Август, 21
Осенью на Бали было особенно жарко. На удивление, разогретый воздух не мешал девушке наслаждаться последними мгновениями, проведёнными здесь, дома. Остров действительно стал ей вторым домом: здесь была её школа, жила мама, множество друзей. Все тусовки, которые запомнились Зефир и были самыми яркими за всю её короткую жизнь, были проведены именно на Бали, маленьком островке в Индонезии. «Разумеется, мне трудно расставаться с этим», — рассуждала девушка, ведя разговор сама с собой. Она сидела на чемоданах перед входом в аэропорт и с явным нежеланием ждала объявление посадки на её рейс. Черт же её дернул бросить всё, — абсолютно всё, друзей, учёбу и маму, — чтобы уехать подальше от испепеляющего солнца в холод и начать новую жизнь «с чистого листа» рядом с братом. Вильгельм навряд ли узнал бы о том, что его младшая сестрёнка собирается переехать к нему, если бы их матушка, святая женщина, не разболтала это сыну в долгом телефонном разговоре. Зефир вздохнула и покачала головой, слабо улыбаясь. Она будет скучать по будившим её по утрам поцелуям в лоб, запаху духов, стоявшему во всей квартире, и работавшему весь день напролёт телевизору с какими-то передачами о моде, которые Зеф всегда смотрела вполглаза. Девушка медленно встала со своего чемодана и проследовала внутрь аэропорта, поморщив нос от спёртого воздуха. Её встретила миловидная девчушка, перепроверившая её посадочный билет вместе с паспортом несколько раз, и только спустя пять, а то и семь минут пропустила её внутрь самолёта. Плюхнувшись на кресло рядом с окном, Магнуссон глубоко вздохнула и мысленно попрощалась с островом. И в тот же миг она поздоровалась с новой главой в своей жизни, хмыкнув. Осло был совершенно другим городом. Здесь по-другому пахло, люди по-другому выглядели и абсолютно иначе разговаривали. Было непривычно слышать норвежскую речь, а ещё страннее — понимать её. Зефир прожила здесь большую часть своего детства, но она уже ничего не помнила, кроме того, как выглядит дом отца, и что она дружила с каким-то соседским мальчиком на пару лет старше её. Вроде как, он был Вильяму лучшим другом, и Зефир часто ревновала своего старшего брата. Ей не хватало мужского внимания, и поэтому, — что было весьма иронично — девчонку забрала мама и познакомила её с новым «папой» и, помимо этого, с другим концом света — югом. Это был другой мир. Как и сейчас: вместо обыденных пальм Магнуссон глазела на тянущиеся к небу ели. — Эй, мелкая! — Я не мелкая, Вильге… — она запнулась, когда до неё дошло осознание того, что её окликнул не абы кто, а её старший братец собственной персоной. — Вильгельм! Зефир, оставив чемодан, рванула к парню и попала прямо в его объятия. Молодой человек крепко обхватил тельце девушки руками и закружился вместе с ней на месте. Он наконец-то почувствовал сладкий аромат её волос, пахнущих ананасом и манго, услышал её высокий голос, который раньше только искажался помехами сотовой связи, и ощутил на себе её прикосновения, робкие, мягкие и самые желанные, словно он не видел её несколько сотен лет. Ну, почти. Одиннадцать лет — не так уж и мало, особенно если речь идёт про родного человека, с которым ты рос бок о бок. — Магнуссон! — послышался голос какого-то парня позади. Зефир стояла к нему спиной, уткнувшись лицом в грудь Вильяма, поэтому даже не могла удостоить разрушителя семейной идиллии убийственным взглядом. — Господи, я сейчас сдохну от голода. Мы сдвинемся с мёртвой точки или так и продолжим ждать эту твою… как её там? — Зефир, — девушка всё-таки оторвалась от брата. Она повернулась к назойливому источнику звука, а её лицо озарила широкая ухмылка, будто бы говорящая, мол, ещё слово — и я оторву тебе яйца. — Приятно познакомиться, э-э-э… как тебя там… Темноволосая почесала затылок, оббежав глазами свои кроссовки, дорогу и небольшую ямку возле тротуара. — Крис. Кристофер Ши… — Мне неинтересно, — она махнула рукой. — Вильям, возьмёшь чемодан? А то мне кажется, что мои конечности атрофировались за восемнадцать часов перелёта. Как только Магнуссон прошла вперёд, победно улыбнувшись и закинув руки за голову, она нарочно задела плечо друга брата, Криса, как он успел представиться. Шистад недовольно цыкнул и повернулся к парню. Тот лишь пожал плечами и усмехнулся. — А в детстве была такой милашкой, — он покачал головой. — Выросла в настоящую сучку. Хотя, отдаю должное, очень красивую и сексуальную, но всё ещё сучку. Вильям напрягся. — Только тронь её пальцем, Крис, — он обхватил ладонью ручку чемодана, — ты знаешь, на что я способен.***
