситуаций – не коронный трюк американца, но навязчивое любопытство вкупе с предчувствием чего-то захватывающего выудили из его памяти фрагмент встречи. Англия нахмурился, когда распахнул ему дверь, нехотя впустил. Вроде все как обычно, но при этом ничего в его лице не говорило о том, что он хоть как-то да удивлен. Хотя, может он себя накручивает? - Разве я успел его предупредить? – Вслух удивился Америка, быстро разблокировав телефон, и приступил к поиску нужного ему номера. Этот абонент, обыкновенно, был в курсе всех дел Артура. Несмотря на то, что последнего подобная проницательность в отношении своей персоны страшно раздражала. Чего уж говорить, Англия не любит быть как открытая книга. В информации легко найти слабость. - Ал? – Альфред, услышав свое имя, нетерпеливо кивнул, решительно подготовив себя к тому, что сейчас ему по полочкам разложат и объяснят причины странного происшествия с Англией. На то, что собеседник не видит его жеста, он благополучно не обратил внимания. Как всегда. – Я, конечно, удивлен твоим звонком и рад бы помочь, если что-то очень срочное, но сейчас ты отвлекаешь меня от более важного и привлекательного дела. Созвонюсь с тобой позже, ладно? – На последних фразах тон голоса собеседника изменился, а тихий смех на заднем плане расставил все по своим местам. Джонс выловил Францию в момент свидания. Подобное, впрочем, его не смутило. Важные дела Франциска не стояли в одном ряду с внезапным исчезновением англичанина. - Арти сегодня был странным! – Франциск картинно закатил глаза, молясь, что настойчивость в голосе американца ему показалась и еще есть шанс отвертеться от разговора. Обворожительно улыбнувшись, Бонфуа отошел от своей спутницы и не без досады заметил: - И ты удивляешься? Насколько я его знаю, «быть странным» – его обычное состояние. - Сегодня сильнее, чем обычно. – Беспечно ответил Америка, придвинув к себе чашку с остывшим чаем. Не решать же проблемы на пустой желудок? Тем более что печенье в вазе выглядело вполне безобидно – явно из упаковки. Однако даже в них была своя подлянка, точнее, такой она была для Америки. – Черт, овсяные. Он же знает, что я их терпеть не могу. Тогда зачем их покупает? Слушай, Франция, он вообще ест? У него и на столе, и в буфете, и в холодильнике – все одно и то же. Кроме чая и этих картонных печений, у него нечем наесться. - Ты позвонил мне, чтобы обсудить его гастрономические предпочтения? Рад, что и ты этим обеспокоен так же, как и я. - Не, я тебе не за этим позвонил. Представь, он совсем не удивился моему приезду! Нисколько! - Привык. - Как? – Удивился Альфред, нетерпеливо опустошая вазу. – Я никогда не предупреждаю его о встрече. - А стоит попробовать. Наверняка он очень сильно удивится. Даже приезжать не надо будет, чтобы в очередной раз нарушить его распорядок дня. – Франциск, оглянувшись, заметил холодную тень недовольства на лице девушки, у которой явно назревали сомнения по поводу телефонного разговора. Она нерешительно прикусила губу, что француз принял как знак и потому поспешил свернуть разговор. – Mon cher, я, безусловно, счастлив поддерживать с тобой беседу, но давай прервемся и вернемся к этому веч… завтра? Ты мне срываешь другую – более интересную – беседу. - А, не, погоди-погоди, еще перчатки! - А что с перчатками? – Франциск машинально осмотрел свои руки, не в силах сдержать смешок. – Америка, не в твоих интересах цепляться к подобной мелочи. - Но дома у Арти совсем не холодно. - Причем здесь…? Если у меня сегодня все накроется, ты мне будешь должен, Ал. Au revoir. - Завтра так завтра. – Режущие слух угрюмые гудки ничуть не расстроили американца, невозмутимо пожавшего плечи. У него на примете еще осталось последнее печенье. Овсяные печенья он на дух не переносил, но они были единственной перспективой на роль «закуски под рукой». Все равно в холодильнике пусто, как во фляге у туриста, неожиданно для себя оказавшегося в пустыне, а потому неразумно истратившего весь запас питьевой воды. Америка вытер экран телефона о джинсы, пытаясь вспомнить, о чем он забыл. Даже ему разговор показался слишком коротким. Да и Франция ничуть не встревожился… И все