Дневник гея

      День третий.       Ну надо же! Целый день с Эвеном и без его осточертевшей Сони поблизости! Я поражался сам себе — как я успел всё это провернуть за каких-то полчаса?!       Нет, я всегда прекрасно умел обтяпывать подобные дела. «Приложи все усилия, чтобы потом тебе жилось комфортно» — это вообще с некоторых пор мой девиз. А уж для соблазнения отдельных личностей, особенно «убеждённых натуралов», я такие штуки проворачивал — закачаешься.       Но… с Эвеном почему-то всё по-другому… С ним я постоянно боюсь облажаться, понимая, что стоит сделать один неверный шаг, и он сорвётся с крючка. Блядь… даже это «сорвётся с крючка» звучит по отношению к нему как-то мерзко. Подобные выражения словно пачкают его светлый образ…       Чёрт, что за розовые сопли?!!! Я отродясь подобным не страдал. «Светлый образ» — это ж надо… Нет, правда, со мной происходит что-то очень странное… Но… я же не влюблён?.. Да нет, конечно!       Просто… я, видимо, пока нахожусь под впечатлением… Он очень красив и очень отличается от клубных мальчиков, с которыми я долгое время имел дело, вот и очаровал меня. К тому же он так хорош в постели, несмотря на отсутствие опыта, и я ещё не успел насладиться им в полной мере, вот и лезет в голову всякая чушь…       Но это пройдёт. Это всегда проходит, и на этот раз тоже пройдёт! Мне почему-то даже страшно подумать, что можно оказаться под таким влиянием другого человека надолго… А ведь говорят, что бывает и на всю жизнь…       Так! Что-то меня вообще не туда занесло… Это всё Юнас со своими разглагольствованиями!       Всё. Стоп. Зачем этими мыслями отравлять себе такой великолепный день. Я ведь и Эвену сказал, мол, давай жить тем, что есть сейчас, и ни о чём не думать. И он, кстати говоря, согласился. Так какого члена я себя извожу?       Я отбросил дневник и откинулся на подушку. Лучше подумаю, как провести сегодняшний день, чтобы он стал ещё прекраснее, чем пока представляется.       На тумбочке ожил телефон, давая знать о нескольких подряд входящих сообщениях. Эскиль. Ну неужееели! Вспомнил о моём существовании!       Эскиль       Привет, малыш!       Как тебе отдыхается?!       Судя по фото, неплохо!       Ты — бессовестный мальчишка!       Обвинял меня в том, что я не пропускаю ни одного смазливого парня, а сам… не успел подняться на борт…       Исак       Ну, вообще-то я его приметил ещё в аэропорту Осло.)))       Но сейчас это совершенно неважно.       Я ещё вчера задал тебе вопрос. Ты не хочешь, наконец, ответить и поделиться своим бесценным опытом?       Эскиль       Ну, детка, знаешь ли… Опыта женитьбы у меня нет. Да и мои друзья как-то в основном холостяки.       Но, думаю, тут всё просто. Либо девчонка беременна, либо вопрос в деньгах.       Словом, он, конечно, красавчик, но соблазнить его у тебя вряд ли получится.       Исак       Ха-ха!       У тебя устаревшая информация.       Соблазнить его оказалось не так сложно.       Что-то ты сдаёшь, гуру.)))       Чутьё теряешь.       Я уже обхожусь без твоих советов…))) 😛       Эскиль       Ну и пожалуйста!       Если у тебя всё так шоколадно, чего же ты хочешь от меня?       Исак       Но он собирается жениться!       Эскиль       И что?       Постой. Ты что? Хочешь отговорить его от свадьбы?       И зачем тебе это?       Ты же его уже соблазнил.       Чего же ещё?       Исак       Ничего я не хочу.       Просто зачем бы человеку жениться в 21 год?       Да ещё и на такой сучке?       Эскиль       Исааак!       Да ты ревнуешь!       Ты просто впервые кого-то по-настоящему ревнуешь!       Ты влюбился, Исак!       Боже… я в восторге!       Бесконечно за тебя рад!       Исак       Не говори ерунду.       Я не влюбился.       Как я мог влюбиться?       Я его даже не знаю.       