Дом был весьма приятен. Экстерьер радовал глаза своей тёмной палитрой цветов, ровно как и интерьер, приятный взору. Девушка, помявшись в прихожей, медленно вошла внутрь и всё никак не могла перестать дивиться тому, какая разительная разница была между двумя странами. Это было конечно ожидаемо, да и у младшей Магнуссон оставались смутные воспоминания об отчем доме и детстве, но она выросла, и те тёплые моменты из её шестилетнего возраста затмили новые, полученные на Бали. Осло, собственно, как и жилище, — холостятское; это было крайне заметно — совершенно незнакомые Зефир, несколько давили на неё своей отчуждённостью и чужбиной. Шатенка боялась сделать лишний шаг в кроссовках, что были, между прочим, не самыми чистыми после скитаний по аэропортам, пыльным улицам Денпасара и влажным грязным улочкам нового для неё города. Вильям ухмыльнулся, пропихнул сестру внутрь дома и приобнял её за плечи, тоже осматривая гостиную, выход на кухню и лестницу наверх. — Добро пожаловать домой. Зефир мягко, немного смущённо улыбнулась, не веря, что она решилась на этот отчаянный шаг переезда. Она глубоко вдохнула, прикрыв глаза, медленно выдохнула и, развернувшись к брату, собралась рассказать о желанных планах на ближайшие несколько дней до наступления учёбы, но боковым зрением заметила копошение около входной двери. Молодой человек кряхтел, наклонившись над своей обувью и пытаясь завязать шнурки. Сколько шума от него… Лицо девушки искривилось в недовольной гримасе. Она обратила свой взгляд на Вильгельма и, почти что с мольбой в глазах, дёргала его за рукав толстовки. — Он теперь и за мной по пятам ходить будет? У тебя как будто есть домашний пёс, только без поводка, — Магнуссон ещё раз посмотрела на Шистада сверху вниз и хмыкнула. — А стоило бы держать его на цепи. Жил бы в будке на улице… — Крис зашёл за оставленными вещами после ночёвки, — Вильям улыбнулся и скорее с утверждением, нежели с вопросом, уставился на друга, — правда ведь, Кристофер? Темноволосый закатил глаза и, протиснувшись между братом и сестрой, явно попытался задеть девушку, но она отступила на шаг назад и вновь победно улыбнулась, услышав, как парень тихо сматерился себе под нос. «Сучка», — снова пронеслось в его голове. Как только он забрал зарядку и куртку, Шистад практически вылетел из дома, громко хлопнув дверью. — Ревнует, — едко подметила Зефир. Она взяла свои чемоданы и поволокла их ближе к лестнице. — Может, все девушки, с кем вы оба спали, — просто прикрытие, и на самом деле вы с ним трахаетесь? — Шутница, — с язвительным сарказмом произнёс Магнуссон, поморщив нос. Вильгельм услужливо помог сестре поднять вещи и занёс их в её комнату. Она была почти что нетронутой: только мебель и лишь несколько растений в горшках на большом низком подоконнике указывали на то, что тут всё ещё может быть чья-то спальня. Зефир сразу же оценила размер кровати. Она привыкла спать одна на огромной-огромной перине, словно принцесса на горошине, и не выносила жёстких матрасов, и посему по-детски обрадовалась пышному одеялу и тройке больших подушек. Светлые стены комнаты отражали солнечные лучи. Чёрные плотные шторы тоже приятно удивили девушку — их крайне не доставало на Бали, и, хоть она и ложилась чересчур поздно, приходилось вставать с первым светом, так назойливо бившем ей в глаза. Зеф подумала, что поставить чуть больше растений, разместить рядом с кроватью пару её рекламных баннеров, которые она привезла из Индонезии, повесить одежду на вешалку и… будет даже неплохо. На первое время. Она надеялась. Очень-очень надеялась. Ненадолго распрощавшись с братом, Магнуссон осталась наедине с собой. И несколькими чемоданами, сумкой, а ещё рюкзаком. Дел было много: помимо лёгкой уборки, ей предстояло разложить все вещи, отослать несколько