Hold on to this dream

Наверное, самое сложное в жизни – ожидание. Особенно, когда ожидаешь чего-то, сам или сама не зная, чего именно. Для кого-то это ожидание очередной встречи с дорогим человеком, не будучи уверенным, когда именно эта встреча состоится. Для кого-то очень мучительно ждать ответа на что-либо, а для кого-то это совсем другое ожидание. Но, в большинстве случаев, ожидание – всегда тяжело. Зейн знал это уже точно, так как сидел возле палаты Дженни и ожидал какого-нибудь результата от врачей и операции. Проходили секунды и минуты, и с каждым вскрипом двери, он вскакивал со своего места. Он уже был готов к любому исходу этой операции и в голове прокрутил все варианты: от того, что у Дженни будет всё хорошо, и до того, что его жена и дети умрут. От этих мыслей, собравшихся в одну кучу, становилось плохо и Зейн еле сдерживался, чтобы не сорваться. Хотя, что он может сделать? Ничего. И от этого становилось ещё хуже. Вот он, Зейн Малик, звезда современной молодёжи, у которого есть много денег и немало связей. И вот он, сидит в больничном коридоре, не в состоянии что-либо сделать, дабы помочь собственной жене и ещё не родившимся детям. А может, уже родившимся... Снова скрипнула дверь, и Зейн в очередной раз вскочил из своего сидения. Он увидел Шер и Ниту, мать Дженни. Женщина вела себя сдержано, но по её лицу было видно, что её переполняет беспокойство. Зейн знал, что ему сейчас нужно что-то сказать, что-то сделать, но он совсем не знал, что именно. Сделав шаг в их сторону, когда они приблизились к нему, он посмотрел в глаза матери Дженни: - Здравствуйте, Нита, - он протянул ей руку в знак приветствия. Женщина сжала руку Зейна обеими руками и парень почувствовал, как они дрожат. Посмотрев ей в глаза, он увидел точно такие же глаза, как у Дженни, только более уставшие и потухшие, чем у девушки. - Здравствуй, Зейн, - тихо сказала женщина, - есть какие-либо новости? Брюнет покачал головой, и в следующий момент подался вперёд и обнял женщину: - С ней всё будет хорошо, - прошептал он, прижимая женщину, родившую его жену, к себе и чувствуя, как она сразу же содрогается от слёз, - с ней всё будет хорошо! А дальше они уже вместе сидели, и ждали, и ждали. Шер принесла всем кофе, чтобы хоть как-то развеять эту смутную атмосферу. Прошло ещё полтора часа такого мучительного ожидания, и наконец послышался скрип двери со стороны операционной, где находилась Дженни. Оттуда вышла доктор, тяжело дышащая. Вскочив на ноги, все трое направились к ней: - Ну, что? – спросил Зейн, чувствуя, как всё внутри замирает. Сейчас казалось, что каждая секунда дорога, и что вся его дальнейшая жизнь зависит от того, что скажет доктор. - Дженни будет жить, - ответила она спустя несколько секунд, улыбаясь, видя облегчённые вздохи всех троих. Но, через секунду, лицо Зейна снова приняло серьёзный вид и он посмотрел на женщину: - А малыши? Что с ними? – при этом вопросе он почувствовал странную дрожь по всему телу, которой никогда раньше не испытывал. Женщина-врач на секунду отвела взгляд и уже все трое замерли, в ожидании её ответа, который не заставил себя долго ждать: - К сожалению, здесь хорошего почти нет. Сейчас малыши подключены к аппаратам, которые мы продержим подключенными несколько дней. Если через три дня они не смогут сами дышать, то мы- - В смысле? – спросил Зейн, чувствуя, как что-то внутри обрывается и на том месте образовывается пустота, - что вы такое говорите? – он крепче сжал руку Ниты, видя ужас на её лице. - Мне правда очень жаль. Но, срок очень маленький, даже восьми месяцев нет. Я не говорю, что всё потеряно, я тоже хочу надеяться на то, что всё будет хорошо. Увы, статистика показывает- - Какая к чёрту статистика? – повысил голос Зейн, - вы понимаете, что там мои дети? Вы это понимаете? Вы понимаете, что будет с моей женой, если то, что вы говорите-, - его голос оборвался на этом месте и он протёр лицо ладонями, пытаясь собраться с мыслями. Через несколько секунд он снова поднял голову и уже спокойнее продолжил, - извините. Скажите, пожалуйста, что вы о статистике говорили? Врач с жалостью посмотрела на него, понимая, что чувствует этот парень. Она уже не раз своими словами рушила мечты семейных пар. Но, увы, такова была реальность, и такова была её работа. - Такие случаи происходят нечасто, а в нашей больнице были около двадцати раз, за всё время нашего существования, - женщина перевела дыхание