Two different personalities

- Ты прекрасно знал, на что идешь, когда решил перевестись в эту школу, - задумчиво и как-то тихо тянет Марк. Джено поджимает губы и благоразумно молчит. Ведь и правда знал, но почему-то ожидал иного исхода. Предпочитал думать, что все эти ребяческие игры обойдут его стороной, ведь он изначально был настроен скептически и смеялся над глупыми, по его мнению, предостережениями. Они ведь все здесь несовершеннолетние. До чего могут додуматься юные и посредственные умы, которые кроме как бессмысленного растрачивания денег и прикрытием собственных проступков, используя социальный статус родителей, ничего другого не умеют. Устранить и вывести след чужих губ не получается никак. Даже темная водолазка под форменным пиджаком сползает и, мало того, вызывает покраснения на чувствительной коже. Внутри мечется желание оказаться в другом теле или просто содрать эту шкуру, чтобы примерить роль другого персонажа. Прикрываться нехарактерным обличием с иными мыслями и предубеждениями – тоже мало тянуло на осмысленное решение, но кроме глупейших в своих содержаниях идей в голове ничего не выявлялось. К тому же, всюду таскающийся по пятам Марк наводил смуту только сильнее. Заметил он странное поведение Джено первым еще с утра, а там непонятно каким образом и Донхек втянулся с глазами-блюдцами, тыкая пальцем в шею со словами «Пиздец же тебя цапнули, а кто такой голодный и нетерпеливый, кстати?». Скрываться было уже глупо, но упрямство у Джено было от отца, из-за чего он, сомкнув губы молчаливо смотрел в одну точку. И так на протяжении всего учебного дня он был отстранен и держался холодной стеной. Только обеспокоенный таким поведением Марк все не унимался и таки застал после занятий Джено на пустующем футбольном стадионе. Тянет того именно не на отеческие наставления, а скорее на раскрытие истины, принятия благоразумного решения, от чего только сильнее колется в районе груди, потому что говорит тот обычно только правду. Ему не нужно даже было гадать, чтобы прояснить для себя всю ситуацию. - У тебя видимо сложилось какое-то стереотипное представление о богатеньких детях, – как-то невесело заключает Марк, поднимаясь с насиженного места, где он молча наблюдал со стороны, а потом по-дружески хлопает Джено по плечу и скорее не чтобы склонить к выгодному для него решению, а для того, чтобы вразумить и убедить, что есть только один выход из сложившейся ситуации, добавляет напоследок: – Лучше будет сдать позиции и принять условия игры Джемина. Так ты облегчишь и ускоришь затянувшееся противостояние. Сломленные быстро надоедают, и он найдет себе новый интерес в лице другого, а ты обретешь свободу. Подумай об этом. Ничего запретного – его интересует только игра. А ты своим упрямством делаешь эту игру только интереснее. Ты не первый, как вероятно и не последний. – благодаря усилившемуся осеннему ветру кудри Марка, то и дело взлетают вверх и напоминает он забавного цыпленка, который старается держаться ровно на неокрепших лапках и этот образ никак не вяжется с серьезностью, преподнесенной в его словах. Будь Джено не таким хмурым, то обязательно улыбнулся на эту единственную светлую мысль. Слова тяжелым грузом опускаются на плечи и давят слишком ощутимо, вынуждая сгорбиться и склонить голову вниз. Нет ничего паршивее этих прямых и острых заявлений, что в равной степени оказываются правдивыми. Без сомнений ему лучше знать, ведь парень наблюдательный, чего не скажешь о Джено. Марк говорит что-то еще о вечеринке, которая будет то ли завтра, то ли на следующей неделе - Джено половину успешно прослушивает, и молча уходит. Затерявшись каждый в своих мыслях, они не прощаются. Настроение не поднимает даже сообщение от отца о том, что сегодня на ужин будет китайская еда, которую так любит Джено и весь вечер они смогут посвятить просмотру фильма. Образ загадочно улыбающегося Джемина, не оставляющий его в покое – вот