недостающих документов в новую школу и закончить проект, который мама — исключительно по доброте душевной и с ярым желанием помочь дочери в заработке, — радушно возложила на её хрупкие плечи. А ещё было бы славно хоть что-то съесть — голод одолевал с каждым движением всё больше и больше, и неприятно посасывало под ложечкой. Раскрыв первый чемодан, Зефир взглянула на другие два и тут же пожалела, что решила перевезти с собой весь свой гардероб. Мало того, что разбор вещей может занять больше часов, чем девушка планировала изначально, так ещё и шкаф был крайне мал для всего объёма одежды и обуви. Шатенка вздохнула, потёрла лицо, и, собравшись духом, всё же достала первую стопку. Помявшиеся футболки она старательно перекладывала на полки, обещая себе настоящей и надеясь на себя будущую, что в шифоньере будет пребывать такой же порядок, какой она создаёт сейчас. Взяв в руки очередную майку, в нос ударил запах океана. Магнуссон прильнула к вещи лицом, втягивая аромат Бали так глубоко, насколько позволяли лёгкие. Она уже скучала по тому, как неожиданно посреди ночи, когда Зеф горбатилась над очередным проектом, в окна кидали камни друзья, зазывая на незапланированную прогулку по побережью Индии — так они нежно звали всеми любимый Индийский океан. Предавшись воспоминаниям, она не заметила, как телефон зажужжал в очередной раз, настойчиво намекая взять трубку. Имя «Шейла» на дисплее мобильного заставило девушку расплыться в широкой, лучезарной улыбке. Зажав сотовый между ухом и плечом, шатенка вернулась к делам. — Ну не ругайся, — она виновато состроила глазки, будто бы собеседница могла это увидеть, — ты прямо как моя мама! Да, долетела, да, встретил, да, довёз в целости и сохранности. Только друг его… боже! Как я его запомнила в детстве распущенным мальчишкой и задирой, таким он и остался, только вырос в настоящего мудака. Нет, Шейла, это не в моих интересах, у меня слишком много обязанностей сейчас, чтобы вешаться на шею какому-то парню, просто чтобы переспать. Да и название их компании тебе ни о чём не говорит? Ладно, мой брат — это ещё ладно. Я уже вижу, как буду стягивать с его очередной девочки «на ночь» толстовку пенетраторов и спешно выпроваживать её из дома. Каторга! Самая настоящая каторга. — Ну, с каторгой ты загнула, — в дверном проёме показался Вильгельм, и его сестре пришлось прерваться и попросить подругу немного подождать, — вольёшься в такой ритм жизни на раз-два. Может, сама вступишь в наши ряды пенетраторов, — он подмигнул. — Я к тебе по делу, вообще-то, вещами можно было и не кидаться! Я понимаю, что ты после дороги, уставшая, хочешь отдохнуть, пятое-десятое. Но получилось так, что ты прилетела в день последней летней вечеринки. Ставлю тебя перед выбором: ты можешь пойти со мной и познакомиться хоть с кем-то до начала учёбы, или же можешь остаться, посмотреть сериал, поесть и поспать. Весь дом в твоём распоряжении. Махнув на брата рукой, чтобы тот вышел, девушка кивнула ему, согласившись хотя бы в том, что она подумает. Шейла на том конце телефонного провода игриво присвистнула и не скрыла, что искренне завидует подруге. Компания друзей Зефир не устраивала вечеринок последние несколько недель, вместе и разом предавшись трауру переезда Магнуссон. Девушка покачала головой, улыбаясь, к сожалению, чуть печально. Не прошло и нескольких дней, как она в Осло, но уже крайне скучала по Бали. Не то, чтобы хотелось обратно, но…***
На столе медленно появлялись вещи: ноутбук, записные книжки, рабочие бумаги, прочая канцелярия и, к удивлению самой Зефир, даже несколько книг, бессовестно украденных из кабинета матери. Косметика, духи, утюжки и фен заполнили ящики трюмо доверху. Шатенка поражалась самой себе — на кой чёрт ей вздумалось тащить с собой столько? Она покачала головой и в очередной раз устало вздохнула. Вокруг неё были разбросаны какие-то папки, несколько пар обуви, куртки, пальто, шапки… Девушка почесала затылок. Она сгребла всё в одну кучу ближе к шкафу и, наконец, решила сделать перерыв, отправившись на кухню. Желудок отчаянно завывал, намекая, что давным-давно стоило поесть. На столешницах лежали грязные тарелки, коробки из-под