Я сейчас все объясню.

... Все было таким привычным и так резко исчезло: счастье хлопнуло дверью, по-английски растворившись в молчании. Кевин не успел оглянуться, вымолвить скомканное <<прощай>> - шелестящий в ветвях вечернего парка ветер ответил вместо него. Сумбур пролетевших событий сметал с ног: автобус, остановка, чертовы оборванные фразы и всплывшие скелеты, повылезавшие из своих шкафов. Казалось, невозможно сохранить разум в таком безумном отчаянии, настигшем Келлера по пути обратно. Домой. Можно ли было назвать это место домом теперь? Смятые простыни, пропахшие чужим одеколоном подушки с настолько притягивающе-приторным ароматом; все в его комнате буквально кричало, срывая голос: <<Кевин Вскрой-Свою-Грудную-Клетку-С-Горя Келлер! У тебя не получиться забыть о нем так, словно бы в этой комнате его никогда и не было.>> И не было даже намека на упоминание имени, но Келлер все равно в каждом чертовом повороте на любой книжной строке отыщет знакомые буквы, как пазл сложив их по местам. И настигающее его одиночество, подобно тени, шелестящей в кустах, пробиралось куда глубже любой кожанной куртки или джинсовки: ледяными руками залезая под кожу и перегоняя по артериям туда-сюда скупую печаль. Печаль, ослеплявшую настолько, что освещаемый неяркой лампой Кевин обессилено рухнул на кровать, едва оказавшись в комнате, так и не вспомнив то, что уходя, он точно выключил свет.