Если ты не собираешься отвечать на мои вопросы, я отключаюсь.       Эскиль       Я уже ответил.       Исак       Но это полная хрень.       Она не беременна!       Эскиль       Откуда такая уверенность?       Исак       Она глушит спиртное, как портовый грузчик.       И ради денег Эвен тоже не стал бы жениться.       Он не такой.       Эскиль       А какой?       Ведь ты его «даже не знаешь»!       Тут уж я не выдержал. Забросил телефон подальше в подушки и пошёл умываться. Мало мне своих «дум мятежных», ещё Эскиль нагружать будет. Тоже мне… гуру…       Умывшись, я оглядел себя в зеркале. Ну вот, пожалуйста! От моего недавнего блеска не осталось и следа: под глазами залегли тени, губы от досадных мыслей собраны в какую-то куриную жопу, между бровей залегла складка (не зря Эскиль вечно одёргивает: «Не морщи лоб!»). Но я совсем не могу контролировать свои эмоции. А самое главное — взгляд. Он вдруг стал какой-то потухший, будто это не я светился счастьем каких-то полчаса назад.       Ну нет! Нужно срочно исправлять положение. Я ещё раз сполоснул лицо, расчесался, пытаясь разложить непослушные кудри. И тут, приподняв прядь, на шее за ухом заметил засос.       Я невольно заулыбался, вспоминая, как Эвен, сотрясаясь от наслаждения, в который раз за эту ночь впился губами мне в шею. Я закрыл глаза и нежно погладил этот отпечаток страсти. Перед глазами замелькали картинки прошедшей ночи: Эвен, стонущий и мечущийся по постели под моими ласками, Эвен, закидывающий ноги мне на поясницу в желании почувствовать меня как можно глубже, Эвен, обессиленно дремлющий на моём плече в розовых лучах восходящего солнца.       Я открыл глаза и вновь посмотрел на своё отражение. В глазах опять светились озорные огоньки. Так-то лучше.       — Хуй вы все угадали! — вслух заявил я. — Всё! Больше сегодня мне никто не испортит настроения!       Правда, теперь появилась другая проблемка. От мыслей об Эвене мой член пришёл практически в полную боевую готовность, словно это не я занимался любовью всю ночь, как перед расстрелом.       Я вырядился в просторные брюки, и как я, интересно, буду справляться с этим в течение дня?       Но эта проблема, как ни странно, решилась сама собой.       Перед тем, как позволить нам гуськом спуститься по трапу, наш гид провела краткий экскурс «современных местных обычаев». И в списке, помимо прочего, было правило — никогда, ни в коем случае, не носить сумку или рюкзак так, как вы привыкли. Все вещи, представляющие хоть малейшую ценность, держать строго перед собой и ни на секунду не забывать о них. Дело в том, что в великолепном Неаполе, как, впрочем, и во многих итальянских городах, воровство и грабёж имеют просто колоссальные масштабы, и если вам не хочется распрощаться со своим добром, нужно последовать наставлениям более опытных путешественников.       Мы, разумеется, чувствовали себя полными идиотами, перевешивая свои рюкзаки на манер сумок-кенгуру для младенцев, но немного позже нам предстояло убедиться, что все местные жители поступают подобным образом.       Но мне, как я уже сказал, это сыграло только на пользу. Я убедился в своевременности данного действия, как только Эвен показался у трапа.       Он выглядел великолепно: волосы в лучах солнца казались чистым золотом, свободную светлую рубашку из какого-то невероятно тонкого материала трепал ветер, заставляя одежду облегать стройное тело то с одной, то с другой стороны, из-за чего создавалось впечатление, что он не так уж и одет. Трикотажные шорты завершали его наряд, созданный специально, чтобы довести меня до ручки.       Мы все уже топтались на твёрдой земле, и Эвен, отыскав меня в толпе, улыбнулся… незаметно… одними глазами… но я видел эту улыбку и знал, что она предназначена лишь мне одному. Я судорожно втянул носом воздух, потому что мне вдруг стало нечем дышать, и отвёл взгляд.       