же, кто делает потайной ход на кухне? Интересно, до прибытия Артура он успеет разобраться в этом механизме? *** - Ты дрожишь. - З-заткнись! - Я предлагал тебе вызвать такси. - Благодарю, но я счел, что до твоей треклятой квартиры будет удобнее дойти в тапочках. - Ага. Скользя на каждом шагу. Но, заметь, на этот раз твое знакомство с гололедом прошло удачно. Артур, раздраженно закатив глаза, ощупал распухший нос. Черт бы побрал этого русского: когда Артур неудачно навернулся на гололеде, тот не больно и старался ему помочь. Конечно, наблюдать за тем как англичанин, злой и окоченевший от холода, пытался без досадных приключений добраться до квартиры – весьма увлекательно. Особенно, когда отсутствуют причины для сочувствия и можно вдоволь посмеяться. Все-таки, отказался от помощи, такси и от пальто не он. Но зато сейчас, он – Артур – в тепле, и даже не потому, что успел занять кресло у батареи. В квартире было душно, но отчего-то он все равно грел руки о чашку с чаем, снисходительно наблюдая за чаинками на дне кружки. Ребячество, а не заварка! О чем, впрочем, он и поспешил сообщить. - Самых недовольных прошу вскипятить себе воду самостоятельно. – Пожал плечами Россия, которого состояние заварки волновало в последнюю очередь. У него по расписанию - ужин. Морочить голову замечаниями англичан не входило в его ежедневное времяпровождение. Все равно их не поймешь. - Язвишь? - Напоминаю о самообслуживании. Артур лишь поморщился. Правда, непонятно от чего: то ли от последнего высказывания русского, то ли от странного вкуса чая. Или же от непонятного запаха, заполонившего всю квартиру России. Запах не был неприятен и, напротив, он был не из тех, которым наслаждаешься до тех пор, пока не закружится голова. Он просто казался знакомым. И именно поэтому напрягал. Он редко посещал квартиру Брагинского, чтобы в ней что-то казалось ему знакомым. - Мы же с тобой теперь связаны, чего удивительного? – Иван предпочел отвлечь англичанина, переводя его мысли в другое русло. А то совершенно неинтересно наблюдать за мыслями, которые даже не пытались прятаться в его голове. – Между прочим, по твоей вине я не чувствую, что в квартире мы с тобой одни. - Разве? - Ага. Мне кажется, что кто-то хочет тебя убить. - Случайно не путаешь желаемое с действительностью? – Скептично поднял брови Артур, поставив чашку на журнальный стол. Да уж, чтобы подкрепиться за подобным «столом», жизненно необходимо согнуться в три погибели. И ведь вдоволь никогда не наешься. – Я же знаю, тебя обрадует моя смерть. Особенно, если ты к этому приложишь руку. - Звучит забавно. - Ты не ответил прямо. - А разве надо? – Брагинский беглым взглядом осмотрел заставленный тарелками журнальный столик и лениво разлёгся на диване. Видимо прикинул, что подобный ритуал может избавить его от увлекательной прогулки между комнатами, заваливая раковину грязной посудой. – Давай лучше подумаем над оправданием, если это «что-то» тебя пришибет. - Не нуждаюсь в подобных услугах. Скорее всего, меня недолюбливает твой русский фольклор. – Наверное, ему стоило добавить в слова больше презрения и желчи. Наверное, ему не нужно было машинально начать убирать со стола. И уж тем более, не стоило улыбаться. Потому что улыбка легко может превратить ссору заклятых врагов в небольшую перепалку между приятелями. Бр-р, было бы кому улыбаться. Впрочем, Англия не больно морочился по этому поводу. Было кое-что, что занимало его гораздо больше, чем непривычный вкус чая, духота комнаты и странно знакомый аромат. - Мне кажется, Америка о чем-то догадывается. - Звучит действительно страшно. – Улыбнулся Иван, представляя перекошенное лицо Джонса, внезапно узнавшего об их небольшом договоре. – Если до Америки уже все дошло, странно, что нас всем миром не досаждают звонками. Впрочем, из двух зол они выберут наименее оснащенное атомным оружием, потому все переговоры будешь вести ты. – Россия даже хлопнул в ладоши, предчувствуя злорадство от того, как Артур будет бороться с разрывающимся от звонков телефоном. Если, конечно, не оборвет все веселье тем, что просто-напросто отключит телефон. - Я серьезно. Он не мог понять, почему