что на самом дело тревожно. Это уже почти что семейная традиция раз в неделю обязательно заказывать еду из любого ресторана с некорейской едой, привнося этим несметным правилом какое-то разнообразие в обычные будни. На этот раз китайская стоит первой на очереди и Джено обрадовался бы, если не чувствовал себя таким раздавленным. Да, драматизировать он любил также, как и читать комиксы про супергероев. Такое бывает с ним только когда на его жизненном пути встает какой-то серьезный выбор, от которого зависит его судьба и дальнейшее развитие событий. Именно вся противоречивость и бессмысленность ситуации его неимоверно злит, пока он, запихав в рот гречневую лапшу, пустым взглядом всматривается в экран телевизора и даже не пытается вникнуть в смысл фильма. - Хоть бы прожевывал как следует. С противоположной стороны большого полукруглого дивана на Джено с уставшей, но теплой улыбкой наблюдал отец. У того тяжелый рабочий день выдался и без того с привычным напряженным и стрессовым характером, а здесь еще ребенок со своей кислой физиономией весь вечер отсвечивает – любой тут устанет. Джено закономерно готов свалить все на учебу, если у него решат поинтересоваться. - Все в порядке? Изначально все не было в порядке, но об этом лучше никому не знать. Джено же решил четко для себя, что сам все разрулит, иначе окончательно усомниться в себе, как в полноценно состоявшейся личности. Кто же с ним таким непутевым захочет работать или вовсе связать жизнь в будущем. Улыбка получается довольно неоднозначной и больше напоминает усилия не рассыпать по бежевой обвивке темные гущи из лапши и соуса, что отчасти является правдой. За подобием улыбки следует непринужденный взмах рукой, чем Джено пытается донести, что все у него нормально, незачем поднимать эту тему. Ответить внятной речью не получается из-за набитого рта и Донхэ просто смиренно вздыхает, наблюдая как его любимое чадо пытается прожевать еду и при этом не задохнуться в процессе. Успевают они досмотреть фильм ровно до середины, потому что раздается внеплановый звонок, оповещая о незваном госте. Ближе к двери оказывается Джено и опустошая баночку с колой, он попутно засвечивает наружную камеру. Оттуда на него смотрел с большой головой и этаким невинным очарованием его одноклассник. В голове сразу проносится «какого черта» и желание проигнорировать слишком нестерпимо дергает изнутри. «Это неправильно, прекрати избегать резкие повороты и научись их сглаживать» – голосом почему-то Марка в подсознании волной разносятся парадоксальные слова. За спиной ощущается вопросительный взгляд отца и бежать уже некуда. Приходится ткнуть пальцем в микрофон. - Пожалуйста, скажи, что забыл у меня свою тетрадь и пришел именно за ней. – с надеждой давит из себя Джено, при этом стараясь не смотреть в сторону гостиной. - Нет, малыш. Есть кое-что покруче. – приторным голоском выдает Донхек и многообещающе подмигивает через экран камеры. В его руках громоздкий бумажный пакет и нездоровое стремление к новым ощущениям, будь он неладен. Знакомое желание зарождается, пока Джено открывает дверь, а содержание все такое же – срочно менять друзей и найти тихую гавань, где он мог бы уже спокойно умереть. Вопрос касательно того, где Донхек откапал адрес его дома отпадает сам собой, когда у порога ему в лоб прилетает. - Какой полоумный пишет собственный адрес в анкете для получения учебников? О, здравствуйте, доктор Ли. Ваша клиника святейшее место на земле и дедушка на следующей неделе снова планирует лечь для профилактики. Без сомнений манеры и частые низкие поклоны Донхека подкупают отца. Пропускают его как желанного гостя и предлагают присоединиться к ужину, на что парень вежливо отказывается и говорит, что пришел к Джено по важному делу. Сам Джено не хочет знать об этих важных делах и готов выпроводить друга до того, как случится какая-нибудь катастрофа. Оказывается, даже так, что знаком Донхэ лично