У господа на коленях

Передай господину почтение и поклон — и отцовский кинжал. Пусть он знает, что я приду. © («Передай», Вересковая*)

Князь уже не юноша, всё крепче его рука, и тонко вьётся нить седины на его висках, созывает смирившихся, подданных, — как их звать? — созывает на свадьбу. Не похороны ж играть. И ему средь всех подарков, податей, мелочей, всё мерещится взгляд острый сестринский меж свечей: был взгляд холодный — а стала кожа обожжена, была бы красивая с сестрицы ему жена. Спасли её, видимо. А, может, и не спаслась. Вместо новой жены ту запретную помнит страсть, — и рука теперь крепче, и в пытках особый дар. Жаль, слегка испугал её давний такой пожар. На пиру улыбаются, князя боясь, спешат, кто поздравить, кто выслужить место, а кто предать, князь улыбается, и со скуки бы гнал всех прочь, только занялся пир, впереди ещё день и ночь. Вот касается кто-то тихонько его плеча, речь неизвестного тиха, сбивчива, горяча, говорит, мол, подарок прислала тебе сестра. Князь кинжал узнаёт, — и улыбка его остра.