Эффект бабочки

      — Чёрт, да где же он?       За прошедшие пятнадцать минут этот вопрос был задан уже раз десятый. К сожалению, никто не мог дать на него точный ответ, поэтому Габриэль тупо ждал: то и дело оглядывался по сторонам, ходил взад и вперёд как псих. Он даже удивился, как к нему ещё никто не подошёл. Здесь вроде как должен быть смотритель, который должен гонять граждан, залипших на одном месте. Должен быть. Но его нет. Как впрочем и обычного ночного патруля. Мужчина цокнул языком — до чего довела слепая вера людей в Ледибаг! Он уже слышал, что полиция города с появлением девки в красном латексе очень сильно обленилась, но не думал, что это правда. Это было тупо, с какой стороны ни посмотри. Во-первых, можно подумать, только Бражник является источником всех бед! Как же старые добрые мошенники да маньяки? Бражнику на них как-то всегда было плевать с высокой колокольни, как-то не отслеживал их деятельность. Впрочем, в новостях о них не упоминалось. Или и они повывелись?.. Ну, а во-вторых, взваливать безопасность всего Парижа на одни хрупкие, красные в чёрный горох плечи, было невежливо. С какой стороны ни глянь. Сколько ей там лет? Примерно как Коту, шестнадцать?       Он не захватил с собой часов, но был точно уверен, что прошло явно больше пятнадцати минут, в которые по этикету ещё можно было опоздать. На Париж опустилась ночь, Эйфелеву башню озарили тысячи маленьких огоньков, налепленных от основания до самой макушки. Давно загорелись. Он почему-то заметил это только сейчас. Да что только не начнёшь замечать от скуки! Не выдержав, он опрокинулся на первую попавшуюся лавку.       — Может, он пошёл в клуб? — спросил мужчина сам себя, но тут же одёрнул: — Нет, это невозможно. Он не знает, как туда добраться.       Или знает? Бражник вздохнул. Ну и что ему теперь делать? Остаться здесь или всё-таки проверить клуб?       — Чёрт. Жаль, я не могу раздвоиться.       За эти две минуты, как он сделал неутешительный вывод о безответственности местного населения, вокруг не прибавилось ни единой души. Акуманизировать бы кого-нибудь, причём так, чтобы злодей смог создать его копию… Но нет. Никого не было. Идея акуманизации обиженок всегда была провальной идеей, а вот акуманизация собственной прислуги так вообще трещала по швам чуть ли ни с самого начала. Так было с Горизиллой, который чуть не угробил его сына. Плавали, знаем. Габриэль задрал голову вверх, зачем-то глядя в небо. Оно сегодня было какое-то фиолетовое, сплошь утыканное белыми точками. Красиво. Но Агреста это не воодушевило. Единственное, о чём он сейчас подумал, это то, что если он кого-то акуманизирует, Кот, конечно, придёт быстрее, но с ним обязательно припрётся Ледибаг. И далее по известной схеме. Кому это надо?       Тщательно взвесив все «за» и «против», Габриэль всё же решил, что целесообразно будет на секунду сгонять в клуб. Если Кот придёт раньше, чем он успеет вернуться, то так и скажет, мол, не дождался. Путь до нужного заведения внезапно оказался очень коротким, хотя Агрест тысячу раз пожалел о том, что для его супергеройского, точнее, суперзлодейского облика не предусмотрено средство передвижения. Поэтому приходилось идти пешком, что доставляло некоторые неудобства. Детрансформировавшись, он вошёл в приветливые двери клуба, по привычке поздоровался с хозяином заведения, который его, кажется, вообще не услышал, так как был занят крепким сном за ресепшеном. Как его ещё не ограбили?       Вообще, этот клуб вроде как был то ли по шахматам, то ли ещё по какому-то вполне невинному виду деятельности. Может даже всё сразу. При взгляде не вездесущие вывески в голову начали затекать воспоминания. Габриэль нашёл его ещё при Эмили, которая так отчаянно хотела отдать туда своего восьмилетнего сына. Он пришёл ознакомиться с заведением, но ему оно категорически не понравилось. Вульгарное снаружи, оно вызывало в нём какое-то недоверие и внутри. Нет, там было красиво, сиреневые потолок и стены, на уровне головы переходящие в деревянный настил. Мебель тоже оказалась деревянной, обтянутой грубоватой на ощупь клетчатой тканью. Пол, не утративший своей беззвучности даже по прошествии многих лет, был покрыт тёмным паркетом, под цвет деревянной поверхности стен. Инвентарь, оборудование, всё присутствовало. Только освещение на втором этаже напрочь отсутствовало. Вроде как в своё время здесь неправильно проложили проводку. Но вот что-то ему не понравилось, и Адриан сюда так и не попал. Впоследствии бизнес захилел, и сюда стало приходить совсем мало народа. Узнал он об этом когда попытался акуманизировать хозяина заведения. От чего тот негодовал, Габриэль уже не помнил. Но паршивец слишком быстро успокоился, поэтому Бражнику не оставалось ничего, кроме как пялиться на интерьер через глаза акумы. Тогда-то ему и пришёл в голову его зловещий план… Который он вскоре решил воспроизвести в жизни, предварительно удосужившись пойти сюда и договориться.       — Ладно, — мысленно одёрнул он сам себя. — Пора идти наверх.       Габриэль поднялся в нужный номер, предварительно стащив с ресепшена ключ (нет, серьёзно, как этот клуб до сих пор не ограбили?!) и, трансформировавшись, принялся ждать.       Он ждал пять минут. Десять. Пятнадцать.       Скоро он облокотился о перила и подпёр ладонью голову. Вот ругает своего сына, а сам сейчас не лучше. Он сюда явно не в шахматы играть пришёл. Такой у него был характер, что он вечно себя оправдывал. Даже сейчас, он по сотому кругу прокручивал в голове свой план и пытался оправдаться сам перед собой. Серёжки нужны ему, чтобы вернуть жену и зажить нормальной жизнью. Он старается не только для себя, но и для сына. Так ведь?.. Способ он избрал весьма глупый — акуманизировать как можно больше народа, чтобы потом состряпать из них армию. Но обиженки в последнее время стали слишком быстро сдуваться, и армия из них получилась бы хреновой, он это признавал. «Лучше качество, чем количество», — много раз говорил он себе, выбирая самых угнетённых. Но эти угнетённые оказывались такими же рядовыми обиженками. Приходилось работать на количество. И всё снова шло по пизде. Габриэль раздосадованно вздохнул, упрекая себя в том, что приступ самокопания настиг его не в самый подходящий момент.       Кот всё не появлялся, а покопаться в себе всё-таки надо было. Печальная и самокопательная натура именно его, Габриэля Агреста, редко могла сломить личность талисмана — этого наглухо отбитого «мистера Зло», который вообще был не знаком с совестью. Но это наконец-то произошло. Значит, он может сопротивляться. В моменты размышлений Габриэль часто ненавидел Бражника. Он задумывался, действительно ли все талисманы так сильно меняют людей? То, что талисман — это что-то сродни злого духа, которому просто нужно мясо, чтобы вылезти наружу и захватить разум, он давно понял. Но не был уверен в том, что так происходит не только с ним. Сейчас ему стало интересно: а что, если чересчур уверенная и ловкая Ледибаг на самом деле какая-нибудь неуверенная в себе школьница, к тому же неуклюжая, а раскованный и свободный Кот — забитый и скованный по рукам и ногам? Расшатанный разум волновало ещё кое-что: кому же всё-таки принадлежала идея всеми силами втереться в доверие к не сильно умному Коту, пусть даже через постель? Когда он об этом думал, он находился в облике Бражника. Он подумал: Кот явно влюблён в строптивую Леди, ему нужна любовь, нужно отвлечься от неё. Тогда он с большой долей вероятности раскроет ему хотя бы часть своих карт. Леди для этого слишком продуманная. И, о, Боже, обмозговывая свой новый план, он даже не поморщился. Значит, это всё-таки Бражник. Сейчас, просто вспоминая лицо мальчишки, хотелось суициднуться: «Он же зелёный совсем. Это всё равно, что своего сына трахнуть!». Но тут же в голову приходил образ Эмили, и все сомнения разбивались.       Прошла чёртова туча времени. Самокопание достигло пика, когда Габриэль начал сопоставлять.       В воспалённое подсознание снова вторгся бедный Адриан, нервно теребящий кольцо на своём пальце. Затем его пропажа, открытое окно и появление Кота. Так если подумать, эти двое часто находятся рядом. Возможно, Нуар и является причиной пропажи его сына? Он сбегает с ним? Или…       Сердце пропустило удар. Два. Габриэль был близок к клинической смерти. Да ну нет…       — Я же проверял, — начал он успокаивать сам себя.       