К этому моменту Соня с Евой, выспросив у гида, как вызвать такси и найти достойного проводника, уже убежали, не желая терять ни минуты драгоценного времени.       Бедная Вильде долго металась меж двух огней: с одной стороны, ей очень хотелось отправиться с девушками, с другой — очень не хотелось оставлять Магнуса. В итоге всё кончилось тем, что Мэгс отправился вместе с ними. Так что пусть эта Соня мне спасибо скажет: помимо хорошей компании, ещё и бесплатное развлечение.       — Так, опаздываем, молодой человек, — обратилась гид к Эвену. — Вы у нас…       — Эвен Бэк Несхайм, — подсказал он.       — Э-эм… у меня отмечено, что вы остаётесь на судне…       — Я передумал, — невозмутимо ответил Эвен.       Девушка-гид ещё раз окинула его взглядом с головы до ног, но сказала только:       — Никаких поясных кошельков, — указывая на маленькую сумочку из рыжеватой кожи у него на поясе. — Его срежут ещё до того, как вы покинете территорию порта.       Я молча расстегнул рюкзак, и Эвен, хитро стрельнув глазами, также молча с улыбкой закинул в него свой бэльтбэг.       Дальше программа строилась по двум вариантам.       Первый — отправиться по всем запланированным экскурсиям в группе с опытным экскурсоводом. Но это означало, что весь день уже расписан по минутам, обед в строго определённом месте, в строго определённое время, и никакой самодеятельности, возвращение на судно также совместное, опять-таки под чутким руководством главы группы.       Второй — отправиться на самостоятельный осмотр достопримечательностей. Этот вариант был привлекателен тем, что ты можешь сам выбирать, что тебе осматривать и в течение какого времени. И если тебе надоест, можешь развернуться и пойти просто гулять по городу или же вернуться в свой номер и завалиться спать.       Естественно, мы выбрали вариант номер два. Правда, возникали сложности с тем, что мы совершенно не ориентируемся, куда стоит пойти, и вообще с чего начать. Но оказалось, наш гид Оливия (я наконец-то запомнил, как её зовут) за небольшую мзду вполне может провести нас по всем местам, достойным нашего внимания.       Итак, заплатив шустрой гидше по паре баксов, мы, наконец, отправились познавать историю этого места.       Скажу сразу — Неаполь меня разочаровал.       Я ожидал от этого места чего-то большего, чего-то волшебного… какого-то прикосновения к древности… На деле же…       Начать с того, что город вовсе не так красив, как описывают рекламные проспекты. Самобытен — да. Неповторим?.. возможно… Но не прекрасен.       Первое впечатление от осмотра архитектуры портит развешенное повсюду бельё. Я понимаю, это вынужденная мера. Из-за высокой влажности это самое бельё невозможно высушить ни в помещении, ни в маленьких двориках, куда почти не проникают сквозняки. Поэтому город похож на огромную прачечную прошлого века. Верёвки со всевозможными платьицами, кофточками, наволочками и простынями протянуты как над узкими улочками, на уровне всех этажей, так и в самом центре города.       Второе отрицательное впечатление — обилие мусора на улицах. Город грязен, как средневековая шлюха (это выражение кого-то из великих подсказала Оливия). А ещё здесь невероятно много бездомных. Но это, наверное, проблема всех тёплых стран. Ведь когда тепло, нет больших причин обременять себя поиском крыши над головой, можно жить прямо так, под открытым небом.       Везувий тоже оказался не так величественен, как мне представлялось. С виду его кратер похож на не слишком большой каньон, из которого валит дым. Правда, я до этого не видел ни одного вулкана… и совершенно точно не знаю, как они должны выглядеть…       Конечно же, мощь этого дремлющего чудовища ощущается прям-таки в воздухе. Но лично у меня это вызвало только трусливое желание оказаться от него как можно дальше и как можно скорее.       