Two different personalities

- Поздравляю. – Донхек чуть ли не светится, как начищенный до блеска чайник и также ярко ослепляет улыбкой, которая вполне могла бы сойти за искреннюю, если бы Джено, конечно же, не знал достаточно хорошо приставучего когда-то его преследователя. - С чем? - также бесстрастно и стараясь не отвлекаться от более занятного дела, например, как решение математической задачи. - Лукас заявил, что ты официально свободен и теперь мне не нужно за тобой всюду таскаться, непокорный ты наш. – на услышанное обращение Джено оборачивается и пытается вложить в свой взгляд столько осуждения и смысловой тяжести, чтобы Донхек буквально прочувствовал, как его заваливает всей это грудой. Только тот никуда не исчезает и более того, воодушевленно опирается подбородком на скрещенные ладони и почти что ложится всей грудью на их с Марком парту. - Я знал, что Джемин не сможет пройти мимо тебя. Ты у нас особенная конфетка. - Послушай, я не… Его заранее отточенную в голове тираду резко обрывают. Учитель вырастает очень даже кстати за их спинами и недовольно ворчит на своем старческом и математическом в том числе, как это возмутительно и низко так вести себя на таком важном предмете. И вообще не стоит забывать о том, что математика – царица всех наук и играет главную роль в жизни человека. Ее разве что можно ставить на одном уровне с любовью к родителям, но не ниже привязанности к братьям и сестрам. И в целом им повезло, что у них есть бесценная возможность предаться углубленному изучению сей ошеломительной и точной науки, потому что это им не бесполезное ковыряние в мертвых жабах или проигрывание по десятому кругу приевшегося этюда. Все куда более серьезнее. Если можно было материализовать чужие эмоции, то отчаяние Донхека давно бы уже заволокло черным дымом весь класс и даже на соседние помещения хватило бы. Они оба демонстративно хватаются за ручки и чересчур увлеченно переписывают условие новой задачи. Марк сбоку как-то неоднозначно покачивается на стуле так, что его курчавые светлые волосы забавно подпрыгивают каждый раз, когда он отталкивается от задней парты. Примеры он уже давно закончил решать. Джено мог только позавидовать статусу друга, который и отличник, и любимчик у всех учителей поголовно и даже главный активист класса. Одним словом, идеал. Когда тот только поспевает – непонятно. Джено успевает только разобрать дома портфель и завалиться на собственную кровать, чтобы, разложившись на постели с изображением огромного комиксового халка, задуматься о бытие и смысле существования. Такое себе занятие, если честно, но о другом думать он себе не позволяет. Лукас и правда перестает докучать, так что и вовсе исчезает из поле зрения. И если раньше это и вызывало бы неподдельную радость, то сейчас Джено не уверен, как на это реагировать, и стоит ли вообще. Вот уж парадокс. Как-то слишком непривычно. Хотя, Донхек вот не перестает надоедать своим нескончаемым трепом и даже не думает прерывать их общение. И Джено склонен полагать, что это как-то связано с Марком. Ведь если бы Лукас не приставил за ним надзор в виде неспокойного Донхека, то этим двоим не пришлось так много времени проводить вместе. И по его не скромному мнению Донхек нуждался в Марке также сильно, как и ненавидел его. Особые отношения с перспективой и двойными стандартами. А Джено между ними как безопасный берег, у которого можно надежно скрыться от посторонних взглядов или в худшем случае использовать, как глупую отмазку. Пусть их троих и связывает неясные, странные взаимоотношения, что Джено не против огласить дружбой, но это размывается и блекнет на фоне того, что к этому самому берегу пытается приткнуться пугающая сила в виде На Джемина. А еще нужно однозначно завязывать читать детективы, где в духе писателя приводить такие чудаковатые сравнения, изъясняясь достаточно поверхностно, чтобы свести общий образ к непосредственности и указать этим на присутствие загадки. Тоже очередной бред, опять же, по мнению Джено. Атмосфера слишком серая и угрюмая, даже несмотря на то, что помещение было немалой квадратуры и свет к полудню умудрялся забираться в каждый уголок и заползал между высокими, деревянными стеллажами. В любых других заведениях библиотека не пользовалась бы такой популярностью, как в данной школе. Здесь уж никто не посмеет посчитать зазорным провести драгоценное свободное время за прочтением книги или выполнением домашней работы. А такого у них предостаточно. Объем информации не превышает норму положенного, но и легким изучаемый материал назвать язык не повернется. Вон