перед тем, как сказать самое важное, - из этих двадцати, ребёнок остался жив только в одном случае. - Что? – схватившись за голову, простонала мать Дженни. Она медленно осела на пол, и никто даже не успел помочь ей: парень и девушка находились в немом шоке от того, что услышали. - Мне очень жаль, - сказала доктор, понимая, что её слова сейчас мало кто слышит, - через пятнадцать минут её перевезут в палату номер 453, а малышей в другой отдел, к специалистам. Их вы сможете увидеть только через несколько часов, а к девушке можно будет, когда она придёт в себя. - А когда она придёт в себя? – спросила Шер, уже жалея о заданом вопросе. Нет, она не хочет знать, когда Дженни придёт в себя. Ведь, если она узнает о том, что только что сказала врач... Шер почувствовала, как внутри всё похолодало и сжалось при одной мысли об этом. - Если всё в порядке, то не позже, чем через час, - ответила доктор, - простите, мне пора идти. Ещё раз, мне очень жаль. Когда она скрылась за какой-то дверью, никто не проронил и слова. Все трое просто остались стоять там, где стояли. Только через пару минут мать Дженни снова схватилась за голову: - Господи, - еле слышно прошептала она, подняв голову вверх, - не допусти ничего плохого, прошу Тебя. Ни Зейн, ни Шер не обращали на неё внимания, так как их мысли были заняты своим, хотя тема мыслей была одна и та же. Они все переживали только об одной девушке, которая для каждого из них была по-своему дорога. Зейн отошел на несколько метров и прислонился лбом к стеклу окна, вид которого выходил на шумный город за окном. Множество машин и прохожих спешили, каждый по своим делам. Да, жизнь в Манчестере никогда не стояла на месте. Но для него сейчас, она как-будто остановилась. Его жизнь сейчас действительно зависела от следующих нескольких часов и от того, что будет с Дженни и с малышами. Неужели они действительно умрут, так и не увидев этого мира? Неужели они не будут настолько сильными, чтобы выжить? Зейн только сейчас задумался над тем, что у него уже родились дети. Ему двадцать три года, а у него уже двое детей. Эта мысль пугала, но ещё больше пугала та неизвестность, которая нависла над ним сейчас. Он даже не знает пол своих двух детей, но его сердце сжимается от одной мысли о том, что они оба могут умереть. Это пугало настолько, что на секунду у него перехватило дыхание. Он просто опустился на пол там, где стоял секунду назад, и ему было всё равно на то, что какие-то девушки узнали его и уже фотографировали. Ему было всё равно на то, что придётся возвращаться к туру и концертам. Сейчас самое главное – это его жена. И ему необходимо её увидеть. Срочно. Он не знал, сколько ещё времени прошло до того момента, как вышла врач и сообщила, что Дженни можно увидеть, но только по очереди, чтобы у неё не было больше, чем один человек за один раз. - Иди, Зейн, иди первый, - подбадривающе подтолкнула его мама Дженни, - я после тебя. Без всяких слов, но они друг друга поняли. Зейн только кивнул головой в знак благодарности и прошел вслед за доктором. Она провела парня до двери и тихо сказала: - Ей нельзя много волноваться, поэтому пожалуйста, не утомляйте её. Несколько минут, и всё, - после этого она приоткрыла дверь палаты и позволила Зейну пройти внутрь, закрывая за ним дверь. Зейн услышал, как громко забилось его сердце, как только за ним закрылась дверь и он перевёл взгляд на кровать посередине небольшой палаты. Там, укрытая одеялом и с множеством проводом прикреплённым к её телу, лежала его жена. Почти не было видно её лица за всеми бинтами и проводами, но было отчётливо видно её глаза, которые сейчас смотрели на Зейна, и в которых нельзя было прочитать ничего. Это и спугнуло парня. Хотя он уже очень давно не видел свою жену, он постоянно помнил одно: глаза Дженни были тем, что всегда выдавало её. Страх, радость, печаль, грусть – все чувства и эмоции всегда можно было прочитать по её глазам. А сейчас они были наполнены чем-то непонятным. - Зейн... – прошептала девушка, и её голос был больше похож на стон. - Я здесь, - он медленным, но уверенным шагом перечеркнул расстояние между ними и оказался рядом с Дженни, опустившись на стул, - я здесь, Дженни, - он взял её за руку, легко, почти невесомо, сжимая её. Увидев, как из уголка глаза его жены потекла слеза, он почувствовал, как что-то внутри сжимается: - Не плачь, слышишь? – прошептал он, не в силах больше сдерживать себя, - только не