А уж посетив Помпеи и осмотрев гипсовые фигуры людей, погибших когда-то и оставивших под слоем окаменелого пепла память о своих последних мгновениях жизни, мне и вовсе подумалось, что все жители Неаполя — совершенно определённо — сумасшедшие.       Да, сюда можно приехать, посмотреть, убедиться, что чудовище спит… И… валить отсюда, пока ты при памяти.       Жить здесь, воспитывать детей, стирать пресловутое бельё и знать, что в любой момент город может просто перестать существовать… Это, на мой взгляд, чистое безумие! И я не нахожу в этом никакого героизма, как многие.       И не стоит надеяться на учёных, мол, они предскажут… Обычно предсказания учёных становятся известны тогда, когда катастрофа уже случилась.       Правда, моё мнение разделяли далеко не все. Юнас, например, был в восторге от вулкана, а Махди утверждал, что даже развешенное тряпьё — это неповторимый колорит, ну где ещё такое встретишь?       Я даже расстроился, почувствовав себя каким-то ущербным. Ну почему я так прагматично мыслю? Меня успокоила Оливия, сказав, что многие туристы разделяют моё мнение. По крайней мере, оказавшись здесь впервые. Но, тем не менее, многие возвращаются сюда снова и снова, всё-таки находя в Неаполе какое-то своё очарование…       Больше всего мне понравился наш обед. Устав бродить по историческим местам, мы завалились в первую попавшуюся забегаловку, типа «бистро». Она была крошечной, но очень уютной, и, в отличие от бистро, здесь можно было получить на обед любое блюдо итальянской кухни (во всяком случае, так утверждал хозяин, стоящий за стойкой).       Надо отметить, что итальянские блюда, подаваемые в итальянских ресторанах по всему миру, имеют очень мало общего с настоящей итальянской кухней.       В то время, как весь цивилизованный мир просто помешан на здоровом питании, здесь предпочитают всё жирное, жареное, невероятно калорийное и… невероятно вкусное.       Поэтому наш обед был очень долгим и обстоятельным. Хотелось попробовать всё, что мог предложить нам радушный хозяин.       Ко мне вернулось отличное настроение. И не найдя для себя ничего прекрасного в пейзажах города, я любовался на единственное и бесспорно прекрасное, что было доступно моему взору. Иными словами — беспрестанно пялился на Эвена. А учитывая взгляды, которыми одаривал меня он, я опасался, что скоро моё возбуждение будет невозможно прикрыть даже рюкзаком.       Я лихорадочно соображал, как же лучше поступить. А Эвен тем временем, видимо, решил свести меня с ума. Мало того, что его рубашка была и так почти прозрачной, так теперь на ней почему-то оказались расстёгнутыми аж три пуговицы, и стоило ему сделать хоть малейшее движение, как она норовила сползти то с одного плеча, то с другого, полностью открывая ключицы.       Мне, которому для замыкания мозга было достаточно просто взглянуть, как подрагивает локон у его виска, или как собираются улыбчивые лучики морщинок вокруг глаз, когда он слышит или видит что-то забавное, этот спектакль окончательно снёс крышу.       Это, наверно, отразилось на моём лице, потому что минут через пять Юнас прислал мне сообщение: «Веди себя прилично!» В ответ я только показал ему средний палец.       А бесстыдство скромника-Эвена набирало обороты. Через несколько минут он привстал якобы за салфеткой, а сам ногой сдвинул свой стул практически вплотную к моему, так что, когда он сел, его бедро притиснулось к моей ноге. Но он и на этом не остановился, и вскоре его нога под столом вообще удобно расположилась на моих коленях. Причём делал он всё это, не глядя на меня, а мило беседуя с остальными, отпуская шуточки. А вот мне было уже не до шуток.       