как все усердно дополняют свои работы, извлекая все необходимое из увесистых энциклопедий или выписывая что-то конкретное из сети, пользуясь компьютерами, расположенные вдоль противоположной стены и огороженные стеклянной перегородкой. В одном из проемов между этими самыми стеллажами после уроков разместился сам Джено, вооружившись книжкой любимого Мураками и терялся в тексте, забывая о существовании реальности и таким образом коротая свободное время. Он не слышит чужих неторопливых шагов, бредущих с разных сторон школьников, которых нисколько не волнует его расположение – так делают многие. Главное здесь, чтобы не мешал и соблюдал тишину. А вот уже с этим проблем не имелось. Проходит еще определенное количество времени, что не так и много, но вполне достаточно, чтобы растерять внимание, а вместе с тем и бдительность в страницах книги. Вырывает его из идиллического состояния пальцы, которые несильно дергают за носок кроссовка, пытаясь привлечь вероятно внимание. С нескрываемым недоумением Джено поднимает взгляд на нарушителя его покоя и видит того самого Джемина. Ему бы для начала удивиться и попытаться деликатно избежать дальнейшего разговора, но нужно уже когда-нибудь начинать встречаться лицом к лицу с насущными вопросами и научиться наконец принимать адекватные решения, а не прятаться по углам в надежде, что в этот раз снова пронесет. - Редко тебя вижу в последнее время. Избегаешь? Парень без спросу усаживается сбоку, не особо тактично боком сдвигая Джено с насиженного места. А там между прочим было теплее. В этот раз его не ослепляют широкой улыбкой на все 32 и не ворошат одним взглядом весь этот пугающий зверинец, что припрятан глубоко в его душе, а вглядываются как-то украдкой, не настойчиво. До появления Джемина он и понятия не имел, что внутри может что-то похожее оживать и сворачивать все в фарш. И его это не просто пугало, а вызывало холодящий ужас. - Вот еще чего. Много чести. Получается слишком уж горделиво и с толикой волнения в дрогнувшем голосе. Тихий смешок служит красноречивым указателем на то, что его словам не верят. Джемин уже заметил, что сам Джено растерян и не знает, что ему делать. Он видит - кто бы тут не заметил, как открыто наступает На, но не спешит возводить глухую стену с кричащей красной надписью «нет», а скорее колеблется. И это прекрасно тому известно, поэтому ощущается это чертово превосходство с его стороны и намерение взять все под свой контроль. - Я тебя не трону. Лукас может и сказал, что передал тебя официально мне. Но я не сторонник дерьма вроде власти, подчинения и физических расправ. Ты не обязан вообще находиться под чьим-то контролем. По мне, так это глупые детские забавы. Джено кажется, что он перестает дышать, потому что даже не слышит собственного сердцебиения, пока пытается вслушаться в каждое слово и его смысловую связующую. И он не совсем уверен, что понимает его правильно и считает должным уточнить. - Тогда почему ты меня преследуешь? Напряженная пауза длится не так долго, потому что Джемин борется с желанием не засмеяться вслух и на всю возможную мощь. Они ведь все в той же библиотеке и правила остаются правилами – тишина не должна нарушаться, в противном случае обоих выпроводят. Приглушенный смешок несдержанно вырывается и Джемин пытаясь совладать с собой, утыкается в плечо Джено и теперь трясет их обоих и чуть ли не прикладывает того лбом в деревянный угол стеллажа, что слишком близко расположился к их лицам. Джено возмущенно шипит, вынужденно хватаясь за шею парня и перетаскивая их в прежнее положение при помощи давления на чужое тело собственным. Либо руки его успели замерзнуть за все это время, либо кожа у Джемина слишком горячая, но жар под пальцами ощущается куда более явственно и отчетливо. Других вариантов он не находит. От холодящего прикосновения тот даже не вздрагивает, продолжая заглушать рвущийся наружу смех. И ему не до того, что обычно бледноватое лицо Джено заметно краснеет и сам он подбирается, стараясь неуклюже отползти подальше. - Так вот почему при виде меня ты выглядел настороженным и готовый напасть в любой момент. Теперь все понятно. Как ни в чем не бывало На снова прижимается боком к юноше, смотря сначала в растерянные глаза, следом уводя взгляд ниже к самим губам, без стеснения изучая объект его интереса. И вот снова эта смена поведения. Джено узнает эту манеру и странные повадки с отчетливым уклоном на настойчивость и возмутительную вседозволенность. - Тебе просто показалось. - Действительно ли показалось? – надменная усмешка и глубокий взгляд. Только при