***
Школа встретила бы его радостными аплодисментами, если бы не правила приличия. Первый урок, сонные школьники и уставший Луи. Все как будто понимают причину усталости, футболисты странно улыбаются Томлинсону, но Луи не может скрыть хорошего настроения. Отличного настроения.***
Стоит ли говорить, что на уроке первым подает голос Джексон? — Как все прошло, мистер Стайлс? — Гарри конечно рад, но это уже перебор. — Еще один такой вопрос, и ты пулей полетишь к директору, а затем я буду спрашивать у тебя, как все прошло, — Гарри пробует взять на себя роль Луи — строгость и дисциплина — и это работает. Джексон поднимает руки в защитном жесте: — Извините. Найл, который опоздал, поэтому расположился на первой парте, шепчет: — Я рад за вас. Гарри закатывает глаза, но слегка улыбается, продолжая урок. Сегодня будет трудный день.***
Луи идет по коридору, еле неся кипу папок. Все в учительскую — последние отчеты, которые он задержал, когда мимо проходит девушка, весело бросая: — Поздравляю вас. Луи провожает ее недоуменным взглядом, когда кипа заметно становится легче. Перед собой Луи видит смущенно Гарри — он, очевидно, тоже услышал слова девушки. Выглядит он помятым и не выспавшимся, но счастливым, и Луи нравится это, как и то, что он знает причину его утомления. — Полагаю, слухи бегут быстро, — Луи толкает дверь. В учительской мирно сидят двое — учительница физики и математик. Они о чем-то щебечут, но когда молодые люди входят, разговор умолкает. Гарри смотрит на Луи, как бы говоря: «Я, кажется, знаю, что они обсуждали». Луи водружает папки на стол, Гарри следует его примеру. Он покраснел, взял журнал и вылетел из учительской, поправляя очки. Луи остается лишь сделать вид, что он не обращает на них никакого внимания, занимаясь документами.***
Луи выдыхает, понимая, что рабочий день подходит к концу. Осталась лишь тренировка. Школа отгудела возможными теориями о романе двух молодых учителей, поэтому они оба могли выдохнуть. Томлинсон устало вздыхает, расстегивая верхние пуговицы белой рубашки. У него еще есть время, поэтому он решает заглянуть в альбом. Красная матерчатая обложка, золотистые цифры «2006» на ней. Листы гладкие и отдают новизной — вряд ли Френки заглядывал в него. На первых страницах располагаются фотографии школьных будней — черно-белые и цветные. Луи внимательно просматривает их, пока мне натыкается на знакомое лицо. Из его легких выходит весь воздух. Гарри, вместе со школьной баскетбольной командой, в бело-золотой спортивной форме, состоящей из майки и шорт, стоит посреди спортзала. Вернее, сидит — парней поставили в два ряда. У него идеальная улыбка, почти не изменившаяся, вот только ямочка на щеке стала глубже (возможно, он сейчас просто шире улыбается, Томлинсон, ведь ты не знаешь, так? Возможно, он счастливее, чем тогда). Тонкие руки, длинные ноги, но в целом тело в меру подкаченное, каким его изучил Луи этой ночью. Томлинсон невольно краснеет от этой мысли. Но главное отличие — волосы. У Гарри здесь самая милая прическа — абсолютно свободные кудряшки, лезущие в лицо. Сейчас волосы Гарри подстрижены, как требует школьный Комитет. Но Луи вернет его прическу. Отвоюет, если надо, потому что он хочет зарываться в эти кудри вечно. Глупая улыбка расплывается по его лицу, и он бы завизжал от радости, если бы не заметил Пейна, стоящего в двери и натягивающего футболку. — Оденься, Пейн, нечего разгуливать по школьным коридорам полуголым, — Лиам уже натянул футболку, но замечание лишним не будет. — Мы готовы, тренер. Луи следует на поле, а Лиам улыбается, потому что все начало налаживаться. Он верит в это. Верит, потому что тренер улыбается, а улыбается он редко. Верит, потому что ему легко. Легче, чем было, потому что он понял, что на добро ему отвечают добром.