Он будто бы напрочь терял тормоза, как только оказывался вне досягаемости для своей Сони.       По прошествии ещё некоторого времени Эвен направился в туалет. Стоит ли говорить, что через минуту я протопал за ним следом? И обнаружил его спокойно моющим руки.       Я щёлкнул замком, на этот звук он обернулся и одарил меня такой улыбкой, что я забыл дышать. В два шага преодолев разделяющее нас расстояние, я стиснул его в объятьях, проникая руками под рубашку, оглаживая подтянутый живот, и, тяжело дыша, зашептал ему на ухо:       — Что ж ты делаешь, мой хороший?.. Я ж тебя сейчас прямо здесь трахну… Ты этого хочешь?       — Нееет… — протянул он и откинул голову мне на плечо, ластясь к моей шее. — Давай просто уйдём от них?       — Кудааа? — промурлыкал я уже поплывшим голосом.       — Куда угодно! — рассмеялся он. — Наш прекрасный лайнер, название которого не выговоришь на трезвую голову, стартует только в девять вечера, а до того времени этот город принадлежит нам. Я думаю, здесь есть какие-то гостиницы? Ну, или хостелы, в конце концов?       Наскоро распрощавшись со всеми и стараясь игнорировать вздёрнутые брови и многозначительные смешки друзей, мы отправились на свою личную прогулку. И надо сказать, эта часть осмотра Неаполя мне понравилась больше всего. У нас впереди было несколько часов — только для нас, и от мыслей об этом моё сердце ежеминутно заходилось бешеным стуком, грозя сломать грудную клетку.       Правда, с гостиницами этот город опять-таки подъебал. Оказалось, что они здесь запредельно дорогие. Даже хостел, в котором мы в конце концов сняли номер, облегчил мой кошелёк на очень приличную сумму.       Чем вызвана подобная дороговизна, не совсем понятно, но это стало очень большим подспорьем многим предприимчивым неаполитанцам, которые за вполне разумную цену сдают свои комнаты, видимо, поэтому гостиницы пытаются ободрать, как липку, даже тех немногих, кто соблазняется их сервисом — надо же как-то выживать.       Предложений о сдаче частной собственности было очень много, буквально в каждом доме сдавалась либо комната, либо квартира, но, как вы понимаете, мы сочли, что нам это не подходит.       Когда наконец за нами закрылась дверь пусть и не слишком уютного номера, я уже потерял всякое терпение. А от моего члена, кажется, запахло палёным.       Не дожидаясь отдельного приглашения, я притиснул Эвена к стене, целуя, и, не в силах сдержаться, стащил с него рубашку, предварительно оторвав на ней оставшиеся застёгнутыми пуговицы. Но он даже не обратил на это внимания, так же трясущимися руками срывая одежду с меня.       Всего лишь пара минут, и мы стоим друг перед другом полностью обнажённые, замерев на несколько секунд, лаская друг друга взглядом. Мне раньше и не приходило в голову, что вот так разглядывать желанного человека и чувствовать кожей его взгляд — это тоже совершенно особый вид ласки.       Первым не выдерживает Эвен, шагнув ко мне, приникает губами точно к своей отметине за ухом, оставленной накануне, похоже, это его любимое местечко на моём теле.       — Ты позволишь? — шепчет он и, не дожидаясь моего ответа спускается поцелуями вниз. Шея… грудь… живот… а я заворожённо наблюдаю, как он становится на колени и, подняв на меня глаза, проводит языком по всей длине моего члена. Вздрагиваю и с удовольствием замечаю, что его собственный член дёргается от его действий.       Медленно, мучительно медленно он берёт в рот головку, посасывает, а у меня дрожат колени. Но я не шевелюсь, словно боюсь спугнуть момент такой откровенной ласки.       Не отпуская моего взгляда, Эвен начинает двигать головой, его язык вытворяет внутри что-то невообразимое. Да, с минетом у него полный порядок, не зря я предполагал, что он не впервые запал на парня.       