близком рассмотрении Джено замечает, что глаза у парня янтарные, что отлично сочеталось с его волосами, словно тронутые и выжженные ярким солнцем. Сложно признавать, но сам он был восхищен, как, пожалуй, и все остальные, без умолку обсуждающих красоту и манерность На Джемина. - Да. Джено вырывается из прострации и спешит уйти от этого взгляда, отвернувшись в другую сторону, где перед ним на нижней полки имеются намного интереснее несколько толстых и старых на вид томов одной целостной книги. - В любом случае, тебе пора привыкать к этому, Ли Джено. - К чему? Юноша поднимается и поправляет задравшуюся белую школьную жилетку, что идеально подходила в тон бледно-розовой рубашке. Только один такой обычный, но до мелочей продуманный внешний вид указывал на его состоятельность. - К моему присутствию. Я хочу с тобой подружиться. Скорее из-за своей глупости и отчасти доверчивости Джено не ощутил подвоха, скрываемого за дежурной любезностью и, казалось бы, дружелюбной улыбкой. Только глупый не догадался бы, что Джемин не из тех, кого может интересовать обычная дружба, ради которой он готов был рискнуть своим положением и связаться даже с человеком, чье присутствие люто не выносил. Речь шла о Лукасе, с которым они и по сей день частенько конфликтуют. И Джено даже понятия не имел, что в смелых фантазиях его уже прижимали к кровати, царапали бледные бедра и заставляли громко стонать. Тогда бы он точно окрестил этого парня чокнутым и бежал бы впереди собственной тени. По его еще невинным понятиям в голове старшеклассника должны быть мысли об учебе, девчонках и крутых тачках, но никак не обнаженное юношеское тело, которым хочется страстно овладеть. Они имели диаметрально противоположные взгляды, принципы, мнения, но в случае Джемина имелась отличительная черта. Парень мог при желании ввести в заблуждение, а там и вовсе подтолкнуть к изменению этих самых принципов. Где-то в конце осени, температура резко понижается. Происходит очередная забава погоды, которая характеризуется игрой на контрасте. К этому времени окончательно стирается прежнее разделение, которым придерживался Донхек. Что в принципе и раньше никого не заботило, но не убежденного Донхека безусловно. Сейчас он все больше крутился рядом с Джено и Марком, объясняя свою назойливость тем, что Лукас снова в кого-то влюбился и теперь пытается привлечь внимание своей пассии, считая ее той самой единственной. - Она кажется воплощением самой неприступности и холоднее арктических льдов. Ну, по его описаниям. – выдохнув теплый пар, Донхек ежится от холода, одетый лишь в школьный костюм и не особо плотную фирменную жилетку, чем заслуживает сочувственный взгляд Марка, который, как и Джено отдал предпочтение толстой пуховой куртке. В школьном дворе помимо них еще с десяток учащихся, которые неплохо развлекаются даже в такую ненастную погоду. - Не думал, что остались в школе и такие, что не приходят в дикий восторг от его чувственного взгляда. – обычно предпочитающий молчать и не поддерживать разговор, касающийся других, Марк сам комментирует данный нонсенс и даже не ленится скопировать этот самый «чувственный взгляд». С учетом того, что парень был обладателем причудливых бровей-чаек, выглядело все куда вдвойне смешнее. Но даже это и вид кудрявых завитушек на голове лучшего ученика класса, никак не влияет на мечтательно-восхищенный взгляд Донхека в его сторону. Очередная драма, преобразовавшаяся в новую форму. А у Джено лишь снова странные ассоциации, где и безопасный берег, и лишнее третье колесо у велосипеда. Но лучше подписаться под понятием «третий лишний», чем притворяться другом Джемина и делать вид, что ему комфортно в его компании, и нет, чужие случайные прикосновения, его ни черта не смущают. Джено успевает заприметить светло-коричневое пальто этого самого «друга» еще до того, как тот появляется в воротах школы. С реакцией лучшего шпиона из какого-нибудь фильма с захватывающим экшеном, Джено буквально молниеносно опускается на корточки, прячась за огромной курткой Марка, которая скорее лыжная, потому что имеет особую плотность, что только на руку скрывающемуся. Лучше так, чем таскаться по непонятным дорогим местам, пить кофе и поддерживать натянутые беседы, когда уже молчание в несколько секунд, как адская пытка с раздирающей на части неловкостью. - Скажите, что не видели меня. Сидеть в такой позе, едва балансируя на одних только носках – сомнительное дело. Особенно, когда рискуешь поскользнуться на льду, тонким слоем покрывший еще с ночи землю, а потом не очень эстетично пропахать носом асфальт. Но