примирение
24 июня 2018 г. в 14:59
Когда воздух пьянит меня крепче вина, слаще мёда и мягче шелков восточных, я спокоен и тих. Нежность рассечена на бинт, в лоскуты, — запах её цветочный лечит меня и кутает в саван белый. Я один, я потерян, но не поломан, не крошусь на куски пеплом, трухой, мелом, только верю, что буду когда-то дома.
Вхожу в воду и смываю с себя печаль. Отдаю себя волнам на милость, зная: Великий Гончар бил, резал меня и мял, чтоб обжечь, чтоб наполнить меня до края. Так саван обнял мокрой белёной тканью, как глазурь обнимает кувшин в покраске. Ты учил меня, господи, покаянью, затупив об меня свой клинок дамасский.
Когда воздух пьянит меня летним зноем, солнце пляшет на пальцах и светлой коже, то во мне счастье, лёгкое и земное, как цветы в ки́лике.
Понимаешь, боже?
Примечания:
Великий Гончар — сравнение Бога с горшечником, («…говорит Господь: Вот, что глина в руке горшечника, то вы в Моей руке, дом Израилев» — Иеремия 18:6).
Ки́лик — древнегреческий сосуд, предназначен только для питья за столом (иногда для игры в коттаб).
Примиряюсь, но всё ещё не раскаиваюсь. Придёт время - отвечу, а пока наполняю себя цветами, пускай и был предназначен для воды.