Ещё минута, и мои ноги окончательно отказываются держать мою разомлевшую тушку, ищу опору, которой, разумеется, нет поблизости. Заметив это, Эвен подталкивает меня к кровати, на которую я расслабленно падаю, он взбирается следом и тут же возобновляет прерванные ласки.       Выгнувшись, издаю стон, понимая, что если он будет продолжать в том же духе, то я долго не выдержу. Но я вообще-то не люблю получать удовольствие в одиночку. Поэтому, протянув руку, цепляю его бедро и разворачиваю его к себе в позицию шестьдесят девять. Глажу затвердевший член и уже поджавшиеся яички, целую вершинку и тут же заглатываю наполовину. Вскрик Эвена, переходящий в стон, и как вознаграждение — вкус смазки на языке.       Понимаю, что он тоже на грани, но хочется потянуть удовольствие. Хотя бы немного. Хотя бы для того, чтобы успеть расслабить его, я ведь не собираюсь останавливаться на оральных ласках. У нас впереди ещё пара часов, и я намерен использовать их по полной. Потому выпускаю его уже почти готовый взорваться член и сосредотачиваю внимание на сжатом, слегка припухшем колечке ануса, разминаю пальцами, ласкаю языком, стараясь сосредоточиться на своих действиях, а не на том, что Эвен вытворяет с моим членом.       Вскоре я уже свободно проникаю двумя пальцами, а от его стонов сносит крышу. Тянуть дальше уже некуда, обхватываю его член свободной рукой, не вынимая пальцев. Несколько более резких движений, и Эвен выплеснул своё наслаждение мне на грудь. Я отстал от него лишь на долю секунды, попытался отстраниться, но он не позволил и, проглотив моё семя до капли, расслабленно упал на бок.       Немного отдышавшись, я открыл глаза. Эвен смотрел на меня из-под ресниц и улыбался, лёжа на моём бедре.       — Расскажешь? — тихо спросил я.       — О чём? — он вскинул брови, но, кажется, не удивился моему вопросу.       — Где научился делать такой крышесносный минет, — улыбнулся я, перетягивая его к себе и укладывая на своё плечо его голову.       Эвен тихо усмехнулся, зарываясь носом мне в шею.       — На самом деле рассказывать особо нечего, — улыбнулся он. — Да… был один парень… его звали Микаэль. Я тогда даже Соню собирался бросить… Н-но… Словом, всё закончилось не очень хорошо, и это даёт теперь Соне лишний повод упрекать меня, — он вздохнул, — она ведь сразу всё поняла. Ну… про тебя… Только сказала, что я, видимо, хочу, чтобы мне опять разбили сердце. Что, мол, жизнь меня ничему не учит…       — Он разбил тебе сердце? — тихо спросил я.       — Не то чтобы разбил… — криво усмехнулся Эвен, — но да, мне тогда было очень дерьмово. А Соня была рядом, даже несмотря на то, как я с ней поступил… — он снова вздохнул, а потом вдруг улыбнулся и заявил: — Но дальше минета у меня никогда не заходило, так что технически я достался тебе девственником.       Я тихо рассмеялся, прижимая его крепче. Эвен потянулся всем телом и, запрокинув голову, подставил губы, которые я с удовольствием поцеловал.       Пара минут ленивых ласк и поцелуев, и я вновь его хочу. И судя по его сбившемуся дыханию и упирающемуся мне в бедро твёрдому члену, он отвечает полной взаимностью.       Я полностью развернулся к нему, прижимаясь всем телом, потёрся своим возбуждением о его и не смог сдержать хриплый стон. Воздуха становилось катастрофически мало, и я судорожно всхлипывал при каждом вдохе, сбившееся дыхание Эвена говорило о том, что он испытывает то же самое, то же чувство, когда, кроме эмоций, ничего не остаётся.       Я слегка откинулся на подушку, стараясь дышать ровнее и хоть немного унять бешеный стук сердца. Эвен воспользовался этим моментом и уселся сверху, оседлав мои бёдра.       — Хочу попробовать так, — прошептал он, склонившись ко мне.       