выбора особо и не было. У Донхека всегда был активирован режим мгновенной реакции, поэтому он даже умудряется достаточно естественно развернуться в сторону школьных ворот, прикрывая собой торчащие коленки Джено. Только Донхек был бы не Донхеком, если никак не прокомментировал эту ситуацию. - А можно я скажу, что ты еще с ночи торчишь со своей девушкой, которая рожает ребенка, но малыш почему-то оказывается азиатом с отклонениями? - Это что из бесстыжих сцена? – Марка удивляет скорее сам факт того, что парень решил вспомнить это именно сейчас. – Но Джено тоже азиат. Как он поймет, что ребенок не его? – А также нелогичность фактов. Только Марку, не умеющему разграничивать логику и случайные фразы Донхека, хватит ума попытаться найти этому объяснения. Джено очень хочется пробить головой землю и зарыться как можно глубже, а еще лучше найти себе новых друзей. Жаль, что это невозможно, потому что сам он максимально асоциальный и слегка диковатый. Кому он такой нужен? Разве что только озабоченному пареньку в коричневом пальто. - Логично. Но наш ребенок с темной кожей, а Джено ведь очень светлый. - Джено не из тех, кто мог бы оставить даже чужого ребенка. - У Джено есть ребенок? Вопрос никто из двоих (или троих) не озвучивает вслух. Совсем забыв о важной миссии, они даже не сразу спохватываются, когда Джемин беспардонно вмешивается в их разговор. Такая манера не нравится Донхеку, который уже с более грубым тоном бросает встречный вопрос. - Что? - Ничего. Джено не видели? – голос ледяной и тембр непривычно низкий. Прежде Джено не приходилось общаться с таким вот Джемином – сдержанным и холодным в равной мере. Вот она та самая колоссальная разница между неприязнью и заинтересованностью. - Я лично не знаю, где же он мог быть. Не имею привычки следить за людьми. - Он вроде говорил, что сегодня опоздает немного. – в беседу подключается Марк, видимо, заприметивший напряженную атмосферу и решил это дело быстро исправить, прежде чем случиться непоправимое. Для Донхека не существует слова мера, поэтому он может часто разгуливать с ссадинами и синяками на лице, нисколько при этом не меняясь и каждый раз снова нарываясь на неприятности. Джемин никак на это не отвечает и молча покидает площадку, но после его ухода легче не становится. В районе груди поселяется давящее чувство вины. И это довольно странно, ведь жертва здесь сам Джено, а не кто-либо другой. Весь оставшийся день Джено как на иголках: подозрительно косится по сторонам, хмурится каждый раз, когда с ним заговаривают, даже на уроке с напряженной спиной и задумчивым взглядом буравит стенку. Ему хочется думать, что это из-за приближающейся лабораторной, которую они с Марком завершили раньше всех остальных, но отмахнуться от навязчивого образа Джемина не получается. Свой разум ведь не обманешь. Мысли крутятся вокруг него одного и это только сильнее нагнетает. После последнего урока в коридоре он отстает от Марка, потому что его под локоть хватает женская ручка и утягивает назад. Во всей своей красоте перед ним предстает Йерим. Одноклассница с длинными каштановыми волосами, яркой улыбкой и светлой аурой, ореолом исходящий от нее. Безусловный ангел с чистыми намерениями. Такие не размениваются на слова с неоднозначными личностями, как Джено, но это по каким-то нелогичным причинам происходит. Ли так долго засматривается, что уже забывает о приличиях и пропускает слова девушки мимо ушей. - Прости, что? Она аккуратно хихикает в ладошку, также улыбаясь и глазами, пока смотрит на Джено и заправляет выбившуюся прядь за ухо. - Как президент театрального кружка и главный организатор многих внешкольных мероприятий, я нуждаюсь в твоей помощи. Дело уже с первых слов попахивает жаренным, но у Джено напрочь отключается интуитивность и восхищение заволакивает все сознательное пространство. - А какая нужна помощь? Йерим заметно веселеет, чуть подпрыгивает на туфлях с небольшим каблуком, предвкушая положительный ответ. - У нас не хватает парней для спектакля с обязательным танцем. Многие даже ходить, не споткнувшись не могут, а ты я слышала занимался танцами в средней школе. Мы возьмем тебя сразу и даже с некоторых уроков будем забирать пораньше. Ты только приходи. Завтра первая репетиция. Перед уходом она всучивает ему в руки буклет с именным гербом школы и пестрящими красками с названием спектакля. Для предварительного ознакомления. Джено ничего не остается, как обреченно вздохнуть и принять предложение, чтобы не прослыть эгоистом и неотёсанным чурбаном среди девчонок. Отец еще с детства говорил, как важно уважать