с родителями и практически всей семьей последнего. Те трепетно доверяют ему самое важное – свое здоровье, а это почти что свою судьбу передать в чужие руки. И открытие в виде того, что Донхек является одноклассником, да и еще хорошим другом Джено, радует отца не меньше. Как самый настоящий образцовый сын Джено бросает что-то об учебе и нестерпимом желании заниматься, попутно вталкивая гостя в свою комнату и отказывается от предложенных отцом напитков. Тот долго не спорит и уходит собираться, потому что сегодня ночная смена и бумажная работа по историям болезней. - Что ты здесь забыл? Они едва успевают скрыться в комнате, как Джено начинает с прямого вопроса и преграждает путь Донхеку. Вид у него далеко не доброжелательный – о чем говорят его строго сложенные руки на груди и яркие оттенки раздражения. Но чувство страха, как уже было понятно с самого начало, у малыша Хека отсутствует напрочь и он, отодвинув друга, усаживается на кровать со своим пакетом. - Тебя забыл. Сегодня у зануды вечеринка. – содержимое пакета выворачивают прямо на кровать и помимо разноцветных упаковок мармелада, всякой приторной сладости, традиционных блестящих оберток, вываливаются еще одежда. Ее без стеснения натягивает на себя Донхек, нисколько не смущаясь и раздевается под пристальным и настороженным взглядом. Заметив вопросительную физиономию бурчит о том, что родители слишком строгие и не поймут. - Зануда? Ты про Марка? - Именно, пупсик. Ты знаешь другого зануду? – в спешке он пытается натянуть джинсы и прыгает на одной ноге в процессе переодевания, пока в рот запихивает сразу горсть конфет. – А если знаешь, то не вздумай с ним связываться. Порой я очень жалею… Брови Джено в удивлении ползут вверх и дело даже не в сказанных словах друга, а в том, как тот сейчас выглядел. До этого самого момента он и предположить не мог, что обычные мужские вещи могут эффектно и даже скорее так вызывающе облеплять тело и выигрышно подчеркивать достоинства фигуры. Конкретно у Донхека это было стройные ноги и крепкая задница, а вид немного округлых бедер – никого не оставит равнодушным. Даже таких признанных натуралов, как Джено. А может даже не совсем натуралов. Узкие темные джинсы и бесформенная футболка с глубоким вырезом - создавали весь этот развратный коктейль и своей простотой вероятно и меняли привычный образ. - Ты пойдешь в этом? – во рту внезапно пересыхает и сейчас предложенные напитки оказались бы кстати. - Ага, я и тебе кое-что захватил. Почему-то был уверен, что в твоем гардеробе кроме коллекций пижам с супергероями ничего нет, - Донхек смотрит величественно и действительно на полном серьезе вручает свои приготовленные вещи и напоминает это все пришибленную церемонию с помпезным шоу, когда и загробный звук фанфар, и поднятие флага над гордыми лицами. Только все это представление нездоровой фантазии рассыпается мгновенно, потому что: - Я не пойду. Тяжелый вздох. Улыбка сползает с лица парня и кажется в этот напряженный момент даже деревья за окном замирают в пугающем ожидании. - Нет, ты идешь, Джено. Марк переживает за тебя, а я лично считаю, что тебе необходимо расслабиться. Потому что как для несовершеннолетнего подростка с вагоном бушующих гормонов - ты ведешь себя неоднозначно и слишком глубоко погружен в себя. - обычный дружеский жест в виде руки, сжимающей плечо, легко перерастает в давящую силу, от которой Джено дергается и с перепугу даже неосознанно хватается за тряпки в руках Донхека. Тот принимает это как за разумное решение и одобрительно хлопает по бедру. - Поторопись, малыш. Иначе можем не успеть к самому распитию и из алкоголя останется непереносимое организмом дерьмо. - Распитию? Если бы была хоть малейшая возможность вернуть время вспять, то Джено непременно остался дома и закрылся на все замки, спасаясь таким образом от нашествия Донхека. И только потому что в его жизни появилась такая важная личность, под этой