Пара минут, чтобы дотянуться до рюкзака за смазкой и презервативами (вот такой уж я — привык таскать всё с собой, на всякий случай), ещё пара минут на растяжку, но терпение на исходе. И вот уже Эвен, приподнявшись на коленях, начал медленно двигаться вниз, впуская меня в своё пылающее тело, поморщился от первой боли, пока вошла головка.       Я не двигался, боясь причинить ещё большее неудобство, но мои руки, сжимающие до боли его бёдра, и закушенная губа, видимо, дали Эвену понять, насколько мне тяжело сдерживаться. Потому что он, слегка улыбнувшись, шепнул:       — Думаешь, мне легко?       Я тут же притянул его для поцелуя. Медленного, вкусного, нежного, такого, что заставит его забыть про боль.       Он трепетно прикасался к моим волосам, а я просто таял. Я не привык, чтобы со мной обращались так нежно. Страстно, резко, порой даже грубо, но вот так, словно с любовью, никогда.       — Если ты готов, начинай двигаться, потому что я сейчас опозорюсь, кончив только от того, как у тебя там всё пульсирует, — тихо, на ушко, признался я ему.       Эвен нежно улыбнулся и выпрямился, опираясь на мою грудь руками. Осторожное движение-проба. Я внимательно следил за его лицом, но, судя по всему, ему не было больно. Удовольствия на его лице тоже пока не было, но, по крайней мере, не больно.       Ещё одно движение, и я погружаюсь в его жаждущий взгляд. Эвен начинает медленно двигаться. Равномерные толчки, его пальцы, чуть впившиеся в мои плечи. Мои руки, беспорядочно поглаживающие его член и бёдра. Боже, как же нереально хорошо.       Наконец первый, очень тихий стон удовольствия сорвался с губ Эвена. В этот момент я обхватил его торс и нежно, но настойчиво опрокинул на спину, шепча:       — Теперь моя очередь двигаться.       Я не ждал ответа, просто накрыл его губы поцелуем и вошёл до основания. До ощущения абсолютного погружения, до бесконечных мурашек по телу. До звёздочек под зажмуренными веками, до невозможности вдохнуть.       Первый толчок, второй, Эвен выгибается в моих руках. Третий, четвертый, обхватываю его тело, покрывая шею мелкими поцелуями. Пятый, шестой, он закидывает ноги мне на поясницу, а я буквально вплавляюсь в него и вижу, как он наслаждается глубокими толчками, когда я проникаю в его тело мощно, требовательно. Седьмой, восьмой… к чёрту счёт… я больше не могу мыслить, только чувствовать.       Эвен кричит от удовольствия в моё плечо, и у меня срывает тормоза. Последние искры нежности и контроля уносит лавиной страсти. Невозможно, нереально, невообразимо сдерживать себя. Крики и стоны непроизвольно срываются с наших губ. Его член пачкает наши животы в обильной смазке. Нарастающие жар и томление разрешаются оглушительным взрывом. На периферии сознания слышу голос Эвена.       — Да-да-да! — выкрикивает он, и я чувствую горячие капли на своём животе, в то время как сам сотрясаюсь от оргазма глубоко внутри него.

***

      Телефон звонил и звонил, а мне катастрофически не хотелось просыпаться. Но через некоторое время я всё же на ощупь схватил его и рявкнул: «Да!»       — Слушай, бро, мне конечно, неловко и всё такое… Но, чёрт возьми, где тебя носит?! —  голос Юнаса, начавшийся на мягкой ноте, закончился криком.       — Чёёёрт! — протянул я, открывая глаза и тормоша Эвена.       — Ага! — согласился Юнас.       — Сколько у нас времени?       — Около часа, поторапливайтесь. Соня, кстати, уже вернулась. Она пока сидит с Евой в баре, но…       — Спасибо, бро, — прочувствованно ответил я, натягивая брюки и перекидывая Эвену его рубашку. Он, надев её, растерянно повертел в руках полы и кинул на меня укоризненный взгляд, завязывая их узлом на животе. Ну да, пуговиц на ней больше не было…       — Не благодари! — усмехнулся Юнас. — Знал бы ты, какое я испытывал искушение не звонить, чтобы проучить тебя…