У господа на коленях

Я рыдала у ног его, бледная и босая, не невесту, мол, вижу, лишь тяготы и печали, — но недуг мои губы с рождения запечатал. Старший брат очаруется девой себе на горе, за такую красавицу младший его заколет, расползутся владения герцогства на лоскутья, я смотрю на всё это и знаю, что так и будет. © «Портрет», Вересковая*

Я стою у подножья трона едва живая, привезли для невесты брата шелков и кружев: он с улыбкой следит за выбором, потакая цене и капризам невесты, её подружек, и лишь младший брат улыбается очень горько — пророчество, кажется, близится слишком быстро. Скоро их свадьба, праздник будет моей уловкой — нанести самый первый, болью дрожащий выстрел: не убивать бы её, юную и смешную, такую красивую, ярче весны и солнца. С рождения молча. И молча же я целую пальцы невесты. И пускай еще посмеётся: в рукаве моём греет стенки сосуд для яда, спасу своих братьев от этой больной юдóли, даже если и плахой станет моя расплата, — лучше я сгину, чем смерть братьев моих по крови. Только старший брат пред ножом оказался хрупок, а яд оказался сильнее невесты брата, — в день свадьбы я молча держу на руках два трупа, и не смерть, а корона стала моей расплатой.