девушек и считаться с их мнением. Он кое-как запихивает бумажку в боковой кармашек рюкзака, недовольно пыхтя, когда замок зажевывает клок бумаги и отказывается застегиваться до конца. Даже на таких мелочах кажется, что нервная система вот-вот начнет сдавать. И дело не только в дурацком спектакле или лабораторной. Ситуация набрала обороты и пустила корни глубже, чем казалось на деле. С горем пополам справившись с непутевым замком, он подходит к раскрытому окну, в толпе разыскивая двух единственных друзей, но не успевает сфокусировать взгляд, когда пара рук тянет его обратно. И хватаются не за плечи или руки, как бы стоило, а за талию и смело ведут к бедрам. - Выпадешь же, глупый. – голосом Джемина резюмируют в незащищенный затылок. Слишком близко. Так что кожей остро ощущается чужое прерывистое дыхание. Джено вздрагивает всем телом и втягивает голову в плечи. - Я тебя сегодня не видел. - Правда, что ли? Неужели успел соскучиться. Джено не привыкать к подобным выходкам. Каждое прикосновение парня отдает двусмысленностью. Пусть то даже привычное рукопожатие или дружеский хлопок по плечу. Джемин умудряется и в этом отличиться, намеренно задерживаясь дольше положенного на руках, спине и все по списку. На любые претензии он никак не реагирует, продолжая изводить и явно ожидая какого-то ответа. - Не совсем. Просто было непривычно. – без намека на раздраженность и довольно спокойно отвечает на ехидный вопрос. Разворачивается также неспешно, стараясь приглушить рвущийся наружу ураган. По части выражений эмоции Джено скорее был точной противоположностью Донхека. Предпочитал переживать хлесткие волны гнева или той же радости глубоко внутри, маскируя все это под скромную улыбку или задумчивый взгляд. - А вот я тебя видел, – Джемин чуть склоняется вперед, заслоняя всем телом любые пути к отступлению. В светлых глазах отражается раздражение и крайняя степень недовольства. – В следующий раз прячься лучше. Джено продолжает быть неприступным и стоически выдерживает очередной прессинг. Вид слегка раскрытых губ ненадолго его вводит в ступор, но только на пару секунд. С завидным равнодушием в лице он наступает на ногу Джемина, тот невольно отступает и недовольно кривит губы. - Прекрати быть такой недотрогой. Однажды я просто перестану с тобой возиться и перейду к более действенным методам. - Применишь силу? - Могу задать похожий вопрос. Раз тебе так противно, откуда тогда такая реакция? Хоть себя не обманывай, Джено. Здесь и приходится задуматься над словами парня. Оно словно тяжелым камнем, опущенным в воду, тянется вниз и не позволяет вдохнуть спокойно, раздражая душу. Он замирает с занесенной для широкого шага ногой и все разом переворачивается. Все взгляды словно одним махом теряют свою существенную значимость и между обрывками слов, когда-то озвученными еще в детстве наставлениями и убеждениями в правильности взглядов, вклинивается вопрос Джемина. Крупным заголовком мигает претензионным красным и требует немедленного разрешения. Джено настолько глубоко уходит в себя, что в очередной раз теряет бдительность и испуганно дергается, когда Джемин оказывается за его спиной, ведет носом по шеи и прикусывает тонкую кожу. Задыхаясь от возмущения, он пытается совладать с собой и в качестве моментальной реакции служит удар с размаху по довольной морде, но его кулак умело перехватывают у самого лица и как какую-то безвольную куклу тянут на себя. Это только на вид Джемин казался не таким сильным, но вырваться из его хватки не получалось при любом раскладе и ситуации. - Я уезжаю на пару дней. У тебя есть время подумать, все хорошенько взвесить. А вариантов, как ты знаешь, у тебя немного. – Джено пытается отпихнуть его плечом, но все тщетно и выглядит как-то жалко. - Отпусти уже. - Может в таком случае поцелуй на дорожку? – нет пределу наглости этого парня и он даже ничуть не смущен. Безумная улыбка становится только шире, красивое лицо пугающе преображается прямо на глазах. И тут уже язык не повернется назвать его прилежным школьником, который заботится только о своих оценках. Сам Джено уже весь красный, нервно дергается и проклинает тот день, когда переступил порог этой школы. Отпускают его не сразу. Успевают прижать теснее, пальцами игриво пробегаются по спине к кромке штанов и когда Джено предпринимает попытку пнуть своевольного парня – его внезапно отпускают. Обещают по приезду навестить первым и вот так просто уходят. Слова ругательства, которые Джено в обычной ситуации даже в мыслях не пропустил бы, еще долго вертятся на языке, а шея непривычно жжет на месте укуса.