плачь, Дженни, пожалуйста... На этом его собственные чувства вышли наружу и из его глаз потекли слёзы: - Всё будет хорошо, Дженни. Всё будет хорошо... Так и прошли последующих несколько минут. В тишине, но такой важной для этих двоих тишине. Это было слияние двух душ, которые слишком долго блуждали друг без друга, и которые только сейчас поняли, что они всё, что есть друг у друга. - Зейн, - нарушила эту тишину Дженни, - скажи мне. Скажи мне, пожалуйста, - её голос звучал уже увереннее, а в глазах читалась мольба, - они мне ничего пока не говорят. Но я хочу знать, Зейн. Скажи, там что-то страшное? Держа жену за руку, он почувствовал, как её пульс участился. Он не должен заставлять её волноваться. Хотя бы не сейчас, когда она так слаба. - Дженни, - он попытался улыбнуться, придумывая самый лучший способ не до конца врать ей, - у нас с тобой... – он сделал паузу на этом моменте, - два очаровательных малыша. Да, они сейчас борются за жизнь, но они борются, Дженни. И я верю, что они выкарабкаются, и что у нас всё будет хорошо. - У нас... – прошептала Дженни, закрывая глаза, - ...всё будет хорошо. Через несколько минут она снова провалилась в сон, и Зейну пришлось выйти, так как уже поступило три телефонных звонка. Наверное, что-то важное. Ну что ж, пока Дженни спит, он может решить другие дела. Сейчас на сердце было намного спокойнее, чем перед этим. Его жена жива и будет здоровой, а это самое главное. Говоря с ней о детях, он и сам поверил в то, что у них всё будет хорошо. - Слушаю, - он поднёс трубку к уху, выходя из палаты жены, - да, я понимаю, что концерт никто не отменял. И завтрашний тоже, - он попытался сохранить спокойный тон, разговаривая с менеджером, которому не очень понравился тот факт, что Зейн отсутвует на концерте, - но вы понимаете, что у меня жена в роддоме. Понимаете? Вот и отлично, - Зейн закончил разговор на этом и отключил телефон. Он знал, что разговор не закончен, и что менеджер обязательно позвонит ему, если не сегодня, то завтра. Но сейчас это не было важным. Сейчас ничего не было важным. Брюнет решительными шагами направился в сторону кабинета врача. Спокойно, но уверенно, он открыл дверь после краткого стука. - Да, Зейн? – женщина подняла голову, как только он вошел. Её вид был уставшим, но она сидела и заполняла какую-то толстую стопку бумаги. - Можно мне увидеть.. – Зейн замялся, понимая, что впервые произносит эту фразу, - ..своих детей? - Простите, но нельзя. Сейчас с ними находятся специалисты и обследывают их состояние. Своим присутствием вы можете только помешать. Постарайтесь понять, - женщина сняла очки и устало протёрла глаза, - поверьте, мы сделаем всё, что в наших силах, - она не закончила фразу, но Зейну не требовалось окончание. Он понял, что это окончание должно быть неутешительным, поэтому ничего и не говорил. Решил спросить только одно: - Скажите хотя бы, кто? Мальчики, девочки? – он попытался улыбнуться, но это у него слабо получилось. - Два мальчика, - доктор чуть улыбнулась, но её улыбка исчезла через несколько секунд, - но, пожалуйста, будьте готовы к худшему. И будьте готовы подготовить к этому вашу жену. Не в силах ничего ответить, Зейн просто кивнул и вышел из кабинета. Он сейчас точно знал, куда направляется, и что ему нужно делать. Сейчас в голове был только один способ, который остался. Способ, к которому он не прибегал ни разу в жизни, который использовала только его мать. Но сейчас он знал, что это единственное, что поможет. Зайдя в ближайшую церковь, он подошел к одной из скамеек и опустился на колени. Ему было всё равно, какой именно религии была эта церковь, был ли здесь священник, но он поднял свои глаза вверх: - Господи, - сквозь слёзы прошептал он, - моя мама всегда благодарит и просит чего-то у Тебя. Дженни тоже. Но я, я никогда ни о чём не просил, - он почувствовал, как горячие слёзы бегут по его щекам, - но сейчас, я прошу. Я прошу Тебя, сохрани и помоги. Помоги Дженни, помоги моим мальчикам. Это всё, что мне нужно. Больше я не попрошу Тебя ни о чём. Закончив свою краткую, первую и единственную в своей жизни молитву, Зейн упал на пол там, где стоял на коленях, и зарыдал. Это в больнице возле Шер и мамы Дженни он должен быть сильным. Здесь, он может быть слабым парнем, который не совсем знает, что делать со свалившимся на него и его маленькую семью. Но что-то делать нужно будет совсем скоро. Ведь следующие несколько часов решат всё.