Дневник гея

      Мы появились на судне за пятнадцать минут до отправления, и наша юная гид так распекала нас, что я почувствовал себя нашкодившим малолеткой в кабинете директора.       Но настроения нам это не испортило. Мне вообще казалось, что даже если небо упадёт на землю, или же Везувий начнёт извергаться прямо сейчас, то через тысячу лет из моих останков можно будет сделать гипсовую статую с самой дурацкой улыбкой на лице. Потому что я просто физически не мог себя заставить не улыбаться.       Мы с парнями сидели у бассейна, опустив ноги в воду, разумеется, Эвен — на самом приличном от меня расстоянии. Соня с Евой только что поднялись на нашу палубу и в шумной компании девушек, с которыми, видимо, подружились в процессе сегодняшнего осмотра магазинов, обсуждали свой прошедший день.       Судя по тому, что я услышал из их разговора, они были в восторге. Хоть Неаполь и не изобиловал различными бутиками и фирменными магазинами, здесь было множество лавочек-мастерских, где торговали какими-то необыкновенными изделиями ручной работы.       Ева, например, демонстрировала всем купленный ею зонт причудливой конструкции, ручка которого каким-то образом раскладывалась, и зонт можно было использовать, как табурет.       Юнас улыбался и хвалил её покупку, правда, ровно до тех пор, пока Ева не сказала, сколько она заплатила за чудесный сувенир. Когда она озвучила сумму, друг подавился пивом, а потом ещё долго сидел с такой физиономией, будто наелся неспелой хурмы.       Соня тоже хвасталась какими-то покупками, подбегала к нам, что-то показывая, а я сидел и думал, что попал в довольно странную ситуацию, даже не так — мы все втроём попали в неё. Ведь очевидно, что Соня понимает, что между Эвеном и мной что-то есть, но делает вид, что всё в порядке… А Эвен понимает, что она понимает, но тоже притворяется, что ничего не происходит. А я… я даже не знаю, как к этому всему относиться…       Раньше всегда получалось так, что мои любовники хотели продолжения отношений в то время, как я отбрыкивался от этого всеми возможными способами. Сейчас же, вроде всё складывалось как нельзя лучше: Эвен со мной, мы потрясающе проводим время… и он не станет требовать никакого продолжения. Просто… потрясающий курортный роман… море, солнце и охуенный секс. Что ещё нужно?..       Но у меня почему-то было ощущение, что происходит что-то неправильное, только я пока не разобрался, что именно. Назвать неправильным сам наш роман у меня бы язык не повернулся, потому что стоило Эвену оказаться в моих объятиях, и у меня возникало ощущение полёта, блаженства… счастья? Может, просто ситуация слишком уж нетривиальная?       Я почувствовал, что ещё немного, и от этих раздумий у меня поедет крыша, поэтому встал и сходил в свою каюту за дневником. После чего уселся у парней за спиной, на скамью-качели, забравшись на неё с ногами, и принялся записывать свои сумбурные мысли.       Не знаю, поможет ли мне это потом, но так я чувствую себя свободнее. Когда какая-то проблема выложена на бумагу, можно забыть о ней на время и подумать о чём-то другом. Странная, наверное, логика… но уж какая есть.       Я взглянул поверх коленей на парней и поймал взгляд Эвена. Он вопросительно кивнул мне, мол, что случилось? Я улыбнулся и мотнул головой. Ну ведь и правда — ничего не случилось… просто у меня мысли слишком активные — к месту и не к месту лезут, мельтешат, жить не дают.       К парням подошли Ева и Вильде, о чём они там говорили, мне не было слышно, но через несколько минут Мэгс заорал, обращаясь ко мне:       — Хей, Исак! Как смотришь на то, чтобы провести вечер не так скучно?!       — А что? Есть предложения? — вяло усмехнулся я.       — Да! Девчонки предлагают куда-нибудь пойти, — отозвался он.       Я вопросительно посмотрел на Юнаса, тот пожал плечами в знак того, что не против. Я перевёл взгляд на Эвена, но он уже задумчиво смотрел куда-то в сторону. Это был не первый раз, когда он имел такой угрюмо-загадочный вид, и я подумал, что дорого бы дал, чтобы узнать, что в такие моменты творится под этой золотистой шевелюрой.       — Не, ну серьёзно! — продолжал Магнус, откинув голову назад и глядя на меня вверх ногами. — Здесь столько всего интересного, клубы всякие, бары… А мы что? Так и будем сидеть всё время тут?       — Вообще-то я думал, что сегодня мы уже достаточно нагулялись, — скептически заметил я.— Я, например, пипец как устал.       — Ну вот! А теперь можно отдохнуть от прогулки! — сам себе кивнул Мэгс.       На самом деле я не прочь был пойти куда-нибудь, и если быть до конца честным, не так уж я и устал. Просто ни Эвен, ни Соня пока никак не среагировали на предложение, а мне бы хотелось провести с Эвеном ещё хоть немного времени. Даже вот так, сидя на расстоянии. Просто смотреть, как он смеётся над глупыми шуточками моих друзей, как вскидывает голову, и непослушная прядь падает на висок, а он поправляет ее, пятернёй зачёсывая волосы назад. За эти дни я уже выучил наизусть все его безотчётные движения настолько, что, закрывая глаза, видел всё это в мельчайших подробностях.       — Ну так что? — раздался вдруг голос Сони, — мы идём куда-нибудь или, как старики, укладываемся спать на закате?       — Конечно, идём! — отозвалась Ева и, уже обращаясь к нам, добавила: — Так, парни, быстро переодеваться!       — Переодеваться-то зачем? — недоуменно спросил Юнас.       — А затем, что мы сейчас наденем красивые платья, и вы в своих облезлых шортах будете смотреться рядом с нами просто жалко!       — И мы не возьмём вас с собой! — добавила Вильде. — Разве что Исака, он один выглядит прилично.       Я в шутку поклонился ей и гордо вскинул голову, позволяя отросшим кудрям упасть в беспорядке на плечи, но не выдержал и рассмеялся.       Когда я вновь перевёл взгляд на друзей, то чуть не свалился с качелей, на которых сидел. Эвен смотрел на меня в упор, и, боже, что это был за взгляд… Сладкий мой, ну пожалей меня хоть немного, мне же ещё целый вечер пялиться на тебя, не имея возможности даже подойти, прикоснуться… А Эвен буквально пожирал меня глазами, я чувствовал, как под его горячим взглядом плавится моё тело.       Девчонки уже разбежались наряжаться, а парни пока не торопились. Юнас и Мэгс затеяли борьбу, пытаясь сбросить друг друга в бассейн. Махди только покачал головой, встал, долго стряхивал с ног капли воды, потом направился было к себе, но на полпути передумал и, резко развернувшись, столкнул обоих друзей в воду, после чего быстренько ретировался.       Но это всё происходило словно где-то далеко. Потому что мы с Эвеном так и смотрели друг на друга, не отрываясь. И весь окружающий мир как будто уплывал куда-то далеко, и оставались только мы…       — Эвен, поторопись!       Голос Сони резко выдернул из этого наваждения. Я даже потряс головой, чтобы прийти в себя. И как раз успел понаблюдать, как Магнус с Юнасом, отплёвываясь и матерясь, выбирались из бассейна.       — Эвен! — снова позвала Соня, на сей раз высовываясь из окна. — Ты идёшь?! Я уже приготовила твои вещи. Не смей сегодня портить мне настроение!       Что именно она подразумевала под этой фразой, было не совсем понятно, но мне почему-то её слова не понравились.       И, как выяснилось позже, я был абсолютно прав. Соня весь вечер не давала Эвену отойти от себя ни на шаг. При этом она не звала его танцевать, не лезла с поцелуями, ничего такого, но у неё всё время находилось для него какое-нибудь неотложное дело, типа: «Дорогой, мы с девочками идём танцевать, охраняй мою сумку, там мой мобильник и все кредитки!» Или «Эта текила — полное дерьмо! Никогда её не любила! Эвен! Срочно принеси мне мартини!»       Я не совсем понимал, зачем таскать с собой все кредитки, если боишься, что их украдут? И зачем заказывать напиток, который ненавидишь? Но, видимо, это было сделано для того, чтобы Эвену жизнь вдруг не показалась мёдом.       А я сидел в углу дивана за нашим столиком, налегал на текилу, коньяк, виски (короче, на всё, что предлагали) и с энтузиазмом запивал всё это пивом. Но, наверное, организм сам знает, когда следует напиваться, а когда нет, так что, кроме лёгкого головокружения, я так ничего и не почувствовал, а ближе к полуночи гордо прошествовал в туалет, где меня вывернуло всем выпитым за вечер. Нет, мне не было плохо в полном смысле этого слова, просто мой желудок вежливо отказался от предложенного ему спиртного.       Вернувшись, я заказал себе минеральной воды и только потом заметил, что ни Эвена, ни Сони нигде не видно. Юнас поймал мой растерянный взгляд и, склонившись ко мне, объяснил:       — Они сказали, что скоро вернутся, наверное, курят на палубе.       А уже порядком подвыпившая Ева, вклиниваясь между нами, заявила:       — Знаешь, Исак, ты не переживай, Соня его не любит, и мне кажется, что ей вообще всё равно, за кого выходить замуж.       — Как это всё равно? — нахмурился Юнас.       — Ну то есть я не так выразилась… Просто если не можешь связать свою жизнь с тем, с кем хочешь, то какая разница? А сейчас они просто пошли покурить, так что не расстраивайся, Исак.       Да я вроде и не расстроился сильно, просто… Зачем было изначально искать место для курящих, а потом выходить куда-то покурить? Надо ли говорить, что усидеть на месте у меня получилось минуты полторы? Спустя которые я уже пробирался сквозь толпу танцующих к выходу.       Выбравшись наружу, я с удовольствием вдохнул свежий морской воздух. Да, разница между прокуренным клубом и вечерним бризом была колоссальной.       Поозиравшись по сторонам, я их заметил. Облокотившись на леер, Эвен и Соня действительно курили и сосредоточенно о чём-то беседовали. Не ссорились, а именно разговаривали. И разумеется, мне тут же стала очевидна необходимость знать, о чём они говорят.       Прокравшись за их спинами, я спрятался за лестницей, ведущей на верхнюю палубу, всего лишь в паре метров от них. Как буду объяснять своё присутствие, если меня обнаружат, я пока не задумывался. А через несколько минут послышался голос Эвена:       — Я это прекрасно знаю. И всё же, мне кажется, что тебе меня не понять, — глухо произнёс он.       — Тут ты сильно ошибаешься, — отозвалась Соня, — я понимаю тебя как никто другой. Только вот ещё я понимаю, что дальше тянуть нельзя. Я не хочу лишний раз напоминать, но… ты ведь понимаешь, что если твой отец… умрёт, то обе наши семьи окажутся в нищете и, скорее всего, ещё и в долгах, с которыми не расплатиться даже за очень долгую жизнь. А эти люди не любят шутить…       — Я знаю… Но что мне делать с собой? — отчаянно прошептал Эвен.       — Бери пример с меня, — невесело усмехнулась Соня. — На самом деле нет ничего невозможного. Нужно просто смириться с тем, что любовь — это не для тебя. И попробовать найти другие прелести жизни, только не делая ставку на алкоголь и наркотики.       — Но как? — Эвен выпрямился во весь рост и развёл руками. — Скажи, как у тебя это получается? Что ты чувствовала, когда Дилон уехал?       — Называй вещи своими именами: когда мой отец, на пару с твоим, вынудили его уехать! — жёстко сказала Соня.       — Ты всё ещё любишь его? — Эвен вновь оперся локтями о леер и заглянул ей в лицо.       — Я запретила себе об этом думать, — вздохнула Соня, — просто спрятала всё это глубоко в сердце и заперла на ключ, и ты должен будешь сделать то же самое. Я не имею ничего против, нравится тебе трахаться с этим Исаком — трахайся! Но после свадьбы я подобного не потерплю. Это, если хочешь, моё самолюбие, моё самоуважение. Я и так выхожу замуж не по любви, а потому, что так надо. Не хочу стать ещё и посмешищем в глазах светской тусовки, в которой нам с тобой предстоит занять своё место, как только отзвучит Мендельсон, и ты встанешь во главе компании, — она снова вздохнула, потянулась всем телом и, прикоснувшись к плечу Эвена, добавила, улыбнувшись: — Ладно, я спать. Развлекайся. Пока можно.       Её каблучки застучали по палубе, и вскоре она, ловко лавируя между гуляющими парами, скрылась из вида, а Эвен так и остался стоять, глядя на воду.       Я не знал, как относиться ко всему услышанному, к тому же я ни черта не понял, кроме того, что они оба по какой-то веской причине должны связать себя союзом, который не принесёт радости ни ему, ни ей.       А ещё мне вдруг стало стыдно за то, что я подслушивал. И я, повинуясь какому-то непонятному внутреннему чувству, вышел из своего укрытия, медленно подошёл к Эвену и, встав к нему вплотную, уткнулся носом в его плечо.       Он тихо усмехнулся, словно ожидал моего появления.       — Прости… — прошептал я еле слышно.       — Мне не за что тебя прощать, — улыбнулся он и потёрся щекой о мою макушку. — Будь я на твоём месте, я тоже непременно попытался бы подслушать.       — Правда? — удивился я.       — Правда, — он немного помолчал, потом спросил: — Теперь ты будешь задавать вопросы?       Но я отрицательно покачал головой. Ну в самом деле, зачем спрашивать, если он не готов отвечать?       — Не буду, — подтвердил я свой жест и со вздохом добавил: — Значит, у нас осталось всего десять дней?       Он обречённо покивал, продолжая смотреть на воду. А у меня в груди расползалась какая-то бездна. Я ещё не понимал, что это означает, но уже осознавал, что не смогу больше жить, как прежде.