значительной сноской все завертелось и пошло по наклонной, что само является фактором относительным. Отчасти из-за этого в данный момент, когда вокруг шумела музыка, в танце извивались пьяные кучки школьников и загородный особняк продолжал заполняться неизвестными людьми – Джено сиротливо сидел у импровизированной барной стойки, что посреди гостиной и впервые попивал достаточно крепкий виски. Заинтересованных в его личности было не мало, которые таки и норовили познакомиться поближе. Некоторые более наглые особы беззастенчиво даже протягивали свои руки, желая прикоснуться к острым чертам, удостовериться в подлинности его красоты и восхищенно вертелись поблизости, пока не получали прямой и жесткий отказ. Джено был непреклонен. На нем были черные рваные джинсы Донхека, и такого же цвета футболка с символикой популярной рок-группы прошлой эпохи и это вместе с аристократичной бледностью кожи смотрелось невероятно завораживающе. Чувствует он себя при этом великолепно и даже умудряется отвечать на странные рассказы из жизни, которыми охотно делится бармен Джисон. На вид ему с натяжкой шестнадцать можно дать и Джено попутно интересуется, как того сюда занесло вообще. Без колебаний ему признаются, что хотели попасть на эксклюзивную вечеринку старшеклассников и для этого пришлось научиться делать коктейли и разливать мастерски алкоголь. Опять же, не обошлось это без помощи Донхека, которого не знает разве что уборщица в школе. Джено лишь сочувственно поддерживает парнишку словами и обещает вернуться, потому что кажется его сейчас вывернет тем зеленым пойлом, что он на радостях рискнул в себя опрокинуть. Дальше следует непрерывная борьба с собственным телом, что отказывалось подчиняться и двигаться в верном направлении. По пути в уборную его штурмует не слабо и заваливается он боком на чью-то широченную спину. Серьезно, настолько огромная, что на ней можно спокойно посадить самолет. Пока Джено мысленно восхищается чужими пропорциями, обладатель этой самой спины разворачивается. Лукас смотрит на него слишком долго по меркам той дружбы, что у них была не так давно. - Джено? - О, привет! – тело все время подбрасывало в разные стороны, стоило только кому-то пройти и задеть плечом. Джено даже не пытается казаться трезвым, потому что не обязан и велен делать, что ему вздумается. Именно поэтому он, уверенно задрав подбородок, старается собрать расплывающегося перед взором Лукаса в одного единственного, но сфокусироваться не получается даже после усиленных морганий. - Рад тебя видеть. Может выпьешь со мной? Казалось бы, абсолютно невинный жест и звучит приглашение вполне заманчиво. Пока Джено складывает в голове конкретное решение, которого от него ожидают, между ним и Лукасом вдруг возникает кто-то еще. У этого самого третьего лица знакомая красная макушка и довольно сосредоточенный взгляд в сторону Лукаса. - Джено, разве ты не собирался в уборную? – Донхеку даже не приходиться оборачиваться, чтобы догадаться, как себя чувствует его друг. Побледневшее лицо Джено мог заметить каждый из присутствующих, с любого угла этого дома. И после этих слов внутри у самого горла режет характерным импульсом, из-за чего впервые за свою недолгую жизнь пьяный в стельку Джено в ужасе спешит удалиться. Только вот спасительного прихода не следует в кабинке туалета. Его продолжает кружить хмель и дурное самочувствие. Именно в таком состоянии, скатившегося по холодной стеночке в углу и со стеклянным взглядом, его находит Джемин. Сначала Джено кажется, что у него галлюцинации и он принимает желаемое за действительное. Да, он и правда с непонятным трепетом ожидал увидеть Джемина, хоть и осознавал абсурдность своего желания. Ведь тот еще до вторника будет торчать с семьей в Европе. Поэтому собственно какого хуя и каким образом это возможно. Он ведь еще не успел подумать. Хотя, о чем там думать. Ему не нравятся парни, вообще никак. Видение или