я дома хожу в перчатках. - Да действительно! Я тоже не могу понять, почему ты до сих пор в них сидишь! – Россия приподнялся на локте и, вытянув руку, вцепился в ладонь англичанина. – Духота, а ты все в перчатках. Я же знаю о печатях контракта, мог бы и не стесняться. Давай, в качестве поддержки, я покажу тебе своего Змея Горыныча, а? Он намного солиднее твоих иллюстраций к детским раскраскам. - Ты мне очень этим поможешь. – Саркастично произнес Артур, вырывая ладонь из чужой хватки. По руке пробежали мурашки, а место, которого касался Иван, странно покалывало. Непривычное ощущение, от него неуютно. Поэтому он не нашел ничего лучше, чем просто отвернуться. - Так показать? - Ни в коем случае. - Жаль. – Сокрушенно вздохнул Иван, недовольно буравя взглядом упрямую спину англичанина. – Ты лишаешь меня грандиозной возможности смутить тебя еще больше, чем сейчас. - Я вовсе не смущен. Но, во-первых, посторонним нельзя касаться до печатей контракта, во-вторых, я не могу объяснить их происхождение другим, чтобы они отвязались. - Как вариант, ужасно заразный рак кожи. Активно мутирующий. После такого, к тебе нескоро решатся подойти. Хотя обязательно найдется умник, который заподозрит подвох. Ставлю на Франциска! - Почему ты так зациклен на версии рака кожи? Она даже звучит противно. - Так спугнет же! - Нет, Альфреда этим не проведешь. Самолично потащит в лучшую – по его словам – научную больницу, где меня обследуют вдоль и поперек, и контракт разорвется. И все равно мне кажется, что он что-то знает! - Если бы он о чем-то подозревал, он бы давно до тебя дозвонился. На это Артур лишь скептично хмыкнул: - Связь не появляется. Телепортация плохо влияет на мобильные устройства. Да и вообще на электронику. - О, а у меня не так все глухо. Сообщение от Джонса. Смотри, он тебя ищет! Англия недоверчиво нахмурился, но все же посмотрел в поцарапанный экран телефона России. Судя по тексту, Альфред переправил сообщение кому только можно. И почему у него сейчас появилось желание огреть американца кулаком по голове? Словно этот неугомонный покусился на святое – на его территорию в доме. Господи, Америка же не такой идиот, чтобы переворачивать все с ног на голову в его собственном – Артура - доме? - Только попробуй выдать меня! - А почему бы и нет? «Не переживай, Альфред. Мы с Артуром замечательно проводим время, правда, он не хочет, чтобы об этом узнали остальные. Оставим все между нами, хорошо?». - А! Нет! Отдай! Ха-ха, видал, Россия? - Вообще-то, я просто пошутил. Но ты сделал все намного лучше. Ты просто обязан мне в красках рассказать реакцию Альфреда на это сообщение! Э, Артур, давай ты устроишь демонстрацию своего актерского таланта позже, хорошо? Иначе потом будет неинтересно. - Я пропал. – Сухим голосом произнес Артур, словно не предвкушал последствия своего опрометчивого поступка, а зачитывал строки из своего доклада. Теперь ему стало невыносимо жарко, потому он еле-еле стянул с себя роковые перчатки, отстраненно рассматривая печати контракта. Они казались бледнее, чем раньше. Наверное, состояние владельца контракта все же влияет на них. Интересно, какое чувство может заставить их исчезнуть совсем, хоть на небольшое время? Чтобы убедить Америку, что с ним все в порядке. - Не придумывай. Никуда ты не пропал, все еще в моей квартире. - Я не об этом. - Я знаю. – Иван потянулся и встал с дивана. – Джонс практически не принимает меня всерьез. Решит, что издеваюсь над его беспокойством к тебе, и в очередной раз посвятит тему саммита мне. Прерывание контракта меня не интересует. - Но у тебя же нет с него никакой выгоды! - На первый взгляд, это выглядит именно так, а… - Сигнал о дошедшем сообщении прервал его на полу-фразе. – Знаешь, либо я сейчас получу нагоняй от президента, либо от Джонса, либо… - Либо нам с тобой придется ему объясниться. – Хмуро закончил Артур, посетовав на то, что любопытство у его бывшего воспитанника просыпается лишь тогда, когда это гарантировано испортит несколько удачных планов. Почувствовав на себе насмешливый взгляд Ивана, англичанин сразу отрезал, - И мы обойдемся без твоей идиотской версии по поводу печатей контракта.