Да, он видел Кота и Адриана в одно время в одном месте. Злодей на иллюзии был неспособен. «Да что там, этот злодей вообще ни на что не способен!» — контролировать почти начавшуюся внутреннюю истерику становилось сдерживать всё труднее и труднее. Обмануть было невозможно? Уверенности в том, что его всё-таки обманули было процента три, но с каждой минутой, нет, каждой чёртовой милисекундой к корню этого числительного лип огромный красный суффикс «дцать». Наверное, в первый раз в своей жизни ноги начали нехорошо подкашиваться. Да ну нет… он ведь всё это себе накручивает…       Но время шло. Тащиться на площадь было долго, поэтому, как ошпаренный, Габриэль буквально полетел по лестнице вниз и, не рассчитав, «впечатался» в ресепшн. Ещё чуть-чуть, и он бы перегнулся через него. Хозяин вздрогнул и начал непонимающе оглядываться по сторонам. Как только он наткнулся взглядом на причину своего пробуждения, то… оторопел и как-то притих. Но месье Агресту сейчас было откровенно говоря пофиг на реакцию какого-то идиота-зеваки, поэтому он тут же поспешил открыть рот:       — Дай мне телефон, срочно!       Человек продолжал испуганно таращиться на него, но после второго замечания гаджет он всё-таки протянул. Если бы здесь было чуть побольше освещения, Габриэль бы и сам испугался настолько перепуганной и мертвенно-бледной физиономии, но сейчас он мог видеть только глаза и очертание конечностей. Получив желаемое, мужчина поспешил отбежать на достаточное расстояние и тут же набрал номер, на которой последний раз звонил больше года назад.       — Натали! — выкрикнул он в трубку, но тут же зажал себе рот и постарался понизить тон: — Он у себя?       — Эм… ваш сын?       — Да!       — Да, конечно.       — Точно?       — Совершенно точно…       Интонация грустная. Наверное, ей жаль пацана. Один, два, три, пять — столько раз сердце Габриэля, как ему показалось, пропустило время удара.       — А где вы?       Нет, Натали не в курсе. И вряд ли когда-нибудь будет. Уже месяц ему приходилось придумывать множественные отмазки, в которые она, вероятно, давно уже не верит.       — Убери защиту с окон, — произнёс Габриэль на выдохе.       — Но…       — Если после этого пропадёт, не паникуй.       «Иначе оба от стресса загнёмся. Кто-то должен сохранить хладнокровие», — прибавил он мысленно.       — Вы узнали, куда он уходит?       Всё, у него появилась одышка. Чёрт, доведёт же себя.       — Возможно. Всё, выполняй.       В обычное время ему бы в глубине души было стыдно за свою грубость. Но не сейчас. Телефон он решил не возвращать до того момента, пока всё не разрешится. Вызвать скорую с устройства Кота, вмонтированного в шест, вряд ли представляется возможным.       Снова потекло ожидание. Как расплавленная резина, как качественный мёд, как ещё хрен знает что, что очень хорошо и долго тянется. Бражник вышел на балкон и во все глаза уставился в небо. Он не заметил, как пальцы впились в перила и начали их царапать через перчатки. Нет, это всё могло быть, конечно, диким каким-то совпадением и на основании этого судить о том, что Адриан это Кот не совсем корректно, но… это будет первым толчком к разгадке.

Не сказать, что сейчас Габриэль жаждал этой разгадки.

      Месяц назад он всецело желал этого, и даже, окажись Котом его сын, он бы, конечно, офигел, но в целом остался спокоен. Н-но не сейчас, когда он уже месяц с ним спит!!! То, что это в принципе может быть чей-то несовершеннолетний ребёнок, он как-то подумать забыл. Телефон он потом отдаст, тем более, хозяин заведения вообще не возмущается. И чего он на него так пялился?       Минута. Ещё. Вдалеке послышался стук Нуаровского шеста. Бражник стал всматриваться в тьму ещё внимательнее, нагибаясь и чуть ли не вываливаясь за балкон. Хоть бы никому на глаза не попасться. Звук пропал. Габриэль озадачено повёл бровями. Тем временем за его спиной ноги причины его паники мягко коснулись черепицы. Юноша растянул губы в ухмылке и дотронулся до фиолетового плеча, ожидая спокойный разворот и едкое замечание. Вместо этого мужчина буквально подпрыгнул на месте и резко развернулся всем телом, глядя на него как на приведение. Нуар скрыл своё удивление и ещё раз улыбнулся.       А вот Габриэлю не до смеха. Он видел, как улыбается его сын — слегка, будто смущаясь. Здесь же, в этой широкой улыбке с приподнятым правым уголком губ, от стеснения ничего не было. «Вот, непохожи ведь!», — в голове определённо завелась вторая личность мать Тереза. Кот беззвучно соскользнул с крыши и встал перед мужчиной. Он оглядел его, заметил выражение лица и по привычке, доставшейся от его отца, не убирая ухмылки, обхватил свой подбородок большим и указательным пальцем. И в этот момент всем показалось, что что-то заскрипело. То ли без того узкая маска на стремительно бледнеющем и вытянувшемся лице, то ли перила под серыми перчатками, то ли та часть мозга Бражника, отвечающая за здравый смысл:       — Ёб твою мать…