сон не развеивается и вполне себе такой реалистичный парень нечитаемым взглядом смотрит сверху вниз. - Джемин? - Что такое, котенок? Трезвый Джено мгновенно бы среагировал на подобное издевательское обращение, но сейчас многое кажется и вполовину не таким существенным и важным. - Я вроде закрыл дверь. - Нет, дверь была открыта. Видно, что тот и не пытается соврать и спокойным тоном отвечает на не совсем подходящий в данной ситуации вопрос. - А-а, вот оно как… - как-то глупо кивает в ответ, а потом снова скручивается от мерзкого чувства, порывами захватывающий в плен его тело. – Не мог бы ты выйти? – Джено пытается совладать с собой и осторожно, не торопясь поднимается на ноги. Джемину достаточно бросить короткий оценивающий взгляд, чтобы определить, как сильно все запущено. - Оставить я тебя не могу, прости, котенок. – без лишних комментариев он не без труда заваливает на себя Джено, помогая ему и подтаскивает к широкой раковине из чистого мрамора. Холодная вода вынуждает встрепенуться и чувствует он себя хоть немного, но лучше. - Разве тебе не говорили, что нельзя понижать градус? – Джемин стоит позади, чуть прижимается, не так навязчиво - как обычно, хладнокровно давит ладонью на шею, опуская Джено чуть ли не в саму сливную трубу и даже не задумывается, что выглядит это слегка двусмысленно. А вот Джено об этом как раз задумывается, тут же краснеет и ощущает непривычный жар внизу живота. Его колотит, подрагивают руки, которыми он хватается за края холодного и совершенно гладкого камня. Больше пить он не будет. - Джемин, мне лучше, отпусти. – в попытках избежать опасного в данной ситуации физического контакта, Джено теснее жмется к раковине, чем только привлекает внимание парня, указывая на то самое неприличное и пошлое. Сначала он какое-то время задумчиво смотрит на сопротивляющегося относительно под ним старшего, но отпускать не спешит. Напротив, прижимается теснее, щупает увлеченно того за задницу, пока сам Джено уже даже наплевав на данную откровенную наглость, пытается не разбить голову о вполне себе опасную мраморную поверхность. Особенно, в таком невменяемом состоянии вероятность закончить именно так, растет в геометрической прогрессии. - Джемин? - Боже мой, Джено. - Что? Что там такое? – Джено напрягается, охваченный ужасом представляя, как у него оказывается растут на спине рога или деформирован позвоночник, а может он и вовсе имеет способность, как его любимые комиксовые персонажи, о чем он даже не предполагал все это время. А может это все влияние алкоголя? - Да ты возбужден. - Блять, ты сейчас серьезно хоч.. – договорить ему не позволяет теплая ладонь, шустро скользнувшая в свободные джинсы. Дальше слов не требуется, как и попыток остановить опасную игру, давно вышедшую из-под контроля. Джено смиренно поддается, потому что ему, черт возьми, нравится и вместо возмущений он переходит на сбивчивые гласные. Джемин ласкает осторожно, неспешно и умудряется поддразнить, намеренно двигаясь медленно или наоборот ускоряясь. Жар стремительно распространяется по всему телу, разгоняя кровь и момент истинного блаженства подступает к своему пику, потому что у него это впервые и прежде ничего похожего он не испытывал. - Не торопись, малыш. Джено беспомощно всхлипывает, когда умелые пальцы не позволяют испустить вот прямо сейчас и не может понять, о чем именно говорит Джемин – куда и кто торопится? Хочется рвать и метать, теряться и утопать в этих ощущениях, окунаясь с головой и когда у него уже окончательно едет крыша, Джемин наклоняется ближе, кусает снова за шею и делает пару финальных движений ладонью, чем прекращает стенания старшего. - Твою мать. – за непродолжительным оцепенением следует дрожь, словно его всего помещают в ледяную ванну и Джено кажется, что он погружается в кромешную тьму, где на дне его подхватывают сильные руки и не позволяют прочувствовать всю ту физическую боль от падения с высоты.