пиццы, везде пыльно, крошки виднелись тут и там. Магнуссон поморщилась открывшемуся виду, с недовольством понимая, что всё это придётся убирать именно ей. Обходя пустые бутылки, поставленные там, где ещё было свободное место, девушка налила в стакан воду и, отпив, с очередным для себя удивлением — даже разочарованием — осознала, что даже вода отличается от индонезийской. Она потёрла лицо. Столько различий между её двумя родными местами продолжали давить на неё неподъёмным грузом. Да и можно ли так называть Осло, где она не провела даже своё отрочество? — Господи, — на кухню заглянул Вильям, испугавшись сестры. У него тоже были весьма странные ощущения от того, что почти весь его привычный уклад жизни подвергся изменениям. — Я думал, ты всё ещё у себя. Ты подумала над моим предложением? Зефир не хотела сознаваться, что об этом разговоре она вспомнила только сейчас. Голова была забита совершенно другим: начиная обязанностями по работе и заканчивая тем, в чём ей в первый день идти в школу. И, к счастью или к сожалению, места для вечеринки в её планах не было. Совсем. Она оглядела Вильгельма с ног до головы. Из очаровательного, нежного мальчугана, у которого в мыслях было только то, чем его покормят на завтрак и чем он займётся с друзьями, вырос крепкий молодой человек, с холодным взглядом на всё, что его окружало, и с таким же безразличным отношением к посторонним людям. Младшая Магнуссон вспомнила, что каждый раз, когда она созванивалась с братом, Вильям рассказывал ей об очередной драке или о том, как он поспорил с учителем по пустяковому поводу. Вот о чём девушка не подумала при планировании своего переезда, который, вообще-то, должен был стать сюрпризом для старшего — о его реакции на это. Возможно, сейчас парень морально подготовлен к тому, что в его доме будет находится не только он и его девицы, но ещё и сестра, и обязанностей станет немного побольше. Однако как бы отреагировал Вильям, если бы Зефир завалилась к нему домой без так называемого «стука» — предупреждения? Конечно, он бы обрадовался, ведь перед ним появилась его родная девочка, с которой он провёл всё своё юношество, бережно заплетая ей косички. Только вот… последующие действия девушки наверняка раздражали бы Магнуссона. Кто-то решился перевернуть его жизнь с ног на голову! Бесцеремонно и крайне возмутительно. Зефи похлопала глазами. Она явно отвлеклась. — Тебе бы прибраться здесь, — подметила девушка. — Честно говоря, ещё не думала. У меня проект, который нужно было бы доделать до конца недели, и два чемодана, на которые не хватило сил, — она опёрлась на столешницу, всматриваясь в ясные глаза брата. Она подумала, что бы сказала Шейла, если бы она отказалась от вечеринки, сославшись на дела. «Ты что, правда сейчас ищешь отговорки вместо того, чтобы поднять свой зад и немного отдохнуть? Потехе достаётся всего час, подруга! Так что ноги в руки и бегом покорять мир», — пронеслось у Магнуссон, и она улыбнулась своим мыслям. Такие изречения были свойственны Харрис, редко, но метко делившейся своей мудростью с шатенкой. — А хотя знаешь… Наверно, я и завтра могу со всем разобраться. — Вот, узнаю свою сестрёнку, — мягко улыбнулся Вильгельм, устроившись рядом с девушкой и приобняв её за плечи. — За сколько ты соберёшься? — Могу за десять минут, а могу и за полтора часа — в зависимости от того, сколько времени осталось до начала, — она хмыкнула. — Тогда через полчаса я жду тебя около машины. Ты же водить умеешь? — А ты хочешь, чтобы я не пила и повезла потом тебя и… Кристофера, — Зефир вспоминала его имя, — пьяных в дрова? — Читаешь мысли, — парень тихо рассмеялся, увидев, как резко девушка изменилась в лице: на смену усталой радости пришло недовольство. — Ладно-ладно, молчу. Можем дойти пешком. — Вот и славно. Главное, чтобы я тебя обратно на плечах не волокла. Оставив брата на кухне за уборкой, на которой она настояла, Магнуссон удалилась в спальню, предчувствуя, как она все эти свободные полчаса проведёт в поисках подходящей одежды среди уже разложенных вещей и тех стопок, что остались в сумках. Интересно, насколько сильно ей не понравятся все люди, которые будут на этой вечеринке?